Глава 19. Пейтон с улыбкой наблюдал за родителями и своими дядями и тетями

— Они живы?

— Да, мама, живы и здоровы.

Пейтон с улыбкой наблюдал за родителями и своими дядями и тетями. Женщины, заплакав, кинулись обнимать друг друга, потом взялись обнимать мужчин, а те, стараясь не показать волнения, вытирали слезы своим женам. Пейтон не удивился, когда все начали поздравлять его тетушку Бети. После того, что случилось с Сорчей, поразительно было видеть, с какой стойкостью Бети переносила долгие, томительные недели неизвестности, когда ничего не было известно о судьбе другой ее дочери, Джиллианы. Должно быть, она испытывала адские муки, однако по ее виду никто никогда этого бы не сказал. И только сейчас Пейтон заметил, что тетя Бети вот-вот упадет в обморок. Хрупкая, слабая женщина, она оказалась, как ни странно, необыкновенно сильной. Пейтон даже не представлял, что она сможет выдержать обрушившееся на нее несчастье. Наблюдая за этой эмоциональной сценой, Пейтон порадовался, что оставил посыльных Камерона внизу с солдатами и сам принес родным эту новость.

— Где они? — нетерпеливо спросил сэр Найджел.

— В Кейнморе, на попечении некоего сэра Камерона Макалпина, — доложил Пейтон.

— Почему же он не отправил их домой? — удивилась его мать.

— Потому что хочет кое-что за них получить.

— Выкуп? И сколько? — спросил сэр Эрик. — Не люблю я всех этих выкупов, но… — Он взглянул на свою жену Бети, которая стояла, крепко стиснув руки, и торжественно заявил: — Мы сделаем все, чтобы нашу малышку Джилл вернули домой.

— И твою сестру, — добавил сэр Найджел, взглянув на сына. — Так сколько?

— Они хотят не денег, — смущенно произнес Пейтон.

— Не денег? Тогда что же? Или кого?

— Кого? — изумленно переспросила мать Пейтона и нахмурилась, но уже через секунду глаза ее расширились. — Макалпин… Черт подери! Это все из-за той проклятой девицы?

— Ты что-то забыла рассказать мне, Гизела? — спокойно спросил Найджел, но во взгляде, которым он наградил жену, сквозило недовольство.

— Мама, позволь мне самому объяснить, — вмешался Пейтон, когда Гизела открыла рот, чтобы рассказать мужу обо всем, что ей известно. — При дворе одна молодая девушка всеми силами старалась меня обольстить. Поскольку она происходит из хорошей семьи и ее привезли, как я понял, для того, чтобы она нашла себе мужа, я сделал все возможное, чтобы держаться от нее подальше. Несколько раз — хотя мне это было не очень приятно — я даже вынужден был решительно дать ей понять, что от меня ей ждать нечего, но, как видно, эта девица не привыкла получать отказ. Потом я вернулся домой и решил, что вся эта история закончилась. И вдруг я получаю письмо от ее опекуна, в котором тот пишет, что эта девица утверждает, будто я ее изнасиловал! — Пейтон поднял руку, останавливая громкий ропот возмущения. — И он требует, чтобы я незамедлительно приехал в Кейнмор и женился на девушке, которую якобы обесчестил, некой леди Кэтрин Макалпин.

Найджел чертыхнулся.

— Я начинаю понимать, в чем наша проблема.

— Моя проблема, — поправил его Пейтон и продолжил свой рассказ: — Я ответил, что девушка лжет, и даже потребовал у этого опекуна представить свидетелей, которые могли бы доказать ее правоту.

— Не слишком благородно с твоей стороны.

— Разумеется. Но я был страшно зол на нее. Потом пришло следующее письмо, в котором опекун заявлял, что леди Кэтрин беременна. Я написал ответное письмо, в котором решительно утверждал, что не имею к этому никакого отношения. После этого наша переписка прервалась. Я решил, что правда наконец-то выплыла наружу, и практически перестал вспоминать об этом деле, разве что иногда. У меня даже возникало желание извиниться. —

Пейтон взглянул на письмо, которое держал в руке. — Оказывается, опекун девицы просто ждал приезда ее брата, сэра Камерона.

— И теперь сэр Камерон обвиняет тебя в изнасиловании сестры?

— Наверное, частично правда все-таки стала известна, поскольку в изнасиловании меня уже не обвиняют. Однако Кэтрин по-прежнему утверждает, что я был ее любовником и что ребенок у нее от меня. И если я женюсь на Кэтрин, сэр Камерон обещает вернуть Эвери и Джиллиану.

— А как они попали к нему в руки?

— Он находился на службе у сэра Чарлза Де Во. — Пейтон ухмыльнулся, услышав, как мать витиевато выругалась. — Он отказался атаковать Люсеттов и решил вернуться домой, поскольку ему до смерти надоели и Де Во, и Франция. Наших девочек отдали ему в счет уплаты карточного долга. Он пишет, что об остальном сами девочки расскажут по возвращении домой.

— Этот подонок слишком самоуверен, — нахмурился Найджел.

— А почему бы ему не быть таким? Ведь сейчас все зависит от него.

— Как ты думаешь, он не обидит наших девочек? — взволнованно спросила Бети.

— Нет, — улыбнулся Пейтон. — По тому, как он о них пишет и называет Джиллиану малышкой Джилл, ясно, что он их и пальцем не тронет. В общем, он им не угрожает, хотя и возвращать их пока не намерен.

— А может, нам стоит поехать и забрать их? — предложил сэр Найджел, правда, в голосе его не было уверенности.

— Думаю, если мы прольем хоть каплю крови людей его клана, он отыграется на девочках, — возразил Пейтон. — Нет, я сам поеду в Кейнмор.

Гизела крепко ухватила сына за руку.

— Но ведь тебя заставляют жениться на женщине, которую ты не любишь, и признать чужого ребенка своим!

— Правильно. Но я не могу оставить свою сестру и Джилл у сэра Макалпина. Кто знает, как он поступит, если я откажусь приехать в Кейнмор. Я поеду. Но это вовсе не означает, что я женюсь на этой лживой девице. Я вытяну из нее правду, но не смогу этого сделать, если останусь дома. И потом, сэр Камерон упоминает в своем письме еще кое о чем. — Пейтон взглянул на дядю Балфура и тетю Модди. — Он утверждает, что Эвери с Джиллианой предоставили ему довольно убедительное доказательство того, что малыш Алан — его сын.

— О Господи, — прошептала Молди. — Элспет будет и рада, и огорчена.

— Если он хочет получить мальчика… — начала было Гизела и, не договорив, прикусила губу.

— Нет, мама. Сэр Камерон пишет, что этот вопрос очень деликатный и его следует решать не спеша и все хорошенько взвесив. Конечно, очень соблазнительно воспользоваться мальчиком, чтобы отказаться жениться на Кэтрин, но я не стану этого делать. Воспользоваться Аланом, чтобы обрести свободу, означало бы оторвать его от приемных родителей, вырвать из семьи, которую он считает родной. Я не могу так поступить. Если сэр Камерон и в самом деле отец Алана, они должны быть вместе, а ребенка надо постепенно приучать к этой мысли, чтобы не травмировать.

— Я понимаю. Но твоя женитьба не должна состояться. Нельзя допустить, чтобы ложь восторжествовала. Похоже, эта Кэтрин подлая девица.

Пейтон ласково погладил мать по руке.

— Она из тех, кто красивы лишь внешне. Но не беспокойся, я могу быть очень упрямым. Я вытяну из нее правду. — Он весело улыбнулся. — И насколько я знаю свою сестренку и малышку Джилл, они наверняка уже этим занялись.

Как только Эвери и Джиллиана вышли из зала, Камерон уселся в кресло и залпом выпил целый кубок вина. Сестра ушла несколько минут назад. Камерон чувствовал, что стычка между девушками неминуема, однако трусливо решил не вмешиваться. Да и находиться среди всех этих девиц ему не хотелось. Пусть сами разбираются, а он постоит в сторонке, моля Бога о том, чтобы эти фурии не поубивали друг друга. Прошла всего лишь неделя с тех пор, как он отправил послание сэру Пейтону, и эта неделя показалась Камерону самой долгой в его жизни. Он с нетерпением ожидал приезда брата Эвери. По его расчетам, сэр Пейтон должен был появиться со дня на день. Его приезд означал бы конец военных действий между женщинами и одновременно потерю Эвери. Эвери, которая вела собственную игру, внезапно осенило Камерона, и он бросил хмурый взгляд в ту сторону, куда она направилась. Хотя он предоставил ей соседнюю комнату, он бы не удивился, если бы она заперлась на ключ и не впустила его. А вместо этого Эвери радушно встретила его и отдалась ему со всей страстью, на какую только была способна. Каждый день она разгуливала по замку в роскошных нарядах, с красивой прической и вела себя так, словно была уверена, что они не расстанутся никогда. Из этого Камерон сделал вывод, что она что-то задумала. Но что именно и чего она хочет добиться своим поведением, он никак не мог понять.

— Это девицы заставляют тебя без конца прикладываться к кубку? — спросил Йен.

— Вполне возможно, — пробормотал Камерон и улыбнулся кузену. — Всякий раз, когда мы садимся за стол, я жду, что они набросятся друг на друга с ножами.

Йен кивнул:

— Когда постоянно находишься в такой напряженной атмосфере, тут уж не до еды.

— Совершенно верно.

— И выглядишь ты усталым, дружище.

Лерган, слушавший их разговор, расхохотался и покачал головой:

— Наш лэрд устал не потому, что каждый день пытается избежать начала военных действий, а потому, что кувыркается с…

— Лерган! — воскликнул Камерон, удивленный тем, что кузен говорит об Эвери в таком тоне. Обычно он превозносил ее до небес.

— Ты же знаешь, Камерон, я никогда не посмею оскорбить Эвери. Я просто тебе завидую. Я бы отдал отличного боевого коня за такую очаровательную, милую и страстную женщину. Нечасто встретишь леди, которая с таким наслаждением занималась бы любовью. — Лерган подмигнул. — Во всяком случае, мне так показалось… — И когда Камерон покраснел, они с Йеном расхохотались.

— Думаю, мне следует вести себя поосторожнее, — пробурчал Камерон и, побарабанив по подлокотнику кресла, задумчиво произнес: — Мне кажется, Эвери что-то замышляет.

— Да будет тебе! — фыркнул Лерган. — Что она может замышлять? Разве что вымотать тебя так, чтобы после ее отъезда ты до конца жизни не подошел ни к одной женщине.

Проигнорировав эту язвительную реплику, Камерон пояснил:

— Она ведет себя со мной слишком дружелюбно. — Оба кузена дружно ухмыльнулись. — Ну как вы не понимаете! — рассердился Камерон. — Я собираюсь отправить ее домой, я заставляю ее брата жениться на женщине, на которой он жениться не хочет, о чем он неоднократно заявлял. Так почему она ведет себя так, словно все в порядке, почему не злится на меня, не посылает ко всем чертям, а, наоборот, с готовностью мне отдается? Эвери — девушка гордая и вспыльчивая. Так почему она со мной так мила?

— А вот с Кэтрин она ведет себя далеко не дружелюбно, — сказал Йен.

— Я тоже это заметил. Иногда мне хочется приставить к каждой из них охранника, чтобы предотвратить кровопролитие. — Камерон взъерошил волосы. — Но я ожидал, что она будет злиться не только на Кэтрин, но и на меня.

— Может быть, Эвери понимает, что у тебя нет выбора?

— Может быть. Но иногда мне кажется, она ждет, что я откажусь от своего плана.

— Наверное, ждала, пока не увидела, что Кэтрин и в самом деле беременна, — предположил Лерган.

— Эвери настаивает на том, что в этом ее брат не повинен, — напомнил ему Камерон.

— Если это так, тем хуже для тебя. Что бы ты стал делать с незамужней беременной сестрой, которая не желает признаваться, кто отец ее ребенка? Так что сейчас незачем рассуждать о том, кто прав, кто виноват, кто лжет, а кто говорит правду. Кэтрин нужен муж, а ребенку — отец. Твоя сестра утверждает, что отец ее будущего ребенка — сэр Пейтон, и тебе не остается ничего другого, как привести его к алтарю, причем чем скорее, тем лучше. И какие бы чувства Эвери к тебе ни испытывала, она достаточно умна, чтобы понять, что тебя загнали в угол. — Лерган сделал из кубка большой глоток. — Она вымещает свою ярость на твоей сестре, зная, что та втянула вас обоих в эту неприятную историю, и при этом не сомневается, что Кэтрин морочит вам всем голову.

— А ты как считаешь, Йен, лжет Кэтрин или нет? — поинтересовался Камерон, надеясь, что кузен, который прожил в замке вместе с его сестрой достаточно долго, знает ее лучше, чем он.

— Не могу сказать, — пожал плечами Йен и нахмурился. — Но ей доверять нельзя, в этом я уверен.

— Я прожил дома неделю, однако тоже пришел к такому выводу. — Камерон покачал головой. — Упустил я девчонку.

— Мы все в этом виноваты, но я не стал бы так уж сильно себя винить. Да, мы ее испортили, а ведь говорят, что ребенок учится на тех примерах, которые у него перед глазами. И мне кажется, она видела только хорошие примеры. Не отличные, но хорошие… — Йен помолчал. — И тем не менее Кэтрин не только испорченная, но и тщеславная и, насколько я могу судить, с презрением относится к тем, кого не считает равным себе. А я не смог бы назвать ни одного человека, кто подавал бы ей пример тщеславия и снобизма.

— Я нисколько в этом и не сомневаюсь. Уж вы-то с тетей Агнес наверняка учили ее только хорошему, а ведь в основном вы ее и воспитывали. А ты знаком с этим сэром Пейтоном?

— Да. Нас познакомили, а потом я несколько раз его видел.

— Говорят, он писаный красавец. Йен ухмыльнулся:

— Да уж, ничего не скажешь, красив. А девицы по нему как сохнут… Проходу не дают.

— Неужели?

— Поверь мне на слово. Я не слышал о нем ни одного худого слова. Разве что от менее удачливых мужчин, ну да это понятно. И я еще ни разу не слышал, чтобы он воспользовался слабостью девиц, которые вешаются ему на шею. И когда Кэтрин обвинила его в том, что он ее совратил, признаюсь, я был поражен, но вынужден был ей поверить.

Камерон кивнул:

— Я тебя понимаю. А ты веришь тому, что он мог ее изнасиловать?

— Нет. И не только потому, что этому парню нет нужды кого-то насиловать, но и потому, что, по правде говоря, Кэтрин ведет себя не как женщина, которую взяли против ее воли. У меня есть две знакомые девушки, которых изнасиловали. И хотя у них хватило силы духа пережить эту трагедию, она на долгие недели, а то и месяцы оставила в их душе горький след. Кэтрин же ведет себя так, как будто ничего не случилось, и при этом упорно твердит, что Пейтон над ней надругался.

— Что ж, пока нам остается только поверить ей на слово. И все-таки иногда у меня возникает ощущение, будто она использует меня для того, чтобы выйти замуж за человека, за которого ей хочется, а не за того, за кого должна была бы выйти.

— Если тебе так кажется, не торопись со свадьбой, — посоветовал Лерган.

— Но я не могу долго тянуть, — возразил Камерон.

— Одна-две недели ничего не решат.

— Ты прав. Как ни прискорбно, но я начинаю сомневаться в Кэтрин. Я пытаюсь убедить себя в том, что только мой эгоизм заставляет меня сомневаться в правдивости сестры, но потом начинаю думать, что, может, она и не лжет. Черт подери, я дошел уже до того, что начал подслушивать под дверью, проводить с Кэтрин долгие беседы и взвешивать каждое ее слово. Не хочется верить, что она способна вести такую игру, и в то же время я не могу отделаться от мысли, что именно этим она и занимается. Получается, что я пытаюсь найти доказательства, что моя сестра — лгунья, но пока их не нашел.

— Тогда предоставь кузинам разобраться в этом деле.

— Ты думаешь, именно этим они и занимаются?

— Вне всякого сомнения.

— Но если они выяснят правду, а Кэтрин будет упорно стоять на своем, передо мной встанет проблема выбора: либо верить Эвери и Джиллиане, которые хотят помочь сэру Пейтону, либо встать на сторону сестры и поверить ей.

— В таком случае продолжай подслушивать под дверью, дружище, — засмеялся Йен, — и надеяться на то, что когда-нибудь узнаешь правду.

— Вам что, некуда пойти? — воскликнула Кэтрин, оторвавшись от своего рукоделия.

— Некуда, — вздохнула Эвери, усаживаясь напротив нее. Она обвела взглядом комнату. Это было очаровательное помещение под крышей замка, особенно когда сквозь окна лил солнечный свет. Правда, если бы напали враги и сумели проникнуть в великолепно укрепленный замок, эта комната оказалась бы слабым звеном, однако Эвери подозревала, что Камерон все предусмотрел. Она взглянула на тетю Агнес. Пухленькая, седовласая дама, как всегда, дремала в кресле возле очага. Эта милая женщина — никудышная дуэнья для своевольной и строптивой Кэтрин, подумала Эвери. Вдруг Джиллиана подошла к скамье, заваленной подушками, на которой сидела Кэтрин, и с невинным видом уселась рядом с ней. Эвери едва сдержалась, чтобы не расхохотаться. Джиллиана прекрасно знала, что Кэтрин не любит ее и побаивается, и постоянно этим пользовалась.

— Я слышала, что, если врунья выпьет святой воды, язык ее почернеет, распухнет и выпадет изо рта, — начала она и протянула Кэтрин кубок с холодной водой.

— Чепуха какая, — буркнула Кэтрин, отворачиваясь. — Что ты делаешь? — возмутилась она, отпихивая руку Джиллианы, когда та бесцеремонно ощупала ее живот.

— Просто хочу убедиться, что ты не подложила подушку, — заявила Джиллиана.

— Не подложила! Там ребенок сэра Пейтона, и тебе об этом известно.

— Это не его ребенок!

— Ну конечно! Как может святоша Пейтон сделать кому-то ребенка! Вы обе отказываетесь признать, что он бессердечный соблазнитель, что он способен надругаться над девушкой, а затем и безжалостно ее бросить!

— Пейтон вовсе не святоша! — отрезала Эвери, стараясь говорить спокойно и не дать волю своему гневу, давно догадавшись, что именно ее Спокойствие больше всего и раздражает Кэтрин. — Но он никогда не стал бы насиловать девушку, а уж тем более отказываться от своего ребенка.

— Ты хочешь сказать, что я не была девушкой, когда твой брат надо мной надругался? — возмущенно воскликнула Кэтрин, отбрасывая рукоделие в сторону.

Эвери насторожило, что Кэтрин выискала в ее словах именно это обвинение, хотя сама она об этом вообще не думала. Ей даже в голову не приходило, что у Кэтрин мог быть любовник, и, быть может, не один, но сейчас, глядя на похрапывающую тетушку Агнес, Эвери вдруг осенило, что у сестры Камерона было сколько угодно времени и возможностей для того, чтобы отдаваться мужчине. Эвери даже подумала, а что, если любовник Кэтрин живет прямо здесь, в замке, однако, поразмыслив, пришла к выводу, что Кэтрин слишком умна, чтобы заводить интрижку в Кейнморе. В таком замке, как Кейнмор, все тайное очень скоро становится явным, а ведь Кэтрин так старательно разыгрывает из себя невинно пострадавшую жертву. Если бы у нее были любовники в Кейнморе, ее душещипательная история о том, как ее соблазнили и бросили, очень скоро рассыпалась бы в прах, потому что, имея любовника в своем замке, она непременно чем-нибудь себя выдала.

— Нет, я не хочу тебя оскорблять, — нахмурилась Эвери. — Я просто уверена, что тебя соблазнил не мой брат.

— Тогда почему я хочу выйти за него замуж?

— Потому что он красив, богат, и все женщины будут тебе завидовать. Думаю, у твоего любовника нет кое-чего, в чем ты так нуждаешься и без чего не мыслишь дальнейшей жизни, — денег.

— Теперь ты обвиняешь меня в том, что я спала с каким-то нищим отребьем!

— Вовсе нет. У многих благородных рыцарей, как правило, пустые кошельки. Потому-то они чаще всего женятся на богатых.

— У меня очень солидное приданое, так что мне нет дела до того, беден мой избранник или богат.

— Почему бы тебе не выйти замуж за человека, который сделал тебе ребенка, а не тащить к алтарю мужчину, который всеми силами этому противится?

— Почему ты никак не можешь поверить в то, что твой брат от меня без ума? — спросила Кэтрин, и ее пухлые губы растянулись в самодовольной ухмылке. — Многие мужчины хотели бы оказаться на его месте.

— Нисколько не сомневаюсь, ведь ты очень красивая, — согласилась Эвери. — Я вполне могу поверить, что и Пейтон бросал на тебя жадные взгляды, но он никогда не стал бы тебя насиловать. Он знал, что ты хочешь найти себе мужа, а ему не нужна жена — по крайней мере пока. И этого вполне достаточно, чтобы охладить его пыл.

— А что, если я вызвала у него настолько сильное желание, что он не смог устоять? — Кэтрин гневно глянула на Джиллиану, когда та насмешливо фыркнула. — Во всяком случае, у меня есть все, что нужно, чтобы мужчина обратил на меня внимание.

— Ты, Кэтрин, не настолько глупа, чтобы не понимать: эта ложь не может длиться вечно.

— А мне и не нужно, чтобы она длилась вечно. Только до того момента, когда священник нас обвенчает. И тогда я стану женой красивого, богатого рыцаря, и это уже навсегда. — Кэтрин резко поднялась и, подойдя к тетушке, грубо растолкала ее. — Просыпайтесь, тетя Агнес, нам пора идти. — И пока старушка искала свою сумочку и веер, она повернулась к Эвери. — Если ты надеешься, что, раздвинув ноги для моего брата, ты сможешь помешать моей свадьбе, то ты просто дура!

Джиллиана рванулась к Кэтрин, однако Эвери успела ее перехватить.

— Да, ты можешь выйти замуж за Пейтона, но ваша совместная жизнь будет основана на лжи и предательстве, и он тебе этого никогда не простит. Так какое же счастье ты с ним обретешь?

— Счастье стать женой красивого рыцаря, подвиги которого превозносятся до небес, у которого тугой кошелек, земли во Франции, многочисленные благородные друзья при дворе и которому покровительствует сам король. — Схватив полусонную тетушку под руку, она потащила ее к двери, но на ходу оглянулась: — Пусть презирает меня, сколько его душе угодно, но уж лучше выйти замуж за него, чем за бедняка, у которого шестеро старших братьев. — И она с треском захлопнула за собой дверь.

Поморщившись от громкого звука, Эвери несколько секунд смотрела не мигая на тяжелую дубовую дверь. Еще никогда в жизни ей не хотелось избить кого-то до полусмерти, но сейчас она с удовольствием отдубасила бы Кэтрин — на редкость испорченную, тщеславную и эгоистичную девицу. Даже не верилось, что Камерон ее брат.

— Она все врет насчет Пейтона, — сердито сказала Джиллиана, подходя к Эвери.

— Конечно, — кивнула Эвери. — Ведь она проговорилась. Из ее слов видно, что она при дворе времени даром не теряла, а прежде чем туда попала, неплохо с кем-то развлеклась.

— И ты считаешь, что этот кто-то живет здесь, в Кейнморе?

— Сомневаюсь. Слишком велика вероятность того, что об этом станет всем известно. И даже если этот кто-то все-таки местный житель, он никогда не признается в том, что спал с сестрой лэрда. Да у нас и времени нет разыскивать ее любовника. Это дело нелегкое, поскольку он будет свято хранить тайну.

— Значит, будем выяснять, с кем она встречалась при дворе? Она ведь наверняка с кем-то встречалась.

— Разумеется. И мне кажется, больше всего нас должен интересовать этот бедняга.

— С шестью старшими братьями, — подхватила Джиллиана.

— Совершенно верно. Правда, дело осложняется тем, что мы не знаем, кто был при дворе в то время, когда там была Кэтрин, да и времени у нас в обрез. Прошла уже неделя с тех пор, как Камерон отправил письмо в Донкойл. Пейтон может приехать со дня на день.

— Мне ужасно жаль, Эвери.

— Не нужно меня жалеть. Сейчас главное — помочь Пейтону. Мы не можем допустить, чтобы он женился на этой женщине.

Джиллиана прерывисто вздохнула.

— Конечно, не можем. Она превратит его жизнь в кромешный ад. — Девочка задумчиво почесала подбородок. — Хорошо бы узнать имя ее любовника, но, думаю, Кэтрин его не скажет.

— Надеюсь, нам удастся еще что-нибудь из нее вытянуть. И потом Пейтон много времени проводит при дворе. Если мы расскажем ему об этом парне, он скорее всего и сам сообразит, кто это такой. Может быть, он даже видел его с Кэтрин.

— Но удастся ли Пейтону убедить Камерона в том, что Кэтрин лжет, и заставить его выяснить правду?

— Думаю, да, — протянула Эвери. — В последнее время я вижу по его глазам, что он начинает сомневаться в правдивости Кэтрин.

— И все-таки он готов притащить Пейтона к алтарю!

— Потому что его сестра беременна, а другого кандидата в мужья у него пока нет. Знаешь, мне кажется, нам стоит поговорить с горничной Кэтрин.

— Но она нас избегает, — заметила Джиллиана, направляясь вместе с Эвери к двери.

— Если сами не справимся, попросим Энни нам помочь.

Выйдя из комнаты, девушки столкнулись с Камероном и Лерганом.

— Вы нас ищете? — спросила Эвери, обходя мужчин и увлекая кузину за собой.

— Да, — ответил Камерон, пристально глядя на нее.

— Извините, сейчас мы с Джиллианой ужасно заняты. У нас очень важное дело. Увидимся позже, ладно?

Проследив взглядом за бегущими куда-то Эвери и Джиллианой, Камерон повернулся к Лергану.

— И ты хочешь убедить меня, что они ничего не замышляют?

— Нет, не хочу, — ответил Лерган смеясь. — Определенно что-то замышляют. Куда ты? — крикнул он, когда Камерон, круто развернувшись, направился в сторону большого зала.

— Выпить. И не один кубок, а парочку, а может, и больше.