Глава 20. Избавление

Заозерка, около года назад

Пока три солдатика спускались с пологого холма за домом, в голове Анфисы пролетело много всяких мыслей. Первая – убежать и спрятаться. Если они отсюда выберутся, расскажут о ней другим. Нет! Они отсюда не должны уйти. Расклад прост – или они меня, или я их. Можно было бы грибами, но их пока нет. Три Пятницы на одного Робинзона – многовато! Но убегать уже поздно. Вперед, а там – по обстоятельствам:

– Ой, ребята! Вы откуда? Спускайтесь! – Она помахала им призывно рукой, постаравшись придать голосу всю приветливость и теплоту, а глазам озабоченное выражение. – Каким ветром вас сюда занесло? Случилось что?

Рядовой Ряскин, слывший на гражданке сердцеедом, шагнул вперед, мотнул головой в поклоне:

– Разрешите представиться? Рядовой Ряскин. – И, чуть отступив в сторону, представил товарищей: – Рядовой Петров. Рядовой Дунаев. Заблудились, проголодались.

– Да я уж поняла, что не по доброй воле сюда пожаловали! Я, хоть и не рядовая, но фамилию тоже имею. Семочкины мы. Анна. – Она протянула руку, причем постаралась, чтобы при рукопожатии ее прикосновение было для каждого как выигрышный лотерейный билет. – Ну, пошли. Отогрею, накормлю, а там и подумаем, как дальше быть. Вам сейчас, рядовые, отдохнуть надо.

Она уверенно зашагала в сторону деревеньки.

– А вы, Анна, тут что, одна живете? – вступил в разговор Дунаев.

– Я здесь не живу, вот приехала деда проведать, он тут лесником работает. Правда, его сейчас нет, он на охоту ушел. Но завтра к вечеру обещал возвратиться.

– Ребят! Тут и лесник, оказывается, есть. Значит, не пропадем! А связь у него какая‑нибудь имеется? – спросил рядовой Петров.

– Вот вернется дедуня – будет вам и связь. Здесь идти тяжело, вот дойдем до дома, я там на все вопросы отвечу. Вы тут поосторожней, земля осыпается, можно в озеро угодить.

Она вела заблудившихся и лихорадочно соображала, куда лучше их отвести: к себе или в первый дом у церкви. «Лучше к церкви. В том доме есть рукомойник, печь хорошая, матрасы, устроятся там, а я их пока кашей накормлю. Ох, что же делать? Что же делать?!» Анфиса пока не придумала, как расправиться с солдатами.

Солдатики поспешали сзади, переговариваясь о том, что им повезло. Настроение у них поднялось, словно у каждого был сегодня день рождения. Нарастающий гул в небе заставил их остановиться. Довольно низко из‑за холма выплыл вертолет. Рядовые закричали и замахали руками:

– Эй, мы здесь! Здесь! – орали они во все горло и подпрыгивали. Но вертолет скрылся, и наступила тишина.

– Вас небось ищут?!

– Может, и нас. Только здесь мы были не видны. Хорошо бы найти какое‑нибудь место открытое, можно развести костер, и дым покажет, где мы. Лучше ночью. Как вы считаете, Аня? – заговорили возбужденные событием ребята.

– Что‑нибудь придумаем, не огорчайтесь. Можно и костер.

Они продолжили путь среди частых зарослей орешника, пока не пришли на поляну перед деревенькой. Анфиса по‑хозяйски открутила проволоку. Подумала, что, если они растопят печь – дым привлечет вертолет, но это совсем не обязательно, может, он уже и не вернется. Но лучше это сделать чуть попозже.

– Располагайтесь вот здесь, на матрасах. Вы сами‑то городские или деревенские будете?

– Да мы все городские, – ответил рядовой Ряскин, устраиваясь на единственном диване.

– Вот я вас сейчас накормлю, а потом печечку затоплю, полюбуетесь на огонек, погреетесь.

– Анечка, вы просто добрый ангел! Может, помощь нужна? – спросил рядовой Дунаев.

– Нет! Все уже! Ложитесь, отдыхайте. Я гречневой каши принесу, уже готова, в одеяло укутана. Я быстро!

Анфиска выскользнула из дома. Если бы существовал какой‑то аппарат, фиксирующий выброс адреналина, то, наведенный сейчас на Анфиску, он бы зашкалил или сломался совсем. Ноги мелко дрожали и ей не повиновались. Анфиска присела, пытаясь восстановить дыхание и хоть как‑то прийти в себя. Теперь все пойдет так, как получится, от нее уже ничего не зависело. А если не получится? Они же ее сдадут! На смену энергетической атаке пришло полное бессилие. Она сидела на земле, тихонько постанывая от подступившего страха, и пыталась угомонить поток мыслей: вернуться в дом и открыть вьюшку; потом вытащить их из дома, чтобы подышали воздухом и пришли в себя, а тем временем уйти в лес и там спрятаться – нет, в лесу я умру, а место уже будет засвечено. Или пойти к себе спать, а утром навестить дом; нет, она не должна отсюда уходить, если они останутся живы, утром выйдут по нужде… А если все‑таки случится, как она задумала, куда их девать? В подземелье! Анфиска вскочила, прошлась по лужку. Потом осторожно вернулась к дому. Солдатики болтали.

– А каша‑то закончилась! Вот я дурья башка! Сейчас печь растоплю и приготовлю чего‑нибудь… Нате вот вам по консерве пока!

Ребята стрескали за обе щеки консервы и прилегли кто куда. Под потрескивание огня они очень быстро заснули крепким сном. Она зашла и осторожно потрясла каждого за плечо. Спят. Взяла со стола снятые кем‑то из них часы. Хорошие часы. С днем, месяцем и бегущей без остановки секундной стрелкой. Им‑то, может, уже не пригодятся, а мне в самый раз! Проверила, плотно ли закрыты окна. Ну, что называется, с Богом! Закрыла вьюжку и вышла.

Ночь прошла в сомнениях и небольших угрызениях совести. Ранним утром – новые часы показывали пять часов двадцать минут – Анфиска пошла к дому и сначала наблюдала за ним из‑за кустов. Весенний морозец пощипывал нос. Рассвет близился, и глаза ее были прикованы к двери, а уши прислушивались к малейшему шороху. К восьми часам еще никто не выходил, и она решилась приблизиться к дому.

– Может, сбежали?! – Постучала к окошко, подождала, постучала в дверь, снова подождала. Анфиска, рывком открыв дверь, отбежала подальше и еще немного подождала, не организуется ли какое движение. Только тогда, набравшись храбрости, вошла в дом и первым делом выдернула вьюшку.

Ее идея принесла свой трагический результат: лица солдат посинели, а брюки намокли от мочи, как бывает при отравлении угарным газом.

– Простите, ребята, я думала, что у меня не получится.

Следующий день был полон забот: Анфиске надо было убрать в доме, оставив все как было, и перетащить трупы к подземелью. Она три раза впрягалась, как в сани, засунув под мышки солдатские ботинки и постоянно рискуя быть замеченной, ведь солдат вчера искали. Волокла, отдыхала, опять волокла, старалась не смотреть в мертвые лица; сбросив тела вниз, она закрыла вход плитой. Ту ночь она провела в барском доме, прикорнув на полу у статуй.

Однажды она снова проснулась от шума вертолетов. Был пасмурный теплый день. Из окна своей дальней хибарки она видела, как из двух вертолетов высыпают солдатики и строятся на поляне.

– Ох! Дождалась! – взвыла Анфиска и начала бешено носиться по дому, собирая свои припасы, одежку, рюкзаки рядовых; покидала все в подпол и сама туда шмыгнула. Затаилась, прислушалась. Потом зажгла фонарик и при его свете запихала все под лесенку, где ничего не видно, и сама туда залезла. Нервы ее были на грани срыва.

Но Анфиска не была бы Анфиской, если бы ее мучили угрызения совести и виделись мужики, волокущие «ее» могильный камень (такая мысль ее мимолетно, но все же посетила). «Свидетелей надо было убрать», – заключила она, обдумав все заново. Затем мысли ее переключились на подсчет времени, в течение которого они здесь пробудут и оставят ли кого на ночь.

«Да ну их, – думала подпольщица, – что я теперь, должна здесь всю жизнь сидеть?»

Украденные часы показывали семь вечера, и она стала выбираться из своего укрытия. То, что она увидела, восхитило ее. Во‑первых, в домике у церкви обнаружились новые припасы. Во‑вторых, кусты орешника, бузины и ольхи, что спускались с холма к озеру, солдатики начали вырубать, и уже обнаружилась старая липовая аллея, которую она видела на чертежах и рисунках. Конечно, не все липы сохранились, но их было достаточно, чтобы понять, насколько красива была эта аллея сто лет назад. В‑третьих, они начали чистить дорогу, соединяющую это место с большой дорогой. Ее тоже Анфиска видела на планах, но не могла понять, откуда она начиналась. «Ну, здесь недели на две работы, – подумала беглянка, – что же я, буду сидеть здесь, в подполе? Ну уж нет! Позабавлюсь напоследок». Мысль про «напаследок» навеяла грусть, но она уже так устала быть в бегах, что неизбежная поимка входила в ее мысли и планы.

Начали прилетать каждый день вертолеты, привозить солдат, а потом их забирать. Те чистили, вырубали, пилили, заколачивали; словом, работа кипела. Анфиска подворовывала, мистифицировала и вообще развлекалась.

И однажды она увидела те самые цепи!