Глава 24. Сидя на кровати, Найджел с опаской поглядывал на разгневанную жену, нервно метавшуюся по спальне

Сидя на кровати, Найджел с опаской поглядывал на разгневанную жену, нервно метавшуюся по спальне. Было поздно и хотелось спать, но он знал, что, пока Гизела не успокоится, спать ему не придется. Он никак не мог понять, что ее так рассердило. Эвери не грозит никакая опасность, в чем их заверил Пейтон в своем письме. Быть может, Эвери и не совсем одобряет поступки своего брата и сэра Камерона, однако вряд ли будет долго на них сердиться. Если он правильно понял, причина грусти, которая не оставляла ее ни на минуту со дня возвращения домой, кроется в том, что она любит сэра Камерона. Пейтон тоже в этом уверен.

Погруженный в свои мысли, Найджел не услышал, как Гизела что-то пробормотала по-французски. Пейтон до сих пор так и не женился, а потому Эвери вскоре сможет выйти замуж за своего возлюбленного. Все складывается наилучшим образом. Единственной тучей на безоблачном горизонте Найджел считал исчезновение последнего оставшегося горшочка с темным медом — его любимого лакомства. У Элспет было подозрительно виноватое выражение лица, когда он упомянул об этом, но она тут же вихрем умчалась к своему только что вернувшемуся мужу, и он не успел ее расспросить.

— Ты слушаешь меня? — вывел его из задумчивости грозный окрик Гизелы. Найджел поднял голову. Жена стояла прямо перед ним.

— Сказать правду? Нет, — ответил он и с трудом сдержал улыбку, настолько изумленным было лицо жены. — Я думал о том, куда подевался последний горшочек с темным медом.

— Нашу дочь похитили, чтобы выдать замуж за какого-то негодяя, а ты беспокоишься о горшках с медом?!

— Я обожаю темный мед. Странно, но мне кажется, Элспет что-то от меня скрывает. Она может знать, куда он запропастился. — Гизела заскрипела зубами от злости, что очень удивило Найджела. — Пойми, никакая опасность Эвери не грозит, любовь моя, — успокаивающе проговорил он и, поднявшись, нежно обнял жену.

— Но ведь она выходит замуж за человека, нанявшегося в услужение к Де Во! — вскипела Гизела, вырываясь из его объятий.

— Он недолго служил ему. И быстро понял, что совершил ошибку. Он ведь не убил никого из твоих родственников?

— Не убил. Но не потому, что он такой хороший, а потому, что Эвери успела их предупредить. И вдобавок этот человек пытался женить нашего сына на своей сестре.

— Она сказала ему, что у нее ребенок от Пейтона. Я бы на его месте тоже так поступил.

— Мне так хотелось устроить Эвери пышную свадьбу, — прошептала Гизела со слезами в голосе.

Найджел ласково погладил ее по спине.

— Ты можешь устроить пышные крестины ее первенцу.

— Она беременна? — воскликнула Гизела, в ужасе уставившись на мужа.

— Насколько я знаю, нет. Но мы, Мюрреи, плодовиты, так что, я думаю, за внуками дело не станет.

— Я хочу встретиться с этим человеком.

— Встретишься через две недели.

— Почему не раньше?

— Потому что новобрачным нужно немного побыть одним. Потому что им наверняка захочется кое-что уладить между собой, и мы с тобой будем только мешать. Потому что я отец, и мне ужасно хочется отдубасить этого сэра Камерона из-за того, что он соблазнил нашу девочку. А еще потому, что ты сердишься на него, и тебе нужно время, чтобы успокоиться.

— Может быть, мне хватит недели?

— Нет, тебе потребуется две.

— Что ж, поступай как знаешь. Но мы не будем сидеть дома две недели. Тронемся в путь через десять дней, чтобы прибыть к сэру Камерону ровно через две недели.

— Согласен.

— Спасибо. — Гизела поцеловала мужа и рассмеялась, когда он увлек ее к кровати. — А за то, что ты такой хороший муж, я, пожалуй, расскажу тебе, что случилось с твоим любимым темным медом.

— Его взяла Элспет? — Найджел подозрительно нахмурился, когда Гизела, улыбнувшись, взяла со стоящего у кровати столика маленький горшочек.

— Да. Я заметила, как она его прятала в карман, и заставила ее объяснить, зачем он ей понадобился. Элспет объяснила, и я была вынуждена согласиться, что она совершила кражу по уважительной причине. А еще я знаю, что ты очень любишь клубничный джем.

Гораздо позже Найджел устало подумал, что он и в самом деле очень любит клубничный джем, и предложил жене в следующий раз попробовать ежевичный. Гизела весело рассмеялась, но Найджел не успел спросить, что ее так рассмешило. Он заснул.

— Ты уверен, что ваши родители не кинутся за Эвери вдогонку, горя желанием меня убить? — спросил Камерон, меряя шагами крохотную церквушку.

Пейтон, сидевший на скамье в дальнем ее конце, пожал плечами.

— Очень может быть, что маме этого захочется, однако отец ее остановит.

Камерон перестал ходить взад-вперед и хмуро взглянул на Пейтона.

— А мне кажется, твой отец был бы рад до меня добраться.

— Ты же собираешься жениться на Эвери, и он будет только рад этому, даже если и догадался, что ты с ней спал, — а он, без сомнения, догадался.

Подойдя к двери, Камерон в который уже раз выглянул наружу, а затем повернулся к Пейтону:

— А ты уверен, что Эвери меня любит? — Увидев все тех же людей, дожидавшихся прибытия Эвери, что и десять минут назад, Камерон направился было к алтарю, но, услышав, как Пейтон чертыхнулся, насупился. — Чем ты недоволен? Это вполне резонный вопрос, ведь я собираюсь на ней жениться.

— Когда ты задал его в первый раз, он был резонный, — спокойно ответил Пейтон. — Во второй — тоже. Но задавать его в сотый раз — это уж слишком.

Камерон уселся лицом к Пейтону и нервно взъерошил волосы. Горя желанием вернуть Эвери, он неделю назад с готовностью и радостью принял план ее брата. Сейчас он уже не был уверен, что они поступают правильно. Хотя его нельзя было обвинить в похищении невесты — ведь он получил согласие ее брата на свадьбу, — Камерон отдавал себе отчет в том, что хочет обманом привести ее к алтарю, даже не потрудившись узнать, хочет ли она стать его женой. Воспоминание о том, с какой страстью она ему отдавалась и как признавалась в любви в горячечном бреду, давало Камерону слабую надежду на то, что Эвери согласится выйти за него замуж. Впрочем, с каждым днем эта надежда становилась все призрачнее.

И тем не менее, несмотря на все сомнения и неуверенность, Камерон твердо знал, что не откажется от своего намерения, даже если бы у него была такая возможность. Эвери нужна ему. Без нее он не представлял себе дальнейшей жизни. Он наконец-то признался себе, что любит ее, это не принесло ему никакой радости, ведь Эвери рядом с ним не было. По правде говоря, до тех пор пока Пейтон не предложил свой план, любовь к Эвери вызывала у Камерона только боль. И ему хотелось положить этому конец, хотелось признаться Эвери в своих чувствах и, быть может, даже попросить у нее прощения. Было бы правильным и справедливым предложить Эвери выбор, но Камерон не отважился бы так рисковать. Встретившись с насмешливым взглядом Пейтона, Камерон понял, что ни о каком выборе не может быть и речи. Пейтон знает, что Камерон и Эвери были любовниками и что Эвери его любит. Теперь они с Пейтоном поменялись ролями. Теперь Пейтон искал для своей сестры мужа. Юный Пейтон относился к нему с гораздо большей теплотой и дружелюбием, чем можно было ожидать в подобной ситуации. Камерон был уверен, что брат Эвери не остановится ни перед чем, чтобы выдать сестру замуж. И даже если он вдруг в последний момент струсит и заявит, что не любит Эвери и не хочет на ней жениться, Пейтон вряд ли ему поверит. А если поверит, силой заставит Камерона восстановить честь сестры, взяв ее в жены.

— Как известно, большинство мужчин нервничают перед свадьбой, — хмыкнул Пейтон, — но у тебя что-то уж слишком измученный вид. Ты же говорил, что любишь ее и хочешь так сильно, что не можешь от нее оторваться. Так в чем же дело? Почему ты так переживаешь?

— Я-то ее люблю, а вот она, может быть, не испытывает ко мне никаких чувств, — вздохнул Камерон.

— Но ведь она спала с тобой!

— Потому что по непонятной причине воспылала ко мне страстью.

— В нашем роду женщины пылают страстью только к одному мужчине. Эвери сама мне говорила, что любит тебя.

— Она могла это сказать, чтобы ты на меня не злился.

— А кто тебе сказал, что я сейчас на тебя не зол? — тихо спросил Пейтон и, не дав Камерону ответить, продолжил: — Моя сестра ни за что не стала бы твоей любовницей, если бы не испытывала к тебе нечто большее, чем страсть. Женщины нашего клана не относятся к разряду скромниц, опускающих глаза и вспыхивающих по любому поводу, однако они верные и преданные жены и отличные любовницы.

— А я и не обвиняю Эвери в распутстве! — возразил Камерон, не понимая, к чему этот спор.

— Очень мило с твоей стороны, если учесть, что Эвери легла в твою постель до свадьбы. Ты должен знать, что женщины нашего клана не подпустят к себе мужчину, пока не решат, что он их избранник.

— Что-что?

— А то, что Эвери выбрала тебя. Иными словами, решила, что ты ее мужчина. А когда женщины из клана Мюррей выбирают себе спутника жизни, они идут на все, чтобы его заполучить. К сожалению, мужчины, которых они выбрали, не всегда сразу понимают, как им повезло. Эвери выбрала тебя, она хочет тебя, наконец, она утверждает, что любит тебя. И я, как ее единственный брат, сделаю все, чтобы она тебя получила.

— Было бы лучше, если бы Эвери сама мне об этом сказала. А я от нее слышал лишь невнятные признания в любви, произнесенные в горячечном бреду. А придя в себя, она не захотела их повторить.

— Я бы на твоем месте повнимательнее прислушался к ее горячечному бреду и отнесся к нему с большим доверием. А ты, как я подозреваю, усомнился в ее искренности. Эвери, вероятно, ждала от тебя хоть какого-то намека на то, что ты слышал ее слова, но ты талдычил ей только о том, что собираешься отправить ее домой.

Да уж, на это возразить нечего, виновато думал Камерон. И если он сейчас пребывает в сомнениях, то целиком и полностью по собственной дурости. Он приближал Эвери к себе, только когда его охватывала страсть, а в остальное время он действительно давал ей понять, что их ничто не связывает. Равнодушно принимал то, чем она его одаривала, — безудержной страстью, веселым смехом, пылкой любовью, и будет вполне естественно, если она откажется выйти за него замуж.

— Я не хочу принуждать ее к тому, что она делать не желает, — пробурчал Камерон.

— Она мечтает выйти за тебя замуж, хотя вполне может быть, что со злости скажет совсем обратное. Скажи, ты ей веришь?

— Не знаю, — пожал плечами Камерон. — Ведь не могу же я верить словам, произнесенным в бреду, и на этом основании предлагать ей руку и сердце.

— Разберешься с ней позже, после свадьбы, — отмахнулся Пейтон. — Можешь даже как следует ее отругать. У тебя это хорошо получается. Только не забывай, что тебе еще предстоит встреча с моими родителями.

— Что тоже лучше сделать после свадьбы, — вздохнул Камерон и, поднявшись, снова принялся расхаживать взад-вперед.

— Это уж точно. Им известно, что ты спал с их дочерью, а потом отослал ее домой, чтобы заставить меня жениться на твоей сестре. Причем на сестре, которая обвинила меня в изнасиловании.

— Интересно, знают ли девицы, которые считают тебя писаным красавцем, какой ты зануда?

— Нет. Я показываю свое истинное лицо только перед родственниками.

— В таком случае мне надо подумать, стоит ли становиться членом этой семьи.

— Но ты наверняка не будешь думать. Камерон покачал головой:

— Скорее всего нет. Хотя и понимаю, что значит иметь таких родственничков, как ты и малышка Джилл.

— Ты знаком далеко не со всеми членами нашей семьи.

— Это радует, — саркастически произнес Камерон и, нахмурившись, с беспокойством взглянул на Пейтона. — А у вас большая семья?

— Если считать всех ее членов вместе с родственниками, появившимися в результате женитьбы и замужества, то да. Я никогда не удосуживался подсчитывать тех, кого мог бы назвать ближайшими родственниками. Еще не следует забывать о братьях и сестрах мужа Элспет! Его родители не отличались высокой нравственностью, и у них полным-полно внебрачных детей. Есть еще родственники нашего дяди Эрика Макмиллана и родственники…

— Хватит, хватит! — замахал руками Камерон. — Да еще я, женившись на Эвери, добавлю своих. Правда, их совсем немного: Лерган да Кэтрин.

Пейтон улыбнулся, но уже через секунду посерьезнел.

— Как ты думаешь, ты сможешь ее простить?

— Может, и смогу, если она искренне раскается и хоть немного изменится. Думаю, будет лучше оставить ее пока на попечении мужа и его семьи. Мне кажется, они смогут ее перевоспитать. К счастью, я могу теперь не беспокоиться о ее ребенке. Малколм и его родные вырастят его хорошим человеком. Жаль, что я не смог правильно воспитать Кэтрин.

— Может быть, ты и смог бы это сделать, хотя на твоем месте я не стал бы слишком сильно себя корить. Ты дал ей все, что мог. Кроме тебя, рядом с ней были и другие люди, которые ее любили, например, Агнес и Йен. Но иногда человек поступает так, как считает нужным, и даже если ты думаешь, что он ведет себя неправильно, переубедить его бывает невозможно. Взять хотя бы Кормака Армстронга. Таких жутких родителей, как у него, еще поискать, а посмотри, каким хорошим человеком он вырос! Равно как и его братья и сестры, родные и сводные.

— И мой сын живет с этими Армстронгами? — испуганно спросил Камерон.

— Кормак, Элспет и все остальные относятся к малышу Алану как к родному сыну. Бог проявил милость к мальчику, сделав так, что Элспет наткнулась на него в лесу.

Вздохнув, Камерон кивнул.

— Иногда я думаю, правильно ли я поступлю, забрав Алана из этой семьи. В конце концов, если Эвери родит мне сына, Алан не сможет стать моим наследником. И в то же время он мой сын. Я никогда его не видел, но хочу, чтобы он был рядом со мной.

— Это естественно, ведь он — твоя плоть и кровь. Он будет с тобой жить, только не сразу, а со временем. Элспет с Кормаком, конечно, расстроятся, но они всегда знали, что у мальчика где-то есть отец, который в любой момент может забрать его к себе. Они будут рады, что Алан будет жить не только вместе с тобой, но и с Эвери.

— Эвери с Джиллианой говорят, что он очень похож на меня.

— Похож, хотя он и не такой угрюмый, как ты.

— Что ж, быть может, скоро я тоже перестану хмуриться. В этот момент дверь церквушки распахнулась и на пороге возникла Энни. Камерон замер.

— Едет, — возвестила она. — Напиток у меня уже готов. А вы ведите священника, — приказала Энни и, выйдя, захлопнула за собой дверь.

— И все-таки я не уверен, что нужно давать Эвери этот медовый напиток, — растерянно развел руками Камерон.

— Эвери тебя любит, но она наверняка разозлится из-за того, что ты обманом вынудил ее приехать сюда, и потребует объяснений. Неужели тебе хочется этим сейчас заниматься?

— Нет, — покачал головой Камерон. — Конечно, нет. Я лишь надеюсь, что этот напиток успеет выветриться у нее из головы до первой брачной ночи.

Увидев церковь, Эвери пришпорила лошадь. Путешествие было долгим, но, к счастью, неутомительным. Стояла отличная погода, а сопровождавшие ее рыцари всячески старались ее развлечь. Однако ее вопросы о том, что ее ждет дальше, они упорно обходили молчанием. Эвери не понимала, зачем Пейтон послал за ней и почему ей никто ничего не говорит. Беспокойство ее усиливалось с каждым часом. И хотя она пыталась себя убедить, что ее эскорт просто выполняет приказ, а потому и не отвечает на ее вопросы, спокойнее ей от этого не становилось. При виде стоявших в дверях церквушки Энни и Терезы Эвери облегченно вздохнула, но в следующую секунду взглянула на них с подозрением. Этим женщинам делать здесь было абсолютно нечего! Она все же радостно им улыбнулась и, спешившись, расцеловала и ту и другую в обе щеки. Эвери давно уже мучила жажда, и она с благодарностью взяла кубок, который ей протянула Энни, но, сделав глоток, недоуменно посмотрела на нее.

— Какой странный вкус, — удивилась она. — Похоже на мед.

Энни кивнула:

— Мед там есть, но совсем немного. Я же знаю, что для тебя мед — слишком крепкий напиток.

— Очень крепкий, а мне нужна ясная голова, когда я буду разговаривать с Пейтоном. Кстати, где он? — спросила Эвери, делая еще глоток. Напиток был приятным на вкус и хорошо утолял жажду.

— Он ждет тебя в церкви. Разрешил нам немного с тобой поболтать, прежде чем мы проводим тебя к нему.

— Как это мило с его стороны. — Эвери весело улыбнулась. — Я рада вас видеть! Я так скучала по вас. — И тут же нахмурилась, когда Тереза, опустившись на колени, стала тщательно очищать испачканный подол ее плаща. — Зачем ты это делаешь, Тереза? Не стоит, Пейтон не обратит на это внимания, вот увидишь!

Тереза оглянулась на ухмыляющегося Лергана.

— Бог обратит.

Эвери не сразу догадалась, что та имеет в виду, но наконец сообразила.

— Наверное, ты права. Я должна выглядеть пристойно, входя в церковь. Пейтон меня уже, наверное, заждался…

— Скоро ты с ним встретишься, — ответила Энни, расплетая длинную косу Эвери.

— Бог хочет видеть меня с распущенными волосами?

— Не знаю, но венок будет смотреться гораздо лучше на распущенных и аккуратно расчесанных волосах.

— Да, я понимаю.

На самом деле Эвери ничего не понимала, но не хотела признаваться в этом, а уж тем более задавать вопросы Энни и Терезе. Это наверняка омрачило бы ее отличное настроение, в каком она сейчас пребывала впервые с тех пор, как уехала из Кейнмора. Внезапно у нее мелькнула мысль, что ей вообще-то нечему радоваться и не из-за чего испытывать такое безмерное, пьянящее счастье, и она поспешно отогнала эту мысль.

— Ну что, теперь я красивая? — спросила она Энни, прикоснувшись пальцами к венку.

— Очень красивая, — улыбнулась Энни. — Ты счастлива?

— О да! Странно, но я счастлива оттого, что светит солнышко, и что сегодня такой погожий денек, и что Лерган ухмыляется как дурак. Ой, неужели я назвала Лергана дураком? Как это невежливо. У меня теперь может испортиться настроение.

Энни потянула ее к церкви.

— А тебе бы не хотелось, чтобы оно испортилось?

— Ну конечно, нет. Ой, смотри, Лерган первым вошел в церковь! Он что, тоже хочет поговорить с Пейтоном?

— Наверное. Пойдем же, детка, потом посмотришь на эти цветочки.

— Они такие красивые…

— Верно, красивые, но ты же не хочешь пропустить то, что ждет тебя в церкви?

— Меня ждет Пейтон.

— Не только он…

— А кто еще? Сюрприз? Обожаю сюрпризы!

— Рада это слышать. Будем надеяться, что после таких сюрпризов тебе не захочется нас придушить, — пробурчала себе под нос Энни, следуя за Эвери в церковь.

— Она уже слегка опьянела, — шепнул Лерган, подойдя к Камерону.

— Значит, никаких сюрпризов она нам не преподнесет? — спросил Пейтон.

— Нет, она безмерно счастлива. И, как она сказала, не хочет, чтобы ее настроение что-то омрачило.

— Хорошо. Думаю, мне лучше пока спрятаться, чтобы она не сразу меня увидела. — И Пейтон удалился.

Досадливо поморщившись, Камерон взъерошил волосы.

— Я бы предпочел, чтобы она была трезвой, — бросил он Лергану.

— Конечно, так было бы намного лучше, но тогда она, можешь не сомневаться, накинулась бы на тебя с упреками. Пока мы ехали, она становилась все подозрительнее.

— А почему здесь так много народа? — спросила Эвери у Энни, когда та подвела ее к алтарю. — Они что, все хотят поговорить с Пейтоном?

И тут она увидела Камерона. Перехватив ее взгляд, Камерон замер. Взглянув на него широко распахнутыми глазами, Эвери безмятежно ему улыбнулась, и сердце Камерона защемило от боли. Как бы ему хотелось видеть ее сейчас трезвой!

— Здравствуй, Камерон, любовь моя! — воскликнула Эвери, подходя к нему. — Ой, что я говорю? Я ведь должна на тебя сердиться, правда?

Обняв Эвери за плечи, Камерон легонько поцеловал ее, подавив желание надолго прильнуть к ее губам.

— Потом будешь сердиться, хорошо, любовь моя?

— Согласна. Мне не хочется портить себе настроение. Да еще в церкви. — Эвери изумленно воззрилась на стоявшего перед ними священника. — О Боже! Так меня специально привезли на свадьбу Пейтона и Кэтрин? Ну вот, теперь у меня обязательно испортится настроение.

— Нет, не на их свадьбу, детка, — прошептал Камерон, опускаясь перед священником на колени и увлекая Эвери за собой.

— Это хорошо. Значит, я могу быть по-прежнему счастлива?

— Надеюсь, дорогая, что так и будет, — произнес Камерон, делая знак священнику начинать. — Искренне на это надеюсь.

Священник начал что-то говорить, а Эвери слушала его и ничего не понимала. Все слова казались знакомыми, но в голове стоял туман, который с каждой секундой все больше сгущался. Счастье куда-то испарялось, и ею начала овладевать грусть. Священник о чем-то спросил ее, и она вопросительно взглянула на Камерона.

— Скажи “да”, детка, — прошептал он. Секунду помешкав, Эвери наконец сказала: — Да.

Всякий раз, когда священник к ней обращался, она сначала смотрела на Камерона и только потом послушно повторяла то, что он ей говорил. Эвери нравилось, что Камерон ей улыбается. Это помогало ей не поддаваться грусти, которая лишь усугублялась, когда священник задавал очередной вопрос. Наконец Камерон встал на ноги и помог подняться Эвери. Она тяжело привалилась к нему всем телом. Он поцеловал ее, но зачем-то быстро отстранился, и Эвери удивленно на него посмотрела. Все вокруг возбужденно загалдели, и Эвери догадалась, что эти люди чему-то радуются. Краем глаза она заметила, что появился Пейтон. Он ухмылялся, но через секунду, снова повернувшись в ту сторону, где он только что стоял, Эвери обнаружила, что он исчез.

— Мне кажется, я перестаю чувствовать себя счастливой, — обратилась она к Камерону.

— Может быть, я смогу что-то сделать, чтобы твое счастье вернулось? — тихо спросил он.

— Разве у тебя есть ежевичный джем? — поразилась Эвери и услышала громкий смех. Это смеялся Лерган. Резко обернувшись к нему, чтобы сказать все, что она о нем думает, Эвери вдруг покачнулась и уткнулась лицом Камерону в грудь.

— Что с тобой, дорогая? — испугался он. Эвери подняла на него затуманенные глаза.

— Я как-то странно себя чувствую.

И она бы упала, если бы Камерон ее не подхватил. Он видел, что она даже не поняла, что стала его женой. Значит, придется ей все объяснить и, быть может, долго потом извиняться.

— Что Энни ей дала? — спросил он Лергана.

— Какой-то отвар, — пожал плечами кузен.

— С медом? — уточнил Камерон.

— Да, чтобы было вкуснее.

Камерон взглянул на свою новоиспеченную жену, которая лежала у него на руках как тряпичная кукла.

— Надеюсь, она скоро придет в себя и ее не будет мучить головная боль. Я с таким нетерпением ждал первой брачной ночи!

Date: 2015-09-22; view: 226; Нарушение авторских прав