Antonov 91 9

условия "на самом деле" или в глазах других). Если же, напротив, преобладают ориентации на внесемейные ценности (образование, профессиональная карьера, социальная мобильность и пр.), а ориен­тация на семью и ее ценности слабы, то это обусловит оценку даже самих по себе "хороших" условий жизни как неблагоприятных для полного удовлетворения потребности в детях.

Подчеркнем еще раз, что ни потребность в детях, ни условия жизни сами по себе (по отдельности) не предопределяют результатов репродуктивного поведения. Эти результаты — итог взаимодействия данных элементов в системе диспозиций личности, которая опреде-ляет ситуацию как благоприятную или неблагоприятную для удов­летворения потребности в детях.

Основные элементы структуры репродуктивного поведения. Рас­смотрение основных элементов структуры репродуктивного поведе­ния начнем с потребности в детях.

Потребность в детях — главный двигатель репродуктивного поведения, ведущий из всех его внутренних регуляторов. Одновре­менно она — элемент общей системы потребностей личности., зани­мающий место на наивысшем уровне иерархии человеческих потреб­ностей — среди социальных потребностей, наряду с такими, как потребность в браке, семье, творчестве, самореализации, образова­нии, свободном времени и т.д. Их концентрированным выражени­ем является потребность в детях⁹. Как социальная потребность вы­сшего уровня потребность в детях (и это мы подчеркиваем здесь особо и настоятельно) не связана прямо и непосредственно с потреб­ностями низших уровней (органическими и потребностью в самосох­ранении).

Именно поэтому не существует никаких границ ее ослабления: никакие физиологические механизмы не в состоянии защитить ее от этого.

Не связана потребность в детях и с сексуальной потребностью. Как было сказано ранее, рождение детей имеет лишь своим предус­ловием, посредником сексуальное поведение. Человек с давних вре­мен может нарушать и нарушает автоматизм репродуктивного цикла, удовлетворение сексуальной потребности не. предполагает обязательного рождения ребенка и притом чем дальше, тем в мень­шей степени сексуальные отношения являются средством деторож­дения.

Чтобы ребенок родился, необходима специальная мотивация, не биологическая по своей природе. Однако в большинстве классифика­ций человеческих потребностей потребность в детях не выделяется как самостоятельная потребность, а отождествляется или с сексуаль-

ной потребностью, или с так называемой потребностью продолжения рода, под которой, как правило, подразумевается либо пресловутый и мифический "инстинкт размножения", либо столь же мифический "материнский инстинкт". Не останавливаясь здесь специально на этом вопросе, заметим, что демографы, верящие в "инстинкты" не­сколько поотстали от мировой науки, в которой инстинктивистские модели поведения давно сданы в архив¹⁰.

Потребность в детях — не биологическая, а социально-психологи­ческая и социальная категория.

Потребность в детях — это социально-психологическое свой­ство социализированного индивида, проявляющееся в том, что без наличия детей и подобающего их, числа индивид испытывает за­труднения в своей личностной самореализации. Эти затруднения возникают в повседневности при выяснении семейного статуса лич­ности (например, при встрече старых знакомых после долгой разлу­ки) — тем самым производится непроизвольная оценка (и самооцен­ка) поведения личности, исходя из бытующих норм детности или репродуктивных норм. Парадоксальным отражением этих затрудне­ний является сам язык, заставляющий нас задавать вопрос о детно­сти того или иного человека, используя множественное число ("Есть ли у Вас дети?"), и выслушивать ответ все чаще в единственном числе ("Есть. Один.")¹¹.

Для понимания сущности потребности в детях огромную роль играет понятие репродуктивных норм. Репродуктивные нормы — это детерминированные общественным бытием принципы и образцы по­добающего поведения, относящегося к рождению определенного чис­ла детей, и принятые в тех социальных группах, к которым принад­лежит или хотел бы принадлежать индивид. Репродуктивные нор­мы, как и любые другие социокультурные нормы, усваиваются лич­ностью в качестве средств ориентации поведения и образуют основу внутреннего контроля, обеспечивающего согласованность разного ро­да действий и поступков, имеющих отношение к рождению опреде­ленного числа детей. Будучи усвоенными, "интернализованными", превратившись во внутренние социально-психологические структу­ры личности, репродуктивные нормы определяют своим содержанием сущность потребности в детях.

Потребность в детях — это устойчивое социально-психо­логическое состояние индивида, обусловленное, во-пер­вых, стремлением иметь типичное для данного общества число детей в семье и дать им не хуже типичного по качеству воспитание, во-вторых, чадолюбием (т. е. глубоко усвоенными установками по отношению к детям вообще),

проявляющимся в том, что без наличия детей или опреде­ленного их числа индивид испытывает затруднения само­реализации себя как личности.

Бойко В. В. Малодетная семья: Социально-психологическое Иссле­дование. М., 1980. С. 61.

Таким образом, потребность в детях — это, по сути, усвоен­ные человеком в процессе социализации, бытующие в культуре или субкультуре и определенным образом преобразованные личностной структурой репродуктивные нормы или социальные нормы рождае­мости. Каким образом происходит подобное усвоение, "интернализация" — это отдельный и особый вопрос. Отметим лишь, что это такой процесс, в котором индивид не просто "вкладывает в себя" то, что ему преподносят "агенты социализации", а играет активную роль, беспрерывно взаимодействуя с тем, кто выступает для него в качестве "транслятора норм и ценностей".

Важнейшей особенностью репродуктивных норм (принципиаль­ной для понимания потребности в детях) является их исключи­тельная устойчивость, превышающая обычный для социокультурных норм "лаговый эффект". Это связано, с тем, что репродуктивные нормы отражали когда-то глубинные основы бытия, человеческой жизни, необходимость самосохранения человеческого рода, воспро­изводства населения.

Потребность в детях не меняется под влиянием текущих условий жизни и их изменений. Меняются лишь семейные ситуации, которые либо способствуют, либо препятствуют удовлетворению потребности в детях. Величина потребности в детях неизменна на протяжении жизни человека.

Следует различать ту или иную интенсивность, или силу, по­требности в детях. Даже в пределах одной и той же количественно выраженной потребности в детях ее сила может бить различной, определяя вариации в "практике оперирования промежуточными пе­ременными рождаемости", то есть в практике контрацепции и ис­кусственного прерывания беременности, что проявляется в различ­ной длине интервалов между рождениями детей, длине репродук­тивного периода и т.д. Разумеется также, что сила потребности в детях тем больше, чем больше ее величина.

В этой связи различают малодетное (1-2 ребенка в семье), среднедетное (3-4 ребенка) и многодетное (5 и более детей в семье) репродуктивное поведение, а в пределах каждого изэтих типов — линии репродуктивного поведения, представляющие собой специфи-

ческое сочетание результатов репродуктивного поведения, харак­теризующееся определенной направленностью и устойчивостью. Именно потребность в детях, взаимодействуя в диспозиционной сис­теме с условиями жизни, формирует конкретные линии репродук­тивного поведения.

Труднее всего было выносить отношение мундугуморов к детям. Женщины хотели иметь сыновей, а мужчины доче­рей. Ребенка нежелательного пола завертывали в ткань из коры и бросали живым в воду. Кто-нибудь мог выло­вить это суденышко из коры, проверить пол ребенка и отправить его дальше.

Мид М. Иней на цветущей ежевике // Мид М. Культура и мир детства. М., 1988. С. 58.

Раз мы заговорили о величине и силе (интенсивности) потребно­сти в детях, то, следовательно, речь должна идти о возможности и методах измерения потребности в детях. Напрямую потребность в детях измерить нельзя. Это связано с ее природой, с тем, что она, как было сказано выше, непосредственно не наблюдается, лишь проявля­ясь в конкретных семейных ситуациях, обнаруживая во взаимодей­ствии с ними различные аспекты и стороны своей количественной определенности, предрасположенности к определенному репродук­тивному результату и своей качественной определенности, своего содержания, ценностно-смысловых аспектов мотивации, тех целей, ценностей и интересов, которые удовлетворяются или реализуются через рождение детей и которые образуют содержание потребности в детях.

Количественная и качественная определенность потребности в детях соответственно раскрывается в понятиях репродуктивных ус­тановок и репродуктивных мотивов. Эти последние и являются не­посредственными объектами измерения.

Репродуктивные установки — это психические состояния лично­сти, обусловливающие взаимную согласованность разного рода дей­ствий, характеризующихся положительным или отрицательным от­ношением к рождению определенного числа детей.

Репродуктивные установки делятся на два класса:

— установки детности, регулирующие достижение определенного числа детей. К этому классу относятся установки на благополучные исходы беременности, на протогенетические (между образованием брачного союза и рождением первого ребенка) и интергенетические

(между рождениями детей разной очередности) интервалы, установ­ки на пол ребенка, установки на усыновление или удочерение (адапционные);

— установки на применение контрацепции и искусственное пре­рывание беременности.

Все эти конкретные виды установок выражают в конкретной си­туации времени и места величину потребности в детях и ее силу и благодаря этому оказываются взаимосвязанными. Чем сильнее, к примеру, готовность к рождению ребенка определенной очередно­сти, тем короче, при прочих равных условиях, генетические интер­валы и тем вероятнее выбор линии репродуктивного поведения, не связанной с применением контрацепции и искусственными аборта­ми. А взятое в целом, вместе, все перечисленное характеризует сто­ящую за ним силу и величину потребности в детях.

Для измерения репродуктивных установок в демографии и со­циологии семьи разработаны специальные методы. Одна их группа основывается на определении так называемых "предпочитаемых чи­сел детей". Все теоретически возможные предпочитаемые числа де­тей являются, как неоднократно подчеркивалось выше, сложным итогом взаимодействия потребности в детях и конкретных ситуаций образа жизни, в которых она лишь проявляется. Именно поэтому ни один из показателей предпочитаемых чисел детей не является сам по себе измерителем ни потребности в детях, ни даже репродуктивной установки. Они — лишь их отражение в обманчивом зеркале конк­ретных реальных или воображаемых условий жизни, причем отраже­ние не всей установки, а только ее когнитивного компонента.

Индивид имеет некое идеализированное представление о наилуч­шей с его точки зрения семье, одним из аспектов которого являет­ся и представление о детности такой семьи. Этот образ не являет­ся чем-то застывшим и неизменным. Он постоянно корректируется в зависимости от наличных или предполагаемых условий жизни и их гипотетических изменений. Исследователь, социолог семьи и де­мограф, создавая искусственную ситуацию социологического опро­са, актуализирует это представление, побуждает респондентов более или менее четко сформулировать его в виде определенных логи­ческих высказываний, придать количественную меру. И в зависимо­сти от того, каковы эти реальные или гипотетические условия жизни и их возможные изменения (точнее говоря, как они оцениваются, воспринимаются респондентом сквозь призму его диспозиционной структуры), индивидуальная потребность в детях выражается в том или ином предпочитаемом числе детей.

На схеме 9—5 приведены некоторые из этих возможных реальных или гипотетических жизненных обстоятельств и соответствующие им показатели предпочитаемых чисел детей.

В изучении рождаемости и репродуктивного поведения обычно используются отнюдь не все представленные на схеме показатели предпочитаемых чисел детей, а лишь некоторые из них. Чаще все­го это — идеальное, желаемое и ожидаемое числа детей в семье; иногда используется также число детей, планировавшееся в момент вступления в брак¹².

Идеальное число детей не является отражением установок детности, а, скорее, характеризует осведомленность респондентов о так или иначе обсуждающихся в обществе проблемах семьи, населения и рождаемости. Об этом говорят, в частности, результаты специ­ального исследования взаимосвязи динамики идеального числа детей в США в 50-70-е гг. с частотой публикаций материалов по пробле­мам населения в газете "New York Times". Исследование обнаружи­ло прямую зависимость идеального числа детей от интенсивности обсуждений данной темы¹³.

Идеальное число детей, фиксируя "наилучшую" детность вообще, а не для конкретного респондента, характеризует, с одной стороны, информированность о том, какое число детей признается обществен­ным мнением "должным", и соответственно понимание значимости этой проблемы, а, с другой, — восприятие ("догадку") того, что, по мнению респондента, ждет от него интервьюер. В любом случае идеальное число детей, вопреки распространенному мнению, не от­ражает социальной нормы детности, а, следовательно, и потребности в детях.

Из всех показателей предпочитаемых чисел детей самым точным и надежным в смысле отражения потребности в детях и, самое глав­ное, предсказания окончательного числа детей в семье является ожи­даемое число детей в семье (в обоих его вариантах — всего и еще), а также ожидавшееся (планировавшееся) в момент заключения бра­ка. Об этом говорят результаты сопоставления различных вариантов предпочитаемых чисел детей с фактической детностью.

Но важно подчеркнуть еще и еще раз, что никакой отдельный показатель из предпочитаемых чисел детей не может сразу, одним числом выразить потребность в детях. Но можно попытаться понять, как именно проявляется потребность в детях в сочетании с разнооб­разными условиями жизни. Это возможно, если объединить несколь­ко показателей предпочитаемых чисел в систему. Такое объединение (система), построение комплексного показателя — один из возмож­ных путей повышения обоснованности измерения репродуктивной

Схема 9—5