В Янов день и сын, и папа за рулем скончались оба. 4 page

В свое время специфическая черта субъективного права, имеющего своим коррелятом юридическую обязанность, была подмечена Л.И. Петражицким с точки зрения "императивных-атрибутивных" эмоций индивида <2>. Ни право, ни притязание, ни даже правосознание нельзя сводить к эмоциям индивида. Однако отличие правового сознания от нравственного состоит, в частности, действительно в том, что представления о юридически значимых правах непременно ассоциируются с юридическими обязанностями. Такая ассоциация отражает правовую реальность, связь субъективных прав с юридическими обязанностями. Подобная грань существует между всеми субъективными правами и социальными притязаниями. Социальные притязания, интересы могут получить выражение в юридических правах только при условии, если им будут соответствовать юридически значимые обязанности. Важно и то, что субъективное право всегда предполагает не только юридические обязанности других лиц, но и определенные юридические обязанности управомоченного лица. Общественные отношения, предполагающие сосредоточение у одной стороны всех прав, а у другой только одних обязанностей, не опосредствуются законодательством, не нуждаются в правовом регулировании. Только в абстракции можно выделить отношение, у одной стороны которого есть субъективное право, а у другой - юридическая обязанность. От подобной абстракции, полезной для анализа и часто употребляемой в теории, надо отличать фактическое положение и юридическую практику, да и историю (например, отношения между рабовладельцем и рабом не нуждались в правовом опосредовании, первый полностью господствовал над вторым).

--------------------------------

<2> Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. Т. 1. СПб., 1909. С. 135 - 137. Понятие права как императивно-атрибутивного явления с феноменологических позиций предложено А.В. Поляковым. См.: Поляков А.В. Общая теория права. СПб., 2001. С. 255 - 256.

Таким образом, к числу необходимых предпосылок, без которых нельзя ожидать преобразования интереса субъекта, выраженного в форме социальных притязаний, в субъективное право, можно отнести возможность обеспечения такого интереса юридическими обязанностями иных участников общественных отношений, дополнительно к критериям институционализации социальных притязаний. Когда интерес субъекта, выраженный в форме социального притязания, оказывается закрепленным в субъективном и объективном праве, последнее приобретает по отношению к породившему его интересу относительную самостоятельность. Интерес может исчезнуть, измениться, но право в связи с этим автоматически не отменяется. Более того, одно и то же право может часто использоваться для удовлетворения разных интересов.

Субъективное право и социальное притязание представляют взаимосвязанные между собой явления, так как конечной целью выдвижения субъектами своих общезначимых социальных притязаний является их воплощение в субъективном праве посредством закрепления притязаний в праве объективном, хотя не все притязания субъектов получают официальное признание в позитивном праве. Как писал Никлас Луман, "в современном постоянно и быстро изменяющемся сверхкомплексном обществе возможностей (и ожиданий) больше, чем их можно актуализировать" <3>.

--------------------------------

<3> Луман Н. Тавтология и парадокс в самоописаниях современного общества // Социо-логос. М., 1991. Вып. 1. С. 194 - 195.

Объективная необходимость институционализации социальных притязаний людей коренится в господствующей системе общественных отношений, а не в самих социальных требованиях и их осознании. Реализация такой необходимости обусловлена настоятельностью материальной потребности, типом государства. Материальные потребности оказывают решающее влияние на формирование и закрепление соответствующих социальных притязаний субъектов. В обществе интересы и социальные притязания субъектов находят свое выражение в праве (объективном, а тем более субъективном) только благодаря упорной внешней деятельности их носителей. Объективные потребности в установлении соответствующего круга экономических, политических, культурных и личных прав не реализуются автоматически, осуществление этих потребностей происходит в условиях напряженной борьбы, столкновения сил прогресса с силами реакции, новых идей со старыми взглядами и предрассудками.

Сквозь столкновение и борьбу групповых, личных интересов и притязаний, через перипетии национальных отношений, формы развития культур, идеологии пробивает дорогу объективная необходимость в предоставлении такого круга прав и свобод, который отвечал бы потребностям нормального функционирования общества. Следовательно, объективно обусловленные социальные притязания являются движущей силой деятельности людей. Именно они способствуют развитию и совершенствованию субъективного права, так как без его динамики законодательство страны оторвалось бы от реального социального движения и превратилось бы в мертвую схему логически связанных норм. Но в исключительной подвижности субъективных прав имеются и свои минусы - их динамика имеет тенденцию к деструктурированию юридической формы, социальная жизнь может наполнить содержание субъективного права таким образом, что оно грозит взорвать правовую оболочку. Сдерживают такую тенденцию юридические нормы, т.е. объективное право, внося в правовое регулирование необходимую устойчивость и прочность, изменения, которые заранее осмыслены законодателем, строятся на известных обобщениях юридической практики <4>.

--------------------------------

<4> Явич Л.С. Указ. соч. С. 176.

В целом весь процесс формирования субъективного права нельзя отрывать от формирования объективного права, он сложен и диалектичен, не может игнорировать рождающиеся социальные притязания, но и не сводится к простой их констатации в законодательстве.

Ю.И. Гревцов понимает объективное право как систему общих юридических норм (нормативных правовых актов), в которых отражается опыт (и уровень) правового развития и получают закрепление результаты согласования различных интересов и их неизбежное ограничение <5>. По нашему мнению, данное определение права ярко отражает связь объективного права с интересами субъектов, а следовательно, и с социальными притязаниями. Эта связь очевидна, поскольку социальная свобода ближайшим образом подступает к объективному праву в виде того специфического явления, которое в данной работе названо социальным притязанием. "Право, - писал Н. Луман, - возникает не из-под пера законодателя. Оно обусловлено множеством нормативных ожиданий, иначе говоря, правовых требований, и едва ли могли бы издаваться законы без этого базиса. Прежде всего учитывается нормативность таких требований" <6>. С этой точки зрения, есть основания для того, чтобы признать социальные притязания, конечно же не все, а только те, которые носят правовой характер, сущностью объективного права "второго порядка" <7>. Именно в общих правовых нормах социальные притязания субъектов общественных отношений, если они отвечают соответствующим критериям, находят и должны находить четкое и стабильное выражение вне зависимости от того, идет ли тут речь о прямом или встречном правообразовательном процессе. Благодаря фиксации в общих правовых нормах (в объективном праве) у любого участника отношений появляется уверенность, что данное притязание будет постоянно поддерживаться юрисдикцией государства в качестве субъективного права и что все иные субъекты должны будут (юридически обязаны) с этим считаться.

--------------------------------

<5> Гревцов Ю.И. Социология права: Курс лекций. СПб., 2001. С. 84.

<6> Luhmann N. Ausdifferenzierung des Rechts. Frankfurt a. M., 1981. S. 122.

<7> Явич Л.С. О сущности второго порядка: гносеологические вопросы общего учения о праве // Правоведение. 1976. N 1. С. 18.

Необходимо отметить, когда нормы права отстают от развития общественных отношений или неполно их регулируют, появляются притязания на признание соответствующих прав, что ведет либо к совершенствованию законодательства, либо к наполнению общих норм и вытекающих из них правоотношений новым социальным содержанием. Признавая данное притязание, компетентный орган определяет его содержание, границы и свойства, а также вытекающие из него обязанности, должное поведение. Обязанное поведение, чтобы стать юридическим, также фиксируется государством.

Однако социальные притязания субъектов могут получить совсем иную схему своего последующего развития и стагнации. К примеру, различные притязания людей на те или иные права и свободы могут оцениваться не демократическими институтами, не посредством обсуждения и согласования различных интересов на этот счет, а путем бюрократически заформализованной процедуры, за которой обычно стоит либо авторитарный лидер, либо элитные интересы какой-то могущественной группировки. Поэтому о мере действительной реализации устремлений, притязаний людей следует судить именно по характеру связи между официальной юридической нормой (в которой эти притязания нашли свое отражение) и юридическим отношением. Точнее, по самому факту возникновения или невозникновения юридических отношений. Другими словами, важно выяснить, станут ли люди устанавливать между собой юридические отношения в соответствии с правилами, которые предписывает на этот счет официальная юридическая норма. Было бы неправильным думать, что правовые отношения устанавливаются людьми как бы автоматически и что для этого достаточно самого факта принятия государственной властью той или иной нормы законодательства. Не так уж редко те или иные социальные притязания людей на меру права удовлетворяются вначале фактически, путем защиты таких притязаний в судах, других организациях (и только на этой основе затем формулируется абстрактная норма права) <8>. В этом случае социальные притязания появляются из различных правовых ситуаций, т.е. из ситуаций, требующих правового решения. Правовая ситуация - сложное жизненное обстоятельство, особый поворот в делах и событиях. Под этим углом зрения есть основания для того, чтобы выделить в ситуации, нуждающейся в правовом решении, ее центральное звено - правовую суть. Ибо потребность права, т.е. именно правового, юридического решения для данного случая, притом определенного характера (запретить, признать право и т.д.), сосредоточена в данной ситуации и является первичной ступенью права. Поэтому сложные задачи стоят перед законодателем, который при проектировании закона и институционализации соответствующих социальных притязаний в идеале должен загодя определить и зафиксировать признаки и последствия возможных правовых ситуаций.

--------------------------------

<8> Гревцов Ю.И. Указ. соч. С. 158 - 159.

Итак, первичными в объективном праве являются правовые ситуации. Обратим внимание на то, что их решением выступают юридические конструкции той или иной сложности, которые возводятся законодателем в ранг общих правил, т.е. общеобязательных правовых норм. В качестве примера мы можем привести тот факт, что уже на самых первых порах становления юридического регулирования нередко возникала ситуация, когда требовалось решить вопрос о судьбе вещи, выбывшей из обладания собственника, в том числе в случаях, когда имущество оказалось в обладании так называемых третьих лиц, т.е. не находящихся в прямых контактах с собственником, например в обладании у лица, которое приобрело вещь у лица, похитившего ее у собственника. В римском праве была выработана юридическая конструкция, в соответствии с которой собственник может истребовать свое имущество в принципе у любого "владеющего несобственника". Эта юридическая конструкция получила название виндикационного иска. Этот термин сохранился и поныне в законодательстве ряда стран, в том числе в российском праве. Примером ценной юридической конструкции, закрепленной в гражданском законодательстве Российского государства, может служить неосновательное обогащение, охватывающее все случаи обогащения лица без законных оснований, с последствиями по принципу "верни чужое", названное кондикционным <9>. Кондикционное обязательство - это не только уже существующая правовая реальность, но весьма эффективная правовая конструкция, имеющая субсидиарный характер и благодаря своим юридическим особенностям выполняющая важные правовые функции.

--------------------------------

<9> Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. Текст, комментарии. М., 2008. С. 591 - 603.

Обратим внимание на то, что рассматриваемый институт позволяет на твердой нормативной основе "закрыть" все нестандартные ситуации, решать многообразные случаи, на которые не давали конкретизированного ответа другие, традиционные, институты, в том числе обеспечивать в субсидиарном порядке надежную защиту интересов собственников, иных потерпевших лиц, а также включать в круг факторов, от которых зависит решение соответствующих дел, обстоятельства морального и гуманитарного порядка (в особенности при решении вопроса о возврате чужого, полученного лицом в качестве средства существования, - заработной платы, суммы возмещения вреда и др.).

Таким образом, юридические конструкции представляют собой органический элемент собственного содержания права, его внутренней формы, рождаемый на первых порах спонтанно, в самой жизни, в практике в результате выдвижения субъектами своих социальных притязаний. В правовом регулировании в соответствии с потребностями жизни начинает работать особая юридическая логика, когда вслед за одной сформировавшейся юридической конструкцией как бы по цепочке появляются другие конструкции. Например, применение виндикационного иска к третьим лицам (когда собственник напрямую истребует вещь у того лица, которое ее приобрело по сделке купли-продажи не у собственника) потребовало того, чтобы был введен порядок регресса: новая конструкция, при помощи которой покупатель, утративший вещь, по виндикационному иску мог бы получить возмещение от недобросовестного продавца. А дальше оказывается необходимым формирование конструкций односторонней реституции, негаторного иска. И так далее - по цепочке требований жизни и юридической логики. Это подтверждает тот факт, что в развитии права четко вырисовываются два взаимодействующих процесса: во-первых, развитие права, прямо обусловленное потребностями и волей государственной власти (этот процесс касается главным образом публичного права), и, во-вторых, спонтанное правовое саморазвитие, обусловленное социальными притязаниями, которые возникают на основе требований жизни, логики права и сообразуются с глубинными тенденциями саморазвития в обществе (этот процесс касается главным образом частного права).

Итак, первичными в позитивном праве являются правовые ситуации, их решения и средства этого решения. Возведение подобных правовых средств (в том числе юридических конструкций) в ранг общих правил происходит посредством выдвижения субъектами соответствующих социальных притязаний. Данный процесс является особой и в какой-то мере последующей фазой в формировании права. В рамках этой фазы социальные притязания субъектов, оказывая прямое влияние на юридическое регулирование общественных отношений через механизм правосознания, внедряются в правотворчество и применение права. Важно отметить, что данные требования носят естественно-правовой характер и в конечном итоге признаются государством и закрепляются им в объективном праве. Так, И.А. Ильин писал: "Основная задача положительного права состоит в том, чтобы принять в себя содержание естественного права, развернуть его в виде ряда правил внешнего поведения, приспособленного к условиям данной жизни и к потребностям данного времени, придать этим правилам смысловую форму и словесное закрепление и далее проникнуть в сознание и к воле людей в качестве авторитетного связывающего веления... Положительное право есть целесообразная форма поддержания естественного права" <10>. В этом отношении социальные притязания в настоящее время выполняют особо значимую миссию, а именно образуют тот слой социальной жизни, лежащий в основе системы социальной регуляции, и в первую очередь позитивного права, который аккумулирует, сводит в некоторые нормативные начала, притом в виде изначально должного, назревшие требования среды, всей социальной жизни - природные, экономические, политические.

--------------------------------

<10> Ильин И.А. О сущности правосознания. М., 1993. С. 58.

Именно подобного рода требования и должны получать свое отражение в праве. При этом основная задача для правовой науки заключается в юридическом обосновании указанных притязаний, их государственном признании, законодательном закреплении, гарантировании, охране и защите от нарушений, в возложении ответственности, установлении санкций, их применении и т.д., а не в доказательстве того, что эти требования объективно вытекают из естественных и общественных потребностей человека, диктуются всем ходом современного развития общества. Материальный их источник, обусловленность состоянием общественных отношений, биосоциальными причинами есть очевидный факт, который не нуждается в особых доказательствах. Сложнее дело обстоит с переводом этих интересов, потребностей, социальных притязаний в обязывающие юридические категории субъективных прав личности, с правовым опосредованием возникших социальных состояний. И здесь важно, чтобы закрепленное правом соотношение интересов, выраженных в социальных притязаниях, не нарушалось, а реально обеспечивалось. В процессе правотворчества необходимо поддерживать строгую ориентацию на нормативное закрепление интересов, притязаний. Их выявлению, учету и правильному отражению способствуют обобщение материалов социологических исследований, объективный анализ общественного мнения. Так, еще бельгийский ученый А. Кетле вслед за Ж.Ж. Руссо называл общественное мнение "настоящей конституцией государства" и в своем труде "Социальная система и законы, ею управляющие" писал: "Число преступлений зависит не только от нравственности личности и социальных условий... но также и от законов, которые должны бы совершенно гармонировать с нравами и потребностями народов. Отсутствие этой гармонии чаще всего порождает общественные беспорядки". Точку зрения А. Кетле разделял и английский философ Дж.С. Милль, который считал юридические законы "искусственными социальными условиями", которые определяются национальным характером, мнениями, "чувствованиями", нравами народа <11>.

--------------------------------

<11> Кетле А. Социальная система и законы, ею управляющие // Западноевропейская социология XIX века. М., 1996. С. 218; Милль Дж.С. Система логики силлогической и индуктивной // Там же. С. 247.

Нетрудно заметить, что на субъективных правах замыкается закономерная для права цепь зависимостей, идущих от объективных потребностей данного общества к социальным притязаниям и от них (в условиях сложившихся юридических систем - через объективное право) - к юридической свободе поведения. Субъективные права и свободы граждан для того, собственно, и устанавливаются, чтобы можно было юридическими средствами обеспечить, удовлетворять, защищать их интересы и потребности. Конечно, не всякий интерес опосредуется субъективным правом, но всякое право неизбежно опосредует определенный интерес. Право выступает как специфическая форма координации и сочетания общественных, групповых и личных интересов, притязаний, а также как способ их выражения и закрепления. Это находит свое прямое воплощение во многих конкретных статьях и положениях действующего законодательства.

Название документа

Статья: Место и роль муниципальных органов в механизме реализации социально-экономических прав и свобод человека и гражданина

(Сытников Д.О.)

("Юридический мир", 2008, N 9)

Дата

04.09.2008

Информация о публикации

"Юридический мир", 2008, N 9

Примечание к документу

Текст документа

МЕСТО И РОЛЬ МУНИЦИПАЛЬНЫХ ОРГАНОВ В МЕХАНИЗМЕ РЕАЛИЗАЦИИ

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРАВ И СВОБОД ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА

Д.О. СЫТНИКОВ

Сытников Д.О., адъюнкт Дальневосточного юридического института России.

Закрепленные в Конституции Российской Федерации, международно-правовых документах, иных нормативных правовых актах как на уровне федерального законодательства, так и законодательства субъектов Федерации и муниципальных образований права и свободы человека и гражданина представляют собой объективную данность. Существующее на современном этапе идеологическое мировоззрение провозгласило права и свободы личности высшей ценностью. Несомненно, можно считать фундаментальность и приоритетность прав и свобод человека достижением современного философского мировоззрения.

Однако для полноценной жизнедеятельности индивида во всех ее сферах и проявлениях и непосредственного осуществления потенциально существующих и закрепленных прав и свобод недостаточно их догматичного декларирования и провозглашения. С целью их полноценной реализации необходим четкий, сбалансированный механизм обеспечения прав и свобод личности. Пристальное внимание ученых к данной проблеме обусловлено в первую очередь тем, что ныне существующий механизм не идеален в плане его непосредственного практического воплощения. Пути совершенствования этого механизма, предлагаемые учеными, разнообразны, зависимы от главенствующего признака, субъективно выделяемого исследователями в качестве базисного. Продолжается поиск оптимально гармоничного механизма. К тому же постоянное развитие общества привносит в данный механизм все новые и новые черты и элементы.

Среди существующего многообразия прав и свобод личности, на наш взгляд, социально-экономические права и свободы в большей степени нуждаются в совершенствовании механизма их реализации ввиду того, что, являясь правами второго поколения <1>, они предполагают активную роль государства в обеспечении достойного уровня жизни граждан и ряда иных благ, касающихся в первую очередь таких первостепенно важных сфер жизни человека, как здоровье, социальное обеспечение, труд, образование, отдых и другие.

--------------------------------

<1> Относительно гражданских и политических прав (прав первого поколения) следует отметить, что вмешательство государства в осуществление этих прав лимитировано, оно должно лишь обеспечивать их защиту (см. подробно: Аленкина Н.Б. О месте социальных прав в системе прав человека // Современное право. 2004. N 9. С. 21). Однако это не говорит о том, что права первого поколения меньше нуждаются в совершенствовании механизма их реализации.

Проблемам реализации прав и свобод личности, гарантий их защиты и совершенствования механизмов их обеспечения посвящены многочисленные работы таких ученых, как С.А. Авакьян, Е.В. Аграновская, В.Н. Бутылин, Н.В. Витрук, Л.Д. Воеводин, Е.А. Лукашева, Н.И. Матузов, И.В. Ростовщиков, В.П. Сальников, В.А. Терехин, Б.Н. Топорнин и др.

В наиболее общем виде реализация прав и свобод видится исследователями как демократический по содержанию и формам осуществления процесс, регламентированный нормами права и обеспечивающий каждому гражданину те материальные и духовные блага, которые лежат в основе принадлежащих ему субъективных прав, а также защиту этих прав от посягательств <2>. И.В. Ростовщиков рассматривает реализацию прав и свобод как практическое использование предусмотренных правовыми нормами социальных возможностей, в результате чего человек получает разнообразные материальные, духовные и иные блага для удовлетворения своих потребностей <3>.

--------------------------------

<2> См., например: Аграновская Е.В. Правовая культура и обеспечение прав личности. М.: Наука, 1988. 145 с. С. 31.

<3> См. подробно: Ростовщиков И.В. Права личности в России: их обеспечение и защита органами внутренних дел. Волгоград: ВЮИ МВД России, 1997. 192 с. С. 63.

И только через понимание категории механизма обеспечения прав возможно актуализировать целостный процесс их реализации. Так, В.Н. Бутылин под механизмом реализации понимает способ осуществления прав и свобод, т.е. особым образом согласованные правомерные положительные действия личности, всех обязанных и иных субъектов права, а также условия и факторы, влияющие на этот процесс <4>. По мнению И.В. Ростовщикова, под механизмом реализации прав и свобод понимается социально обусловленный, психологически регулируемый и законодательно предусмотренный комплекс согласованных действий прежде всего личности как правообладателя, а также обязанных и других субъектов с целью получения личностью социального блага, опосредованного правом и/или свободой <5>. В.А. Терехин описывает механизм реализации прав и свобод личности как систему государственных органов и правовых средств, с помощью которых достигается обеспечение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина <6>. В данном определении фигурируют следующие элементы государственно-правового механизма реализации прав: субъекты обеспечения (представленные всеми государственными органами), объекты обеспечения (субъективные права и охраняемые законом интересы личности) и правовые средства обеспечения (нормы и принципы права, а также тот инструментарий, владение которым позволяет реализовывать права и свободы личности). Весьма развернуто определяет механизм реализации прав и свобод В.О. Лучин: данный механизм репрезентируется посредством упорядоченности, структуры (субъекты, объекты, характер связи между ними), разнообразных социальных и юридических факторов, форм, способов, условий и гарантий осуществления конституционных норм в соответствии с демократическими процедурами, принципами законности и социальной справедливости <7>. Относительно самого понятия механизма обеспечения прав и свобод личности в юридической литературе высказываются различные (часто во многом схожие) точки зрения, оставляя вопрос регламентации механизма реализации дискуссионным и открытым.

--------------------------------

<4> Бутылин В.Н. Институт государственно-правовой охраны конституционных прав и свобод граждан // Право и власть. 2002. N 2. С. 36.

<5> Ростовщиков И.В. Указ. соч. С. 64.

<6> Терехин В.А. Судебная власть в государственно-правовом механизме обеспечения прав и свобод граждан (Вопросы теории и практики): Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Саратов, 2001. С. 5.

<7> Лучин В.О. Теоретические проблемы реализации конституционных норм. М., 1993. С. 5. Цит. по: Воеводина Л.Д. Юридический статус личности в России. М.: Изд-во МГУ, 1997. 304 с.

В системе реализации прав и свобод личности в целом выделяется в качестве существенного элемента процесс обеспечения группы социально-экономических прав. В данном контексте следует обратить внимание на мнение С.А. Лубенниковой, определяющей механизм обеспечения прав и свобод человека и гражданина как комплекс мер юридического, экономического, организационного, институционального и т.п. характера, направленных на эффективную реализацию гражданами социально-экономических прав и свобод <8>, понимаемую как практическое использование предусмотренных правовыми нормами социальных возможностей, в результате чего личность получает разнообразные материальные, духовные, иные блага для удовлетворения личных и, в известной мере, общественных интересов и потребностей <9>. Таким образом, предметом правового регулирования социально-экономических прав являются отношения, возникающие между государственными, негосударственными структурами и личностью по поводу их реализации в сферах социального обеспечения, в отношении медицинского обслуживания, реализации права на качественное бесплатное образование, обеспечение жильем за счет муниципального жилого фонда и решении ряда других социальных вопросов.

--------------------------------

<8> Лубенникова С.А. Теоретико-правовые основы обеспечения социально-экономических прав человека и гражданина в Российской Федерации: Региональный аспект: Дис.... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 87.

<9> Глущенко П.П., Кикоть В.Я. Теория и практика социально-правовой защиты конституционных прав, свобод и интересов граждан в Российской Федерации: Учебник. М.: ИМЦ ГУК МВД России, 2002. 448 с. С. 64.

Аналитический взгляд на существующие сегодня точки зрения и описания механизма реализации прав и свобод человека и гражданина не позволяет исследователю эксплицировать непосредственное место и роль органов местного самоуправления в предлагаемых структурах механизма обеспечения прав и свобод личности. Возможно предположить, что исследователи в своих попытках описать механизм реализации прав и свобод не лишают органы местного самоуправления соответствующей им роли в целостном механизме, однако такие функции представлены в данных органах ингерентно. Так, в частности, раскрывая содержание понятия механизма реализации прав и свобод в своем определении, В.Н. Бутылин в качестве структурного вводит элемент иных субъектов права, потенциально определяя важность кроме прочих и органов местного самоуправления в целостном процессе реализации прав личности. Схожим считаем мнение И.В. Ростовщикова, очерчивающего сферу деятельности обязанных и других субъектов, не называющего, но имплицитно предполагающего, в частности, деятельность системы муниципальных органов. В определении, предложенном В.А. Терехиным, органы местного самоуправления не выделяются в качестве структурного элемента механизма реализации прав в целом, а потому если им и приписывается должная роль, то, вероятно, в компоненте правовых средств обеспечения прав и свобод личности, а именно в том инструментарии, который необходим для правообеспечительной деятельности. Изучение ряда подобного рода описаний механизма реализации прав и свобод позволяет исследователю во многих случаях увидеть либо отсутствие муниципальных органов как отдельного элемента в структуре механизма реализации прав и свобод личности, либо в известной степени имплицитную роль, приписываемую учеными органам местного самоуправления, не раскрывающую соответствующей им степени важности в процессе реального обеспечения прав и свобод индивида.