Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 20. Взбираясь по лестнице к тесным каморкам на самом верху Таразинского дворца, Бетамин осторожно придерживала доску с письменными принадлежностями





ИЗМЕНА

 

Взбираясь по лестнице к тесным каморкам на самом верху Таразинского дворца, Бетамин осторожно придерживала доску с письменными принадлежностями. Иногда пробковая затычка чернильницы расшатывалась, а чернильные пятна с ткани сводить трудно. Она же старалась всегда выглядеть так, словно ее вызвали к кому‑то из Верховных. С Ринной, которая поднималась сейчас рядом по лестнице, дабы произвести вместе с ней проверку, она не разговаривала. От них требовалось выполнение порученного, а не праздная болтовня. Отчасти Бетамин молчала и по этой причине. Когда остальные всеми способами, порой даже обманом, добивались возможности «стать совершенными» со своими любимыми дамани или мечтательно рассуждали, какую награду здесь получат, или таращили глаза на диковины этой земли, Бетамин сосредоточенно занималась своими обязанностями, только о них и думая, прося дать ей самых неподдающихся марат’дамани, чтобы приручить их, превратить в послушных дамани, работая с ними в два раза больше и в два раза дольше, чем кто‑либо другой.

Наконец‑то дождь прекратился, и клетушки на чердаке погрузились в тишину. Нужно будет сегодня вывести дамани на прогулку – большинство впадает в тоску, если их слишком долго держать в тесном помещении, а эти временные клетушки очень тесные, – но как ни прискорбно, на прогулку нынче назначили не ее. Ринну никогда не назначали, хотя когда‑то она пользовалась всеобщим уважением, как лучшая дрессировщица Сюрот. И была весьма искусной, хотя и склонной порой к жестокости. Когда‑то все говорили, что она, несмотря на свою молодость, скоро станет дер’сул’дам. Однако этого не произошло. Сул’дам всегда было больше, чем дамани, но никто современ Фалме не припоминал, чтобы Ринна становилась «совершенной», ни она, ни Сита, которую Сюрот взяла к себе на службу после Фалме. Бетамин, как и многим, нравилось сплетничать за стаканчиком вина о Высокородных и о тех, кто им служит, но она никогда не осмеливалась высказывать своего мнения, когда речь заходила о Ринне и Сите. Тем не менее думала о них она много.

– Начинай с другой стороны, Ринна, – велела Бетамин. – Хорошо? Не хочешь же, чтобы о твоей лености опять известили Эссонде?

До Фалме эта невысокая женщина подавляла своей самоуверенностью, но сейчас на ее бледной щеке дернулся мускул, и она кинула на Бетамин болезненно‑подобострастный взгляд, а потом, пригладив волосы, заторопилась в лабиринт узких проходов. Она словно бы боялась, что Бетамин передумает. За исключением ближайших подруг, Ринну в какой‑то степени шпыняли все, мстя за прежнюю надменную гордость. Поступать иначе – значит выделиться, а Бетамин не хотела выделяться – кроме как определенным образом. Собственные ее тайны были похоронены так глубоко, как только она могла их похоронить, она знала и секреты, о которых больше никто не ведал, но желала она, чтобы каждый считал Бетамин Зиами образцовой сул’дам. Абсолютная безупречность – вот за что она боролась, добиваясь совершенства от себя и от подопечной дамани.

Инспекцию Бетамин проводила быстро и эффективно. Дамани обязаны содержать в чистоте себя и свою конуру. Заметив непорядок, она аккуратно вписывала замечание в верхний лист на доске; времени зря не теряла, разве что выдавала леденцы в виде поощрения особо старательным в обучении. Большинство из тех, с кем она становилась «совершенной», встречали Бетамин радостными улыбками, даже стоя на коленях. Из Империи они были родом или по эту сторону океана, но они знали, что она тверда, но справедлива. Некоторые не улыбались. Дамани из Ата’ан Миэйр встречали ее в основном каменными лицами, мрачными, как ее собственное лицо, или угрюмой яростью, которую, по их мнению, они умело скрывали.

В отличие от иных сул’дам, Бетамин не стала отмечать их гнев, что повлекло бы за собой обязательное наказание дамани. Они все еще думали, что сопротивляются, но недостойные требования вернуть их безвкусные украшения уже остались в прошлом, и они послушно опускались на колени и разговаривали вежливо. В трудных случаях весьма полезным инструментом служили новые имена, создававшие брешь в их обороне, ведь им, пусть через силу, но приходилось на них откликаться. Знакомый шаблон, неизменный и надежный, как восход солнца. Некоторые сразу принимали свою судьбу, а некоторые впадали в шок, узнав, кто они такие. Всегда находилась горсточка тех, кто упирался месяцами, в то время как другие, вчера кричавшие, что произошла чудовищная ошибка, что они никогда не пройдут проверку, смирялись уже назавтра. По эту сторону океана встречались некоторые мелкие различия, но конечный результат, здесь или в Империи, оставался одинаковым.


Две дамани, о которых она сделала пометки, об аккуратности как будто и не слыхивали. Несомненно, заслуживала розог Зуши, дамани из Ата’ан Миэйр, ростом превосходившая саму Бетамин. Платье ее было измято, волосы не расчесаны, постель не заправлена. Но лицо Зуши опухло от плача, и, встав на колени, она затряслась от рыданий, по щекам ручьями потекли слезы. Серое платье, прежде тщательно подогнанное по фигуре, теперь болталось на ней, хотя она и раньше не отличалась полнотой. Бетамин сама дала ей имя Зуши и имела к ней особый интерес. Отщелкнув ручку со стальным пером, Бетамин обмакнула ее в чернила и записала предложение, чтобы Зуши перевели из дворца в другое место и чтобы содержали ее в двухместной конуре с дамани из Империи, предпочтительнее с такой, которая имеет опыт общения с только что получившими ошейник дамани и которая сумеет с ней подружиться. Рано или поздно, но слезам всегда приходит конец.

Правда, Бетамин не была уверена, что Сюрот даст на то позволение. Сюрот заявила, что эти дамани принадлежат Императрице, – всякий, у кого в личной собственности окажется хотя бы десятая часть от числа собранных во дворце дамани, будет заподозрен в организации заговора или даже обвинен в открытом мятеже, – но сама она вела себя так, словно они были ее собственностью. Если Сюрот откажет, нужно будет изыскивать иные пути. Бетамин не желала терять дамани из‑за того, что та совсем падет духом. Она вообще не желала терять дамани, ни по какой причине! Вторая, получившая особое замечание, звалась Тесси, и в ее случае Бетамин возражений не ожидала.

Едва Бетамин открыла дверь, дамани ‑иллианка плавно опустилась на колени и сложила руки на поясе. Кровать ее была убрана, платья аккуратно развешаны на крючках, расческа и щетка ровно уложены на умывальнике, пол подметен. Меньшего Бетамин и не ждала. С самого начала Тесси отличалась чистоплотностью. Научившись ничего не оставлять на тарелке, она даже чуть округлилась – приятно посмотреть. Не считая сладостей, за питанием дамани следили строго; нездоровая дамани, можно сказать, убыток. Впрочем, Тесси никогда не стали бы наряжать в ленты и отправлять на состязание за звание самой красивой дамани. Она всегда казалась сердитой, даже во сне. Но сегодня на лице у нее была легкая улыбка – и, как подозревала Бетамин, появилась эта улыбка еще до того, как она вошла. А от Тесси улыбок она не ждала, той было еще рано улыбаться.

– Как себя сегодня чувствует моя малютка Тесси? – спросила Бетамин.

– Тесси чувствует себя прекрасно, – послушно ответила дамани. Хотя раньше стоило немалого труда добиться, чтобы она разговаривала как положено, и в последний раз Тесси высекли только вчера – за отказ.

Бетамин, почесывая подбородок, задумчиво разглядывала стоявшую на коленях дамани. Она испытывала подозрения на счет любой дамани, которая прежде называлась Айз Седай. Ее интересовала история, и она даже читала переводы со множества языков, что существовали до начала Объединения. Древние повелители наслаждались своим кровожадным своенравным правлением и с радостью описывали, как приходили к власти, как сокрушали соседние государства, как низвергали других правителей. Большинство из них погибало от руки убийцы, зачастую – от руки собственных наследников или последователей. Бетамин слишком хорошо представляла себе, на что похожи Айз Седай.


– Тесси – хорошая дамани, – тепло пробормотала Бетанин, доставая из поясного кошеля бумажный кулечек с леденцами. Тесси потянулась за лакомством и в благодарность поцеловала ей руку, но улыбка ее на миг исчезла, хотя сразу же, как только женщина сунула красную конфетку в рот, появилась снова. Ну вот. Похоже на то, да? Притворное послушание, чтобы убаюкать сул’дам, было хорошо знакомо Бетамин, но учитывая, кем прежде была Тесси, весьма вероятно, что та замыслила побег.

Вернувшись в узкий коридорчик, Бетамин написала настоятельную рекомендацию удвоить занятия Тесси, а также ее наказания, а вознаграждение давать от случая к случаю, чтобы она никогда не была уверена, что ее непременно похвалят даже за безупречно исполненный урок. Метод был жесток, и обычно Бетамин его избегала, но по какой‑то причине он в удивительно короткий срок превращал в уступчивых дамани даже норовистых марат’дамани. И благодаря этому методу получались самые покорные дамани. Ей не нравилось ломать волю дамани, но Тесси нужно сломать для ай’дама, нужно, чтобы она позабыла прошлое. В конце концов, это для ее же пользы, и потом она сама будет рада.

Закончив инспекцию раньше Ринны, Бетамин подождала в коридоре у лестницы, пока спустится вторая сул’дам.

– Отнеси это к Эссонде вместе со своей, – сказала она, сунув доску Ринне, едва та успела ступить на последнюю ступеньку. Поручение Ринна приняла с той же покорностью, как и предыдущее распоряжение Бетамин, и заторопилась прочь, поглядывая на вторую доску, словно гадала, нет ли там страницы с докладом о ней. До Фалме она была совершенно другой женщиной.

Бетамин же, сходив за плащом, покинула дворец, собираясь вернуться в гостиницу, где ей приходилось делить кровать еще с двумя сул’дам, но туда она хотела зайти лишь для того, чтобы взять из денежного ящичка немного монет. Кроме инспекции, на сегодня у нее других заданий не было, и остатком дня она могла распорядиться по своему усмотрению. И в этот день Бетамин для разнообразия решила не искать дополнительных поручений, а посвятить вечер поискам сувениров. Например, приобрести нож, какие местные женщины носят на шее, если удастся найти хоть один без самоцветов на рукояти – их, похоже, так любят украшать! И обязательно что‑нибудь из лакированных изделий; они здесь столь же хороши, как и в Империи, и узоры на них такие... чужеземные. Делая же покупки, она успокоится. Ей нужно успокоиться.

Плиты мостовой на площади Мол Хара все еще влажно блестели после утреннего дождя, в воздухе витал приятный запах соли, напоминавший Бетамин о деревне у Моря Л’Хай, где она родилась, хотя и приходилось кутаться в плащ из‑за мороза. В Абунаи всегда было тепло, и ей так и не удалось привыкнуть к холодам, сколько она ни странствовала. Однако сейчас мысли о доме не приносили утешения. Бетамин шла по многолюдным улицам, столь напряженно размышляя о Ринне и Сите, что постоянно наталкивалась на людей и чуть не угодила под купеческий караван, покидавший город. Вопль возчика заставил ее вскинуться, и она еле успела отскочить в сторону. Фургон прогрохотал по мостовой, где она стояла секунду назад, а размахивавшая кнутом женщина на нее даже не оглянулась. У этих чужеземцев нет никакого понятия об уважении к сул’дам.


Ринна и Сита. У всех, бывших в Фалме, остались воспоминания, которые они хотели забыть, воспоминания, о которых говорили разве что в сильном подпитии. У Бетамин воспоминания тоже были, но помнила она не о кошмарном сражении с полузнакомыми привидениями из легенд и не об ужасе поражения, и не о безумных видениях в небесах. Ах, если бы она не поднималась в тот день наверх! Если бы она не пошла узнать, как дела у Тули, у дамани с чудесным даром к металлам. Но Бетамин заглянула в клетушку Тули. И увидела, как Ринна и Сита судорожно пытаются избавиться от надетых друг на друга ай’дамов. Они корчились от боли, их шатало от головокружения так, что они еле удерживались на коленях, но они лихорадочно продолжали дергать ошейники. Потеки рвоты покрывали их платья. В отчаянных попытках высвободиться они даже не заметили Бетамин, а она попятилась за порог, оглушенная ужасом.

Ужасом не только от того, что увидела, как две сул’дам обернулись марат’дамани, на нее саму неожиданно обрушилось страшное открытие – она узнала правду о себе. Ей часто мерещилось, что она почти наяву видит плетения дамани, а присутствие дамани и ее силу она всегда чувствовала. Многие сул’дам были на то способны; всем известно, что это приходит с многолетним опытом работы с ай’дамом. Однако вид этой отчаянно дергавшейся парочки пробудил нежеланные мысли, невероятно и жутко усложнив то, что она принимала прежде как должное. Действительно ли она почти видит плетения – или видит их на самом деле? Иногда ей чудилось, будто она чувствует и то, как направляют Силу. Даже сул’дам обязаны ежегодно проходить проверку, вплоть до своих двадцать пятых именин, и ее проверки давали отрицательный результат. Вот только... Когда найдут Ринну и Ситу, введут новую проверку, чтобы обнаружить марат’дамани, которые каким‑то образом проскочили через сито прежних испытаний. От такого удара могла содрогнуться и сама Империя. И, мысленно видя перед собой Ринну и Ситу в серебристых ошейниках, она с полной уверенностью понимала, что после такой проверки она, Бетамин Зиами, больше не будет уважаемой горожанкой. Вместо этого Империи станет служить дамани по имени Бетамин.

Ей не давал покоя затаившийся в глубине души стыд. Она поставила личный страх впереди служения Империи, впереди всего, что считала правильным и полезным. Битва обрушилась на Фалме, битва и кошмары, но она не бросилась вместе с дамани на передовую линию. Вместо этого, воспользовавшись смятением, она раздобыла лошадь и бежала с поля боя, подгоняя животное что было сил.

Бетамин вдруг поняла, что стоит и смотрит в окно мастерской белошвейки, не видя выставленных там товаров. Да ей и не хотелось на них смотреть. Многие годы она практически носила только один наряд – синее платье с красными вставками, изображающими раздвоенные молнии. И уж точно не стала бы надевать нечто, столь неприлично открывающее грудь. Юбки крутанулись у лодыжек, и она стремительно зашагала дальше, но никак не получалось выбросить из мыслей ни Ринну с Ситой, ни Сюрот.

Очевидно, скованную ошейниками пару сул’дам обнаружила Алвин и сообщила о них Сюрот. И Сюрот оберегла Империю, взяв Ринну и Ситу под свое покровительство, как ни опасно это было. А что, если они вдруг начнут направлять Силу? Наверное, для Империи было бы лучше, если бы Сюрот подстроила их смерть, хотя убийство сул’дам даже для Верховных Высокородных остается убийством. Две подозрительные смерти среди сул’дам наверняка привлекли бы внимание Взыскующих. Так что Ринна и Сита остались на свободе, если это можно так назвать, поскольку им с тех пор больше ни разу не разрешали становиться «совершенными». Алвин исполнила свой долг и удостоилась высокой чести, став Глашатаем Сюрот. Сюрот также исполнила свой долг, как бы ни было ей тяжело и противно. И новой проверки не ввели. Бегство Бетамин было напрасным и бессмысленным. И если бы она осталась, она не попала бы в Танчико – в кошмар, который ей хотелось забыть еще сильнее, чем Фалме.

Мимо промаршировал отряд Стражей Последнего Часа, великолепных в своих доспехах, и Бетамин постояла, любуясь ими. От них по толпе разбегалась волна, словно то шел огромный корабль под полными парусами. Какая радость наступит в городе, и в стране тоже, когда Туон наконец‑то откроет себя! Какой будет устроен праздник в честь ее появления – как будто она только что прибыла. Бетамин чувствовала нечто вроде тайного удовольствия, думая так о Дочери Девяти Лун, совсем как в детстве, когда делала что‑нибудь запрещенное, хотя, разумеется, пока Туон не снимет вуаль, она считается просто Верховной Леди Туон, не выше Сюрот. Стражи Последнего Часа, душой и сердцем преданные Императрице и Империи, протопали мимо, и Бетамин двинулась в противоположном направлении. В прямом и переносном смысле – с тех пор, как она душой и сердцем предалась мысли сохранить собственную свободу.

Крохотная гостиница, втиснувшаяся между общественными конюшнями и лавочкой, где торговали лакированными изделиями, носила громкое название «Золотые лебеди небес». В лавочке было полным‑полно офицеров, скупавших все подряд, в конюшнях было полным‑полно лошадей, собранных по жребию и еще не распределенных, а в «Золотых лебедях небес» было полным‑полно сул’дам. Просто битком набито, без всякого преувеличения, во всяком случае после наступления ночи. Бетамин еще повезло, что с ней на одной кровати спят только две женщины. Получив распоряжение принять как можно больше постояльцев, хозяйка гостиницы распихивала и по четыре‑пять на кровать, если считала, что столько туда влезет. Тем не менее, постели были чистые, еда – приемлемая, хоть и необычная. И Бетамин радовалась, что вообще спит на кровати, а не на сеновале – другого выбора не было.

В этот час места у круглых столов в общей зале пустовали. У некоторых из живших здесь сул’дам наверняка были свои обязанности, а остальные просто не желали встречаться с хозяйкой гостиницы. Скрестив на груди руки и хмурясь, Дарнелла Шоран наблюдала, как несколько служанок старательно подметают выложенный зелеными плитками пол. Костлявая женщина с седыми волосами, закрученными на затылке в узел, она очень напоминала дер’сул’дам, несмотря на нелепый кинжал, украшенный дешевыми красными и белыми камешками. Служанки считались людьми свободными, но стоило содержательнице заговорить, они вздрагивали так, словно были у нее в собственности.

Бетамин и сама слегка вздрогнула, когда эта Шоран повернулась к ней.

– Вам, госпожа Зиами, известны мои правила насчет мужчин? – громогласно спросила она. Замедленная речь этих людей до сих пор казалась слуху странной. – Слыхала я о ваших чужеземных обычаях, и коли вы таковы, это ваше дело, но не под моей же крышей! Если угодно встречаться с мужчинами, пожалуйста, но только где‑нибудь в другом месте!

– Уверяю вас, госпожа Шоран, я не встречаюсь с мужчинами ни здесь и ни в каком другом месте.

Та, насупив брови, с подозрением воззрилась на шончанку.

– Ну, он явился сюда, спрашивал вас по имени. Хорошенький такой, светловолосый мужчина. Не мальчишка, но и не старый еще. Один из ваших, так слова растягивает, что едва поймешь.

Бетамин, как могла, успокаивала и убеждала хозяйку гостиницы, что не знает никого, кто подходил бы под это описание, и что ее обязанности не оставляют времени на мужчин. И то и другое было правдой, однако при нужде она могла бы и соврать. «Золотые лебеди» не были реквизированы, и спать втроем в одной кровати намного предпочтительней, чем на сеновале. Бетамин попыталась выведать, как отнесется хозяйка к какому‑нибудь скромному подарку, думая приобрести его, когда пойдет по лавкам. Однако госпожу Шоран предложение преподнести ей нож с более яркими самоцветами как будто оскорбило. Бетамин не имела в виду дорогой вещи, которую можно было бы расценить как подкуп – или почти не имела, – однако госпожа Шоран, видимо, восприняла ее предложение именно так. Она возмущенно нахмурилась и разворчалась. Во всяком случае Бетамин показалось, что ей не удалось изменить мнение хозяйки о себе ни на волосок. Почему‑то та полагала, что все свободное время они предаются разврату. Госпожа Шоран все еще хмурилась, когда Бетамин стала подниматься к себе по лестнице без перил, притворяясь, что думает исключительно о предстоящем походе за сувенирами.

Однако ее тревожило, что это был за человек. Среди ее знакомых похожих на описанного хозяйкой уж точно не водилось. По всей видимости, он приходил из‑за ее расспросов, но если так, если он сумел ее выследить, значит, она оказалась недостаточно осмотрительной. Возможно, что и опасно неосмотрительной. Тем не менее она надеялась, что он вернется. Ей нужно знать. Нужно!

Открыв дверь в свою комнату, Бетамин застыла на пороге. Невероятно – ее железный денежный ящичек лежал на кровати с открытой крышкой. Замок был очень хорош, а единственный ключ спрятан на самом дне ее поясного кошеля. Вор находился здесь же, в комнате, и, как ни странно, листал ее дневник! Как, во имя Света, мужчина сумел проскользнуть мимо недреманного ока госпожи Шоран?

Оцепенение длилось лишь мгновение. Бетамин, выхватив из ножен на поясе нож, открыла рот, собираясь позвать на помощь.

Выражение лица незнакомца нисколько не изменилось, он не попытался ни бежать, ни напасть на нее. А просто достал из кошеля какой‑то маленький предмет и, протянув руку, показал его ей. У Бетамин перехватило дыхание, и она едва не подавилась застрявшим в горле криком. Мгновенно онемевшими пальцами она сунула клинок обратно в ножны и вытянула руки, показывая, что оружия нет и что она не станет тянуться к клинку. В руке незнакомца была костяная, позолоченная по краям табличка с выгравированными вороном и башней. Может быть, он, как сказала госпожа Шоран, и был хорошеньким, но только сумасшедшая могла так подумать о Взыскующем Истину. Хвала Свету, что ничего опасного она в дневник не записывала. Но он что‑то знает. Он искал ее, спрашивал по имени. О Свет, наверное, он что‑то знает!

– Закрой дверь, – тихо произнес мужчина, убирая табличку в кошель, и она подчинилась. Хотя ей хотелось бежать. Умолять о снисхождении. Но он – Взыскующий Истину, и она осталась на месте, сотрясаемая дрожью. К ее изумлению, он бросил дневник обратно в ящичек и указал на единственный в комнате стул. – Садись. Ни к чему, чтобы ты чувствовала себя неудобно.

Бетамин медленно повесила свой плащ и села на стул, впервые не замечая, какая у него неудобная спинка, до странности смахивающая на перекладины лестницы. Свою дрожь она скрыть и не пыталась. Любой из Высокородных, любой из Верховных затрясся бы от страха, начни ему задавать вопросы Взыскующий. У нее еще теплилась надежда. Он же мог просто приказать ей следовать за ним. Возможно, ему известно не все.

– Ты задавала вопросы о капитане корабля, которую зовут Эгинин Сарна, – сказал он. – Почему?

Надежда рухнула, и обломки ее больно ранили душу.

– Я искала старую подругу, – дрожащим голосом промолвила Бетамин. Самая лучшая ложь – та, в которой есть изрядная доля правды. – Мы вместе были в Фалме. Я не знаю, жива ли она вообще.

Ложь Взыскующему являлась изменой, но свою первую измену она совершила, дезертировав в битве при Фалме.

– Жива, – коротко сказал он. Не сводя с нее глаз, Взыскующий присел на краешек кровати. Глаза у него были голубые, и от их пронзительного взгляда ей захотелось закутаться в плащ. – Она – герой, Капитан Зеленых и отныне леди Эгинин Тамарат. Так ее наградила Верховная Леди Сюрот. Она тоже здесь, в Эбу Дар. Ты возобновишь свою дружбу с нею. И будешь сообщать мне о ней все – с кем она встречается, где бывает, что говорит. Все без исключения.

Бетамин крепко стиснула челюсти, чтобы не разразиться истерическим смехом. Ему нужна Эгинин, а не она. Слава Свету! Слава Свету за его бесконечную милость! Она всего‑то хотела знать, жива ли Эгинин, приняла ли та меры предосторожности. Однажды Эгинин освободила ее, однако все те десять лет, что Бетамин ее знала прежде, Эгинин была образцовым служакой. И нельзя было сбрасывать со счетов возможность того, что Эгинин раскается в своем единственном отступлении от правил, неважно, сколь дорого пришлось бы заплатить за проступок, но, чудо из чудес, этого не случилось. А если Взыскующему нужна она, а не... Перед мысленным взором Бетамин возникли и другие возможности, некоторые превратились в уверенность, и больше ей смеяться не хотелось. Вместо этого она нервно облизнула губы.

– Как?.. Как мне возобновить нашу дружбу? – Да их отношения никогда не были дружбой, просто знакомством, но сейчас поздно об этом говорить. – Вы сказали, что она возвышена до Высокородной. Всякая инициатива должна исходить от нее. – Страх придал ей смелости. И привел в ужас, как в Фалме. – Зачем я вам понадобилась как Слухач? В любое время, когда вам угодно, вы можете допросить ее.

Бетамин больно прикусила себе щеку, чтобы язык не болтал лишнего. О Свет, ей меньше всего хочется, чтобы он так поступил. Взыскующие были потаенной дланью Императрицы, да живет она вечно. Именем Императрицы он мог даже Сюрот допросить, а то и саму Туон. Правда, в случае ошибки его ждала бы страшная смерть, но в случае с Эгинин риск был мал. Кто она такая – всего лишь одна из Высокородных низшего ранга. Если он допросит Эгинин...

К потрясению Бетамин, он, вместо того чтобы потребовать исполнения приказа, сидел, разглядывая ее.

– Кое‑что я объясню, – промолвил Взыскующий, и это потрясло ее еще сильней. Насколько знала Бетамин, Взыскующие никогда ничего не объясняли. – Ты не принесешь пользы ни мне, ни Империи, если погибнешь, а ты обязательно погибнешь, если не поймешь, с чем тебе предстоит столкнуться. Если ты хоть словечком кому‑то обмолвишься о том, что я скажу, ты будешь мечтать о Башне Воронов как о милости – лишь бы не попасть туда, где иначе окажешься. Слушай и запоминай. Эгинин была послана в Танчико до того, как город пал перед нами, и среди прочего у нее было задание отыскать сул’дам, выживших после сражения у Фалме. Как ни странно, она никого не нашла, в отличие от других, от тех, кто помог, например, вернуться тебе. Вместо этого она убила обнаруженную сул’дам. Я сам обвинил ее, и она даже не потрудилась отвергнуть обвинение. Она даже не оскорбилась, не выказала возмущения. Более того, она тайно якшалась с Айз Седай. – Он бесстрастно произнес это название, без обычного омерзения, скорее, словно читая обвинение. – Когда она покинула Танчико, она отправилась в путь на корабле, которым командовал человек по имени Байл Домон. Он пытался оказать сопротивление, когда его корабль захватили, и был обращен в собственность. Эгинин же выкупила его и немедленно сделала со’джин, из чего следует, что он для нее что‑то значит. И что примечательно, этого же человека она привела в Фалме к Верховному Лорду Тураку. Он привлек к себе такое внимание Верховного Лорда, что его часто приглашали для бесед с Тураком. – Взыскующий поморщился. – У тебя нет вина? Или бренди?

Бетамин вздрогнула.

– Кажется, у Айоны была где‑то фляжка местного бренди. Это крепкий напиток...

Он велел тем не менее налить кубок, и она поспешила подчиниться. Ей хотелось, чтобы он продолжал говорить, все что угодно, лишь бы оттянуть неизбежное. Она точно знала: Эгинин не убивала сул’дам, однако приведи Бетамин тому доказательство – и она будет обречена на горькую участь Ринны и Ситы. Если ей повезет. Если этот Взыскующий понимает свой долг перед Империей так же, как Сюрот. Глядя в оловянную кружку, он взболтал темное яблочное бренди. Бетамин села на прежнее место.

– Верховный Лорд Турак был великим человеком, – пробормотал Взыскующий. – Возможно, одним из величайших, которых видела Империя. Жаль, что его со’джин решили последовать за ним в смерти. Честь для них, только невозможно удостовериться, не причастен ли Домон к той шайке, что убила Верховного Лорда. – Бетамин вздрогнула. Порой, конечно, Высокородные погибают от рук таких же Высокородных, но слово «убийство» никогда не произносится. Взыскующий продолжал, по‑прежнему глядя в кружку, которую так и не пригубил: – Верховный Лорд приказал мне следить за Сюрот. Он подозревал, что она представляет угрозу для самой Империи. Это его собственные слова. И с его смертью она сумела получить командование над Предвестниками. У меня нет доказательств, что она приказала его убить, но это больше, чем предположение. Сюрот привела в Фалме дамани, юную девушку, которая была Айз Седай, – и опять это название было произнесено ровно и жестко, – и которая каким‑то образом сбежала в тот самый день, когда погиб Турак. В окружении Сюрот также есть дамани, которая была когда‑то Айз Седай. Без ошейника ее никогда не видели, но... – он пожал плечами, словно это было для него не столь важно. Бетамин вытаращила глаза. Кто бы мог снять ошейник с дамани? Хорошо обученная дамани – настоящая радость, но без привязи это все равно что пьяный гролм! – Представляется весьма вероятным, что среди своей собственности она вдобавок скрывает марат’дамани, – говорил далее Взыскующий, словно бы и не перечислял преступления, тяжестью лишь немногим уступающие измене. – Полагаю, Сюрот отдала приказ убить всех сул’дам, сумевших добраться до Танчико, вероятно, для того, чтобы скрыть факт встреч Эгинин с Айз Седай. Ведь вы, сул’дам, говорят, можете определить марат’дамани с одного взгляда. Верно?

Он внезапно поднял глаза на Бетамин, и она умудрилась ответить на его стылый взор улыбкой. Это лицо могло бы принадлежать кому‑нибудь другому, но вот глаза... Она порадовалась, что сидит. Колени дрожали так сильно, что было удивительно, как этого не видно под юбками.

– Боюсь, это будет не очень просто. – Ей почти удалось совладать с голосом – тот вроде не дрогнул. – Вы... Наверняка вам известно достаточно, чтобы обвинить Сюрот в у... у... в убийстве Верховного Лорда Турака. – Если он возьмется за Сюрот, незачем будет вовлекать в дело ее, Бетамин или Эгинин.

– Турак был великим человеком, но долг мой – в служении Императрице, да живет она вечно, а через нее – Империи. – Он одним большим глотком выпил бренди, и лицо его было таким же твердым, как и голос. – Смерть Турака – пыль рядом с опасностью, угрожающей Империи. Айз Седай этих земель стремятся пробиться к власти в Империи, хотят вернуть дни хаоса и убийств, когда ни один человек не мог закрыть вечером глаза в уверенности, что завтра проснется. И им помогает источающий яд червь – червь измены, что подтачивает Империю изнутри. Может статься, Сюрот даже и не голова этого червя. Ради блага Империи я не смею схватить ее прежде, чем смогу убить червя целиком. Эгинин – это та ниточка, по которой я доберусь до червя, а ты – ниточка к Эгинин. Поэтому ты возобновишь дружбу с нею, чего бы это ни стоило. Ты поняла меня?

– Я поняла, и я повинуюсь. – Голос Бетамин дрожал, но что еще она могла сказать? Да спасет ее Свет, что еще она могла сказать?

 







Date: 2015-09-22; view: 254; Нарушение авторских прав



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.018 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию