Новые желания индивидов, освобождённых от совести

В ходе предыдущего рассмотрения мы выяснили, что, по мнению авторов новой парадигмы, «эволюцией человечества» движут желания избегать страданий и получать новые и новые удовольствия. Также мы узнали, что удовольствия могут быть «материального плана» (секс, выживание и власть), а могут быть и «духовного плана» — те, к которым и надо стремиться, чтобы избавиться от страданий нашего мира. Все страдания и боль вызваны неумением “человека” пользоваться нейропластичностью своего мозга для того, чтобы постоянно делать свободный осознанный выбор. И этот выбор у «свободного человека» должен быть основан на его ощущениях духовного плана.

Главным отличием человека от животного авторы новой парадигмы признают наличие большой лобной доли головного мозга, отвечающей за концентрацию и сосредоточение внимания, то есть — за возможность выбирать и анализировать, принимать решения и поддерживать намерения. Иными словами, по мнению авторов новой парадигмы, наличие большой лобной доли есть признак свободы воли человека, которая на практике реализуется как способность «наблюдателя» влиять на реальность, творить реальность.

Низменным «Я», собственным «эго» авторы называют личность, которая в своём поведении опирается на своё сформированное воспитанием прошлое — на «интегрированный комплекс нейросетей», который сформировался по жизни и диктует такой личности стереотипное поведение изо дня в день, да ещё и обусловленное низшими «материальными стимулами» (на Западе это действительно так).

Расщеплённая личность — это личность у которой несколько интегрированных нейронных комплексов. Такая личность склонна к шизофрении, поскольку на одни и те же раздражители могут реагировать несовпадающие по реакциям разные интегрированные нейронные комплексы в разное время.

Предназначением «мозга человека» является принцип движения «от воплощения к просветлению». Для этого индивид должен научиться использовать данную ему нейропластичность в соответствии с выставленной целью «развития человека». Лобная доля головного мозга позволяет «наблюдателю» принимать решения и поддерживать намерения. Лобная доля позволяет собирать информацию из среды, обрабатывать её и принимать решения, отличающиеся от решений, которые индивид принимал в прошлом — то есть заниматься «свободным» творчеством.

Умение разрывать устоявшиеся нейронные связи в мозгу, избавляясь от прошлых материальных привязок, и в темпе жизненных событий формировать новые нейронные связки, концентрируя внимание на исследуемой реальности, соответствующей новым и новым ощущениям «наблюдателя» — в новой парадигме называется «свободой». О характере «свободного творчества» в духовной сфере, к которому нас тянут авторы новой парадигмы — о критериях «свободного выбора», намерений — можно узнать лишь то, что этот выбор обусловлен ощущениями индивида и тем, что «добра и зла не существует». Но, как мы знаем, ощущения, намерения — это производные от нравственности индивида: какая нравственность, такой и выбор (сознательный или бессознательный — по ощущениям). Авторы парадигмы не только опускают разговор о нравственности, они встали на путь ведической традиции, который предназначен для того, чтобы избавить индивида от остатков совести, а вместе с ними и от привязок к страданиям материального мира и от прошлых эмоциональных впечатлений.

Нейропластичность — способность создавать новые связи — которой в первую очередь учат авторы новой парадигмы, основа «свободы». Успеху тренировок мозга на нейропластичность способствуют неожиданности и смех. Психотехники, связанные с неожиданностями, которые устраивает учитель по отношению к ученику, характеры для ведических религий (см. хотя бы буддийские коаны). Смех, если он применяется к устоявшимся нейронным связкам и соответствующим жизненным ситуациям, это тоже средство простой “перегонки” информации из ассоциативного банка данных в аналитический — минуя нравственно-эмоциональный анализ соответствующих ситуаций, в ходе которых можно выделить совесть, которая есть у всех в раннем возрасте.

Но именно в раннем и юношеском возрасте (до полового созревания, как и пишут авторы новой парадигмы) и формируется личностная психика, а в пограничных ситуациях [568] и связанных с ними эмоциях закладывается индивидуальный призыв Свыше об изменении нравственности, ощущаемый индивидом как угрызения совести. Чтобы эти угрызения совести больше не «тревожили» индивида в жизни — их вычищают психотехниками с помощью неожиданностей, смеха и т.п., перегоняя информацию о прошлых пограничных ситуациях в сферу “безэмоциональной аналитики” аналитического ума.

Если культура порочна и в ней применяются подобные психотехники под видом нейропластических тренировок — то внутренний естественный механизм избавления от пороков в данной культурной цивилизации напрочь отключен.

Таким образом может быть обеспечена некоторая необходимая хозяевам толпо-“элитарной” иерархии нейропластичность мышления толпы (в среднестатистическом смысле, если хотя бы какая-то её активная часть начнёт следовать призывам новой парадигмы) при неизменной в среднем нравственности. А «материальные» удовольствия будут постепенно заменяться «духовными» стимулами “жизни” — ведь это сейчас уже “доказано” наукой и как бы работает на «вселенском уровне».

Понятно, что толпой, устремлённой к чисто материальным стимулам, требующей всё большего потребления — управлять невозможно. У хозяев западного толпо-“элитаризма” стоит задача: дать толпе методики, которые позволили бы создать у среднестатистического обывателя Запада «нейропластичность мозга». После этого «нейропластичность» можно употреблять, «свободно» внушая обывателю новые принципы «духовного» существования. К тому же «нейропластичность» позволяет несколько снизить рост показателей стрессов (способствует росту социальной напряжённости): толпа, подверженная стрессам, плохо управляема и мало предсказуема. Если «нейропластичности» нет, то управление толпой с уровня эгрегориальной «духовности» весьма затруднено — особенно тогда, когда необходимо незаметно сменить один тип библейского толпо-“элитаризма” на другой.

Обывателю всё это преподносят как «свободу», вдруг открывшуюся перед учёными в конце XX — начале XXI веков. Но Запад уже один раз открывал толпе путь к «свободе», ровно 100 лет назад и с теми же целями — избавиться от проблем, связанных с общим кризисом капитализма и сохранить неизменность глобальной толпо-“элитарной” пирамиды:

· 100 лет назад толпе предлагался “коммунизм”, для построения которого каждый должен был преодолеть прежние «материальные» привязки (тогда это называлось — «буржуазные пережитки») ради общей большой «духовной» идеи — которая на поверку историей оказалась новой формой библейской социологии.

· Теперь «материальными» стимулами можно считать всё те же «буржуазные пережитки», а новой большой «духовной» идеей является тезис о свободе «наблюдателя», только творящего не общее коллективное будущее, а каждый наблюдатель — своё персональное [569]. Что на поверку теорией оказывается тоже новой формой библейского толпо-“элитаризма”.

Посмотрим теперь как западные учёные адаптируют буддийское учение «о привязках» и «освобождении». Нужно помнить, что восточный ведический толпо-“элитаризм” веками успешно проповедовал для толпы материально умеренный образ жизни и в нём удалось исторически дольше и устойчивее удерживать тип психики близкий к «зомби» (сноски наши):

«Желание приобрело плохую репутацию в духовных кругах. Фразы типа «искорени желания» наводят людей на мысль, что за преодолением желаний немедленно последует про­светление. Вторая из четырёх благородных истин Будды состоит в следующем:

Источник страдания — привязанность к бренным вещам и невежество. Бренные вещи — это не только фи­зические предметы, которые нас окружают, но также идеи и, в более широком смысле, все объекты воспри­ятия наших органов чувств. Невежество — это недоста­ток понимания того, насколько нашум привязан к не­постоянному. Причина страдания — желание, страсть, жажда, погоня за богатством и положением, тяга к сла­ве и почёту — в общем, пристрастие и привязанность.

Поверхностное прочтение оставляет впечатление, что желание, страсть, жажда и т.п. — причины всех наших бед. Поэтому искатель стремится изгнать все эти эмоции из своего ума и жить без страстей и же­ланий. Однако причина наших бед — пристрастие и привязанность: не само желание, но привязанность к желанию[570]. (Обратите внимание также, что это не порок, но лишь невежество, «недостаток понимания того, насколько наш ум привязан».).

«Привязанность к желанию» очень похоже на «за­висимость от эмоции». Фактически, это одно и то же. Чтобы убедиться в этом, замените эти словосо­четания друг другом в нескольких предложениях.

Это один из примеров, когда наука открывает феномены, давно описанные великими духовными учениями. Согласно буддийскому учению, именно привязанность удерживает нас на колесе жизни, смерти и перерождения[571], непрестанно совершающем всё новые обороты.

Анализируя то или иное желание, важно соблюдать два условия: не судить и быть честным относи­тельно того, что именно является предметом жела­ния. Чтобы ясно видеть желание, нужно избавиться от суждения, ибо если мы повесим на желание ярлык «плохо», то сразу же загоним его в темницу подавле­ния.

Относительно истинного предмета желания при­ведём пример. Человек добивается какой-то офици­альной должности. Его желание — обрести власть. Однако некоторые люди испытывают чувство вины (суждение), которое мешает им откровенно обозна­чить своё истинное желание, и поэтому они заводят песню о стремлении помочь согражданам, тогда как на самом деле им хочется просто ощутить власть. Кто скажет такому человеку, что это не способствует его продвижению вверх по эволюционной лестнице?».

Итак выделенные нами жирным фразы в последних двух абзацах цитаты обозначают основные «этические» принципы новой западной парадигмы: не судить и признать своё желание.

Можно согласиться с необходимостью для человека «признавать свои желания», то есть выявлять в психике сложившиеся по жизни пристрастия и причины их возникновения. Это — полезно. Но нельзя согласиться с тем, что эти пристрастия нельзя «судить» [572] с позиции «хорошие» или «плохие». Западные учёные, также как и восточные ведические учителя, предлагают упразднить самую важную с позиции Высшего промысла необходимость для Человека — необходимость определять что хорошо, а что плохо (Добро и Зло) через «чувство вины» (в западном понимании) или совесть (по-русски) — которое нормально сопутствует каждой жизненной ситуации и её эмоциональным ощущениям [573]. Западные учёные, также как и восточные учителя, предлагают чисто “механически” выявить и «признать» эмоциональное пристрастие, после чего оно должно перестать «давить прошлой совестью» (если так можно выразиться) на психику «просветлённого» индивида и последний сможет избавиться от привязок именно к этому пристрастию[574].

Запад уже давно приучил своих обывателей не судить не только о своих пристрастиях, но и о чужих. Но при этом на Западе также уже давно создана обширная система психологических и медицинских школ по выявлению индивидуальных пристрастий. Пристрастиям не даётся оценка «хорошо» или «плохо»: они признаются в западной культуре как некая среднестатистическая нравственная норма. Приходящий к психологу обыватель рассказывает о своих проблемах, и психолог констатирует факт: «у вас такая-то проблема». Но вместо того, чтобы сказать, что это плохо и нужно лечиться, западный психолог как правило рекомендует: «вам надо приспособиться “жить”с этой проблемой, поэтому измените свою “жизнь”, как я вам советую, и станет легче».

Так, например, Запад первым юридически признал «права» сексуальных меньшинств[575]. После этого большие группы «нетрадиционных» сексуалов стали полноценными членами западного общества — их проблемы «признали» и вписали в общекультурные традиции, вместо того, чтобы выявить, а почему западная культура порождает столько извращенцев, что их “права” приходится признавать.

Уход от обсуждения нравственных проблем общества, встающих перед ним как индивидуально перед каждым в жизни, так и перед обществом в целом — характерен как для библейского Запада, так и для ведического Востока. Эти нравственные проблемы принято «признавать», превращая для граждан анализ этих проблем в плане что Добро, а что Зло в необязательное и даже вредное занятие.

Необходимость «признания» желания объясняется западными учёными вовсе не для того, чтобы его судить либо избавиться от него. Желание может оставаться и дальше, но главное выявить, чем истинно вызвано это желание (выделено нами):

«Есть ещё одна, сугубо практическая причина, по­чему так важно добраться до корней своего желания. Реализация! Как сказал Уильям Тиллер, нам необхо­димо устремить своё сознание к единой цели. Если истинное желание прячется за политически коррект­ным оправданием или в основе одного желания ле­жит другое, это означает, что у нас активизированы две нейросети одновременно. Такая раздвоенность несовместима с полноценной работой намерения. Прежде всего в отношении бесконечной (или это только так кажется) череды желаний, пузырьками поднимающихся из всех уголков нашего существа, нужно ответить на важнейший вопрос: какое из них выбрать, чтобы нажать кнопку «пуск».

В начале этой главы мы привели определение расщеплённой личности в понимании авторов новой парадигмы. Расщеплённая личность — это личность у которой несколько интегрированных нейронных комплексов. Действительно, эта проблема — проблема доминирующей культуры, которая учит «понемногу чему-нибудь и как-нибудь». Тогда психика складывается из нескольких, как правило мало совместимых, нейронных комплексов. Такая расщеплённая психика не годится для роли «наблюдателя», поскольку в ней часто возникают несколько мыслей одновременно, которые несовместимы для медитативного влияния на реальность. Но главное, что такая психика у западного обывателя — это прежде всего следствие самой западной библейской культуры с её двойными нравственными стандартами.

Авторы новой парадигмы предлагают научиться выявлять в психике потенциального «наблюдателя» двойные стандарты для того, чтобы «признать» и “обнулить” тот, который не является основным стимулом, а основной стимул, побуждающий к действию — «признать» и оставить, не осуждая. То есть, само желание не осуждается на «хорошо» или «плохо» вообще, оно просто «признаётся», как руководство к реализации, вслед за которой «наблюдатель» обретает опыт (выделено нами):

«Изучив свои жела­ния таким образом, я пони­маю, почему они возникают, и это помогает мне более чётко сфокусировать своё намерение. Если мне хочет­ся власти, и я признаю, что хочу ощутить власть в но­вом качестве, и понимаю, почему я этого хочу, — тогда я могу пройти через этот опыт и двинуться дальше. Ибо мне совершенно ясно, чего я хочу и почему я этого хочу. Ясность и честность дают мне возможность получить знания из опыта»

— Бетси».

Это называется на Западе свободной подготовкой к реализации намерений «наблюдателя» с помощью «свободой воли». Можно подумать, что для Запада ничего и не изменилось. Как помогали психологи людям «признавать» свои пристрастия, так и теперь учёные этому же учат, для того, чтобы учесть эти пристрастия и “жить” с ними, чтобы они не мешали наслаждаться новыми пристрастиями.

Но оказывается, что «настоящий выбор» свободная личность может сделать, только «признав» своё «эго», которое напрямую связано с «материальными» пристрастиями (выделено нами):

«Кто-то должен делать выбор. И кто же его делает? Для простоты скажем, что это одна из двух сущно­стей: либо индивидуум, либо трансцендентное «я». Такой способ организации двух своих «я» возвра­щает нас к расколу «эго — Бог» и «материя — дух». Мы знаем, что если выбор делает индивидуум, то он исходит из сформированных ранее нейросетей — иными словами, из опыта и эмоций и пристрастия к ним».

Мы знаем, что человеку действительно дана свобода воли, свобода выбора. Но при этом Бог за человека никогда выбора не делает: в жизни человек всегда делает выбор либо сам, либо за него это делает кто-то, но не Бог[576]. А вот дух (то есть — эгрегор) может за человека делать выбор, подавляя данную ему свободу воли. Авторы новой парадигмы поставили Бога на место эгрегора — трансцендентного «я» — обнажив тем самым своё ведическое мировоззрение. Мало того, они чётко обозначили основную цель новой парадигмы: устойчивое подавление воли «наблюдателя» трансцендентным «я» — новой «духовной» основой на смену «материальному» «эго» индивидуума при неизменной средней нравственности обывателей. Именно это и нужно хозяевам западного толпо“элитаризма” для восстановления управляемости зажравшимся Западом.

Как подтверждение этого авторы приводят рассказ под названием «Развлекательно-промышленный комплекс»[577]:

«В 60-е годы мы очень много говорили о военно-промышленном комплексе (ВПК). Сейчас гораздо силь­нее стал развлекательно-промышленный комплекс (РПК). Он ежесекундно влияет на жизнь каждого человека намного сильнее, чем ВПК. Видите ли, специа­листы из РПК являются настоящими виртуозами в двух важнейших сферах: манипулирование жела­ниями и высасывание сил из людей. Они используют «развлечения» для создания желания и внутренней пу­стоты, которая заставляет вас покупать их продукцию. И хотя в принципе это не сильно отличается от того, что делали римляне в своем Колизее, новые технологии дают РПК немыслимую мощь. Обратите внимание, как программы теленово­стей, журналы, фильмы, телешоу порождают жела­ния и заставляют вас почув­ствовать себя бессильными и пустыми — и заполнить эту пустоту могут только покупки».

Обосновывается данное утверждение необходимости перехода к трансцендентной духовности тем, что «эго» индивидуума мешает ему принимать свободные решения для получения новых неизведанных удовольствий:

«В данном случае кнопку «пуск»[578] можно переименовать в «повтор». И чаще всего такой выбор происходит из неосознанных решений — как в случае лабораторного животного, нажимающего на пептидную педаль.

Настоящая кнопка «пуск» есть только у духовной составляющей нашего существа. Выбор в данном случае обусловлен не прошлым, но стремлением сделать неизвестное известным, или эволюциони­ровать[579]. Но в связи с этим возникает интересный вопрос: как определить, какие желания идут от эго, а какие — от души? Особенно если учесть, что желания нашей духовной составляющей нередко бывают несколько странными, из ряда вон выходя­щими и даже «безумными» на фоне повседневной рутины».

Опять ведическая традиция: душа личности = духовной составляющей личности (психика + эгрегоры). Осознанное решение приравнивается к решению «трансцендентного я» (то есть эгрегориальной составляющей), а неосознанное решение приравнивается к решению индивидуального «эго»[580].

Отсюда западно-ведическое научное сознание = трансцендентному я (эгрегориальной алгоритмике или коллективному разуму[581]).

На Руси люди привыкли, что выбор человек должен делать по совести; совесть напрямую связана с праведностью, объективным благонравием; праведность — с Богом. Культура библейского Запада и ведического Востока такова, что там понятие «совесть» тождественно понятию «сознание». Ещё точнее сказать, что ведическая традиция не знает понятия «совесть», поскольку у неё вместо Общевселенской Мhры (в богословской традиции — Божьего Промысла[582]) — «вселенское сознание». В ведической традиции методом «расширения сознания» индивид приближается ко «вселенскому сознанию». На Руси человек приближается к Богу и Его промыслу через совесть, которая есть чувство Общевселенской Мhры в части, не касающейся попущения [583]. Ведическая традиция не признаёт Бога, Общевселенскую Мhру и совесть, а значит «вселенская нравственность» для ведистов и западников это, если и постижимая индивидуумами категория, то только лишь в процессе трансцендентного опытного «просветления сознания» — по сути эгрегориального безумия. А у эгрегоров есть как свои менеджеры, управляющие «безумием»[584], так и автоматическая системная адаптация.

У западного англоязычного обывателя в понятийном ряде совесть тождественна сознанию:

В английском языке слова совесть и сознание близки по написанию и произношению:

· Сознание — consciousness [` ].

· Совесть — conscience [` ].

А «сознание», как мы только что определили, это культурно-эгрегориальная алгоритмика, управляемая глобальными менеждерами и их персоналом на местах. В настоящее время это управление осуществляется в основном через СМИ[585]. Поэтому и выбор реально делается не на основе свободной воли (и уж не на основе совести), а не базе толпо-“элитарного” «сознания», за которым вовсе не следует возноситься во вселенские дали: достаточно и коллективного бессознательного толпо-“элитаризма”. А посему и свобода воли в западно-ведической традиции ограничена доминирующей культурой и её нравственными стандартами — хоть с научной точки зрения её рассматривай, хоть с религиозной.

Если обратиться к словарям, изданным в России, то можно отметить следующее. В «Малом энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона» (самой крупной дореволюционная русской универсальной энциклопедии) дано самое правильное из всех известных словарных статей определение «совести».

«Совесть, психолог., нравственное сознание человека, выражающееся в оценке собственных и чужих поступков, на основании определенного критерия добра и зла. О происхождении совести существуют две теории: интуитивная и эволюционная. Первая утверждает, что совесть не есть производное свойство человека, а природное, априорное; у богословов - голос Божий в человеке, у метафизиков - сила, стоящая выше человека, выражение объективно существующего нравственного мирового порядка, у Канта - категорический императив практического разума. По теории эволюционизма совесть есть продукт многовекового воздействия общественной среды на развитие альтруистических чувств и поступков. Общество, одобряя альтруистические действия и осуждая эгоистические, устанавливает ассоциацию между альтруизмом и одобрением, эгоизмом и осуждением. Путем наследственной передачи эта ассоциация укрепляется и превращается во внутренний голос совести. Обе теории совести оставляют много неясного и сомнительного в понимании основ совести».

Но уже в «Большой советской энциклопедии» под воздействием марксизма советские школы психологии дали определение совести, созвучное западной традиции — подогнали понятие «совесть» под понятие «сознание», никак не связанное с объективной нравственностью и Богом:

«Совесть — категория этики, характеризующая способность личности осуществлять нравственный самоконтроль, самостоятельно [586] формулировать для себя нравственные обязанности, требовать от себя их выполнения и производить самооценку совершаемых поступков; одно из выражений нравственного самосознания личности. Совесть проявляется как в форме рационального осознания нравственного значения совершаемых действий, так и в форме эмоциональных переживании (например, "угрызений совести"). В идеалистической этике совесть истолковывалась как голос "внутреннего Я", проявление прирождённого человеку нравственного чувства и т.п.» («Большая советская энциклопедия», 3-е изд. 1969-78 гг.).

Date: 2015-09-18; view: 317; Нарушение авторских прав