Глава 7. Шёл пятый месяц беременности

Шёл пятый месяц беременности. Мария закончила редактировать текст вечернего выпуска новостей. День был очень напряженным, впрочем, как и последние две недели. Начался период отпусков, половина сотрудников канала отправилась на отдых, а оставшиеся работали за двоих, предвкушая скорый отпуск.

Мария проводила на работе большую часть своего времени, иногда даже в ущерб сна. Сегодня был такой же тяжелый, изнурительный день.

Когда Мария перечитывала текст на мониторе компьютера, её сердце внезапно сделало мягкий, но пугающий своей пустотой сбой. По телу прошла волна слабости. Горло неприятно сжалось. Маша не испугалась, но всё же ощутила лёгкую панику. Она попыталась нащупать пульс, но не смогла найти на руке пульсирующую жилку. Через пару минут сердце билось ровно. Маша попыталась успокоиться, как вдруг ощутила, что сердце просто перестало биться; и хотя это длилось всего пару секунд, Маша почувствовала, как холод смерти проник в каждую клеточку её организма.

— Боже, только не это! — взмолилась она.

На этот раз страх сковал её всю. Она очень испугалась, но не за себя.

— Господи, только не сейчас! Моей малышке не выжить! Прошу Тебя!!!

Мария откинулась на спинку кресла, чувствуя горечь во рту. В этот момент в комнату вошла ведущая вечернего выпуска новостей Ирина. Она только взглянула на Машу и тут же выскочила в коридор и стала звать на помощь. Захлопали двери кабинетов.

— Быстро скорую! — завопила Ирина.

Кто-то набирал «03», кто-то брызгал водой в лицо Маши, кто-то махал перед лицом журналом, стараясь увеличить поток воздуха.

— Так, все выйдите! — властно сказала пришедшая на шум Зинаида Петровна. — Скорую вызвали?

Получив положительный ответ, она подошла к Маше:

— Свиридова, ты меня слышишь?

Маша легонько кивнула.

— Хорошо. Сейчас приедут врачи. Как ты себя чувствуешь?

Маша приоткрыла рот, но тут же ощутила неприятный трепет в груди.

— Ладно, молчи, — сказала Зинаида Петровна.

Скорая приехала минут через сорок. За это время Маше стало получше, осталась только слабость в руках и ногах. Врач скорой пощупала пульс, измерила давление и только после этого обратилась к Маше:

— Ну, рассказывайте, что вас беспокоит?

— Сердце, — слабо произнесла Мария.

— Колет, режет, давит? — деловитым тоном осведомилась врач.

— Не хочет работать… Перебои…

Лицо врача несколько расслабилось.

— Понятно, — повеселевшим голосом сказала она. — Сейчас сделаем укольчик, и станет лучше. Медсестра быстро набрала лекарство в шприц и подала врачу. Та закатала рукав блузки Марии, закрепила жгут.

— Поработайте кулачком. За последние сутки употребляли спиртное? — лёгким движением вводя лекарство, спросила врач.

— Нет. Много работаю, устала.

— Придётся дней пять побыть на больничном. Пока ничего страшного, но сердце предупреждает, что ему не нравится, как вы к нему относитесь. Чтобы не было еще хуже, надо пересмотреть свой образ жизни. Обратите внимание на питание, сон. Надо больше быть на воздухе. — Она положила на место укола вату. — Зажмите руку. Завтра же сходите к участковому, пусть сделают кардиограмму.

— К какому участковому? — спросила Маша.

— К вашему участковому терапевту по месту жительства… Вы где живете?

— На Вокзальной.

— Значит, первая поликлиника. Завтра с утра идите туда.

— А в женскую консультацию не надо? Я же беременна, на пятом месяце…

— Что?! — встревожено спросила врач. — Вы состоите на учёте?

— Конечно, но меня наш участковый гинеколог выгнала и не хочет принимать.

— Как так?

— Она настаивает на аборте, а я против.

— Я ничего не понимаю, — растерянно сказала врач скорой помощи. — Ваш участковый гинеколог настаивает на аборте?

Маша кивнула головой.

— Почему?

— У меня плохая кардиограмма, она говорит, что при родах я не выживу.

— А вы? — ещё более недоумевая спросила врач.

— А я решила рожать.

— Ну, ты и дура, Свиридова! — вмешалась всё время находящаяся в комнате Зинаида Петровна. — Ты с ума сошла? Тебе жить надоело?

— Нет, не надоело, — с усталостью в голосе ответила Маша. — Я уже устала разговаривать на эту тему. Все твердят одно и то же: аборт, аборт… Я всегда говорила и говорю сейчас, что никогда и ни за что не убью своего ребёнка. Он имеет такое же право на жизнь, как и я, и даже больше.

— Идиотка,— мрачно произнесла Зинаида Петровна и вышла из комнаты.

Врач скорой помощи посмотрела на Марию, открыла рот, намереваясь что-то сказать, затем передумала. Кивком головы указала медсестре на дверь.

— Ну что ж. Это уже не мои проблемы. Завтра идите к участковому терапевту и гинекологу. Всего доброго.

И, повернувшись, вышла из кабинета.

В комнату ворвалось несколько сотрудниц.

— Маша, что случилось? Зинка вылетела с такими выражениями в твой адрес!..

— Ничего, девочки, — смущенно произнесла Маша, — просто мы по-разному смотрим на жизнь.

Она набрала номер Сергея:

— Сережа, ты можешь забрать меня с работы?

— Что случилось, Маша? — с тревогой в голосе спросил муж.

— Ничего страшного, немного устала, а в моём положении это недопустимо. Ты заберёшь меня, или я вызову такси?

— Конечно, заберу, жди, — ответил Сергей и отключился.

Маша положила телефон в сумочку, растерянно посмотрела на монитор компьютера.

— Девочки, выпуск новостей готов, я ухожу.

Подруги помогли Маше дойти до входной двери и дождались, пока машина Сергея остановилась у входа, попрощались с Машей и побежали на свои рабочие места.

Маша села в машину рядом с мужем, они поцеловались.

— Что случилось, малышка? На тебе лица нет.

— Ничего, Серёжа, просто устала… Меня отпустили на несколько дней.

Сергей недоверчиво посмотрел на жену, но ничего не сказал и, мягко тронувшись, поехал по направлению к дому.

Утром Маша записалась на приём к участковому врачу. Тот, выслушав её, тут же направил на кардиограмму. Посмотрев на узкую полоску бумаги с кривой линией, нахмурился, что-то написал и без лишних объяснений отправил Машу в женскую консультацию.

Валентина Григорьевна приняла её во второй половине дня.

— Явилась не запылилась, — вместо приветствия вымолвила гинеколог.

— Здравствуйте, Валентина Григорьевна. Меня к вам направил мой участковый терапевт с новой кардиограммой.

— Ну, давай сюда, — протянула руку врач.

Маша протянула конверт с кардиограммой и описанием. Валентина Григорьевна мельком глянула на неразборчивый почерк и прорычала:

— Допрыгалась… Похоже шансов теперь нет ни у тебя, ни у твоего ребенка.

Маша почувствовала, как кровь отлила от лица:

— Что?

— Что слышала! — повысила голос гинеколог. — Спасти тебя мы еще сможем, но только если срочно сделаем искусственные роды и избавим тебя от плода.

— А как же мой ребёнок?

— Свиридова, ты ничего не понимаешь? Твой ребёнок приговорён! Ты его не выносишь! Умрешь и ты и он. А так у тебя есть последний – слышишь? Последний шанс!

Мария впервые за четыре месяца беременности заколебалась. Гинеколог, почувствовав это, перешла в атаку:

— Я понимаю, когда у ребёнка есть шанс, но сейчас… Хватит упираться, Свиридова.

Маша молчала.

— Ладно, — сказала Валентина Григорьевна. Тон её настолько смягчился, что Маша даже удивилась, не подозревая, что эта женщина способна на такую теплоту в голосе. — Ладно, Машенька, сейчас сходи, сделай УЗИ и сразу же с результатом ко мне, тогда продолжим разговор.

Когда Маша вышла, Валентина Григорьевна быстро подняла трубку внутреннего телефона:

— Таня, ты? Это Грызлова. К тебе сейчас придёт Свиридова, у меня к тебе будет просьба…

Маша вошла в кабинет УЗИ:

— Здравствуйте, Татьяна Васильевна.

— А, Машенька! Здравствуй, здравствуй. Проходи.

Маша протянула ей направление.

— Как ты себя чувствуешь?

— Да так… — протянула Маша, — не очень хорошо.

— Не волнуйся, сейчас все посмотрим. Ложись.

Татьяна Васильевна помогла Маше поднять одежду, ловким движением нанесла на живот специальный гель и поднесла монитор аппарата к животу. Она рассматривала что-то минут десять-пятнадцать, потом молча заполнила бланк и сказала:

— Машенька, вы идите. Результат я сейчас сама отнесу Валентине Григорьевне.

— Как там малыш, Татьяна Васильевна?

— Иди, сейчас всё узнаешь.

Зайдя в кабинет участкового врача, Маша села на стул. Результат УЗИ уже лежал перед ней.

— Ну что, Свиридова, — участливым тоном сказала Валентина Григорьевна, — видно, сама судьба сделала выбор в твою пользу. Твой ребёнок мертв.