Боевой путь. В первый раз немецкие парашютисты пошли в бой еще во время сентябрьской кампании 1939 года против Польши

В первый раз немецкие парашютисты пошли в бой еще во время сентябрьской кампании 1939 года против Польши. Правда, ввиду недостаточной подготовленности и укомплектованности основные силы 7‑й авиадивизии в полном составе не применялись (боеготовыми к этому времени были только четыре парашютных батальона) — задействованы были только отдельные десантные подразделения, которые забрасывались в тыл к полякам с диверсионными и разведывательными целями (в частности, в ходе рейда через Вислу, когда парашютисты потеряли несколько человек убитыми и ранеными в стычке под городком Воля‑Гуловска). Основные силы ВДВ, сосредоточенные на силезских аэродромах с задачей захвата мостов и других важных объектов, так и не получили приказа на вылет в Польшу — темпы наступления моторизованных колонн вермахта оказались столь высоки, что важные объекты захватывались авангардами сухопутных войск без участия парашютистов. Тем не менее кое‑какой опыт реальных боевых действий был получен и учтен в идущей полным ходом разработке планов будущих крупномасштабных операций на Западе. Когда Штудент в июле 1939 года докладывал Гитлеру о состоянии вверенных ему частей (фюрер всегда живо интересовался состоянием дел в ВДВ) и отрапортовал, что десантники ожидают приказа на участие в польском походе, то услышал в ответ: «Не спешите — они еще наверняка повидают кое‑какие бои на Западе!». Гитлер полагал, что рано еще расходовать драгоценные и пока еще очень малочисленные кадры парашютистов в довольно легкой сентябрьской кампании. Кроме того, немецкое командование до поры не хотело раскрывать свой главный козырь: возможность «вертикального охвата» сильных пограничных укреплений франко‑бельгийцев. Поэтому настоящее боевое крещение немецкие парашютисты получили в ходе норвежской кампании — операции «Учения на Везере» («Weseruebung»). Хотя их участие в боях оказалось ограниченным, его результаты признаны решающими для успеха всей операции.

Необходимость оккупации скандинавских государств определялась настоятельной нуждой в обеспечении бесперебойных перевозок дефицитной шведской железной руды через норвежскую и датскую территорию. Англичане и французы, в свою очередь, расширяли военное присутствие на севере Европы. Поводом для этого послужил советско‑финский конфликт и предполагаемая отправка в Финляндию сначала добровольческих, а затем и регулярных частей союзных армий. Артерия, питавшая немецкие военные заводы высококачественным сырьем, могла быть перерезана в любую минуту. Поэтому Гитлер принял решение молниеносно захватить Данию и Норвегию, вытеснив оттуда англо‑французов. Особенности будущего поля боя (наличие крупных густонаселенных островов в Дании и протяженная с севера на юг узкая полоса норвежской территории) ясно показывали, что выполнить задачи скоротечной операции силами одних сухопутных войск не удастся. Военно‑морской флот рейха явно уступал по своей боевой мощи ВМС союзников и существенной помощи армии оказать не мог. По этой причине на воздушно‑десантные части возлагались особые надежды.

В самом начале вторжения в бой вступил 1‑й батальон 1‑го парашютного полка (I/FJR 1) под командованием майора Эриха Вальтера (Erich Walther). Задачи, поставленные перед личным составом батальона, были весьма сложными. Его штабная и 2‑я роты получили приказ захватить аэродром Форнебю в столице Норвегии Осло, удержав их до подлета военно‑транспортных самолетов с частями 163‑й пехотной дивизии на борту — посадочным десантом. 3‑я рота со своим командиром, лейтенантом Фрайхерром фон Брандисом (Freiherr von Brandis), должна была овладеть аэродромом Сола — главной базой норвежских ВВС; 4‑я (капитан Вальтер Герике — Walter Hericke) — одним взводом занять два летных поля в Аальборге, а оставшимися силами захватить датский Вординбургский автомобильный мост, соединяющий острова Фальстер и Зееланд (Зеландия). Необходимость захвата моста обусловливалась тем, что по нему проходил единственный сухопутный путь к столице страны — Копенгагену, расположенному на острове Зееланд. Наконец, 1‑я рота лейтенанта Герберта Шмидта (Herbert Schmidt) оставалась в резерве. При реализации плана «учений на Везере» впервые был задействован (правда, в неполном составе) вновь сформированный XI авиационный десантный корпус, насчитывающий в своих рядах до 500 бомбардировщиков и транспортных самолетов. Под утро 9 апреля 1940 года погода явно не благоприятствовала действиям десанта — низкая облачность, ураганный ветер и сильный шторм на море. Майору Вальтеру с его двумя ротами не повезло: во‑первых, ужасная погода сделала свое дело — два «Юнкерса‑52» с десантом на борту столкнулись в воздухе и погибли; во‑вторых, Форнебю оказался закрыт плотным туманом, поэтому группа была вынуждена повернуть назад. Летящие за ним самолеты Ju 52 со вторым эшелоном десанта сумели отыскать брешь в облаках и приземлились на аэродром без поддержки с земли. Посадочный десант понес большие потери, но немцы все‑таки сумели завладеть летным полем. Высадка в районе Осло в качестве одной из своих основных задач имела захват норвежской королевской семьи. Из‑за осечки на аэродроме Форнебю цель эта достигнута не была, но в остальном десантные части показали себя неплохо. Лейтенант фон Брандис оказался более удачливым — его группа сумела высадиться на краю аэродрома Сола близ крупного города Ставангер (на нем базировались норвежские бомбардировщики‑торпедоносцы Caproni Са.310, радиус действия которых позволял им эффективно действовать против немецких конвоев и боевых кораблей у побережья страны). Перед началом операции самолетам с десантом на борту пришлось довольно долго кружить над аэродромом, выискивая «окна» в сплошной облачности. Услышав шум моторов, норвежцы объявили тревогу и изготовились к отражению нападения. Когда тучи и туман несколько рассеялись, началось десантирование, но опускающихся парашютистов встретили ружейно‑пулеметным огнем, нанеся им большие потери еще в воздухе. Полный разгром группы предотвратили действия подоспевших истребителей Bf 109, сумевших сквозь разрывы облаков провести штурмовку позиций защитников аэродрома и сковав на время их действия. Фон Брандис максимально использовал передышку: собрав в кулак уцелевших десантников, он бросил их в стремительную атаку и быстро ликвидировал изолированные очаги сопротивления. Таким образом, вторая волна десанта приземлилась в полной безопасности и сумела захватить в целости и сохранности аэродром с самолетами и два важных моста, расположенных неподалеку. Капитан Герике еще более удачно осуществил вверенную ему часть операции: датские подразделения, охранявшие Вордингборгский мост между Фальстером и Зееландом, были настолько потрясены зрелищем выброски парашютистов, приземлившихся на противоположных концах моста, что сдались без боя. Единственный взвод, направленный на захват двух главных датских военных аэродромов в Аальборге (окрестности города Фредриксхавн — остров Северная Ютландия), также выполнил свою задачу без потерь. Его целью была нейтрализация возможных враждебных действий со стороны датской авиации — сухопутные войска не могли быстро подойти к авиабазам через территорию всей страны, а морские десантные средства были задействованы против Норвегии. Десант был выброшен с большой высоты (около 1500 метров) и значительно западнее цели, поскольку сильный ветер должен был снести парашютистов прямо к аэродрому, а у опускающихся солдат было время осмотреться и как‑то сориентироваться. В случае готовности гарнизона к бою этот маневр мог окончиться печально, но датчане отдыхали в казармах, не помышляя об угрозе, нависшей над ними. В течение всего лишь получаса после начала десантирования, без единого выстрела, сонная охрана была разоружена и аэродром вместе с базирующимися на нем истребителями Fokker D.XXI попал в руки победителей. С воздуха парашютистов поддержали барражирующие немецкие самолеты, а через полтора часа прибыли первые транспортники «Юнкерсы‑52» с посадочным десантом на борту.

Впоследствии полным успехом завершилась акция по оказанию поддержки отрезанной от своих частей в Нарвике горнострелковой дивизии австрийского генерал‑майора Эдварда Дитля (Edward Dietl). Последний попал в тяжелое положение после того, как 13 апреля английские корабли потопили все десять эсминцев отряда контр‑адмирала Бонте (Bonte), прикрывавшие его действия с моря. На следующий день к северу от города был высажен англофранцузский десант (около 5 тысяч человек). Гитлер приказал немедленно отступать па юг, но начальник оперативного отдела СКВ генерал‑полковник Альфред Йодль (Alfred Jodl) высказался категорически против этого и приказ был отменен. Обеспечение горных стрелков было возложено на люфтваффе, которые проводили пополнение их рядов и осуществляли снабжение.

В связи с ликвидацией союзниками наземных и морских коммуникаций главное командование вермахта потребовало от ВВС обеспечить переброску в район Нарвика резервов по воздуху. Однако традиционная отправка подкреплений посадочным способом оказалась явно невыполнимой ввиду отсутствия в зоне расположения частей Дитля взлетно‑посадочных полос и связанной с этим необходимости производить посадку тяжело груженных транспортных самолетов прямо на лед замерзших горных озер. Реализация этого плана повлекла бы за собой тяжелые потери в технике и людях, поэтому авиационные специалисты рекомендовали сбросить на Нарвик парашютный десант. Для его проведения была задействована резервная, 1‑я рота 1‑го батальона 1‑го парашютного полка под командованием лейтенанта Шмидта (не путать с героем революции 1905 года).

Рота Шмидта в вечерних сумерках 17 апреля совершила рискованный прыжок в заснеженную долину Гудбрансдален (в немецких и английских источниках именуется Гудбранзаль) в полутора сотнях километров севернее Осло и основной линии фронта. Столь неудачное время выброски определила погода — видимость в районе цели длительное время была почти нулевой. К несчастью для немцев, в долине, у местечка Домбас, расположились отступающие с юга норвежские части, сразу обнаружившие высадку десанта. Решительно настроенные норвежские солдаты и офицеры, в отличие от своих датских коллег, организовали отпор и часть парашютистов была убита и ранена еще до приземления — часть их погибла в сбитых самолетах. Оставшиеся в живых (не более 60 человек), окопавшись на склоне снежной горы, нависавшей над стратегическим шоссе Осло‑Нарвик, продолжали бой в тяжелейших условиях, продержавшись в тылу норвежцев в течение четырех дней, после чего, расстреляв все боеприпасы, вынуждены были сдаться. К этому времени их осталось только 34. Сам Шмидт, получив тяжелые ранения в бедро и живот, продолжал командовать своими людьми до конца.

* * *

Вторжение в Нидерланды и Бельгию в мае 1940 года (план «Gelb» — «Желтый») стало наиболее впечатляющим триумфом нового рода войск, который под командованием Штудента провел тщательно спланированную операцию по пробитию брешей в мощной системе фортификационных сооружений на бельгийско‑германской границе. Система строилась с учетом опыта боевых действий первой мировой войны и состояла из значительного количества фортов. Ядром ее являлись пограничный (располагался к юго‑западу от голландского города Маастрихт) полуподземный форт Эбен‑Эмаэль (часть цепи укреплений по западному берегу Альбертканала) и мощные крепости Льеж и Антверпен. Гарнизон Эбен‑Эмаэля располагал 18 артиллерийскими орудиями, размещенными в бетонных казематах со стенами и перекрытиями двухметровой толщины. Построено это чудо современной фортификации в середине 30‑х годов и искусно вписано в окружающий рельеф — его восточный фас составлял одно целое с бетонной набережной канала Альберта, а с трех других сторон Эбен‑Эмаэль был окружен противотанковым рвом четырехметровой ширины. Вооружение форта включало в себя «главный калибр» — броневую башню с двумя 120‑мм орудиями фирмы «Schneider», размещенную ближе к южному фасу крепости и допускавшую круговой обстрел. Южную батарею дополняли еще две бронебашни с двумя 75‑мм универсальными орудиями каждая. Эти башни в случае сильного артиллерийского обстрела противником могли полностью опускаться под землю с использованием мощных электромоторов. По сторонам форта располагались четыре бетонных каземата с еще тремя 75‑мм орудиями каждый. Вооружение Эбен‑Эмаэля дополняло значительное количество позиций противотанковых средств, минометов и пулеметных гнезд. Фланкирующие позиции занимали дна дополнительных каземата, расположенных по берегам канала севернее и южнее форта. Все служебные и жилые помещения (командный пункт, узел связи, казармы и динамо‑машины, а также огромные склады) находились под землей и связывались друг с другом подземными переходами. Толщина стен и перекрытий делала объект практически неуязвимым для попаданий снарядов даже крупных калибров и тяжелых авиабомб. Имелись и системы защиты от отравляющих веществ и нагнетания в подземные сооружения зажигательных смесей.

Эбен‑Эмаэль, построенный в духе «Линии Мажино», считался наиболее сильной крепостью в Европе и мог стать «твердым орешком» на пути любых традиционных родов войск, особенно если учесть, что сохранение постоянно высокого темпа передвижения было основным фактором стратегии блицкрига. Добавим, что орудия этого монстра прикрывали три стратегически важных моста, перекинутых в Маастрихе через реку Маас и Альбертканал и соединявших отрезки железнодорожных и автомобильных магистралей, ведущих из Рурского бассейна к бельгийскому побережью, Брюсселю и Антверпену — Вельдвезельтский, Вренховенский и Каннский. Все эти мосты были подготовлены к взрыву, управление зарядами взрывчатки осуществлялось с КП Эбен‑Эмаэля дистанционно.

Расчет бельгийцев строился на том, что германская армия надолго увязнет в паутине укреплений (подобно тому, как это случилось в 1914‑м), дав время англо‑французским войскам на стратегическое развертывание. Кроме укреплений, на пути немецких войск лежала сеть рек и каналов, оборудованных системой экстренного затопления прибрежных районов водой из Северного моря через шлюзы. Без овладения вышеупомянутыми переправами в нетронутом состоянии немцы не сумели бы выдерживать заданный темп продвижения на запад, откуда тем временем подошли бы основные силы союзников — англо‑французские армии. В этой ситуации мог повториться знаменитый «бег к морю» тридцатилетней давности, за которым последовало бы образование сплошного позиционного фронта и продолжение бесконечной войны на измор. Итог первой мировой войны в германском Генштабе помнили слишком хорошо. Итак, ввиду реальной угрозы срыва сроков вторжения перед 7‑й авиадивизией была поставлена задача высадиться на вражеские укрепления и удержать их до подхода основных сил. Всего в операции было задействовано 6800 парашютистов, десантированных на различные участки. К началу операции 7‑я и 22‑я дивизии были сведены в импровизированную воздушно‑десантную корпусную группу под общим руководством командующего 2‑м воздушным флотом генералом Альбертом Кессельрингом (Albert Kesselring).

После детального обсуждения сложившейся ситуации с полковником Брауером Штудент решил создать для захвати форта Эбен‑Эмаэль специальную штурмовую группу по главе с капитаном Вальтером Кохом (Walter Koch), храбрым 29‑летним офицером, ранее служившим в прусской полиции безопасности и полку «General Goering». Для выполнения операции последний получил в свое распоряжение собственную роту из состава I/FJR 1 и саперную роту лейтенанта Витцига (Witzig) из II/FJR 1. Общая численность группы составила 11 офицеров и 427 унтер‑офицеров и солдат. При подготовке к выполнению операции в лагере Хидельсхайм под Дессау был построен точный макет форта в масштабе 1:1. Парашютисты, привлеченные к выполнению задания, проводили всесторонние учения на этом объекте с начала зимы 1939 года. После завершения тренировок отряд Коха был разделен на четыре ударные группы. Только одна из них — штурмовая группа «Granit» («Гранит») численностью 85 человек под командованием сапера обер‑лейтенанта Витцига была предназначена для непосредственной атаки форта. Кроме стрелкового оружия, на вооружении отряда находились четыре ранцевых огнемета Flammenwerfen 40, трофейные польские 7,92‑мм противотанковые ружья UR wz.35, толовые шашки и мощные саперные кумулятивные заряды весом до 50 кг и с бронепробиваемостью до 210 мм. Этими зарядами немцы намеревались вывести из строя броневые купола башен форта.

Штурмовая группа «Stahl» («Сталь»), которой командовал обер‑лейтенант Альтманн (Altmann), была нацелена на захват Вельдвезельтского моста; группа «Beton» («Бетон») под руководством лейтенанта Шахта (Schacht) должна была атаковать мост во Вренховене, а группе «Eisen» («Железо») под командованием обер‑лейтенанта Шехтера (Schaechter) поручили захватить Каннский мост. В случае успешного овладения этими пунктами, штурмовые отряды должны были любой ценой удерживать их до подхода колонн сухопутных войск (прежде всего авангардов 4‑й танковой дивизии). Все акции должны были осуществляться с использованием десантных планеров, в отличие от высадки в Нидерландах, где было намечено осуществить только выброски парашютистов. Это объяснялось тем, что площадь форта Эбен‑Эмаэль не превышала одного квадратного километра и существовала настоятельная необходимость высадить отряд десантников прицельно, не тратя времени на сбор рассеявшихся парашютистов. Успех или неудачу всей операции должны были решить считанные секунды — больше времени бельгийцы просто не дали бы.

Перед прибытием планеров с десантом в район Эбен‑Эмаэля германская авиация сбросила на форт большое количество дымовых авиабомб, поставив плотную завесу. Первой в тылу бельгийцев в 5 часов 15 минут утра приземлилась штурмовая группа «Beton». Под шквальным огнем противника немцы сумели предотвратить уничтожение Вренховенского моста, но вынуждены были принять бой с его защитниками. Схватка продолжалась в течение всего дня — десантники смогли отдохнуть только после 21.40, когда к ним на помощь подошел немецкий пехотный батальон. Отряды «Stahl» и «Granit» высадились практически синхронно (в 5 часов 20 минут). Во время штурма моста в Вельдвезельте обер‑лейтенант Альтманн неожиданно обнаружил, что заряды мощной взрывчатки, заложенные ранее бельгийцами в мостовых опорах, сняты. Остальное было делом техники — к 15.35 сопротивление охраны было полностью подавлено, а мост целым и невредимым попал в руки гитлеровцев. Их радость была несколько преждевременной — в течение дня немцам пришлось отразить несколько ожесточенных контратак, пока в половине десятого вечера на помощь не подошли части сухопутных войск.

В Эбен‑Эмаэле гарнизон был извещен о переходе немецких войск в наступление еще в 0.30 10 мая, однако бельгийцы считали себя в полной безопасности — форт находился довольно далеко от передовой. Штурмовая группа «Granit» была построена на аэродроме в 3.30, а ровно через час 11 планеров DFS 230, набитых саперами с подрывными зарядами, поднялись в воздух на буксире «Юнкерсов‑52». В 5 часов 20 минут самолеты появились над целью, планеры были отцеплены и круто пошли вниз, в предутреннюю мглу — рассвет только начал заниматься. Высадка прошла удачно, только два планера (операция стала боевым дебютом DFS 230) слишком рано отцепились от буксирных крюков и приземлились неподалеку от аэродрома, в том числе и тот, в котором находился сам Витциг. В связи с этим атаку на форт первоначально возглавил обер‑фельдфебель Венцель (Wenzel). Бельгийцы совершенно не ожидали такого внезапного нападения — огонь по планерам был открыт только после того, как практически все они успели приземлиться.

Несмотря на временное отсутствие командира, атака началась без малейшего промедления. Два немецких планера сели у комплекса ложных укреплений, построенного для отражения воздушных налетов, но остальные пилоты мастерски приземлились на небольшой пятачок крыши форта. Планеры DFS еще не успевали полностью затормозить, как их двери распахивались и десантники, увешанные оружием и кумулятивными подрывными зарядами, горохом выскакивали наружу. Гарнизон Эбен‑Эмаэля заметил планеры в воздухе, но запоздал с открытием огня — все машины уже успели сесть. После этого для бельгийцев начался настоящий ад. Немцы заваливали наружные выходы из казематов взрывами толовых шашек, после чего расправлялись с бельгийскими артиллеристами, бросая в амбразуры и вентиляционные шахты ручные гранаты. В броневых колпаках орудий бреши пробивали направленными взрывами кумулятивных зарядов, после чего действовали гранатами или огнеметами. Торчащие наружу дула орудий парашютисты выводили из строя, вставляя внутрь заряды взрывчатки, которая разрывала стволы до казенной части. Подобным образом расправились и с броневыми башнями южной батареи: вначале взрывами кумулятивных патронов заклинили юго‑восточную 75‑мм установку, а затем приступили к уничтожению 120‑мм башни. Ее броня оказалась не по зубам имевшимся у немцев саперным средствам, поэтому в стволы вставили толовые шашки и подорвали их, лишив противника его главного калибра. Таким образом, в течение считанных минут семь казематов и 13 орудий были выведены из строя. Все это происходило при минимальном противодействии защитников Эбен‑Эмаэля — лишь в одном месте парашютистов задержал огонь из центрального бункера, но другая группа десантников ликвидировала огневые точки бельгийцев, применив гранаты и ранцевые огнеметы. В открытый бой с противником многократно превосходящий его по численности гарнизон (в Эбен‑Эмаэле находилось около 1200 человек) вступить не мог — немцы подорвали все выходы, ведущие наружу. Теперь они методично истребляли запертых в подземелье солдат и офицеров, продолжая забрасывать их гранатами.

В 5.40 Венцель передал Коху по радио: «Благополучно достигли объекта атаки. Все развивается по плану». Правда, основная часть Эбен‑Эмаэля все еще находилась в руках гарнизона. Каземат, чьи 75‑мм орудии были направлены в южную сторону и не могли обстреливать мосты, опасности для немцев не представлял и атаке не подвергался. Юго‑западную бронебашню вывести из строя не удалось, и она вела огонь осколочно‑фугасными снарядами по Каннскому мосту в течение суток. В половине девятого утра Витциг, нашедший новый самолет‑буксировщик для своего планера, наконец прибыл к своим людям и принял командование операцией. Несмотря на достигнутый десантниками успех, бельгийские войска, дислоцированные в окрестностях Эбен‑Эмаэля, постепенно пришли в себя и начали атаку при поддержке артиллерийского огня других фортов; группа Витцига вынуждена была искать убежища в оставленных врагом казематах, предоставив самолетам прикрытия самим расправляться с атакующими бельгийцами.

Отсидевшись под землей, немцы продержались в форте всю ночь с 10 на 11 мая, после чего утром к ним на выручку подошел саперный батальон. Получив подкрепление, десантники начали ожесточенный бой, разрушив последние казематы и заставив замолчать вражеские орудия. Вскоре к форту подошли передовые части вермахта и через 24 часа после начала вторжения в Бельгию (в 11 утра 11 мая) Эбен‑Эмаэль сдался, открыв германским войскам путь в глубь страны. В этом бою десантники потеряли всего 6 человек убитыми и 15 ранеными из 85 солдат и офицеров, первоначально участвовавших в акции. Неожиданность атаки подавила волю бельгийцев к сопротивлению — почти полуторатысячный гарнизон не смог отбить дерзкую атаку неполной сотни парашютистов. Курт Штудент впоследствии вспоминал, что «это был поступок отчаянной храбрости и неоценимого значения». Бельгийский гарнизон потерял убитыми и ранеными только 82 человека, но средства активного противодействия наступавшим войскам были выведены из строя полностью (пулеметно‑минометные бункеры, прикрывавшие мосты через канал Альберта, были тоже нейтрализованы с помощью продемонстрировавших свою высокую эффективность кумулятивных зарядов).

Последней из штурмовых групп, «Eisen», выпала самая тяжелая судьба. Одна из германских моторизованных колонн внезапно вырвалась вперед, значительно опередив график продвижения. Ввиду сложившейся угрозы захвата Каннского моста противник взорвал его, а высадившиеся на планерах парашютисты сразу же попали под ожесточенный обстрел из последней неповрежденной башни Эбен‑Эмаэля. Шехтер был убит, его сменил лейтенант Иоахим Майснер (Joachim Meissner), под командованием которого десантники выдержали две крупные контратаки, пока в половине двенадцатого вечера 10 мая не соединились с авангардами сухопутных войск. Итак, переправы через канал Альберта и большинство мостов в бельгийской части Мааса в течение суток были захвачены и сохранены от уничтожения; по ним немецкие танки и мотопехота устремились к открытой французской границе. Вся операция была проведена в тесном взаимодействии с авиацией, выполнявшей интенсивные бомбо‑штурмовые удары по объектам противника и прикрывавшей действия десантных сил.

В крепости «Голландия», изобилующей удобными для обороны препятствиями в виде рек, плотин и шлюзов, было решено высадить несколько тактических парашютных десантов. Численность группы Коха, действовавшей против Бельгии, не достигала и пятисот человек, в Нидерланды же было брошено вчетверо больше парашютистов, не считая всей 22‑й пехотной воздушно‑десантной дивизии под командованием генерал‑майора графа Ханса фон Шпонека (Hans von Sponeck).

Генеральный план операции предусматривал использование парашютных частей при захвате важных н тактическом отношении переправ и ключевых аэродромов в Голландии. Их действия должны были поддерживаться подразделениями 22‑й дивизии при проведении уличных боев в Гааге. Одним из главных этапов операции стала планируемая нейтрализация высшего руководства голландских вооруженных сил. Основными целями десанта были намечены мосты в Мурдейке и Дордрехте, а также аэродромы в Ваалхавене и Валкенбурге. 1‑й и 2‑й батальоны 1‑го парашютного полка предназначались для захвата мостов, 3‑й батальон выделялся для атаки Ваалхавена. Шесть рот 2‑го полка и 47‑й пехотный полк 22‑й дивизии должны были овладеть аэродромом Валкенбурга. При планировании операции немцы не знали о том, что голландцы сделали правильные выводы из итога Скандинавской кампании и, опасаясь парашютных десантов, стянули в район Гааги крупные войсковые части. Первым в бой пошел UI/FJR 1 капитана Карла‑Л отара Шульца (Karl‑Lothar Schulz), выброшенный в Ваалхавене. Захват аэродрома представлялся необходимым для обеспечения беспрепятственной высадки посадочным способом 220‑й дивизии. Аэродром, как и прочие объекты атаки на территории Нидерландов, подвергся интенсивной бомбардировке, но, несмотря на это, парашютисты после выброски попали под огонь крупнокалиберных зенитных пулеметов. Приземлившись и выпутавшись из лямок подвесной системы, солдаты Шульца немедленно начали штурм строений аэродрома (где до начала налета голландский командир праздновал 40‑летний юбилей своей службы) и быстро захватили их. Караваны трехмоторных «Юнкерсов», подлетавших тем временем к месту действия с ротами 22‑й десантной дивизии, сопровождало изрядное число самолетов сопровождения (Bf 109) — немцы опасались удара со стороны переброшенных незадолго до вторжения в Нидерланды английских истребителей «Hurricane». Несмотря на эти предосторожности, армада германских самолетов была встречена над аэродромом только огнем одиночной голландской зенитной батареи, продолжавшей стрелять вплоть до того, как она была захвачена парашютистами. После завершения этого короткого, но кровопролитного боя немецкие десантники получили возможность продвигаться к Роттердаму.

На другом аэродроме, в Валькенбурге, шесть рот 2‑го парашютного полка были успешно выброшены в авангарде 47‑го пехотного полка дивизии фон Шпонека. Но голландцы, ожидавшие здесь главного удара с воздуха, открыли по приближающимся «Юнкерсам‑52» с подразделениями 47‑го пехотного полка сосредоточенный огонь из всех видов оружия. Потеряв несколько десятков самолетов, немцы начали высадку второго эшелона десанта. Однако лессовая почва аэродрома оказалась слишком мягкой, чтобы выдерживать вес тяжелого транспортника. Посадочная полоса начала быстро переполняться завязшими самолетами, и продолжение посадки стало невозможным.

Пытаясь выполнить задание, часть пилотов направилась для посадки на ВВП Гаагского аэродрома, но и это не удалось — противник установил на полосе заграждения из связок бревен. После опрокидывания нескольких самолетов немцы вынуждены были прекратить высадку и вернуться на базы (большинство погибших в кампании на Западе Ju 52 было потеряно именно в Валкенбурге и Гааге). Кроме того, голландцы ожесточенно сопротивлялись и десантники, ведущие бой по периметру Валкенбургской авиабазы, были вынуждены перейти к обороне. В результате сосредоточение сил на этом участке сорвалось и планируемое наступление на Гаагу из района Валкснбурга пришлось отменить.

Батальоны, предназначенные для захвата стратегически важных мостов через реку Ваал в Мурдейке и Дордрехте (район Амстердама) и высаженные как севернее, так и южнее объектов атаки для их полного охвата, действовали более успешно (правда, во время боя погиб герой высадки на аэродром Сола лейтенант Фрайхерр фон Брандис). Мурдейкский мост был захвачен в мгновение ока — это стало кульминационным пунктом всей операции. Подготовленный к взрыву мост удалось заполучить нетронутым благодаря военной хитрости — на реку сели 12 трехмоторных гидросамолетов Dornier Do 24 (точно такие состояли на вооружении голландской морской авиации) с закрашенными опознавательными знаками. Это позволило выиграть несколько драгоценных минут — пока охрана занималась опознаванием самолетов, парашютисты с плоскостей «Дорнье» перебрались на опоры моста и быстро вывели из строя систему подрыва. Перебив голландцев, попытавшихся организовать сопротивление, группа под руководством командира II/FJR I капитана Прагера (Prager) удерживала мост в течение двух суток, пока не подошли части 9‑й танковой дивизии. На следующий день, в 17.30, Штудент, прилетевший в Ваалхавен вскоре после его захвата и лично принявший участие в бою, получил добрые вести об удачном завершении боев в районе Дордрехта.

14 мая Нидерланды капитулировали. Королева Вильгельмина с семьей, двором и правительством страны на английском эсминце эвакуировалась в Великобританию — захватить или уничтожить высшее руководство Голландии, благодаря героическому сопротивлению голландской армии[30]парашютистам не удалось. В остальном операция удалась полностью — страна была оккупирована в кратчайший срок, к тому же с аэродрома в Маастрихте специально высаженной командой пилотов в Аахен были угнаны размещенные там англичанами новейшие истребители «Spitfire».

Общее количество десантников, высаженных на парашютах или посадочным способом 10 мая составило 4000 человек. Специальные группы, переодетые в голландскую форму, овладели мостами через Маас в районе Неймегена. Из строя была выведена вся система затопления местности перед голландской линией обороны. «Крепость Голландия» пала. По иронии судьбы, сам Штудент получил тяжелое ранение в голову в конце операции, 14 мая. Его вместе с группой офицеров по ошибке обстреляли солдаты подразделения СС, охранявшие колонну голландских военнопленных. Генерал был отправлен в госпиталь в тяжелом состоянии.

Таким образом, применение ВДВ в агрессии против стран Запада увенчалось полным успехом, достигнутым ценой сравнительно небольших потерь (в течение мая — июня 1940 года в Западной Европе воздушно‑десантные войска потеряли 290 человек убитыми, 480 ранеными и 439 пропавшими без вести). Правда, неожиданно высокими оказались потери транспортной авиации: по данным О. Грелера, в период с 10 по 31 мая немецкая ВТА потеряла 122 самолета из 188, участвовавших в боевых действиях. В течение всего последующего месяца, когда интенсивность десантных операций упала до нуля, эта цифра составила 18 из 26. Всего — 140 из 214. Этот факт впервые заставил задуматься о возможности осуществления высадки крупного воздушного десанта в условиях противодействия сильной неподавленной вражеской ПВО.

Поскольку Курт Штудент находился в госпитале, на должности командира 7‑й авиадивизии его временно заменил генерал Рихард Путциер (Putzier), во время кампании в Бельгии и Нидерландах отвечавший за вопросы обеспечения сил ВДВ транспортной авиацией. В результате положительной оценки действий парашютистов весной 1940 года они были значительно усилены. В составе 7‑й дивизии появился еще один, 3‑й парашютный полк; штурмовая группа Коха преобразована в отдельный Парашютный штурмовой полк (Fallschirrnjaeger‑Sturmregiment — FJStR), командиром которого назначен полковник Ойген Майпдль (Meindl). В полку числилось четыре батальона. Все эти изменения вносились в рамках подготовки к широкомасштабному вторжению в Великобританию — план «Морской лев» («Seeloewe»), разрабатывавшийся с июня.

7‑я авиадивизия образца начала 1941 года имела схожую с пехотной организацию. Три парашютных стрелковых полка (Fallschirmjaegerregiment) имели в своем составе по три батальона, артиллерийский полк делился на два гаубичных дивизиона (Abteilung), вооруженных 105‑мм безоткатками, и один противотанковый дивизион с 50‑мм противотанковыми пушками и 75‑мм безоткатными орудиями.

После оглушительного успеха в Бельгии и Нидерландах летом 1940 года официально сформирован XI авиационный корпус (Fliegerkorps XI), объединивший обе десантные дивизии. Кроме того, в состав корпуса вошли: парашютный штурмовой полк, к лету следующего года переименованный в Штурмовой воздушно‑десантный

(Luftlande‑Sturmregiment)[31], бомбардировочная авиагруппа, части военно‑транспортной авиации особого назначения, зенитно‑пулеметный батальон и различные вспомогательные части и подразделения. Командиром корпуса назначили вернувшегося в строй в январе 1941 года Курта Штудента с одновременным представлением последнего к чину генерала авиации: к этому времени Гитлер, по свидетельству министра вооружений Альберта Шпеера (Speer), считал Штудента «одним из самых энергичных военачальников». На должности командира 7‑й авиадивизии его сменил генерал‑майор Вильгельм Зюсман (Suessmann).

Впоследствии вторжение в Англию отменили, а войска вновь созданного корпуса направили на Средиземноморье, где приняли участие в боях против Греции (апрель 1941 года). 2‑й парашютный полк, с марта базировавшийся на аэродроме в районе Пловдива (Болгария), получил задачу развернуть активные диверсионные действия в тылу греческой армии, и в особенности Британского экспедиционного корпуса (БЭК) генерала Мейтленда Уилсона (Wilson). После разгрома и начала сдачи греческой армии англичане, оставшись в одиночестве, стали отступать к югу, на соединенный с материком единственным узким перешейком Истм полуостров Пелопоннес. В нескольких десятках километров западнее Афин перешеек был перерезан глубоким Коринфским каналом и являлся серьезной преградой. Глубина канала составляла около 30 метров, а оба берега отвесно возвышались над водой и были облицованы гранитом.

Отступавшие части Уилсона стремились достичь Пелопоннеса раньше немцев и успеть организовать по его побережью оборону, чтобы любой ценой закрепиться в материковой части Греции — традиционной сфере британских интересов. Немцы решили сорвать этот план и «запечатать» англичан, австралийцев и новозеландцев к северу от Коринфа, заняв перешеек раньше них. В операции должны были принять участие 1‑й и 2‑й батальоны 2‑го полка: их десантирование планировалось соответственно севернее и южнее моста, по обоим берегам канала. Однако немцы приняли решение на проведение операции слишком поздно — почти 25 000 британцев к утру 26 апреля успели перейти мост, оставив на нем заслон из греческого и английского батальонов.

Операция началась 26 апреля в 5 утра. Взвод 6‑й роты 2‑го батальона 2‑го полка под командованием лейтенанта Ханса Тойзена (Teusen) в 4.30 утра погрузился в районе Лариссы на шесть планеров. В задачу группы входил захват единственного моста через канал. Двумя часами позже немецкая авиация нанесла бомбовый удар по позициям на южном берегу канала, а в 7 часов 40 минут шестерка DFS 230 под шквальным ружейно‑пулеметным огнем приземлилась за мостом. Парашютисты быстро расправились с охраной, взяв 80 пленных, захватив шесть английских орудий и заняв мост. Однако систему подрыва опор немцы из строя не вывели — не зная об уходе англичан на Пелопоннес, они планировали в случае неудачи операции взорвать мост, задержав таким образом противника на северном берегу, а самим уйти в горы.

40 «Юнкерсов‑52» тем временем выбросили парашютный десант 1‑го и 2‑го батальона на обоих берегах канала с целью воспрепятствовать подходу резервов врага и поддержать группу Тойзена. Операция была практически завершена, когда удача неожиданно изменила немцам — по мосту внезапно открыла огонь замаскированная в двухстах метрах от него одиночная 40‑мм английская зенитка «Bofors». От попадания одного из снарядов сдетонировал укрепленный на опоре моста заряд взрывчатки и мост рухнул в воду вместе с находившимися на нем десантниками. При взрыве погибло много людей Тойзена, сам он был ранен.

Группа оставшихся в живых десантников, окруженная значительно превосходящими их по численности англичанами, легко могла быть уничтожена. Но противник, извещенный о появлении у него в тылу новых групп парашютистов и начавшемся штурме Коринфа, начал нервничать. Тойзен умело использовал возникшую неразбериху — вызвав к себе на переговоры английского командира, он нахально заявил ему, что диверсионная группа была лишь авангардом сил вторжения, а вскоре ожидается прибытие десантной дивизии, поддержанной пикировщиками Ju 87. Англичане вполне поверили этой угрозе, в результате чего израненный и обожженный при взрыве моста Тойзен триумфально принял капитуляцию гарнизона переправы.

Оба парашютных батальона тем временем тоже не сидели сложа руки — 2‑й пршб 2‑го полка после долгого боя с постоянно контратакующим противником сумел овладеть городом Коринф с расположенной на его окраине авиабазой, создав плацдарм для продолжения наступления на юг. Итогом операции стало награждение Тойзена Рыцарским крестом и захват плацдарма на южном берегу Коринфского канала. Потери парашютистов составили 80 человек убитыми и пропавшими без вести, 160 получили ранения. Вместо взорванного моста через два дня саперы навели понтонную переправу, по которой на юг ринулись немецкие танки. К несчастью для германских десантников, их действия начались с опозданием и ожидавшийся крупный успех обернулся достаточно рядовой тактической победой: в плен попало около 12 000 англичан и греков, но основным силам БЭК (около 50 000 человек) удалось вырваться на Крит. Англичан просто вытеснили с материка — в самом Пелопоннесе в плен попали только две тысячи не успевших эвакуироваться союзных солдат; кроме того, британцы оставили в Греции практически все тяжелое вооружение. Если бы Гитлер, лично отдавший приказ о высадке десанта, сделал это двумя днями раньше, БЭК мог бы оказаться полностью заблокированным к северу от Коринфского канала и попасть в плен в полном составе, что обескровило бы английские силы на Ближнем Востоке и оказало существенное влияние на ход всей Североафриканской кампании.

Однако на этом триумфальное шествие немецких парашютистов закончилось: впереди была Критская операция. Потери, понесенные десантниками при высадке на хорошо укрепленный остров с большим гарнизоном, изготовившимся к отражению нападения с воздуха, практически обескровили войска Штудента: за две недели боев 7‑я авиадивизия потеряла 3022 человека убитыми (в том числе своего командира — генерал‑лейтенанта Зюсмана, погибшего в разбившемся о скалы планере). Кроме того, 126 человек потеряли корпусные части XI авиакорпуса. Командир Штурмового полка генерал‑майор Майндль получил тяжелые ранения в грудь и живот, но впоследствии сумел вернуться в строй. Общая убыль личного состава достигла 40 %. Из почти 800 военно‑транспортных самолетов, участвовавших в операции, в строю осталось 185. Погибло 80 «Юнкерсов», еще несколько десятков не подлежало ремонту. После завершения Критской операции 7‑я дивизия была выведена в резерв и направлена в зону Восточного фронта на отдых и переформирование. Примерно в это же время ее переименовали в 1‑ю парашютную.

Вскоре после окончания боев на острове в одной из бесед со Штудентом Гитлер произнес: «Крит показал, что дни парашютистов закончились». В результате элитные воздушно‑десантные формирования оказались не у дел и до конца войны использовались на сухопутных фронтах в качестве отборной пехоты. 11 сформированных в 1941 — 1945 годах парашютных дивизий (с 1‑й по 11‑ю), три корпусных командования[32]и даже командование 1‑й парашютной армии, а также несколько отдельных бригад, боевых групп и одна импровизированная дивизия смешанного состава, созданные в Северной Африке до 1943 года, в большинстве своем представляли собой уже вполне традиционные общевойсковые соединения, слабо приспособленные для десантирования с воздуха. В новом для себя качестве десантники сражались по‑прежнему исключительно стойко, заслужив уважительное прозвище «зеленых дьяволов», которым их наградили англо‑американцы.

Реогранизованная таким образом 1‑я парашютная дивизия в 1944 году включала в себя следующие части:

— штаб;

— три парашютных полка трехбатальонного состава (в каждом батальоне три стрелковые и пулеметная роты). Кроме этого, в каждый полк входили противотанковая, минометная и саперная роты;

— артиллерийский полк (включая в себя два дивизиона трехбатарейного состава). В первом дивизионе имелось 12 75‑мм горных пушек, во втором — 12 105‑мм легких безоткатных орудий;

— противотанковый батальон (четыре роты 75‑мм противотанковых орудий и рота самоходных пушек). Всего 16 противотанковых орудий РАК 40 и четыре легких САУ Marder II (SdKfz 132);

— батальон связи (телефонная и радиороты);

— пулеметный батальон (три роты);

— инженерный батальон (три саперные и пулеметная роты);

— медицинский батальон (две роты).

Однако такой боевой состав имели лишь старые дивизии: вновь созданные соединения, укомплектованные тыловиками наземных частей ВВС, выписанными из госпиталей ограниченно годными солдатами и даже летчиками и членами экипажей самолетов, обладали значительно меньшей ударной силой.

В связи с этим немцы до самой капитуляции Германии провели всего несколько небольших воздушных десантов: в основном во время активной фазы наступления на Восточном фронте, да еще в Италии и на островах Эгейского моря. Видимо, последней классической акцией немецких ВДВ стала операция «Stoesser», когда в тылу американских войск одновременно с началом наступления был высажен усиленный парашютный батальон. Операция не удалась из‑за крайне неудовлетворительного состояния средств связи и срыва темпов наступления сухопутных войск.