Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
Житель каркозы
Ибо существуют разные виды смерти: такие, когда тело остается видимым,и такие, когда оно исчезает бесследно вместе с отлетевшей душой. Последнееобычно свершается вдали от людских глаз (такова на то воля Господа), итогда, не будучи очевидцами кончины человека, мы говорим, что тот человекпропал или что он отправился в дальний путь - и так оно и есть. Но порой, итому немало свидетельств, исчезновение происходит в присутствии многихлюдей. Есть также род смерти, при которой умирает душа, а тело переживает еена долгие годы. Установлено с достоверностью, что иногда душа умирает в одновремя с телом, но спустя какой-то срок снова появляется на земле, и всегда втех местах, где погребено тело. Я размышлял над этими словами, принадлежащими Хали(1) (упокой Господьего душу), пытаясь до конца постичь их смысл, как человек, который уловивзначение сказанного, вопрошает себя, нет ли тут еще другого, скрытогосмысла. Размышляя так, я не замечал, куда бреду, пока внезапно хлестнувшиймне в лицо холодный ветер не вернул меня к действительности. Оглядевшись, яс удивлением заметил, что все вокруг мне незнакомо. По обе стороныпростиралась открытая безлюдная равнина, поросшая высокой, давно некошенной, сухой травой, которая шуршала и вздыхала под осенним ветром, - Богзнает какое таинственное и тревожное значение заключалось в этих вздохах. Набольшом расстоянии друг от друга возвышались темные каменные громадыпричудливых очертаний; казалось, есть между ними какое-то тайное согласие иони обмениваются многозначительными зловещими взглядами, вытягивая шеи,чтобы не пропустить какого-то долгожданного события. Тут и там торчалииссохшие деревья, словно предводители этих злобных заговорщиков,притаившихся в молчаливом ожидании. ---------------------- (1) Хали - псевдоним индийского писателя Алтафа Хусейна (1837-1914). Было, должно быть, далеко за полдень, но солнце не показывалось. Яотдавал себе отчет в том, что воздух сырой и промозглый, но ощущал это какбы умственно, а не физически - холода я не чувствовал. Над унылым пейзажем,словно зримое проклятие, нависали пологом низкие свинцовые тучи. Во всемприсутствовала угроза, недобрые предзнаменования - вестники злодеяния,признаки обреченности. Кругом ни птиц, ни зверей, ни насекомых. Ветер стоналв голых сучьях мертвых деревьев, серая трава, склоняясь к земле, шептала ейсвою страшную тайну. И больше ни один звук, ни одно движение не нарушалимрачного покоя безотрадной равнины. Я увидел в траве множество разрушенных непогодой камней, некогдаобтесанных рукой человека. Камни растрескались, покрылись мхом, наполовинуушли в землю. Некоторые лежали плашмя, другие торчали в разные стороны, ниодин не стоял прямо. Очевидно, это были надгробья, но сами могилы уже несуществовали, от них не осталось ни холмиков, ни впадин - время сровняловсе. Кое-где чернели более крупные каменные глыбы: там какая-нибудьсамонадеянная усыпальница, какой-нибудь честолюбивый памятник бросалитщетный вызов забвению. Такими древними казались эти развалины, эти следылюдского тщеславия, знаки привязанности и благочестия, такими истертыми,разбитыми и запятнанными, и до того пустынной, заброшенной и всеми позабытойбыла эта местность, что я невольно вообразил себя первооткрывателем кладбищакакого-то доисторического племени, от которого не сохранилось даже названия. Углубленный в эти мысли, я совсем забыл обо всех предшествовавшихсобытиях и вдруг подумал: "Как я сюда попал?" Минутное размышление - и я нашел разгадку (хотя весьма удручающую) тойтаинственности, какой облекла моя фантазия все, что я здесь видел и слышал.Я был болен. Я вспомнил, как меня терзала жестокая лихорадка и как, порассказам моей семьи, в бреду я беспрестанно требовал свободы и свежеговоздуха и родные насильно удерживали меня в постели, не давая убежать издома. Но я все-таки обманул бдительность врачей и близких и теперь очутился- но где же? Этого я не знал. Ясно было, что я зашел довольно далеко отродного города - старинного прославленного города Каркозы. Ничто не указывало на присутствие здесь человека; не видно было дыма,не слышно собачьего лая, мычания коров, голосов играющих детей - ничего,кроме тоскливого кладбища, окутанного тайной и ужасом, порожденными моимбольным воображением. Неужели у меня снова начинается горячка и не от когождать помощи? Не было ли все окружающее игрой больного ума? Я выкрикивалимена жены и детей, я искал их невидимые руки, пробираясь среди обломковкамней по увядшей, омертвелой траве. Шум позади заставил меня обернуться. Ко мне приближался хищный зверь -рысь. "Если я снова свалюсь в лихорадке здесь, в этой пустыне, рысь менярастерзает!" - пронеслось у меня в голове. Я бросился к ней с громкими воплями. Рысь невозмутимо пробежала мимо нарасстоянии вытянутой руки и скрылась за одним из валунов. Минуту спустяневдалеке, словно из-под земли, вынырнула голова человека, - он поднималсяпо склону низкого холма, вершина которого едва возвышалась над окружающейравниной. Скоро и вся его фигура выросла на фоне серого облака. Егообнаженное тело прикрывала одежда из шкур. Нечесаные волосы висели космами,длинная борода свалялась. В одной руке он держал лук и стрелы, в другой -пылающий факел, за которым тянулся хвост черного дыма. Человек ступалмедленно и осторожно, словно боясь провалиться в могилу, скрытую в высокойтраве. Странное видение удивило меня, но не напугало, и, направившись емунаперерез, я приветствовал его: - Да хранит тебя Бог! Как будто не слыша, он продолжал свой путь, даже не замедлив шага. - Добрый незнакомец, - продолжал я, - я болен, заблудился. Прошу тебя,укажи мне дорогу в Каркозу. Человек прошел мимо и, удаляясь, загорланил дикую песню на незнакомоммне языке. С ветки полусгнившего дерева зловеще прокричала сова, в отдаленииоткликнулась другая. Поглядев вверх, я увидел в разрыве облаков Альдебаран иГиады. Все указывало на то, что наступила ночь: рысь, человек с факелом,сова. Однако я видел их ясно, как днем, - видел даже звезды, хотя не быловокруг ночного мрака! Да, я видел, но сам был невидим и неслышим. Какимиужасными чарами был я заколдован? Я присел на корни высокого дерева, чтобы обдумать свое положение.Теперь я убедился, что безумен, и все же в убеждении моем оставалось местодля сомнения. Я не чувствовал никаких признаков лихорадки. Более того, яиспытывал неведомый мне дотоле прилив сил и бодрости, некое духовное ифизическое возбуждение. Все мои чувства были необыкновенно обострены: яощущал плотность воздуха, я слышал тишину. Обнаженные корни могучего дерева, к стволу которого я прислонился,сжимали в своих объятьях гранитную плиту, уходившую одним концом под дерево.Плита, таким образом, была несколько защищена от дождей и ветров, но,несмотря на это, изрядно пострадала. Грани ее затупились, углы были отбиты,поверхность изборождена глубокими трещинами и выбоинами. Возле плиты наземле блестели чешуйки слюды - следствие разрушения. Плита когда-топокрывала могилу, из которой много веков назад выросло дерево. Жадные корнидавно опустошили могилу и взяли плиту в плен. Внезапный ветер сдул с нее сухие листья и сучья: я увидел выпуклуюнадпись и нагнулся, чтобы прочитать ее. Боже милосердный! Мое полное имя!Дата моего рождения! Дата моей смерти! Горизонтальный луч пурпурного света упал на ствол дерева в тот момент,когда, охваченный ужасом, я вскочил на ноги. На востоке вставало солнце. Ястоял между деревом и огромным багровым солнечным диском - но на стволе небыло моей тени! Заунывный волчий хор приветствовал утреннюю зарю. Волки сидели намогильных холмах и курганах поодиночке и небольшими стаями; до самогогоризонта я видел перед собою волков. И тут я понял, что стою на развалинахстаринного и прославленного города Каркозы! Таковы факты, переданные медиуму Бейроулзу духом Хосейба АллараРобардина.
АРЕСТ
Оррину Брауэру из Кентукки, убившему своего шурина, удалось-такивырваться из рук правосудия. Он бежал ночью из окружной тюрьмы, гденаходился в ожидании суда, оглушив охранника железным прутом от решетки,взяв у него ключи и отперев ими входную дверь. Так как охранник былбезоружен, Брауэру нечем было защищать вновь обретенную свободу. Выйдя изгорода, он имел глупость углубиться в лес; дело происходило много лет назад,когда места там были более глухие, чем сейчас. Ночь настала довольно темная, безлунная и беззвездная, и, не будучиместным жителем и не зная окрестностей, Брауэр, конечно же, мигомзаблудился. Он не знал, удаляется он от города или приближается к нему, - аведь это было для Оррина Брауэра немаловажно. Он понимал, что в любом случаетолпа горожан со сворой ищеек скоро нападет на его след и что шансы наспасение невелики; но помогать преследователям он не хотел. Каждый лишнийчас свободы что-нибудь да значил. Вдруг впереди него показалась заброшенная дорога, и, выйдя на нее, онувидел поодаль смутную фигуру человека, неподвижно стоящего во мраке. Бежатьбыло поздно; Брауэру было ясно, что, сделай он движение в сторону леса, егобы, как он сам потом выразился, "нафаршировали свинцом". Двое стояли другпротив друга, словно вросли в землю; у Брауэра сердце готово было выпрыгнутьиз груди, у другого - что касается другого, его чувства нам неизвестны. Секунду спустя - а, может, час спустя - из-за тучи вынырнула луна, ибеглец увидел, как стоящее перед ним зримое воплощение Закона, подняв руку,властно указывает пальцем ему за спину. Он понял. Повернувшись, он покорнопошел в указанном направлении, не глядя ни вправо, ни влево и едваосмеливаясь дышать; спина его, ожидавшая свинца, так и ныла. Брауэр был один из самых дерзких преступников, что когда-либо болталисьна веревке; об этом свидетельствует хотя бы то, с каким риском длясобственной жизни и как хладнокровно убил он шурина. Здесь не место об этомрассказывать, поскольку все обстоятельства убийства подробно разбирались насуде; заметим лишь, что его спокойствие перед лицом смертельной опасностисмягчило сердца некоторых присяжных и едва не спасло его от петли. Но чтоподелаешь? Когда храбрый человек побежден, он покоряется. Так и шли они через лес по заброшенной дороге, приближаясь к тюрьме.Только раз решился Брауэр обернуться - в этот миг сам он находился вглубокой тени, а другой, он знал, был освещен луной. И он увидел, что за нимидет Бертон Дафф, тюремный охранник, бледный как смерть и с темным рубцом отжелезного прута через весь лоб. Больше Оррин Брауэр назад не глядел. Наконец они вошли в город, улицы которого были пусты, хотя все окнагорели; в нем остались только женщины и дети, а они сидели по домам.Преступник направился прямо в тюрьму. Он подошел к ее главному входу, взялсяза ручку массивной железной двери, толкнул, не дожидаясь приказа, и, войдя,оказался в окружении полудюжины вооруженных людей. Тут он оглянулся. Сзадиникого не было. На столе в тюремном коридоре лежало мертвое тело Бертона Даффа.Date: 2015-09-25; view: 409; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА... |