Глава девятнадцатая. Прошла неделя. Настроение в замке царило подавленное

Прошла неделя. Настроение в замке царило подавленное. Коридорные трубадуры пели о боли и горе. Каждый раз, иллюзируя для Иви, я не сомневалась, что на моем лбу вот-вот появится слово «мошенница». Я боялась чихнуть, икнуть или упасть в обморок. У меня постоянно кружилась голова, и меня знобило.

В начале следующей недели я получила два письма: одно из дома, а второе от Арейды, учившейся в школе. Перед тем как одеться к ужину, я распечатала письма у себя в комнате, сидя у окна, и прочла их при свете заката.

Письмо сестры состояло в основном из вопросов. Абзац за абзацем она расспрашивала меня о королевской семье, дворе и замке. В конце она написала:

Когда мама сообщила в своем письме твои новости, я заснула счастливая и проснулась с улыбкой. Наконец-то я узнала, что кто-то сумел по-настоящему тебя разглядеть. Это удалось незнакомому человеку — королеве с ясным взором и необычайно острым умом. Может быть, поэтому король и полюбил ее, что она узнаёт золото, когда оно ей попадается.

Милая Арейда. Как хорошо, что она не знает правды. Я с любовью разгладила ее письмо и, отложив в сторону, взялась за второе, из дома, написанное мамой, семейным хроникером. Сначала она выразила глубокую скорбь по поводу короля, а потом свою радость в связи с нашими общими переменами. Я наслаждалась ее восторгами. В ожидании привалившего богатства на семейном совете было решено поменять крышу и пристроить новое крыло, и работа уже шла полным ходом. Мама писала:

Пусть герцогине не нравится королева — это ведь не кошка, если подумать. Зато мы не переставая поем ей дифирамбы! Пожалуйста, передай ее высочеству наши чувства, если сочтешь уместным. Я понятия не имею, что годится для королевы!

Видимо, слух о роспуске совета еще не достиг дома.

Затем тон письма поменялся:

Доченька, по настоянию твоего отца я должна тебе кое-что рассказать. Мы держали это в секрете из страха, что ты будешь сетовать на свою судьбу. Но теперь, когда ты оказалась там, где твое место, пора узнать правду: придворные тебе ровня.

Мы убеждены, что ты благородного происхождения. Может быть, даже дочь какого-нибудь короля. Одеяльца, в которых мы тебя нашли, были из бархата, отделанного золотым шитьем.

Мне нужно было отдышаться. Я взглянула в окно, где на зеленую дубовую листву и коричневые ветви спустились сумерки. Все цвета поплыли, и до меня дошло, что я плачу.

Женщина, которая меня родила, и мужчина, который дал мне жизнь, были достаточно богаты, чтобы вырастить ребенка, если бы только захотели, но они поступили иначе, не пожелав иметь со мной ничего общего. Они даже не удостоверились, жива ли я.

Интересно, знали ли Арейда и мои братья о моем высоком происхождении? Скорее всего, нет. Они бы ни за что не сохранили тайну.

Я утерла глаза и продолжила читать.

Мы полагаем, что ты дитя Айорты — на это указывает твой голос, но, возможно, мы ошибаемся. Ты можешь быть родом из Киррии, или Бизиделя, или далекой Пу.

Если люди нагнут задирать перед тобой нос, помни, что ты можешь оказаться гораздо выше по положению, чем они себе представляют. Ты хорошо справлялась с высокомерными задирами дома и вот где теперь живешь. Мы с отцом гордимся тобой и всегда гордились.

Мне больше повезло с приемными родителями, чем с родными. Ни один король или королева не смогли бы проявить больше доброты ко мне, чем простой хозяин гостиницы и его жена. Они взяли меня к себе, несмотря на мое уродство и дополнительные расходы. И они держали чужого ребенка не просто из милости. Они любили меня.

Я спрятала письма в верхний ящик бюро и облачилась в очередной ужас от дамы Этель. На этот раз рукава были с такими густыми оборками, что могли бы служить парусами на корабле. Головной убор тоже отличался избытком ткани, которая спускалась по обе стороны моего лица этакими двумя длинными пологами, словно обвисшие уши айортийского зайца.

Платье королевы отличалось от моего, как декоративная капуста отличается от розы. Крой — сама простота: круглый вырез и слегка расклешенная юбка. Восемнадцать мелких серебряных пуговичек от шеи до подола, и ткань — темно-фиолетовый шелк, расшитый крошечными серебряными лилиями.

Пока я застегивала все восемнадцать пуговиц, королева произнесла:

— Боюсь, принц не станет со мной разговаривать за ужином. — Она поднялась. — Он расстроен из-за того, что я отказалась послать обозы на юг.

На юге Айорты случилась засуха, и крестьяне испытывали острую нужду в продуктах и припасах.

— Пусть им помогают их землевладельцы, — добавила королева. — А я не стану опустошать сундуки мужа из-за какой-то погоды.

А мне-то казалось, что даже Иви проникнется сочувствием к голодающим крестьянам. Я также полагала, что королевские сундуки для того и нужны, чтобы помогать пострадавшим от засух, наводнений и прочих стихий.

Королева начала что-то искать.

— Где моя брошь?

Мы не могли ее найти, хотя заглянули в каждый уголок и под каждый коврик и дважды перерыли все ящики. Мне было все равно, найдется брошь или нет, но я зорко следила, не попадется ли мне какой-нибудь пузырек с волшебным зельем.

Ни пузырьков, ни броши.

В конце концов королева нашла, что искала: булавка с аметистом и нефритом лежала на туалетном столике, в тени золотой флейты, рядом со Скулни. Я приколола ее и вернулась к главному вопросу:

— Засуха…

— Ты не мой советник.

Ну конечно, я ее жаворонок.

— Эза, я следую хорошему совету.

Я решила, что она переписывается с какой-нибудь подругой в Киррии, которая о нас ничего не знает. И все же только враг Айорты мог бы посоветовать ей не обращать внимания на засуху.

Я открыла дверь, и мы вышли в коридор. Рядом с нами по обе стороны выросли гвардейцы. Мне еще ни разу не доводилось оказываться в такой близости от вооруженных военных. На них были шлемы и кирасы, а их мечи позвякивали на каждом шагу. В первый миг мне показалось, что они сейчас сопроводят меня в тюрьму.

— К чему здесь гвардейцы? — поинтересовалась я.

— Сильная королева должна выглядеть соответственно. Производить впечатление всемогущества. К тому же народ мог прослышать о моем решении насчет засухи.

Прежде чем подали ужин, я спела за королеву ее партию в Песне Айорты. Сэр Уэллу и на этот раз часто на меня поглядывал. Мне до смерти хотелось узнать, что уловили его чуткие уши. Особенно я нервничала во время вступления хора. Не могла же я петь с одинаковой силой за нас обеих. Почти весь голос я отдавала Иви, а себе оставляла ровно столько, чтобы не вызвать удивления у своих соседей.

Когда мы закончили, хормейстер сказал:

— Ваше величество, двор давно ждет, когда вы споете дуэтом с леди Эзой. Если вы согласитесь выступить вместе на ближайшей спевке, то у вас будут еще две недели, чтобы порепетировать. Доставьте нам удовольствие услышать, как сливаются в унисон ваши голоса.

Мне показалось, что сердце сейчас вылетит из груди. Я еще раньше объяснила Иви, что не смогу иллюзировать дуэт, а она велела мне не беспокоиться: она королева, а сэр Уэллу всего лишь подданный. Видимо, дело обстояло не совсем так. Она понятия не имела, насколько он важная фигура.

Королева облизнула губы:

— Быть может, споем.

Ужин подавали с необычной церемонностью, каждую тарелку закрывала серебряная крышка в виде купола. Когда все было расставлено, горничные, судомойки и даже сама Сковорода расположились за спинами придворных. Браслеты Сковороды слегка позвякивали.

Иви хлопнула в ладоши.

— Сюрприз! — Она с улыбкой оглядела всех за столом. — Как вы думаете, что там?

По сигналу Сковороды с блюд помпезно сняли крышки. На тарелке у каждого возвышалась гора из жареной зайчатины, ячменя, грибов и пирогов с луком. У каждого, кроме Иви, Айори и меня. Перед нами возвышались отходы: картофельные очистки, обглоданные кости, хлебные корки, яичная скорлупа, фруктовая кожура.

Я тихо охнула.

Иви взвизгнула.

Леди Арона расхохоталась.

Королева резко вскочила, уронив стул.

Что теперь сделает Иви со Сковородой и всеми, кто в этом участвовал, а также с леди Ароной за ее смех?

Айори тоже засмеялся, словно хорошей шутке. Он молниеносно все сообразил! Я присоединилась к его веселью, сделав вид, что смеюсь от души. Но если леди Арона смеялась искренне, то смех Айори звучал принужденно. Любой певец почувствовал бы разницу, но только не Иви.

Придворные все поняли и тоже засмеялись. Начали смеяться и слуги. Смех, хоть и вынужденный, оказался заразительным. Кухарка Сковорода бросила какой-то вызов, затеяв опасную игру, а мы обращали все это в шутку, чтобы спасти ее и леди Арону.

Сковорода поначалу изумилась, а потом тоже расхохоталась. Ее живот заколыхался, щеки затряслись, браслеты устроили перезвон. Леди Арона вдруг стала серьезной, но ненадолго и снова расхохоталась, не сводя взгляда с принца. Она поняла, как умно он поступил.

Наконец засмеялась и королева, но как-то неуверенно.

Когда веселье улеглось, Айори обратился к своему слуге:

— Повеселились — и довольно. Принесите наш ужин.

Служанка подняла стул королевы, та села. Наши тарелки мгновенно убрали и принесли из кухни другие, сделав все как полагалось. Мы приступили к трапезе, которая впервые после свадьбы проходила очень спокойно. За столом звучала непринужденная беседа. Между блюдами пели песни, а после десерта исполнили еще пять или шесть. Мы облегченно вздохнули.

Во время ужина я внимательно рассматривала пожилых придворных, пытаясь найти сходство с собой. У этого бледный цвет лица. У того толстые щеки. А другой чересчур рослый. Никто из них не был похож на меня, но любой годился мне в отцы.

Неужели кто-то из них столь жестокосерден, что способен бросить ребенка? Невозможно определить.

Той ночью мне не спалось. Отец с матерью считали, что мое место в замке, но, если бы не принц, я бы тысячу раз предпочла вернуться в «Пуховую перину». А здесь я способствовала королевскому бесчинству. Я была инструментом в ее руках. Я бы, конечно, убежала, но месть королевы сразу пала бы на головы родителей, а за мной она послала бы гвардейцев.

Скорее бы король пришел в себя! Если бы он выздоровел, я бы воззвала к его милосердию. Уж он-то не стал бы сажать меня в тюрьму.

Раз заснуть все равно не удалось, я решила извлечь хоть какую-то пользу из своего бодрствования. Днем мне не удалось вернуться в библиотеку, но сейчас выдался подходящий момент.

Я торопливо оделась, зажгла свечку и взяла с собой еще одну, про запас, чтобы хватило до рассвета.

Пока я шла по коридорам, в душе возрастало радостное волнение. Если я обнаружу рецепт снадобья или текст заклинания, то вместе с внешностью изменится каждая моя секунда. Я буду сидеть за столом по-другому, не представляя, что мои толстые щеки выглядят еще толще от еды. Я буду идти по коридору по-другому, больше не переваливаясь неуклюже с ноги на ногу. И переодеваться я тоже буду по-другому, потому что отныне каждый наряд лишь подчеркнет мою привлекательность.

А после волшебного превращения я расскажу Айори, что натворила, а всех остальных отпугну. Всю свою жизнь я отпугивала людей своим уродством. Теперь я отпугну их своей красотой.

Кроме Иви. Я не знала, как она со мной поступит.

Но я не испугаюсь, я рискну. Вряд ли она упечет меня в тюрьму. Как я смогу петь за нее из темницы?

В библиотеке все птицы спали, кроме болтливого козодоя. Я сразу прошла к полкам с заклинаниями и достала книгу под названием «Тайные заклинания для тайных дел».

— Хорошее название, но не знаю, редкое ли оно, — пропела я и установила свечу на полке на уровне глаз.

В книге оказалась целая глава, посвященная снадобьям и заклинаниям, чтобы превратиться в красавицу! Я сразу открыла нужную страницу и обнаружила, почему одним заклинанием или снадобьем не обойтись, а также почему в замке не попадаются на каждом шагу красавицы и красавцы. Первое заклинание полагалось пропеть, когда по небу будут пролетать одновременно три кометы. Второе заклинание было написано на незнакомом мне языке рун. Для рецепта первого же снадобья понадобилась окровавленная фаланга великана-людоеда! Чтобы приготовить другое зелье, нужно было раздобыть шкуру шестилапой кошки.

Я вспомнила книгу, которую видела в прошлый раз: «Без вреда: надежные и простые заклинания». Как раз то, что мне нужно.

Я сожгла полсвечки, пока ее отыскала. Руки от волнения так дрожали, что я с трудом переворачивала страницы. Там не было рецептов снадобий, но оглавление отсылало меня к трем заклинаниям на красоту — страницы 138, 187 и 363. Можно было бы остановиться на первом же, но для него требовалось сварить длинный список ингредиентов. Думаю, Сковороде не понравилось бы, начни я стряпать варево на ее кухне.

Заклинание на странице 187 полагалось всего лишь пропеть. Слова на незнакомом мне языке, зато буквы — айортийские. Я понадеялась, что волшебству не помешает, если я неправильно произнесу одно-два слова. Само заклинание состояло из одной-единственной строфы, повторенной три раза.

В сопроводительном тексте предписывалось начинать громко и заканчивать тихо. Эффект, как обещала книга, не заставит себя ждать.

Я расправила юбки и пригладила волосы, как будто это имело значение для заклинания. Мне хотелось запомнить дату, 23 мая. На самом деле мне уже пятнадцать лет, но моя жизнь начнется только сейчас.

И я запела громко, насколько могла:

Хайонг виун, чиа иунг лайа

Чиа иунг лайа; икс эйунонг

Лайа икс эйун онг мойи

Эйун онг мойи эвианг туа.

Мойи эвианг туа приинг: анг

Туа приинг анг, анг хайонг.

Я больше не читала. Слова сами приходили, словно я еще раньше запомнила их наизусть. И я ненамеренно запела тише. Просто начало действовать заклинание.

Хайонг виун, чиа иунг лайа

Чиа иунг лайа; икс эйунонг

Аайа икс эйун онг мойи

Эйун онг мойи эвианг туа.

Мойи эвианг туа приинг: анг

Туа приинг анг, анг хайонг.

Я уже не пела, а бормотала, едва шевеля языком:

Хайонг виун, чиа иунг лайа

Чиа иунг лайа; икс эйунонг

Аайа икс эйун онг мойи

Эйун онг мойи эвианг туа.

Я сделала вдох, хотя почти не могла вдохнуть полной грудью. Но надо же закончить заклинание.

Мойи эвианг туа приинг: анг

Туа приинг анг, анг хайонг.

Ну что, я красива?

Я не могла пошевелиться. Я застыла на месте. Книга грозила выпасть из рук, но я не могла держать ее крепче.

Сглотнуть тоже не получилось. Я уже не знала, дышу я или нет. Во всяком случае, я не чувствовала, чтобы нос втягивал или выдувал воздух. А грудь точно не вздымалась.

Книга вывалилась. Вместе с ней оторвался и упал мой большой палец. В первую секунду я ощутила острую боль, а дальше — ничего. Я превратилась в камень.

Date: 2015-09-24; view: 260; Нарушение авторских прав