Глава 6. Алекс выглянула на палубу и увидела паруса, высоко взмывавшие в предрассветное небо

Алекс выглянула на палубу и увидела паруса, высоко взмывавшие в предрассветное небо. После аппетитного завтрака она была готова исследовать корабль.

Александрина смотрела как завороженная: в двух сотнях футах от нее два матроса вешали королевские штандарты. Через несколько минут раздался их победный возглас, возвещавший о том, что поднят последний парус. День обещал быть солнечным, а вода – спокойной. Новый день сулил большие надежды.

– Доброе утро, миледи. – К Алекс подошел Смитти, чтобы поприветствовать ее.

– И вам доброе утро, Смитти! – Ее лицо озарила счастливая улыбка.

– Как вы спали в первую ночь на «Прекрасной мечте»? – не подумав, спросил он.

Алекс даже покрылась красными пятнами, когда подумала о том, что могло быть известно Смитти о событиях этой ночи. Возможно, ее недостойное поведение стало известно всей команде «Мечты». От этой мысли ей сделалось нехорошо.

Смитти сам себя корил за то, что позволил этим необдуманным словам сорваться со своих губ. Что бы ни произошло между капитаном и леди Александриной, это его не касалось. Он неловко покашлял.

– Обычно у людей, впервые попавших на корабль, начинается морская болезнь, – попытался Смитти хоть как‑то смягчить досадный промах, – поэтому я и поинтересовался у вас насчет вчерашнего вечера.

У Алекс мгновенно отлегло от сердца. Знал Смитти о ее неподобающем поведении или нет, но этот добродушный человек ясно давал ей понять, что остальные на корабле не были посвящены в подробности их отношений с Дрейком.

– Я прекрасно спала, Смитти. Благодарю вас за чистую одежду и вкусную еду, которую вы оставили сегодня утром у моих дверей.

– Пожалуйста, – улыбнулся Смитти. – Но как вы догадались, что это был именно я?

Алекс только пожала плечами:

– Кто еще станет заботиться обо мне?

Они оба подумали об одном и том же человеке, но не упомянули его имени.

– Леди Александрина, – наконец решился сказать Смитти. – Со временем вы обнаружите, что все члены команды очень хорошо к вам относятся. – Он многозначительно посмотрел на Алекс. – Я надеюсь, вы предоставите им возможность доказать это.

– Я попытаюсь, Смитти. Непременно, – вздохнула Алекс.

Смитти кивнул, вполне удовлетворенный ее ответом.

– Я видел, вы вчера вечером были совершенно очарованы нашим кораблем, – продолжил он, убирая седые волосы со лба. – Ваше знание мореходства просто восхищает! Если у вас будут возникать какие‑нибудь вопросы, пожалуйста, не стесняйтесь мне их задавать.

Поняв, что Смитти собирается откланяться, Алекс тронула его за рукав в невольной мольбе:

– Вам уже нужно идти? Я очень многому хочу научиться, Смитти.

Он колебался, глядя на маленькую изящную ручку.

– Да, миледи, ему уже нужно идти, – нарушил тишину командный голос Дрейка.

Когда он подошел к ним, Алекс посмотрела в блестящие зеленые глаза, пытаясь угадать его настроение. Сердит ли он? Если да, отразится ли это на обращении с ней? Она слышала леденящие душу рассказы об ужасающей жестокости капитанов кораблей. И Дрейк определенно был как раз таким – жестоким и непреклонным. Бессознательно взгляд Алекс упал на его яркий чувственный рот. Воспоминания о страстных поцелуях пронзили сладкой болью все ее тело, сердце учащенно забилось, ладони стали влажными.

Дрейк наблюдал за ее реакцией. Яркий румянец залил ее щеки, и она невольно бросила взгляд на его губы. Он проглотил комок в горле.

– Как бы я ни желал сделать вам одолжение, но боюсь, что в настоящий момент это невозможно, миледи.

Он встретил удивленный взгляд Алекс.

– Простите? – Ее ужаснуло то, что капитан смог прочитать ее запретные мысли.

Дрейк одарил ей убийственной улыбкой.

– Я хотел бы пойти вам навстречу, предоставив Смитти в качестве гида, но мне действительно нужна его помощь за штурвалом.

– Да, конечно, я понимаю. – Алекс видела победный блеск в глазах Дрейка. Затаив дыхание, она ожидала от него разных колкостей, но когда он заговорил снова, его тон был сухим и деловым.

– Чувствуйте себя как дома, принцесса. Если вам понадобится что‑то важное, мы будем у штурвала. – Не ожидая от нее ответа, Дрейк повернулся к Смитти: – Есть какие‑нибудь новости для меня? – Помощник капитана отрицательно покачал головой. Дрейк взглянул наверх, окинув проницательным взглядом паруса и мачты: небо было ясное. – Прекрасно. Я собираюсь сменить Томаса.

– Капитан! – вырвалось у Алекс. – Да?

– Раз уж я буду пассажиром на «Прекрасной мечте», могу ли я выполнять какую‑нибудь работу, чтобы помочь вашей команде?

– А что вы можете предложить, миледи? – Выражение лица Дрейка не изменилось.

Алекс выпрямилась во весь рост, пропуская мимо ушей весь сарказм, скрытый в его вопросе.

– Я имею необходимые навыки и ненавижу бездельничать. Просто скажите, какую работу вы могли бы мне поручить.

Дрейк скрестил руки на груди и в раздумье забарабанил большим пальцем по подбородку.

– Вам хватит силы поднять пушечные ядра из хранилища, если вдруг они нам понадобятся? – Вместо ответа на свой вопрос он покачал головой. – Нет, нет, конечно же, нет! Гм... Я знаю, вы сможете заряжать порох и помогать канонирам своими изящными ручками, если на нас будет совершена атака. Нет, так не пойдет. А вы когда‑нибудь драили палубу? Нет, разумеется, нет. У вас для этого есть слуги. Может быть, с вашими знаниями по мореходству вы можете заниматься снастями? Нет, думаю, управление маленьким яликом не могло дать вам возможность получить подобный опыт. Я придумал! Вы сможете помогать изготовителю парусов. Из вас, разумеется, выйдет отличная белошвейка, чтобы штопать холстину? Нет? Ну, принцесса, кажется, я в полной растерянности.

– Я поняла ваш намек, капитан, – резко сказала она. – Я никогда больше не обращусь к вам с подобной просьбой.

Дрейк пожал плечами:

– Почему бы вам просто не быть умницей и не пойти в свою... мою каюту. У меня есть кое‑какие хорошие книжки, которые вы можете почитать.

– Отличная мысль, капитан! Конечно, раз я такая изнеженная, следовательно, я не читаю книг, ведь это скучное занятие требует определенного умственного напряжения. Может, я смогу найти какой‑нибудь готический роман? Он не будет слишком тяжелым для восприятия при моем слабом женском уме! – Алекс повернулась и с торжествующим видом удалилась.

– Да, у нашей леди Александрины острый язычок, – ухмыльнулся Смитти.

– Никакая она не наша леди Александрина! – рявкнул Дрейк. – Она просто наглая маленькая мегера. А теперь за работу!

Несколько минут Алекс стояла на палубе и молча кипела от злости, но когда гнев испарился, ее стала одолевать скука. Ей совсем не хотелось проводить недели и месяцы в темной душной каюте с книгой в руках. Она сама решила найти способ быть полезной на корабле.

Дрейк не находил себе места от беспокойства. Солнце в небе медленно двигалось к западу, постепенно опускаясь все ниже. День был небогат на события: море спокойно, никаких происшествий. Дела, казалось бы, обстояли прекрасно, но Дрейка терзало то, что вот уже восемь часов, как Александрина исчезла из его поля зрения. Как бы не случилось каких‑нибудь неприятностей.

Обед подали довольно поздно. Изрядно проголодавшись, капитан сидел за столом, уставившись в тарелку с мясом. В голове у него вертелся один‑единственный вопрос.

– Что это такое, черт возьми?

Смитти удивленно поднял голову, оторвавшись от кружки с ромом.

– Как что? По‑моему, это тушенка, капитан.

– Тушенка? С каких это пор кок подает на обед тушенку? Сию же минуту вызвать его ко мне!

Через несколько минут кругленького Луиса ввели в каюту капитана.

– Ви хотеть меня видеть, капитан?

– Именно так! – Дрейк поднял вилку с мясом. – Как вы это объясните?

Кок просиял.

– Ви заметить мой тушенка! Я так радостный, капитан! Вся команда хвалить мне за тушенка. Хотя по правде, это биль не мой идея, а леди Александрии. Я таким образом суметь сэкономить, использовать половина количество мясо и накормить вся команда. И даже остаться мясо на добавки! – Он выглядел огорченным. – Конечно, потому что почти все просить добавка, для вас добавка уже не оставаться! Я знать, что вам понравиться, так же как и всем остальным...

– Я ненавижу тушенку! – перебил Дрейк ошеломленного кока. Его гнев усилился, как только тот упомянул о причастности к делу Александрины. – И впредь – никаких изменений в меню без моего ведома!

– Да, капитан! – Луис легкими шажками попятился к двери.

Дрейк жестом приказал ему удалиться. Он швырнул вилку на стол и запустил пальцы в свою шевелюру.

– Сначала эта женщина пыталась руководить кораблем вместо капитана, теперь она принялась за камбуз. А что будет потом? – Дрейк покачал головой. – Просто в голове не укладывается. Подумать только! А я‑то, отправляясь в плавание, наивно считал, что главную опасность для меня представляет Наполеон!

Оставив Смитти внизу, Дрейк отправился на палубу. Он хотел постоять за штурвалом, что делал регулярно в целях контроля. В четыре часа дня обычно происходила смена вахты. К своему удивлению, вместо отдохнувших матросов, только что заступивших на смену, он увидел тех же самых уставших моряков, которые стояли там за час до того.

– Кокран! – сердитым голосом прогремел капитан. – Где ваша смена?

Долговязому матросу стало явно не по себе.

– Уверен, они сейчас придут, капитан.

Дрейк побагровел от ярости. Он ненавидел расхлябанность и отсутствие пунктуальности. Быстро спустившись вниз, он направился в кубрик.

В помещении для команды он обнаружил, что все остальные моряки, склонив головы, сидели за большим деревянным столом.

Первой мыслью Дрейка было, что они заболели.

– Джеймисон! Маннингз! Уорнер! Парсонс! – Он бросился к ним, намереваясь оказать помощь.

Услышав свои имена, матросы вскочили на ноги. На пол полетели игральные карты.

– Так точно, капитан! – Все, как один, встали по стройке «смирно».

Дрейк изумленно перевел взгляд с их виноватых лиц на карты, валявшиеся на полу.

– Что все это значит? Восемь ударов корабельного колокола прозвучали десять минут назад!

Моряки недоуменно переглядывались, а потом Эзра Джеймисон ответил:

– Мы ничего не слышали, капитан.

– Никак нет, сэр!

– Мы как раз заканчивали последний кон.

– Последнее что?

Понимая, что хуже уже некуда, Джеймисон объяснил:

– Леди Александрина научила нас играть в вист, капитан. Игра довольно трудная, и, боюсь, мы слишком сильно сосредоточили на ней свое внимание, так что...

– Ничего. – От возмущения Дрейк не сразу нашелся что сказать. – Я займусь с каждым из вас позже. А сейчас всем немедленно на палубу! Ваши товарищи из команды валятся с ног от усталости!

Отдав честь, четверо матросов пулей вылетели из кубрика.

Дрейк сжал пальцами пульсирующие виски. У него внезапно началась сильная мигрень.

Меньше чем за двадцать четыре часа эта женщина ввергла его корабль в хаос и к тому же пропала неизвестно куда. Но он найдет ее! О да, он непременно найдет Александрину! А когда он найдет ее... ей не поздоровится! «Ну только попадитесь мне, леди Александрина!»

Вдруг Дрейк услышал с палубы какие‑то звуки. Проклятие, что на этот раз? Он поспешил наверх. Прекрасно начавшийся день стремительно перерастал в кошмар.

И этот кошмар продолжался. На главной палубе пять членов его команды дрались между собой, а рядом с мачтой стоял молодой Томас, жалкий и несчастный.

– Томас! Что все это значит? – сердито спросил Дрейк. Когда он ринулся разнимать участников потасовки, на шее у него бешено забилась жилка.

Томас обрадовался, увидев капитана.

– Это из‑за леди Александрины, сэр.

– Разумеется! Что она натворила на этот раз?

– Ах, ничего такого, капитан. Она просто хотела узнать, как у нас получается забираться вверх к брам‑стеньгам и бом‑брам‑стеньгам...

– И эти болваны спорят и дерутся за право продемонстрировать ей свое мастерство? – изумленно спросил Дрейк.

– Не совсем так, сэр. Леди Александрина не хотела, чтобы мы показывали ей, как забираться наверх. Она думала, что сумеет это сделать сама.

– Ну и как, сделала? – Дрейк так разозлился, что готов был убить эту несносную возмутительницу спокойствия.

– Ну... да, сэр, сделала.

– Так из‑за чего же ругаются и дерутся эти люди, черт их побери?

– Из‑за того, кто будет ее оттуда снимать, сэр.

– Из‑за того, кто будет... – Дрейк замолчал, переведя взгляд туда, куда смотрел Томас – на верхушку мачты. Одолев три четверти пути к верхней площадке, Александрина висит на веревке, глядя полными ужаса глазами вниз на палубу, которая была так далеко.

Дрейк похолодел от страха.

– Александрина, не волнуйтесь! – вырвалось у него. Его голос был хриплым. Он молниеносно взобрался на мачту, на которой висела эта несносная любительница приключений Александрина. Дрейк протянул ей руку и сказал: – Хватайтесь за руку.

Девушка не могла пошевелиться – парализованная страхом, она только молча таращила на него глаза.

– Не волнуйтесь, все в порядке, – успокаивал ее капитан, – просто держитесь крепче. – Он подтянулся к ней ближе и сильной рукой обнял ее за талию. – А теперь можете отпускать руки, Александрина. Я держу вас.

Она колебалась некоторое время, а затем медленно отцепила руки, которые мертвой хваткой держали веревку. Веревка врезалась в ее нежные руки, оставив на них красные следы. Дрейк осторожно прислонил Алекс к себе, благодаря Бога, что она не тяжелая.

– А теперь обхватите меня руками, – сказал он ей таким же спокойным голосом. – Правильно, вот так. Молодец. Просто держитесь покрепче, принцесса. – Продолжая бормотать слова ободрения, Дрейк медленно и осторожно спускался вниз.

Все это время Александрина держала глаза закрытыми и заставляла себя сосредоточиться на низком ласковом голосе Дрейка. Это был тот же самый мужчина, которого она увидела мельком в каюте прошлой ночью, когда они остались наедине. Такой же нежный и страстный. С ней все будет хорошо. Он не допустит, чтобы с ней что‑нибудь случилось. Внезапно она услышала радостные возгласы людей и почувствовала, что Дрейк держит веревку уже не так сильно, а затем его ноги достигли палубы.

Александрина медленно открыла глаза, подняла голову, чтобы посмотреть на Дрейка, и увидела, что его трясло от ярости.

– Я вас убью! – процедил он сквозь зубы.

Было уже около двух часов ночи, но Алекс никак не могла заснуть. У нее все кипело внутри. Она с силой ударила кулаком по матрасу. Дрейк сказал, что убьет ее? Да если кого и надо убить, так это его, капитана! Как посмел он унизить ее перед всей командой!

Алекс зарылась головой в подушку, тщетно пытаясь заснуть. Беспокойные мысли не давали ей покоя. Александрину непрерывно мучили вопросы, ответы на которые она не могла найти.

И зачем только Дрейк спас ее? Зачем он снял ее с мачты? Он в те минуты был таким ласковым и понимающим! Он спас ее только для того, чтобы потом поколотить за безобидные попытки помочь его команде? Попытки, которые он назвал возмутительными проступками. Этот человек просто чудовище!

Однако их взаимное притяжение не ослабевало. Даже когда они злились друг на друга, между ними пробегала какая‑то искра. Александрину влекло к нему как магнитом. Обычно так тянет ребенка к запретной коробке с конфетами.

Со вздохом отбросив одеяла, девушка поднялась с кровати. Она подошла к масляной лампе и зажгла фитиль. Каюта озарилась мягким светом. Алекс дотронулась рукой до своих губ, с трепетом вспоминая, как прошлой ночью эти самые губы целовал капитан Дрейк. И когда она это представила, мурашки пробежали у нее по спине, а все тело окатило жаром.

Алекс знала, что не должна была испытывать такие чувства, ведь ее должно переполнять отвращение при одной мысли о его распутных заигрываниях. Она должна быть благодарна ему за то, что он все‑таки решил оставить ее в покое.

Александрина понимала все это, однако не чувствовала ни отвращения, ни благодарности. Вместо этого она буквально не находила себе места, душа болела и разрывалась, а вопросы, на которые Алекс тщетно искала ответы, не давали ей уснуть.

Мечтая о том, о чем женщины высшего общества даже никогда не задумывались, Александрина привыкла к мысли о том, что она отличается от других девушек своего круга. Алекс и не сомневалась, что в один прекрасный день, когда поймет, в чем именно заключается страстное стремление ее души, она непременно осуществит свое сокровенное желание.

Но ее уникальность никогда не принимала такие неприемлемые формы. Чтение, морские путешествия и страстная жажда любви – довольно странные и необычные приоритеты для женщины из высшего света. Странные, но не постыдные и возмутительные. Но одно дело вести себя как‑то не так, как принято в обществе, а совсем другое – быть шлюхой.

Раздраженная Алекс сняла рубашку Дрейка, служившую ей ночной сорочкой, и снова надела брошенные на пол бриджи и испачканную рубашку. Все равно у нее бессонница. Лучше пойти подышать свежим воздухом.

Море было спокойно. Огромный корабль медленно и равномерно покачивался на волнах. Алекс незаметно проскользнула мимо нескольких матросов, которые несли ночную вахту.

Носовой кубрик опустел. Александрина подошла к перилам и вдохнула прохладный морской воздух, предвкушая надежду на будущее.

– Не можете заснуть, принцесса?

Алекс вздрогнула, но не оглянулась. Она знала, что это он.

– Нет! – Ее голос звучал взволнованно, это заметила даже она сама.

Дрейк подошел к Александрине и остановился, всматриваясь в морскую даль, которая притягивала его взгляд как магнитом.

– Кажется, у меня тоже бессонница.

Алекс отважилась поднять на капитана глаза. Он выглядел утомленным, но чертовски притягательным.

– Вам не придется снова надевать ту же самую одежду, – сказал Дрейк, не глядя на нее. – Я прикажу, чтобы в мою... вашу каюту для вас принесли смену одежды, позаимствованную у Томаса.

– Благодарю вас. – Александрина неуверенно посмотрела на капитана. – Вы так добры, что уступили мне свою каюту...

– Доброта тут совершенно ни при чем.

У Алекс так пересохло во рту, что она не смогла проронить ни слова.

– Скажите, принцесса, – продолжил Дрейк через минуту, – вам нравится доводить мужчин до сумасшествия, а потом отталкивать?

Он слышал, как Алекс задохнулась от возмущения. Дрейк задел ее чувства своим обидным намеком на события прошлой ночи. Но, черт возьми, он тоже вне себя. Он просто сходит с ума. И ему не помогли ни обливание холодной водой из кувшина Смитти, ни долгие хождения из угла в угол по каюте.

Дрейк все время думал об Александрине, проклиная себя за собственную глупость. Он не мог ничего поделать с собой. Его неудержимо влекло к ней. Даже после ее непростительно безответственного поведения сегодня, когда он увидел, как Алекс, такая маленькая и одинокая, стояла на палубе, облаченная в мужское платье. Дрейк ощущал себя мотыльком, летящим на свет. Он испытывал к ней неодолимое, фатальное влечение!

В голосе Дрейка слышался гнев, но еще Алекс различала в нем нотки разочарования и печали. До вчерашней ночи эти переживания и эмоции она могла бы даже не заметить. Но после того как она впервые испытала незнакомые ей доселе беспокойство и томление, Александрина была в состоянии представить, что чувствовал сейчас Дрейк. Он, должно быть, считал ее не только падшей женщиной, но и кокеткой, которой доставляет удовольствие дразнить мужчин.

– Капитан, – начала она.

– Может, нам пора уже отбросить излишние церемонии? – Он хрипло засмеялся.

– Да, Дрейк, наверное. – Алекс кивнула. Она не обращала внимания на его удивленный взгляд. – Не могу ни объяснить, ни извинить то, что случилось вчера ночью. Я никогда и не думала, что такое может произойти. Простите, не хотела ничем... обидеть вас!

Обидеть его? Она что, не понимает, как он хотел ее? И хочет даже сейчас.

Дрейк посмотрел на нее, готовый облечь свой гнев в весьма выразительные слова. И тут он увидел ее глаза. Даже в ночной тьме было видно, как они блестели – ясные и серые, словно влажные камни на морском берегу. Открытый и искренний, не замутненный виной взгляд. Александрина ждала ответа.

Гнев Дрейка мгновенно испарился, как будто его и не бывало.

Алекс улыбнулась:

– Разве мы не можем попытаться стать друзьями?

– Друзьями? – Его темные брови удивленно поползли вверх.

– Ну ладно, не друзьями. Но хотя бы мы можем перестать быть врагами?.. – Она усмехнулась.

Он улыбнулся ей в ответ, сам того не желая.

– Наверное, стоит попытаться.

– Почему бы нам не посидеть здесь и не поговорить? – В ее голосе было столько надежды, а глаза смотрели на него с такой мольбой, что Дрейк начал терять свой решительный настрой.

– Ну раз уж мы все равно не спим, почему бы и нет? – Дрейк жестом указал на место рядом с фок‑мачтой, где можно было присесть.

Не сомневаясь ни секунды, Александрина села, спокойно глядя, как рядом с ней расположился Дрейк.

– Когда вы должны сменить вашего работника за штурвалом? – спросила она, стараясь прервать неловкое молчание.

– Не раньше чем начнется утренняя смена, о которой возвестят восемь ударов колокола. – Он увидел недоумение на ее лице и терпеливо разъяснил: – В четыре часа утра.

– А! – Алекс спокойно ждала, когда Дрейк продолжит разговор. Когда молчание стало тягостным, одержало верх ее природное любопытство. – У вас есть семья? – Она заметила, что ее вопрос очень удивил Дрейка. Он сразу стал каким‑то скованным.

– У всех есть семьи.

– Это смотря что считать семьей. – Алекс пожала плечами.

Теперь настала очередь Дрейка проявлять любопытство.

– Что вы хотите этим сказать?

Александрина прислонилась головой к твердой мачте.

– Я хочу сказать, что, должно быть, это славно – быть частью настоящей семьи, где у тебя есть братья и сестры. А еще есть собака, которая дремлет у камина.

Дрейка поразила грусть в ее словах.

– Разве это так недостижимо?

– Для меня это недоступно. – Она вздохнула. – Я единственный ребенок в семье. Мои родители запрещают мне держать в доме животных. А у вас есть братья и сестры?

– Да, брат и сестра.

– Правда? – Ее глаза вспыхнули в темноте. – И какого они возраста? Как их зовут? Близки ли вы с ними?

Дрейк кашлянул. Ее воодушевление подкупило его. Эта девушка безнадежно наивна.

– Мою сестру зовут Саманта. Ей пятнадцать лет, и она похожа на игривого щеночка. Шумная и любопытная, она ходит за мной как хвостик. – Его голос заметно потеплел. – Через несколько лет она вырастет в настоящую красавицу.

– Она похожа на вас? Он немного подумал.

– Да, наверное. Высокая, с волосами немного светлее моих. А глаза у нее зеленые, как лужайка в лесу.

– Похоже, она действительно замечательная. А ваш брат?

Улыбка исчезла с лица Дрейка.

– Себастьяну тридцать. Он на два года моложе меня. Мы с ним совсем не похожи.

Алекс услышала, как его голос стал более жестким и суровым, но ей захотелось увидеть выражение его лица.

– Ваш брат тоже капитан корабля, как и вы? Дрейк горько усмехнулся.

– Это очень далеко от истины. Его никогда не привлекала любовь к упорному честному труду. Он предпочитает азартные игры.

Зная преданность Дрейка своей работе на «Прекрасной мечте» и то, как ему нравилось выполнять на этом корабле обязанности капитана, Алекс поняла его отвращение к безделью и отсутствию цели. Она подумала о легкомысленных представителях высшего света, которые составляли круг ее знакомых в Садзбери. Да, ей было понятно презрение Дрейка, потому что она сама испытывала его много‑много раз.

Она попыталась озвучить свои мысли:

– Ваш брат – всего лишь один из многих, которые предпочитают бездумно срывать цветы удовольствия, не затрудняя себя ничем другим.

Услышав насмешку в ее голосе, Дрейк посмотрел на ее профиль, скрытый темнотой.

– Похоже, вы судите, основываясь на собственном опыте.

Александрина обхватила руками колени и подтянула к груди.

– Это верно. В моем мире все люди похожи на вашего брата. Все эти наши наряды, балы – пустое и праздное существование.

– Пустая и праздная жизнь, принцесса. Я с вами полностью согласен. Но эта жизнь, наверное, интересна и полна забав? Вероятно, вы с удовольствием принимаете участие в этой развеселой жизни, которую сейчас так безжалостно клеймите позором?

Он не верил, что эта девушка сейчас сказала правду. Так почему же тогда он ждет ее ответа? Затаив дыхание, с бьющимся сердцем?

– Вы капитан корабля, поэтому не имеете представления о высшем свете. – Алекс уронила подбородок на колени. – Нет ничего удивительного в том, если вам кажется, что моя участь завидна. Да, мне не приходилось заботиться о хлебе насущном. Достаток и богатство сопровождали меня с рождения. – Она помолчала. – Но за свое богатство мне приходилось платить непомерно высокую цену. Я живу, ограниченная жесткими рамками. Каждый мой поступок не остается незамеченным и постоянно обсуждается. Женщины из высшего общества просто не стремятся к определенным вещам, не находя в них никакого удовольствия. Они смиренно выполняют волю родителей и мирятся со своей жизнью. Это, может быть, для кого‑то неплохо, если твоя собственная природа не противоречит этому. А что, если твоя жизнь кажется тебе пустой и никчемной? Что, если все внутри ноет и ты не знаешь, как заполнить душевную пустоту, которую тебе не позволено заполнять?

Алекс не заметила, как задрожал у нее голос.

– Сказать по правде, я бы с радостью поменяла наряды, слуг, чуждых мне по духу поклонников на простую жизнь, которая была бы полна значения. На жизнь с человеком, которого я люблю. – Она повернулась к Дрейку. – Я завидую вам, Дрейк. Да, вы небогаты, но каждый вечер вы идете спать, зная, что прожили этот день не зря, понимая, что находитесь на своем месте. Вы знаете, чего хотите от жизни. Вы этого уже достигли. – Она прерывисто дышала. – Я мечтаю обрести цель в жизни.

Во время пламенной речи Александрины Дрейк не проронил ни слова. В действительности его растрогали ее искренние слова. Во всей этой ситуации заключалась ирония. Алекс считала его бедным. Она думала, что его неприятие основывается на зависти к ее высокому положению в обществе. А ведь на самом‑то деле он родился в том же самом мире, о котором она говорила сейчас с таким презрением. Дрейк полностью разделял ее мнение об этом лживом и никчемном высшем свете, он слишком хорошо знал, что жизнь в свете скучна, бессодержательна, полна всевозможных запретов и ограничений.

Эта женщина представляла для него какую‑то головоломку, клубок противоречий. С одной стороны, высокомерная и заносчивая особа, с другой – одинокая девочка, ищущая смысл жизни, мечтающая любить и быть любимой. Которая же из них настоящая Александрина? Или, что гораздо важнее, какой ему хочется ее видеть? Решив ступить на более твердую почву, Дрейк мягко спросил:

– Ваша жизнь действительно такая унылая? А как же ваши родители? Я слышал, ваш отец – губернатор Йорка в Канаде, а ваша мать?

– Она – превосходная хозяйка и очень заботится обо всех нас. Конечно же, я не слишком часто вижусь с ней. Она слишком занята. Ведь сейчас время бальных сезонов в Лондоне. Я получила хорошее воспитание. Меня обучили, как вести себя в обществе, соблюдая все правила приличия и хорошего тона. Мама хорошо потрудилась, выполняя свой материнский долг, стараясь привить мне все традиционные ценности. – Александрина замолчала.

Но даже когда она хвалила и защищала мать, Дрейк отчетливо слышал обиду в ее голосе.

– Должно быть, ваша мать вдоволь наслаждается своей свободой, пока ваш отец отсутствует.

Алекс удивилась мрачности его тона.

– Не понимаю, – сказала она.

– О, думаю, вы должны это понимать. Наверное, в отсутствие мужа ей гораздо проще сохранять в тайне свои любовные интрижки?

– Да как вы смеете! Как вы осмелились даже предположить такое! – вспыхнула Александрина.

Дрейк горько усмехнулся.

– Ну не настолько же вы наивны, принцесса! Люди вашего круга редко хранят верность своим супругам.

Алекс недовольно поморщилась. Нет, она не была настолько наивной. Она знала о возмутительных адюльтерах, которые процветали в высшем обществе, но это не касалось ее матери. Чудовищно даже предположить такое!

Александрина покачала головой.

– Нет, – упрямо настаивала она. – Моя мать никогда не станет изменять отцу.

– Любая женщина способна на измену, Александрина. Исключений не бывает.

– Вы очень жестоки.

– У меня есть для этого свои причины.

– Возможно, но я никогда не хотела бы стать такой же, как вы. Ненависть отбирает у человека слишком много сил.

Услышав эти слова, Дрейк помолчал немного, стараясь не обращать внимания на заключенную в них горькую истину.

– А какой вы хотите стать? – спросил он Алекс.

– Счастливой.

– В каком смысле счастливой, принцесса? Счастье для женщины свет видит в браке с подходящим человеком.

– Счастливой в том смысле, как я это сама понимаю, Дрейк. А для меня брак с подходящим человеком означает брак с мужчиной, которого я люблю. А по‑другому я не желаю! – Александрина гордо подняла голову.

– Вы еще слишком молоды, принцесса.

– Мне уже восемнадцать лет, – возразила она.

– Вы очень молоды, вы еще изменитесь. – В голосе Дрейка слышалась глубокая печаль, но сердце бунтовало против его собственных слов, отчаянно желая верить в обратное.

– Не изменюсь, – произнесла она таким тоном, как будто бросала ему вызов.

Где‑то рядом послышались чьи‑то шаги, и через мгновение прозвучало шесть ударов колокола. Дрейк поднялся на ноги.

– Уже три часа. Вам лучше немного поспать, принцесса. Скоро рассвет. – Он протянул Александрине руку. Алекс подала ему свою. Несколько секунд они стояли, не разжимая рук. Их лица скрывала темнота.

– Спокойной ночи, Дрейк, – грустно вздохнув, проговорила она.

Он неохотно отпустил ее руку.

– Приятного сна, Александрина.

Она медленно шла по палубе, а он смотрел ей вслед, пока ее тонкая фигура не скрылась из виду.

Дрейк покачал головой, как будто ему самому не верилось в то, что только что произошло между ними. Неужели они с ней знакомы всего два дня? За такой короткий промежуток времени эта женщина умудрилась внести разброд и сумятицу в жизнь всей команды, постоянно подрывала его авторитет, лишила привычного места обитания, сексуально возбудила его до безумия... И затронула сокровенные струнки его души, о существовании которых он раньше даже не догадывался.

Каким‑то шестым чувством Дрейк понимал, что его жизнь теперь никогда не станет прежней.