Глава 16. Усевшись на заднее сиденье, Уэйн Хадли запихнул в кейс наброски своего будущего доклада, расслабил галстук

Усевшись на заднее сиденье, Уэйн Хадли запихнул в кейс наброски своего будущего доклада, расслабил галстук, вытянул ноги и, глядя на двоих расконвоированных на переднем сиденье, удовлетворенно вздохнул. Сандини был просто мелким мошенником, грязным итальяшкой, полным ничтожеством. Его и расконвоировали‑то лишь потому, что один из его крутых родственников имел влияние на какую‑то важную шишку в системе и Хадли просто получил негласное указание. А так от Сандини не было никакого толку. Да и какое удовольствие можно получить от травли обычного жалкого прохвоста?

Совсем другое дело – Захарий Бенедикт. Этот был кинозвездой, секс‑символом, богачом. Из тех, у которых свои самолеты, роскошные лимузины с шоферами и тому подобное. А теперь эта мировая знаменитость выполняет все, что ему прикажет он, Уэйн Хадли. Нет, все‑таки есть в мире справедливость. Настоящая справедливость. Да, этого Бенедикта нелегко пронять, вывести из себя, но иногда Хадли все же донимал и его. Вряд ли тому было приятно, когда Хадли заставлял его смотреть по видео последние фильмы и церемонию вручения «Оскаров». Хотя с этим толстокожим гордецом нельзя было быть ни в чем уверенным. Вот и сейчас мозг Хадли усиленно работал в поисках самой больной и неприятной темы. А что, если попробовать секс?

Когда машина затормозила у светофора, неподалеку от места назначения, Хадли немного наклонился вперед и, придав своему лицу выражение невинного любопытства, поинтересовался:

– Бьюсь об заклад, что раньше бабы так и лезли в постель к такому богатому и знаменитому парню, как ты. А, Бенедикт? Ты, наверное, и сейчас иногда думаешь о женщинах? О том, как они пахнут, какой вкус у их губ, какое на ощупь тело, правда? Хотя, может быть, ты на самом деле не такой уж и секс‑гигант. Если бы это было так, то та светловолосая сучка, твоя жена, вряд ли бы спуталась с этим парнем. Как его бишь? Остин, кажется. Или я не прав?

Напряженно всматриваясь в зеркало обзора, Хадли с удовлетворением отметил, как напряглось лицо Бенедикта, но он ошибался, подумав, что причиной тому был разговор о сексе, а не имя Тони Остина.

– Даже если тебя когда‑нибудь и освободят досрочно – в чем я лично сильно сомневаюсь, – то все равно можешь особенно не рассчитывать на бурную половую жизнь. Хотя все бабы – шлюхи, но даже у шлюх есть свои принципы, и они не особенно жалуют всяких разных подонков вроде тебя.

Несмотря на то что Хадли обычно прилагал максимум усилий, чтобы сохранить хотя бы внешнюю невозмутимость, это ему не всегда удавалось. Вот и сейчас, несмотря на все потуги, злобная, неуемная агрессивность начальника все же вырвалась наружу:

– Отвечай на мои вопросы! Слышишь, ты, сукин сын? А не то следующий месяц проведешь в карцере! – Хадли с трудом овладел собой и продолжал почти любезно:

– Наверное, в добрые старые времена у тебя был личный шофер? Полагаю, что да. А теперь посмотри на себя. Кто ты? Значит, на свете все‑таки есть Бог. И он все видит!

Машина подъехала к знакомому зданию, и Хадли, выпрямляясь и затягивая галстук, решил добавить последний штрих:

– Кстати, ты никогда не задумывался над тем, что произошло с твоими деньгами? Если, конечно, от них что‑то осталось после уплаты адвокатам.

В ответ Бенедикт резко нажал на тормоз, и машина со скрежетом остановилась у входа. Хадли вполголоса выругался, собрал вывалившиеся из раскрывшегося кейса бумаги и стал ждать, пока Зак поможет ему выйти. Но строптивый шофер продолжал невозмутимо оставаться на своем месте, и Хадли прорвало:

– Слышишь, ты, наглый кретин! Не знаю, какой бес сегодня в тебя вселился, но когда мы вернемся обратно, я постараюсь это выяснить. А теперь вытряхивай свою задницу из машины и открой мне дверь!

Не замечая леденящего ветра, который рвал с плеч тоненькую хлопчатобумажную куртку, Зак выбрался наружу. Единственное, что его заботило по‑настоящему, – это снегопад, который, похоже, зарядил надолго. Через пять минут он станет беглым преступником. С шутовским поклоном распахнув заднюю дверь, он склонился еще ниже и откровенно издевательским тоном поинтересовался:

– Вы в состоянии выйти сами? Или, может, мне вас вынести?

Выйдя из машины, Хадли рывком вытащил кейс и, пытаясь сдержать клокотавшую ярость, прошипел:

– Боюсь, что ты нуждаешься в паре‑другой уроков хорошего тона, Бенедикт! – Взглянув на Сандини, с деланным равнодушием рассматривающего витрину, он заговорил ровнее, постепенно овладевая собой:

– У тебя есть список поручений. Выполни их и возвращайся. А что касается тебя, скотина, – при этих словах выдержка чуть было снова не изменила Хадли, – то тебе придется отнести свою царственную задницу в ближайший магазин и купить мне хорошего импортного сыра и немного свежих фруктов. После этого оставайся в машине. Я освобожусь через полтора часа. Да, и не забудь хорошенько прогреть мотор!

Не дожидаясь ответа, Хадли направился к входной двери. Две пары глаз сопровождали начальственную спину до тех пор, пока она не скрылась за дверью.

– Ублюдок, – процедил Сандини сквозь зубы и, повернувшись к Заку, вздохнул:

– Ну вот, кажется, пора. Удачи тебе, дружище. – Взглянув на низкое, покрытое свинцовыми тучами небо, он добавил:

– Похоже на то, что надвигается настоящая пурга.

Нетерпеливо махнув рукой, Зак заговорил быстро и по‑деловому:

– Ты знаешь, что делать. Не вздумай отклоняться от плана и. Бога ради, ничего не меняй в нашей легенде. Если ты все сделаешь правильно, то никому не удастся изобразить тебя сообщником. Наоборот, ты предстанешь перед всеми настоящим героем.

Но в ленивой усмешке Сандини было что‑то настолько настораживающее, что Зак никак не мог решиться уйти. Его беспокоила и необычная нервозность маленького итальянца.

Поэтому он быстро и четко еще раз изложил план, о котором до сих пор они могли лишь перешептываться.

– Дом, помни, ты должен все делать в точности так, как мы условились. «Забудь» список Хадли на полу машины. За час выполни все поручения, а потом скажи кому‑нибудь из продавщиц, что забыл список в машине и не уверен в том, что все купил. Скажи ей, что только сбегаешь за ним и тотчас же вернешься. Машина, естественно, окажется закрытой. – С этими словами Зак вырвал у Сандини листок, бросил его на пол, захлопнул дверцу и запер машину. Затем с напускным спокойствием твердо взял Сандини за локоть и вместе с ним направился к перекрестку.

Глядя на набирающие скорость автомобили, они терпеливо подождали, пока не загорится зеленый свет. Потом неторопливо перешли через дорогу. Со стороны они могли бы показаться двумя обычными техасцами, обсуждающими нынешнее состояние экономики или последний футбольный матч. Если бы не белые хлопчатобумажные брюки и черные трафаретные буквы на спинах, которые сообщали всем и каждому, что перед ними расконвоированные заключенные местной тюрьмы. Зак продолжал вполголоса инструктировать Сандини.

– Когда ты обнаружишь, что машина заперта, ступай в тот гастроном, что через дорогу. Там немного постой и пооглядывайся по сторонам, после чего спроси продавцов, не видели ли они кого‑нибудь, похожего на меня. После того, как тебе ответят, что не видели, отправляйся в аптеку и книжный магазин и порасспрашивай всех там. Когда ничего не добьешься и в них, смело возвращайся к машине, входи в здание и начинай открывать по очереди все двери, спрашивая всех подряд, где проходит совещание начальников тюрем. При этом не забывай сообщать, что, возможно, речь идет о побеге. Все продавцы позднее подтвердят твою версию, а так как ты поднимешь тревогу на полчаса раньше назначенного Хадли срока, то есть прежде, чем он мог бы сам обнаружить твое отсутствие, то и ему не придет в голову сомневаться в том, что ты невинен как дитя. Может быть, он даже отпустит тебя пораньше, и тогда ты сможешь побывать на свадьбе Джины.

Последний аргумент вызвал на худом лице итальянца широкую ухмылку. Он хотел было пожать на прощание руку Зака, но спохватился, что это могло бы выглядеть подозрительно.

– Не волнуйся за меня и действуй, – легонько подтолкнул он товарища. Зак кивнул и двинулся было вперед, но в последнюю секунду вернулся обратно.

– Что случилось, Зак? – спросил Сандини, увидев непривычно торжественное выражение спокойного и надменного лица.

– Мне будет недоставать тебя, Дом.

– Я знаю.

– Передавай маме самый горячий привет. А сестрам скажи, что они для меня всегда будут дороже любых киногероинь. – После этих слов Зак резко повернулся и быстро пошел прочь.

Гастроном располагался на углу и имел два выхода. Кроме основного, который хорошо просматривался из здания, где находился Хадли, был еще один – на боковую улицу. Сдерживаясь из последних сил, чтобы не поторопиться и ни в чем не отклониться от плана, Зак вошел в центральную дверь. Если его любимый начальник вдруг решит понаблюдать из окна, как выполняются его приказы, то останется доволен. Стараясь не привлекать ничьего внимания, Бенедикт сосчитал до тридцати.

Пятью минутами позже он уже находился в нескольких кварталах от гастронома и направлялся к первой ключевой точке своего побега – мужскому туалету на заправочной станции на Корт‑стрит. Сердце бешено колотилось в груди. Начинало сказываться и напряжение, усиливаемое страхом неизвестности. Проигнорировав светофор, Зак втиснулся между такси и тягачом, перешел на другую сторону и повернул направо. И за углом он наконец увидел то, что искал. В полуквартале от него был припаркован неприметный черный двухместный автомобиль с иллинойскими номерами. Несмотря на двухдневную задержку, машина, слава Богу, была на месте.

Изо всех сил сдерживая шаг, Зак обогнул красную «корветту», стоящую на заправке, прошел мимо здания станции и направился прямо к туалету, который находился чуть сбоку. Добравшись до заветной двери, Зак схватился за ручку и резко дернул. Закрыто! С трудом подавляя желание рвануть проклятую дверь, он вновь яростно задергал ручку. Изнутри раздался сердитый мужской голос:

– Кто это там такой нетерпеливый? Что, нельзя минутку подождать?

Обладатель сердитого голоса появился лишь через несколько минут. Рывком распахнув дверь, он огляделся по сторонам и направился к красной «корветте». Выждав минуту, Зак покинул свое убежище и заперся в кабинке. Все его внимание было приковано к переполненному мусорному ящику. Если за последние дни здесь делали уборку, то его побег окажется под угрозой.

Зак начал судорожно вытряхивать мусор. На пол полетели бумажные полотенца и груда пивных банок, за ними последовал нескончаемый поток всякой дряни. И наконец, на самом дне, он нашел то, что искал, – два нейлоновых вещевых мешка. Трясущимися руками Зак развязал веревку. В мешке оказалась пара джинсов его размера, неприметный черный свитер, обычная джинсовая куртка, пара ботинок и зеркальные солнцезащитные очки типа тех, что носят летчики. В другом мешке находились карта штата Колорадо с отмеченным маршрутом, письменные инструкции, два толстых коричневых конверта, автоматический пистолет сорок пятого калибра, коробка патронов, финка, ключи от черного двухместного автомобиля, стоявшего напротив. Весь этот набор должен был помочь ему достичь конечной цели – уединенного дома, затерянного высоко в горах Колорадо. Правда, финка немного озадачила Зака. Но, очевидно, Сандини считал, что подобный предмет должен быть у каждого уважающего себя беглого преступника.

Мысленно отсчитывая драгоценные секунды, Зак в мгновение ока избавился от старой одежды и облачился в новую. Запихав тюремное шмотье в один из мешков, он начал заталкивать отбросы, валяющиеся на полу, обратно в мусорный бак. Для его будущей безопасности было чрезвычайно важно не оставить никакого ключа к тому, как ему удалось бежать. И, естественно, никаких следов.

Вскрыв коричневые конверты, Зак быстро просмотрел их содержимое. В первом было 25 тысяч долларов в двадцатидолларовых купюрах и паспорт на имя Алана Олдрича. Во втором – целый набор оплаченных авиабилетов со свободной датой в разные концы страны. Некоторые из них были выписаны на имя Алана Олдрича, остальные – на другие фамилии, которые он смог бы использовать, если полиция раскроет имя, под которым он скрывается. Правда, пока он и думать не мог о том, чтобы засветиться в аэропорту. Под каким бы то ни было именем. Надо было переждать, пока страсти вокруг его побега немного улягутся.

Зак возлагал большие надежды на придуманный и разработанный им же самим план, осуществление которого стало возможно благодаря дорогостоящей помощи Сандини. В настоящее время в детройтской гостинице находился его двойник. Как только Зак даст ему знать, что он уже на свободе, этот человек наймет машину на имя Бенедикта Джонса и сегодня же вечером отправится в Виндзор, где и пересечет канадскую границу.

Если полиция проглотит эту утку, то охота за ним развернется на севере, а не здесь. И Зак сможет относительно спокойно переправиться в Мексику, а позднее, когда шум немного поутихнет, и в Южную Америку.

Зак, правда, сомневался в том, что эта мистификация продлится долго. Если честно, то он сомневался даже в том, что доберется живым до первого пристанища. Но сейчас это для него не имело ни малейшего значения. Главное – он вновь обрел свободу, какой бы короткой она ни была. Граница Техас – Оклахома находилась совсем недалеко, в каких‑нибудь девяноста милях. Если до тех пор его не хватятся, то останется проехать всего тридцать пять миль по территории Оклахомы. А дальше уже начнется Колорадо. Именно там, в Колорадо, где‑то в горах, находилось его первое пристанище – затерявшийся в лесу дом, который, как его уверили, он может использовать в качестве убежища, когда ему будет угодно.

Но дорога туда будет долгой и нелегкой. Ему предстоит незамеченным пересечь границы двух штатов, а затем, если это все‑таки удастся, набраться терпения и выжидать. Не исключено, что пройдет много времени, прежде чем он сможет приступить ко второй стадии своего плана.

Взяв пистолет, Зак зарядил полную обойму, проверил предохранитель и засунул оружие в карман куртки вместе с пачкой двадцатидолларовых купюр.

Обогнув угол станции, он направился к своей машине и… застыл как вкопанный, не в силах верить собственным глазам. Тягач, который повстречался ему по дороге к станции, снова был здесь. Но теперь он двигался в обратном направлении, увозя с собой неприметную черную двухместную машину с иллинойсскими номерами.

В течение нескольких секунд Зак стоял совершенно парализованный происшедшим. Из ступора его вывели голоса работников станции.

– Я же говорил тебе, что машину бросили. Она торчит здесь уже три дня.

Вернувшись к реальности, Зак понял, что теперь у него только два выхода. Можно было вернуться в туалет, переодеться в тюремное, как можно дальше запрятать те веши, что сейчас были при нем, и перенести вторую попытку на неопределенный срок. Можно было попытаться что‑нибудь сымпровизировать прямо сейчас. Хотя, если разобраться, настоящего выбора у него не было. Зак уже давно внутренне для себя решил, что ни за что не вернется в тюрьму. Уж лучше умереть.

Он бросился за угол, по дороге лихорадочно придумывая хоть что‑нибудь, что помогло бы выбраться из города. Навстречу ему двигался автобус. Зак выхватил из урны кем‑то выброшенную газету и принялся отчаянно размахивать ею. Автобус затормозил и принял пассажира. Закрывшись газетой как щитом и делая вид, что очень увлечен какой‑то статьей, Зак пробрался сквозь болтливую кучку студентов в конец автобуса. В течение двадцати мучительных минут автобус как черепаха полз по запруженным автомобилями улочкам, останавливаясь на каждом углу и высаживая очередную порцию пассажиров. Затем он свернул направо и подъехал к конечной остановке. К этому времени в салоне осталось человек пять шумливых студентов, да и те направились к выходу, завидев, очевидно, свою любимую забегаловку.

У Зака не было выбора. Выйдя вместе со студентами через задние двери, он направился к перекрестку, который, как ему было известно, должен был находиться где‑то в километре впереди и от которого одна из дорог вела на автостраду. Ему оставалось надеяться только на попутку. Да и с ней надо спешить. Через полчаса его будут искать все полицейские в радиусе пятидесяти миль. А голосующие на дорогах, естественно, привлекут их самое пристальное внимание.

Снег падал на волосы и лип к ногам. Похоже, началась настоящая метель. Нагнув голову, Зак брел вдоль шоссе. Мимо проезжали легковушки и грузовики, но их владельцы игнорировали голосующего, и у Зака возникло гнетущее предчувствие надвигающейся катастрофы. Да, машин было много, но все водители торопились успеть домой до того, как разразится пурга, и не собирались останавливаться ни по какому поводу. Неподалеку от перекрестка находилась старомодная закусочная с заправочной станцией, но на большой стоянке сейчас были только две машины – синий «блейзер»и коричневый фургон. Зак подошел к зданию и сквозь большое окно внимательно рассмотрел посетителей кафе. Их было всего четверо – одинокая женщина и мать с двумя маленькими детьми. Зак невольно выругался. Обе машины принадлежали женщинам, а те наверняка ни за что не возьмут попутчика. Не замедляя шага, он дошел до припаркованных машин. Вдруг у одной из них ключи окажутся в замке зажигания? Хотя Зак прекрасно понимал, что угонять машину было бы чистейшим безумием, – чтобы выехать со стоянки, ему пришлось бы проехать прямо под окном кафе. Дальнейший ход событий нетрудно предугадать. Хозяйка машины немедленно позвонит в полицию и сообщит о случившемся. К тому же из кафе будет прекрасно видно, в какую сторону он направится. Но, может быть, ему удастся уговорить одну из женщин подвезти его за деньги?.

И если ее не убедят деньги, то наверняка убедит пистолет. Господи! Неужели нет никакого другого выхода?

С двух сторон от него с ревом проносились грузовики, вздымая клубы снежной пыли. Зак посмотрел на часы. С тех пор как Хадли ушел на свое совещание, прошел почти час Теперь ему нельзя даже думать о том, чтобы голосовать на автостраде Если Сандини точно выполнит все его указания, то уже через пять‑десять минут будет объявлена всеобщая тревога. Не успел Зак подумать об этом, как на эстакаде показалась машина местного шерифа. Замедлив ход, она свернула к стоянке у кафе, направляясь прямо к Заку.

Зак инстинктивно присел, сделав вид, что рассматривает колесо «блейзера», и тут его осенило. Выхватив из вещмешка финку, он вонзил ее в одну из шин, слегка повернув вбок, чтобы воздух вырывался с меньшей силой. Углом глаза Зак видел, что патрульная машина остановилась прямо позади него. Но местный шериф, вместо того чтобы поинтересоваться, чего это ради какой‑то тип с вещмешком сшивается около кафе, всего лишь опустил стекло и сделал весьма глубокомысленное замечание.

– Похоже, что у вас спустило колесо…

– Да уж, так спустило, что дальше некуда, – согласился Зак, похлопывая по покрышке и стараясь не оглядываться назад. – Жена пыталась предупредить меня, что эта проклятая…

Дальше он мог не продолжать. Все равно его голос потонул бы в истошных воплях полицейского радио. Тотчас же патрульная машина резко развернулась, набрала скорость и умчалась со стоянки с включенной сиреной. А несколько мгновений спустя звуки сирен уже доносились до Зака со всех сторон, и патрульные машины одна за другой проносились по эстакаде, сверкая мигалками.

Ну вот и все. Побег раскрыт. Начинается охота.

А тем временем в кафе Джулия допила кофе и рылась к сумке в поисках кошелька. Ее визит к мистеру Вернону оказался даже более удачным, чем она ожидала. И хотя сейчас ей предстояла четырехчасовая поездка через пургу, Джулия была настолько возбуждена удачной поездкой и более чем внушительным чеком, лежащим в ее сумочке, что никакие предстоящие трудности ее не пугали. Взглянув на часы, девушка поднялась и, захватив наполненный кофе термос, направилась к выходу.

Тяжелая дверь захлопнулась, оставляя за собой теплый уют кафе, и Джулия поежилась под порывом холодного ветра. Визжа шинами, патрульная машина сделала какой‑то невероятный разворот и пулей вылетела со стоянки, взметая по пути тучи снега. Вопли сирены разносились по всей округе. Удивленная Джулия едва не споткнулась о темноволосого мужчину, который сидел на корточках у одного из задних колес и резко встал при ее приближении. Джулия испуганно отпрянула. Человек был на голову выше ее. Пытаясь унять дрожь в голосе, она подозрительно спросила у нависающего над ней собственного отражения в зеркальных стеклах очков:

– Что вы здесь делаете?

В ответ Заку даже удалось изобразить на лице подобие улыбки. Теперь он знал, как именно нужно себя вести в этой ситуации. Богатое воображение и способность к импровизации всегда были его отличительными свойствами. Именно им он во многом обязан своими успехами в кино. Кивнув на явно спущенное колесо, он сказал:

– Я бы мог помочь вас заменить колесо, если у вас есть домкрат.

Джулия облегченно вздохнула.

– Извините, что я так резко с вами разговаривала, но вы меня ужасно напугали. И еще отсюда с таким шумом сорвалась патрульная машина – Это был Джо Лумис, местный констебль, – продолжал врать Зак, стараясь ненавязчиво создать впечатление, что этот полицейский – его друг. – Он только что получил экстренный вызов, а не то обязательно помог бы мне сменить вам колесо.

Все страхи Джулии улетучились окончательно, и она улыбнулась своему добровольному помощнику.

– Это так любезно с вашей стороны, – сказала она, открывая багажник в поисках домкрата, – вообще‑то это машина моего брата. Здесь должно быть все необходимое, но я точно не знаю, где именно.

– Да вот же он, – быстро нашел искомое Зак, – замена займет всего несколько минут, – добавил он.

Время поджимало, но панический ужас, который он испытывал еще совсем недавно, постепенно отступал. Ему удалось убедить эту женщину, что он находится в приятельских отношениях с местным шерифом, а следовательно – вполне благонадежен. Теперь, когда он заменит ей колесо, она просто обязана будет предложить подвезти его. И тогда на дороге полиция не обратит на них ни малейшего внимания, потому что будет искать мужчину, путешествующего в одиночку. Даже уже сейчас со стороны он выглядел как муж, меняющий колесо, пока его жена наблюдает за работой.

– И куда вы направляетесь? – завязал разговор Зак, устанавливая домкрат.

– На восток, в сторону Далласа, довольно далеко, а потом на юг, – ответила Джулия, невольно восхищаясь ловкостью, с которой он обращался с громоздкой машиной. Кроме того, ее случайный знакомый обладал необыкновенно красивым голосом, низким и глубоким. Темно‑каштановые волосы были очень густыми, но плохо подстриженными, и Джулия поймала себя на том, что ей бы очень хотелось увидеть и то, что скрывается за непроницаемыми зеркальными очками. Мужчина, несомненно, был очень красив, но дело заключалось не только в этом. Было и еще что‑то. Непонятно почему ей показалось, что она уже где‑то видела это лицо. Правда, вскоре Джулия отбросила эту мысль и, взяв термос поудобнее, продолжила беседу.

– Вы работаете где‑то поблизости?

– Работал. Завтра я уже должен быть на новом месте. Правда, если не успею к семи утра, то они, скорее всего, возьмут кого‑нибудь другого, – закончив устанавливать домкрат, Зак начал отвинчивать крепежные болты. Не прекращая работы, он кивнул в сторону нейлоновых вещевых мешков, которые Джулия не заметила раньше только потому, что они каким‑то образом сдвинулись и оказались под машиной. – Один приятель обещал меня забрать отсюда два часа назад, – продолжал тем временем Зак, – но, наверное, что‑то случилось, и он не смог подъехать.

– Так вы здесь уже два часа? – воскликнула Джулия. – Вы же, наверное, промерзли до костей!

Он по‑прежнему возился с колесом спиной к ней, и Джулия с трудом подавила необъяснимое желание нагнуться и, получше рассмотреть его лицо.

– Хотите выпить кофе?

– С удовольствием.

Чтобы не тратить преждевременно кофе из термоса, Джулия решила вернуться в кафе.

– Сейчас принесу. Вы какой пьете?

– Черный, – ответил Зак, с трудом скрывая досаду. Девушка ехала на юго‑восток от Амарилло, а ему предстояло преодолеть почти четыреста миль к северо‑западу. Украдкой взглянув на часы, он постарался работать еще быстрее. Прошло уже полтора часа с тех пор, как он отошел от машины Хадли, и риск быть схваченным возрастал с каждой секундой. Независимо от того, куда едет эта девушка, ему придется ехать с ней. Сейчас главное – оказаться подальше от Амарилло. Он мог бы проехать с ней где‑то около часа, а потом двинуться в обратном направлении кружным путем.

Готового кофе не было, и Джулии пришлось подождать, пока его сварят. Поэтому, когда она вернулась к машине с бумажным стаканчиком в руке, ее спаситель уже практически закончил менять колесо. Снега уже навалило по щиколотку, и он все продолжал падать. Глаза слезились от пронизывающего ледяного ветра. Увидев, как ее явно промерзший знакомый потирает озябшие руки, Джулия подумала о новой работе, которую он получит завтра… если сумеет добраться вовремя. Она прекрасно знала, как сложно найти новое место в Техасе, особенно рабочим. А судя по тому, что у этого человека даже не было машины, он отчаянно нуждался в деньгах. Подумав об этом, она впервые заметила, что на нем совершенно новые джинсы – об этом говорила предательская продольная складка на обеих штанинах. Наверное, решила Джулия, купил их специально для того, чтобы произвести хорошее впечатление на нового хозяина. Эта деталь показалась ей настолько трогательной, что ее симпатия к этому человеку многократно возросла.

Раньше Джулия, следуя собственному негласному правилу, никогда не брала попутчиков. Уж слишком велик был риск. Но на этот раз дело обстояло совсем по‑другому. И не только потому, что этот человек помог ей сменить колесо. Вес решила обычная пара джинсов. Новеньких, без единого пятнышка, явно купленных безработным человеком в надежде на лучшее будущее. Надежде, которой не суждено было сбыться, если кто‑нибудь не подвезет его хотя бы часть пути.

– Кажется, вы уже закончили, – сказала она, подходя к Заку и протягивая стаканчик, от которого шел пар. Передавая кофе, Джулия заметила, как покраснели от холода руки ее спасителя. Несмотря на очевидную бедность, в этом человеке чувствовалось нечто, мешающее ей предложить ему деньги. Но на всякий случай она все‑таки решила это сделать.

– Позвольте мне заплатить вам, – начала было Джулия, но тотчас поняла, что продолжать не стоит, – или, если вам по пути, я бы могла вас немного подвезти.

– Был бы вам очень признателен, – улыбнувшись, ответил Зак и наклонился за своим вещмешком.

Когда они сели в машину, Зак представился Аланом Олдричем. Джулия назвала свои имя и фамилию, но желая подчеркнуть, что предлагает себя только в качестве временного шофера, и ни в каком ином, обращаясь к попутчику, подчеркнуто называла его мистером Олдричем. Зак принял правила игры и стал обращаться к девушке «мисс Мэтисон».

После этого Джулия окончательно расслабилась. Такое официальное обращение позволяло сохранить определенную дистанцию. Но время шло, и Джулия начинала думать, не перегнула ли она палку. Ее попутчик был очень молчалив и держался как‑то слишком отчужденно. Может быть, он решил, что она тем самым просто хотела лишний раз подчеркнуть разницу в их положении? Показать, кто есть кто? Это было бы очень обидно. Джулия совсем не собиралась оскорбить этого милого человека, который к тому же так помог ей.