Глава шестая. У звания старшего инспектора есть свои преимущества, подумал Бэнкс воскресным утром, не спеша попивая в оранжерее вторую чашку кофе и пролистывая воскресные

У звания старшего инспектора есть свои преимущества, подумал Бэнкс воскресным утром, не спеша попивая в оранжерее вторую чашку кофе и пролистывая воскресные газеты. На улице уже часа два как кончился дождь, сияло солнце, погода немного наладилась, хотя в воздухе отчетливо пахло осенью: подгнивающими листьями, едким дымком отдаленных торфяников.

Разумеется, он оставался руководителем расследования, и вскоре ему предстояло допрашивать Келвина Сомса. Кроме того, ему надо будет найти время, чтобы заскочить и в отдел, и в спецфургон, обозначить свое присутствие и узнать о новых результатах, если они будут. В подобных расследованиях он никогда не удалялся надолго от театра боевых действий, однако пока у его группы было достаточно самостоятельных занятий, а криминалистический отдел должен был еще просеять массу материала. Бэнкс находился на расстоянии всего одного телефонного звонка от коллег, так что, если не будет какого‑нибудь прорыва, ему незачем каждое утро на рассвете являться в свой кабинет, где его ждет готовая погрести его под собой груда бумаг, и больше ничего. Завтра утром они с Энни первым делом отправятся на поезде в Лондон, и там, возможно, им удастся побольше узнать о Нике Барбере. Пока Энни выяснила, покопавшись в «Гугле», что он писал для музыкального ежемесячника «Мохо», а кроме того, его перу принадлежала пара броских биографий рок‑звезд. Это было любопытно, и Бэнксу показалось, что теперь, когда ему известен контекст, он припоминает это имя – Ник Барбер. Но смутно, очень смутно…

Как только Бэнкс решил, что пора прибраться и двинуть на ферму Сомса, в дверь постучали. Вряд ли это Энни: она уехала встречаться с родителями Барбера, живущими близ Шеффилда. Озадаченный, он не спеша прошел в переднюю, открыл и в изумлении увидел на пороге своего сына Брайана.

– А, пап, отлично, ты дома.

– Как и следовало ожидать, – проговорил Бэнкс. – Ты не позвонил.

– Батарейка сдохла, а зарядник в машине раздолбался на хрен. Извини. Ничего?

– Конечно, – ответил Бэнкс, улыбаясь, кладя руку на плечо Брайану и делая шаг назад. – Давай, входи. Всегда рад тебя видеть.

Бэнкс скорее услышал, чем увидел какое‑то движение за спиной у Брайана, и в поле зрения появилась молодая женщина.

– Это Эмилия, – представил Брайан. – Эмилия, это мой папа.

– Здрасте, мистер Бэнкс, – произнесла Эмилия, протягивая ему мягкую руку с длинными пальцами, сужающимися к концам, и браслетом на запястье. – Очень приятно познакомиться.

– Можно мы принесем вещи из машины? – спросил Брайан.

Все еще озадаченный происходящим, Бэнкс просто сказал «хорошо» и стоял столбом, пока Брайан с Эмилией вытаскивали две большие спортивные сумки из багажника красной «хонды», которая, судя по ее виду, явно знавала лучшие времена; затем они вернулись к коттеджу.

– Мы поживем несколько дней, если не возражаешь, – заявил Брайан, когда Бэнкс жестом пригласил их войти. – У меня образовалось кое‑какое свободное время перед репетициями к нашему туру, а Эмилия никогда не бывала в Долинах. Решил ей показать. Мы немного погуляем, ну, все эти сельские дела.

Брайан с Эмилией опустили поклажу на пол. Брайан вынул из кармана мобильник и стал искать шнур в боковом отсеке своей сумки.

– Ничего, если я заряжу телефон? – осведомился он.

– Конечно, – ответил Бэнкс, указывая на ближайшую розетку. – Слушай, вам что‑нибудь дать? – Он посмотрел на часы. – Мне скоро надо уходить, но мы можем перед этим выпить кофе.

– Отлично. Самое время, – заметил Брайан.

Эмилия согласно кивнула. Бэнксу она показалась какой‑то невероятно знакомой.

– Тогда пройдем через оранжерею, – предложил Бэнкс.

– Оранжерея. О‑ля‑ля! – восхитился Брайан.

– Не дерзи, – усмехнулся Брайан. – В оранжереях прекрасно отдыхается. Это как убежище, где укрываешься от реальности.

Брайан уже сунул нос в комнату отдыха.

– Господи помилуй! – воскликнул он. – Вы только поглядите на эти штуки. Это про них ты мне рассказывал, что получил их в наследство от дядюшки Роя?

– Да, – ответил Бэнкс. – Твои дедушка с бабушкой не захотели брать, вот я и…

– Супер! – восхитился Брайан. – Нет, насчет дяди Роя очень грустно и все такое, но вы только поглядите на эту плазму, на эти фильмы. А «порше» во дворе тоже твой, да?

– Да, он тоже от Роя, – сообщил Бэнкс. Его кольнуло чувство вины за всю эту историю. Он оставил Брайана с Эмилией рыскать по обширной коллекции музыкальных дисков, а сам отправился на кухню и включил кофеварку. Затем подобрал газеты, разбросанные в оранжерее, и положил их на свободный стул. Брайан и Эмилия пришли через дверь, ведущую прямо из комнаты отдыха.

– Вот уж не подумал бы, что ты фанат «Стритс», пап, – заметил Брайан.

– Показывает, как мало ты меня знаешь, только и всего, – отозвался Бэнкс.

– Да, но хип‑хоп?

– Провожу исследования, – пояснил Бэнкс. – Мне же надо проникать в преступное сознание, верно? И потом, это же не совсем хип‑хоп, а? К тому же этот парень – отличный рассказчик. Садитесь. Молоко? Сахар?

Оба сказали «да». Бэнкс принес кофе и уселся в свое любимое белое плетеное кресло напротив Брайана с Эмилией. Он знал, что это маловероятно, ведь Брайану было уже за двадцать, однако ему показалось, что сын вырос на пару дюймов, с тех пор как они виделись в последний раз. В нем было примерно шесть футов два дюйма, одет в зеленую футболку с логотипом его группы «Блю Лэмпс» и кремовые штаны. Он весьма коротко подстригся и смазал волосы гелем. Бэнкс подумал, что из‑за всего этого сын выглядит старше, а значит, в свою очередь, и сам Бэнкс чувствует себя старше.

Эмилия походила на фотомодель. Всего на пару дюймов ниже Брайана, гибкая, как тростинка, в обтягивающих синих джинсах, низко сидящих на бедрах, и маленьком топике, с необходимым широким промежутком между этими двумя предметами туалета и с каким‑то зеленым камушком, украшавшим пупок; ее скупые движения отличались томным изяществом. Волосы, в которых сочетались светлые и каштановые пряди, доходили ей до середины спины; они обрамляли и почти полностью скрывали ее овальное лицо с тонкими чертами, полными губами, маленьким носиком и высокими скулами. Ее лиловатые глаза были неестественно яркими, но Бэнкс заподозрил, что виной тому не наркотики, а скорее контактные линзы. Он совершенно точно где‑то видел ее раньше.

– Очень рад снова тебя повидать, – обратился Бэнкс к Брайану, – и мне очень приятно с вами познакомиться, Эмилия. Простите, вы застали меня врасплох.

– Только не говори мне, что в доме нет еды, – предупредил Брайан. – Или еще хуже – нет выпивки.

– Есть вино, есть несколько банок пива. Но это почти все. Ах да, еще осталось немного вегетарианской лазаньи.

– Ты стал вегетарианцем?

– Нет. Вчера вечером заходила Энни.

– Ага, – сказал Брайан. – У вас с ней опять закрутилось?

Бэнкс почувствовал, что краснеет:

– Не хами. И потом, ничего такого нет. Неужели двое коллег не могут спокойно поужинать вместе?

Ухмыляясь, Брайан поднял руки:

– Ладно‑ладно.

– Может, мы потом поедим где‑нибудь вместе? Пообедаем в пабе, если я успею приехать. Я приглашаю.

– Отлично, – согласился Брайан. – Как тебе, Эмми, ничего?

– Конечно, – ответила Эмилия. – Мне не терпится попробовать ваш знаменитый йоркширский пудинг.

– Вы никогда не ели йоркширский пудинг? – удивился Бэнкс.

Эмилия зарделась:

– Да, так уж жизнь сложилась.

– Что ж, думаю, это можно устроить, – пообещал Бэнкс. Он взглянул на часы. – Но сейчас мне пора бежать. Я позвоню.

– Блеск, – откликнулся Брайан. – Ты скажешь, в какую комнату нам заселиться? Пока тебя не будет, перетащим туда вещи.