Августа. Сегодня мой день рождения

Сегодня мой день рождения.

Вспомнил отца, маму… Создателя (нельзя быть неблагодарным!) К слову сказать, то, что я произношу из раза в раз, – не совсем молитва… на всё про всё, текст один: «Слава тебе, Господи!» Богосл а вие. Донимать Творца бесчисленными просьбами, канючить, значило бы не верить в его Всемерность… Мои сокровенные желания Он и так знает. Я верю Ему. Верю больше, чем себе. С Богом хоть за море, без Бога – ни до порога! Заутренние и вечерние строки в походном блокноте и есть моя служба Ему, мои молитвы.

Моё крестное распятие!..

Дома, месяц назад, раздумывал: чем бы себя одарить? Хотелось необычного... И вот свершилось! За эти пять суток я стал чуточку иным, сделался богаче. Я получил на день рожденья себя иного.

Да, самый желанный подарок человек делает себе сам.

Хотя нет!.. Не всегда.

Ритмические строки – на появление их не рассчитывал. Какой дар сравнится с этим? Словно щедрая морская волна вынесла и, оставив предо мной россыпь северных жемчужин, отхлынула. Надеюсь, отхлынула не навечно... И ещё кряду можно назвать появление внука:

Ветер принёс Солнышку

Пуховые облака-подушки,

А я одеялом воздушным

Окутал сладкого Лёвушку.

Солнце закрыло глазки

День ушёл на покой.

Пусть тебе снятся сказки

Махонький внучек мой.

Напоследок, в ожидании карбаса, обошёл по кечкаре свой остров везения. Собрал внуку несколько витиеватых перламутровых ракушек и гладко отшлифованных усердной волной кварцев – нетающих льдинок холодного Белого моря.

Вода з а прибыла.

Я поднялся на вершину скалы.

Благодать! Сколь одухотворённо сегодняшнее утро.

На каменной террасе повернулся лицом к Солнцу, и…

Раствори-и-ился в при..ро…

Откровение Создателя… Спаси-Бо!..

Изумление… Восторг! Лёгкость невесомая… пере-полня…

Дышать… свободно.

В глазах Моря вспыхнули искорки духовной близости…

– И я вас люблю…

Свинцовую гладь рассекла белая гладко-маслянистая спина белухи. Белизна перетекла ещё раз… ближе.

– Сударыня, желаю Вам здравствовать!

Вместо летящей с Северного полюса ненавистной морянки с материка поддувал душистый южный ветерок, пахло сеном, домом. Ветер ласкал меня, нашёптывал на ушко прощальные слова любви…

– Друзья, спасибо за всё! Пришло время нам расставаться. Ветер, как и время, в пригоршни не удержишь… Как моря устилают землю-матушку, облака укрывают солнышко, как травы шелковые – луг-луговик, так я нежно обнимаю вас.

На горизонте, средь мерцающих солнечных бликов, появилась запятая.

Она близилась, превращаясь в парусное судно.

Дабы не нарушить хрупкой гармонии естества, тихохонько развернулся, стал спускаться к избушке. Шажок, второй, третий… Ещё один… Прозрачная, непроницаемая граница, отделяющая мистически-райский храм природы от мира сего, беззвучно замкнулась. Телу вернулась первородная бренность, тяжесть.

Из всех желаний самым-самым-самым было одно: при встрече с людьми не зайтись безумным, счастливым смехом, в перехлёст со слезами отрады…

Перепугаю нахрен!

***

До острова, по расчётам, оставался примерно час ходу…

Я восстанавливал в памяти отдельные эпизоды рассказа, и получалось, расчёт мой оправдан. Человек, жёстко зажатый обстоятельствами, не только перешёл с казённого, формального языка на живой, народный. Его прорвало на стихи!

Нетерпеливо толкаю Оню в коленку:

– Дальше-то что?

– Когда в журнале исчезли записи второго метеоролога, я подумал: «Всё! Убил Ваню!» Эта мысль пронеслась первой. Аж холодом обдала... Но после прикинул: «Нет». Ровный почерк, буковка к буковке. Сомнений быть не могло: автор – человек уравновешенный, даже «флегма». Случись самое ужасное, он так бы в дежурном журнале и написал: «Ваню убил». Затем подробно изложил бы обстоятельства криминального происшествия, последние слова убитого в адрес руководства управления и указал бы точное время. Ничего подобного не было.

Заканчивались записи журнала истерическим воплем. На весь разворот гремела, до звона в ушах! – ором орала надпись:

«В е р т о л ё т!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!»

– Флегматик, выводя кириллицу, втыкал шариковую ручку на глубину десяти листов и – не писал – вырезал! злосчастные буквы. Я, дурак, не взял тогда журнала! – Оня смолк и взглядом устремился вдаль.

Уверенный гул мощного подвесного мотора понемногу завладел моим слухом, сознанием. Белое море прохладной морской водой окропило лицо, помогая собраться, настроиться… Мне свою робинзонаду ещё только предстояло пройти. И чем она закончится, я знать не мог.

Но одно я знал твёрдо…

Есть, непременно есть обстоятельства, при коих человек переходит с казённого на родной, живой, русский язык. И для тех, кто страстно желает, обязательно приходит момент, когда слабые пёрышки обретут крепь. Тогда и возникает небывалая подъёмная сила. Возмужалый птенец становится на крыло.

И… летит к звёздам!

***

P.S.

Прошёл месяц…

Стоит выпасть свободной минутке, я, как скупой рыцарь, пересчитываю листочки с отпечатанными набело непривычно-ритмическими строками. Поглаживаю их, воркую... Они – настоящее чудо! Хотя, признаться по совести, так думаю я один. (Уповаю, что не агевзия причиной тому [12].) Ряд творений, не откладывая, решил посвятить знакомым и близким, а то, поди знай, соизволит Муза посетить ещё или нет. Дело тёмное! «Слева – обрыв…» – сыну Леониду с припиской: «Сынушка, желаю тебе год от года расти над собой». «Колежма – Белого моря рай» – истым поморам, братья Лёгким: Анатолию, Василию и Сергею. «У самого Белого моря» – Галине, жене (так всё-таки будет пристойней).

25 августа 2012 года

Александр Костюнин

Примечания:

[1] Любой сильно нехороший человек ассоциировался у советских людей с немецко-фашистскими захватчиками или попросту «немцами»;

[2] Анкл (uncle англ.) – дядя;

[3] Кур е нь (помор.) – убогая дымная изба, черная изба, ветхий, в одну две комнаты домик без хозяйственных пристроек к нему;

[4] Материк, матерая земля.

[5] Линейка (помор.) – доля в жизни, участь;

[6] Досп е ть (помор.) – о человеке: окрепнуть, достигнуть совершеннолетнего возраста, возмужать;

[7] Самое теплое время года на Беломорье. В Сорокском и Кемском районах лето определяется периодом времени от Иванова дня (24 июня) и по Ильин день (20 июля). Поморы говорят: первый летний праздник Иван день и последний Ильин день до обеда;

[8] Хэллоуин (англ. Halloween, All Hallows Eve или All Saints Eve) – национальный праздник «нечистой силы» в США;

[9] «Высечь море». В начале похода на Грецию (480 до н.э.) буря снесла построенные персами мосты через Геллеспонт (Дарданеллы). «Узнав об этом, Ксеркс распалился страшным гневом и повелел бичевать Геллеспонт, наказав 300 ударов бича, и затем погрузить в открытое море пару оков» (Геродот, VII, 35). >Геродот, с. 325.

[10] Гомер «Одиссея» (песнь V, ст. 330) Евр – (Эвр) бог восточного ветра, брат ветров Борея (северный ветер), Зефира (западный) и Нота (южный);

[11] Олонецкая поговорка;

[12] Агевзия (а + греч. geusis – вкус). Нарушение восприятия вкусовых ощущений. Может наблюдаться при органических заболеваниях нервной системы с поражением вкусового анализатора, особенно центрального его отдела, либо при истерии. В некоторых случаях сопровождает бредовые переживания, главным образом бред отравления. При депрессиях входит в структуру синдрома отчуждения витальных чувств.

Третий день

Причеть

Вчера схоронили тестя.

В тесном деревенском доме полно народу, ночевали кто где. На кровать усопшего лёг старший сын. Утром, растерянный, он сбивчиво пересказывал кошмарный сон. И теперь уж никто не соглашался лечь на смертное ложе. Вызвался я… (С батей, так его величал, жили душа в душу.) К тому же я заметил: в поисках творчества важно идти туда, где нет очередей. Где другим «негламурно» либо страшно… Это знак: все – оттуда, мне – туда. Нужно быть открытым к таинству.

А ночью явились стихи…

*

За гармошкою

Не послал мя тесть –

Ведь не п а хана

Истомилась десть.

Поле тучное

Неухожено,

На потерянных

Детей брошено.

Лампочка висит

Горит тусклым огнём.

Всё бы хорошо –

Нет хозяина.

Помер тесть родной,

Пётр Степанович.

Водку пьёт родня –

Я прикладываюсь.

Не по силам заглушить

Вопы – горькостью,

Слепоту замельтешить

Теленовостью.

Сорняки – под плуг!..

Нескоромная,

Пусть родит земля.

Аль бездомная?

Лампочка висит,

Горит тусклым огнём.

Всё бы хорошо –

Нет хозяина.

Помер тесть родной,

Пётр Степанович

Водку пьёт родня –

Я прикладываюсь.

*

Все мы о днова

Дети замети.

Ветки хвойные –

Меткой памяти.

Рады, ежли горь

У ворот чужих,

Да вот только соль

На висках своих.

И покуда весть

К нам летит стрелой,

Божий т е плит день

Свечкой неземной.

Кабы только мог,

Н е дал бы свою

Белую снежинку

Обернуть в хвою.

*

Сей гам – судный день

Чёрной кошкой кот и т.

Чёрной кошкою

Неживых котят…

Сны стоят кугой –

Бабой крупною,

Бабою страшною,

Непускаемой.

Глаз боюсь отвесть,

Слушно вверх веду...

Ничегошеньки

Не гов о рят мне.

Ты, отец родной,

Дай хоть знак земной:

Как тебе без нас,

Чем вспомочь сей час?

Немота – в ответ,

Всё тихохонько.

Жуткой гостью сова

Глазам хлопает.

Серой пеленой

Солнца день застил,

И слеза кипит –

Горьким варевом.

*

с. Вешкелица, 29 октября 2012 года

Пёрышки

(Продолжение)