Бытовые и боевые традиции

Жизнь природных казаков всегда была связана с реками – тихий Дон и грозный Днепр, светлая Кубань и буйный Терек. Свои имена-названия казаки тоже получили от рек – донские казаки, кубанские, амурские, яицкие… Зародившись на Дону и Днепре, казаки чуть позже срубили свои городки и православные храмы на Волге и Тереке. Казаки шагнули за Урал и поплыли по Иртышу и по Тоболу, по Енисею и по Амуру. Казак в челне, а не казак на коне – вот символ казака-землепроходца! Только к XVIII веку казак крепко сел в седло.

Древние казаки называемые под разными энтомимами, первоначально несли охрану торговых караванов. Многочисленных и хорошо вооруженных речных и морские стражей называли бродниками, варягами, которые являлись особой кастой военных людей испытанной храбрости и честности. Потомки мещерских казаков, жившие на территории Оренбургского войска на Урале и сейчас не без гордости говорят, что их предки водили торговые суда по Волге и Каспию тысячу лет тому назад. По сведениям арабских историков, казачий народ, жил в дельтах рек Дона и Кубани, имел сильный торговый флот и был известен как мореходы и пираты. Греческие историки также упоминают народ чигов, живших по берегам Азовского и Черного морей, как об отважных мореходах. Вся история черкасов связана с мореплаванием. Уже в первые века нашей эры, они освоили просторы Черного и Средиземного морей. Римские историки подтверждают неоднократные нападения черкас на римские владения. В 106 г. они разорили провинции на Дунае, в 358 г. ограбили берега Абхазии и разрушили Трапезунд, в 267 г. разгромили Афины и т.д. Дерзкие морские разбойники, черкасы в течение многих веков были грозою на морских просторах.

Запорожские казаки пользовались гребными судами, способными погружаться под воду, покрывать в погруженном состоянии большие расстояния, а затем уходить в обратный путь под парусами.

Как же выглядела подводная лодка казаков? Монжери попытался дать ответ и на этот вопрос. Корпус обшитого кожей челна был накрыт герметической палубой. Над ней возвышалась шахта, где находился наблюдатель-рулевой. Через шахту поступал воздух при плавании в надводном и полупогруженном положении. В погруженном состоянии движение осуществлялось при помощи весел, герметизированных в местах прохода через корпус кожаными манжетами.
Рассказы Фурнье и Монжери не канули в Лету. Их имена, например, упоминаются в книге П. Адамовича «Подводные лодки, их устройство и история», которая была издана в Петербурге в 1905 году. Проявляют интерес к их работам и современные исследователи. Один из них предположил, что подводной лодкой во время похода становилась обыкновенная «чайка». Она имела двойное дно, в котором в погруженном состоянии содержался балласт (скорее всего песок). Дно было снабжено створками. Когда возникала необходимость всплытия, створки откидывались и песок высыпался. Фантастический корабль, облепленный водорослями и ракушками, вдруг появлялся из морской пучины у самых стен вражеской крепости, повергая противника в ужас…

Центром морских дел стал Черкасский городок. Черкасск был основан черкасами, покинувшими в 1582г. Северный Кавказ во время наиболее обостренной борьбы с крымским ханом. Запорожцы, черкасы с Кубани, черкасы-хлыновцы, опытнейшие знаменитые на весь мир витязи моря, уже в 1584 г. совершают первые морские походы с Дона.

Конструктивными особенностями у морских судов казаков были: длина 10,6-17 м, одинаковые заострения носа и кормы, наличие киля, съемная мачта, прямой парус, от 16 до 40 весел. Для лучшей остойчивости и защиты от пуль, судно обвязывали пучками камыша толщиной в сажень. На носовой части ставились уключинные легкие пушки - фальконеты от 2 до 6 шт. Водоизмещение судов позволяло размещать от 40 до 60 человек.

Не останавливали от похода те трудности, с которыми они встречались на море. Московский царь в 1646 г. хотел вместе с казаками отправить в море своего дворянина. Казаки ему писали: "Государь! Надобно быть тверду и привычну, чтобы переносить наши походы. Часто бури так разносят нас, что взведаем друг друга: одни в глазах наших тонут, другие разбиваются о скалы; часто, по нескольку дней остаемся мы без запасов и воды".

Собравшийся в поход казак получал родительское благословение. Ибо "родительское благословение со дна моря достанет, оно в огне не горит и в воде не тонет". Казак кланялся в ноги отцу с матерью, прощался с ними, просил простить, если когда обидел невзначай и в заключение, просил у святых их молитв на время похода. Затем все воинство собиралось в храме и служило молебен Николаю Чудотворцу, покровителю мореплавателей.

Без карт и компаса по солнцу и звёздам вели казаки свои суда по морям. Ночью или в туман, выждав удобный случай, казаки устремлялись на неприятельские корабли и шли на абордаж, прорубали борта кораблей и уничтожали в рукопашной схватке экипажи.

История довела до нас описание некоторых особо удачных походов казаков. В 1651 г. 900 казаков на 12 стругах захватили 3 турецких корабля, разгромили г. Каменный Базар, взяли в плен 600 турок. На обратном пути, занесенные бурей к черкасским берегам, продали много пленных.

В 1652 г. 1000 казаков напали на столицу Османской империи. Опустошили окрестные населенные пункты, захватили в плен 150 человек и взяли богатую добычу. На обратном пути их настигли 10 султанских боевых судов. На удивление казаки сумели уничтожить большую часть турок и разогнать их корабли.

Неудачная попытка взять Азовскую крепость в 1695 г. убедила Петра I, что без поддержки флота взять морскую крепость невозможно. За один год в Воронеже было построено 8 галер. Второй поход Петра I в 1696г. сопровождается поддержкой казачьего флота, состоящего из 100 легких лодок с 6000 казаками. 21 мая ранним утром начался морской бой. Казачьи лодки расположились в устье Дона скрытно в камышовых зарослях. По указке царя каюки казаков кинулись на турецкие плоскодонные суда. 11 тумбасов были захвачены казаками. На кораблях турки стали рубить якорные канаты, ставили паруса и пытались уйти в море. Два самых больших судна, не сумели набрать ход, были настигнуты казаками и взяты на абордаж. Один корабль сожгли, другой потопили. Туркам еще не приходилось видеть русский флот, да еще при поддержке дерзкой казачьей флотилии. Оценив, что они на мелководье уступают по маневренности казачьим ладьям, турецкий флот не решился вступить в бой и ушел в море. Таким образом, участие казаков способствовало взятию Азова.

В период Второй Турецкой войны 1787-1791 гг. казаков привлекли в морских делах против турецкого флота. Была собрана казачья флотилия во главе с кошевым атаманом Сидором Игнатьевичем Белым. Флотилия приняла участие в победных боях под Кинбурном и Очаковым, а после гибели атамана Белого, под руководством атамана Захария Алексеевича Чепеги - в истреблении турецкого флота на Дунае.

За совершенные подвиги Запоржское Верное Войско удостоилось имени Черноморского. За взятие Березани Головатый награжден Георгием. Царица назначила, князя Потемкина гетманом Черноморского войска.

Роль участия казанов в становлении России как морской державы огромна, а потому, в учебниках история российского флота должна начинаться с раздела о казачьем мореплавании, а имена знаменитых атаманов-флотоводцев могут стоять в одном ряду с именами Апраксина, Синявина, Ушакова, Нахимова...

Отличительной особенностью жизни казачьего этноса является его тесная связь со степью. Бескрайняя ширь степей, вольный ветер, напоенный запахом степных трав, формировали ментальную особенность казаков – неистребимую тягу к свободе, к воле.

Этнические (почвенные) свойства людей до последнего времени были неизменны и весьма устойчивы. Нужны были века, чтобы их поколебать. Однако индустриализация и урбанизация приводят к тому, что все народы планеты стремительно теряют свои почвенные свойства и признаки. Глобализация и информационные технологии убыстряют этот процесс. Тем не менее, национальная культура, язык, музыка и этническая кухня остаются, несмотря ни на что, неизменными.

До середины XVIII века казаки были заняты примитивным природным промыслом – рыболовством, охотой, коневодством. Походы за зипунами да за ясырками – тоже своеобразный «промысел». «… Веками, словно порывом ветра, носило русских по азиатским пустыням и южным степям равнины. Эти люди сбивались в группы. Они назывались не разбойниками, не гуляками, а «удалыми молодцами». Честный оседлый народ-труженник страдал от их напора и завидовал их вольной, темпераментной жизни; народ знал, что их путь разбоя и убийства – путь греха, и, тем не менее, воспевал сей грешный путь в стихах и песнях; народ мечтал о романтических опасностях, о романтических приключениях, о свободной от тягот жизни и идеализировал этот путь через свободу к богатству. Из этих «удалых добрых молодцев» постепенно складывалось казачество» (И.А. Ильин)

Позже казачество было поголовно привязано к земле, традиционное казачество (как сословие) органично и естественно вписывалось в жизнь земледельца и конного воина в аграрную эпоху цивилизации. Казаки заселяли и осваивали земли в Сибири, в Туркестане, на Кавказе, на Дальнем Востоке. За землю Казачьего Присуда казаки никогда не платили налогов царю (государству), то есть казаки платили один налог – «налог кровью», они были обязаны по первому сигналу выступать на своих лошадях, со своим оружием и припасами в поход на службу Российской империи. Свободный и вооруженный народ охотно платил этот налог.

У каждого новорожденного казака или казачки, помимо кровных отца да матери, были крёстный отец и крёстная мать. О выборе крёстных кровные родители заботились заранее. Это не должны были быть родственники (как принято сейчас). Крёстного подбирал отец – это должен быть человек надёжный (кунак, односум, побратим и т.п.), у которого было чему поучиться. Это он в первую очередь формировал дух казака. И немаловажный фактор и крёстный отец, и крёстная мать должны быть способны участвовать в воспитании ребёнка – жить недалеко от крестника (крестницы). Крёстную подыскивала кровная мать из числа своих подруг (желательно хотя бы немного старше её возраста).
Если в семье родился казак, то основная нагрузка ложилась на крёстного – он делал из казака воина. Главная же задача крёстной матери в этом случае состояла в том, чтобы сформировать в казаке отношение к девушке-казачке, как к жене, матери и хозяйке.

Если же родилась казачка, то основную роль выполняла крёстная. Она формировала из девочки женщину-казачку, как умеющую ждать жену, терпеливую мать и добрую хозяйку. Крёстный в данном случае формировал в казачке отношение к казаку, как к воину-защитнику, как к мужу, отцу и главе семьи.

После рождения ребёнка особо не торопились распеленовывать. Побыстрее научить его двигать ручками и ножками – была не самоцель. Ребёнок должен сначала увидеть и осознать неизвестный ему предмет, а уж потом потрогать, «взять на зубок». В дальнейшем процесс «увидел-осознал-сделал» ускорялся. Именно так поступает казак в критической ситуации. И нет паники и ненужных движений, потому что сначала оценил, а потом сделал.

Казак рождался воином, и с появлением на свет младенца начиналась его военная школа. Новорожденному все родные и друзья отца приносили в дар на зубок ружье, патроны, порох, пули, лук и стрелы. Эти подарки развешивались на стене, где лежала родительница с младенцем. По истечению сорока дней после того, как мать, взяв очистительную молитву, возвращалась домой, отец надевал на ребенка портупею от шашки, придерживая шашку в своей руке, сажал на коня и потом возвращал сына матери, поздравлял ее с казаком. Когда же у новорожденного прорезывались зубы, отец и мать сажали его вновь на лошадь и везли в церковь служить молебен Ивану - воину.

Далее, мальца всегда старались окружать именно теми вещами, которые являлись непременными атрибутами жизни казаков

Когда казачонку исполнялся год, его вели к первому причастию. В год у казачонка многое было впервые. Впервые его одного сажали на коня, надевали на него отцовскую шашку, отец брал коня по уздцы и проводил его по двору.

И ещё один обряд совершался в год от рождения. Собирались все мужчины рода и вели мальца на священное место своей станицы (или хутора). У донцов оно называлось «урочищем», у черноморцев «кругликом». Там совершались действия, позволяющие передать на духовном уровне силу и знания рода новому поколению.
Первые шаги в обучении и воспитании делались в семье. Вся система, если её можно так назвать, строилась именно на родовых и товарищеских принципах существования.

До 7-8 лет казачонок жил на женской половине куреня. В этот момент воспитание шло и от женской части семьи и от мужской. В основном в его основе лежала наглядность. И главное здесь – личный пример старших и погружение мальца в соответствующую среду.
А что в себя включала именно казачья среда обитания для казачонка? На стене в курене шашка отцовская (или дедовская). Нагайки у двери и в руках казаков. Лампасы, папахи, фуражки на близких мальцу людях. Кресты и медали на груди деда, отца, дядьки или крёстного. Кони. Кони везде, у себя на базу, на улице, у соседей, в степи за станицей. Трехлетние дети уже свободно ездили на лошади по двору, а в 5 лет скакали по степи.

В этот период мужчины следили за тем, как формируется казачонок. Женщинам всё меньше позволяли сюсюкаться с ним: «Не портьте, бабы, казака!» Если где-то ушибся и заплакал, то поучали: «Не плач, ты же казак, а казак не плачет!»

И тогда в казачонке постепенно складывалось убеждение, что то, о чём поют и что говорят старшие, то они и делают, такие же поступки и совершают. И это всё настоящее. И так же будет поступать он сам.

Ну и, ко всему прочему, игру на улице со сверстниками. Игры были устоявшиеся веками, и естественно направленные на развитие казачат. Практически все они проходили под присмотром станичных (хуторских) стариков, которые строго следили за поведением каждого из казачат. И в том случае, если кто-то вёл себя недостойно, старики вдохновенно наставляли и поправляли нерадивого.

Существовало множество игр-упражнений для развития казачат. Упражнения естественно не в том виде, в каком мы их понимаем. Это скорее упражнения-тесты. Они выявляли наличие того или иного качества либо навыка у казачат. И казачата делали эти тесты-игры, соревнуясь между собой (играя). И в эти игры казаки играли чуть ли не всю свою жизнь.

С 12 лет казачонка начинали водить на круг (сход) и другие общественно значимые мероприятия. Его основная задача – смотреть и запоминать.
И в 16 лет по готовности казака его ждало более серьёзное испытание – в основном это была охота на хищника (волка, кабана и пр.).

Кроме того казачата проходили обучение под руководством опытных казаков. На специально отведённом месте собирались они на своём коне и с оружием. Здесь они совершенствовали боевые приёмы, стреляли в цель на полном скаку, рубили лозу шашкой, верхом преодолевали полосы препятствий, поднимали на скаку предметы с земли, скакали стоя на коне, учились на ходу спрыгивать с коня и снова взлетать в седло, рубить пламя свечи на подставке. Учились они вплавь преодолевать с конём реки, ползать по-пластунски, скрадывать часовых. С пиками наперевес казачата на конях ходили лавой в атаки, поражая пиками камышовые чучела противника, пикой же на ходу учились поразить врага с ходу, метнув пику как копьё. И когда наступал день сдачи экзаменов, то их принимал сам атаман и есаулы в присутствии стариков. Самым отличившимся атаман вручал богатое оружие, разукрашенные сёдла, нарядные уздечки. И эти свои первые награды казаки очень ценили и хранили всю жизнь.

И вот после такого воспитания и обучения получался «матёрый казачина». Правда есть одно уточнение: «матёрый» казак появлялся в третьем поколении. Естественно, если первое и второе поколения были тщательно подготовлены и выжили в битвах и сражениях.

До службы в армии юноша-казак должен был овладеть как минимум: верховой ездой с элементами джигитовки, рубкой лозы шашкой, стрельбой из винтовки (лёжа, стоя, с колена, с коня, в том числе на скаку), владеть пикой. Все юноши и взрослые казаки демонстрировали свои воинские умения на общеказачьем воинском празднике.

Праздник проходил примерно так:

• Воинское построение (по полусотням и сотням);

• Вынос из храма знамени, икон, сотенных флажков;

• Атаман с булавой и насекой возглавлял праздник;

• Литургия – церковная служба;

• Скачки на скорость и преодоление полосы препятствий на конях;
• Джигитовка;

• Демонстрация владения оружием – шашка, кинжал, пика;

• Общественный пир по группам и семьям, массовые гулянья.

Воинская служба определялась в 4 года с 21 года. Воинские казачьи соединения – сотни, полусотни, батареи, полки формировались по территориальному принципу. Все хутора и станицы выставляли положенное число воинов. Все служивые казаки были заранее расписаны по сотням, а не ждали распределения. Служба в одной сотне или полку сплачивала казаков-станичников, обеспечивала взаимовыручку в бою и крепкую дружбу. Молодёжь после воинских сборов расписывалась по своим станичным сотням. Ни о какой дедовщине речи не было, старые служивые казаки опекали и быстро обучали молодых, берегли их в боях, пока они «пороху понюхают».

Казаки, не сумевшие справить себе коня, (сироты) получали от станичного правления станичного коня или деньги на его покупку, но конь в таком случае подлежал возврату его станице и сдачи на станичную конюшню, где содержались кони для нужд войска.

В отличии от обычных казачьих частей были атаманские части, куда брали особенно крепких и сильных казаков. Они имели особую форму. И как высшее доверие воспринимали казаки зачисление в охранные казачьи части, охранявшие царский дворец и лично российского императора – это была высшая честь.

Подобный образ жизни воспитывал железную дисциплину и уважение к старшим, верность воинской присяге. Казак и вся его семья были на виду у всей станицы и берегли честь семьи, отца, деда. Замечание атамана, священника, члена правления, казака старшего возраста считалось серьёзным предупреждением. За недостойное поведение сына нёс ответственность в первую очередь отец перед атаманским правлением или даже перед Кругом.

После службы в армии все казаки 1-ой очереди проходили ежегодные воинские сборы в казачьих лагерях по 1-2 месяца, где они совершенствовали воинские приёмы ра практике, тактические занятия по ведению боевых действий в составе сотен и полков выполняя марш-броски, отрабатывая атаки лавой, стрельбы, маневры в степи (отходы, обходы, охваты и пр.).

Воинская служба считалась почётной обязанностью казака. Казаки с гордость носили военную форму, но не каждый день. Форма носилась только на службе, одевалась на Круг, в церковь, на воинских сборах и в особо торжественных случаях. Строевые казаки имели право носить форму, когда сочтут нужным. После выхода на льготу по возрасту казаки могли носить форму, но без погон. Офицеры могли носить погоны до конца своих дней.

Для каждого взрослого мужчины любой этнической принадлежности и в любой стране есть главные и незыблемые ценности. Прежде всего, это уважаемый обществом профессионализм, он же путь к достатку. Так сложилось исторически, что каждый этнос тяготеет к определенной сфере деятельности, у каждого этноса есть свои уважаемые профессии. Для казака уважаемая профессия – это воинская (не обязательно в кавалерии), казачье бесстрашие и лихость известны всем. Все настоящие казаки обладают геном «бесстрашия», доставшимся им от древних скифов, аланов и черкесов.

Условия пограничной службы и регулярных боевых стычек с горцами способствовали тому, что у казаков отдельные физические упражнения и народные игры постепенно превратились в средства военно-прикладной подготовки с элементами единоборств. В соревнованиях борцов важное значение придавалось проявлению быстроты и ловкости. «То нэ козак, шо поборов, а той, шо вывырнувся», - говорит казачья пословица. Широкое распространение в казачестве рукопашных состязаний и регулярное вовлечение в них значительного количества участников способствовало развитию у основной массы мужского казачьего населения высоких бойцовских качеств.

В случае обнаружения наступающего неприятеля дальние конные дозоры-станицы, патрулирующие вдали от своих юртов, посылали гонцов с тревожными вестями к казачьим заставам, откуда по всей цепи застав дымами зажженных костров весть быстро доходила до казачьих городков. По приказу атамана во все хутора и станицы тотчас скакали верховые с пиками, на концах которых трепетал красный флажок – «Сполох!» - сигнал боевой тревоги. Казаки, бросая все дела, седлали коней, хватали оружие и неслись к местам сбора. В короткое время казачьи сотни были готовы к походу и бою. Противника встречали на дальних подступах к рубежам казачьей земли.

Не проходило и часа, как запорожцы узнавали о приближении врага к границам контролируемых ими земель. Весть разносилась по степи почти мгновенно с помощью древнего способа — дымовых сигналов. Как же и чем они производились? Можно было просто поджечь шатер из заготовленных заранее дров или кучу сухого курая, а сверху набросать травы. Однако дрова загорались медленно, а курай, наоборот, сгорал слишком быстро. Казаки придумали весьма хитроумное устройство, дым от которого поднимался столбом вверх и был заметен издалека. Называлось оно «фигура» и представляло собой своеобразный степной маяк «из смоляных бочек». Основой «фигуры» служили шесть просмоленных бочек, которые ставили в форме круга с пустотой посредине. На них водружались следующие пять бочек, потом — четыре, выше — три… Чтобы эта башенная конструкция была устойчива, бочки обвязывали просмоленными канатами. Пустота внутри заливалась смолой. Сооружение венчала бочка без дна. На ней и устанавливали блок, через который пропускали веревку с «клоком мочалы», вымоченной в селитре, или пучком соломы на конце. Как только дозорные узнавали о приближении врага, они вытягивали веревку за внешний конец, поджигали соломенный пук или мочалу и опять опускали их внутрь «фигуры». Она тут же превращалась в огромный дымный факел. В ясную безветренную погоду этот костровый сигнал мог быть заметен на расстоянии пятидесяти километров.

В плавнях подобные сигнальные башни сооружались из сухого тростника. Его поджигали и накладывали сверху зеленые стебли. Сквозь них и струился вверх дым, сообщающий об опасности. Случалось, такие вышки делали в два этажа. На нижнем располагалась растопка, а на верхнем — уже само топливо (в виде вязанки хвороста или снопа из сухого тростника). В дождливую погоду сухую растопку легко было поджечь. От нее воспламенялось уже основное топливо.

Значительное влияние в процессе военно-физической подготовки казаков уделялось владению холодным оружием: шашкой, кинжалом и нагайкой. С середины XIX века у казака «кинжал стал азиатский с произвольной оправою, привешиваемой к поясу, а шашка — азиатского образца с произвольной отделкой». Смена оружия вынуждала казаков вводить в систему военно-прикладной подготовки новые элементы, позволяющие сформировать навыки уверенного владения шашкой и кинжалом.

Весьма эффективным оружием в ближнем бою у казаков была нагайка — старинное казачье оружие (существует много примеров, когда казаки с помощью нагайки стаскивали с лошади и наносили серьезные ранения своим противникам). Уважительное отношение к этому виду оружия проявляется в казачьем фольклоре: «Казак без нагайки — что монах без молитвы», «Нагайкой владеешь — силу имеешь».

Широкую известность получили казаки как хорошие наездники. Только незначительная часть казаков не проходила военную службу в кавалерийских казачьих полках. Как известно, на военную службу казак шел со своим конем, выращенным и воспитанным им самим. На нем он лихо воевал с противником, а в мирные дни участвовал в конных состязаниях, джигитовал, удивляя зрителей своей ловкостью и сноровкой. Джигитовке обучали опытные отслужившие казаки, назначенные станичным атаманом.

Обучение джигитовке включало упражнения, как на коне, так и гимнастические упражнения с «искусственным конем». Джигитовка являлась естественным и необходимым разделом боевой науки всадников и была органичным продолжением техники боя вприсядку. В боевых столкновениях от казака требовалось умение драться и на коне, и под конем. Ведя бой на коне, казак умел наносить удары шашкой, стрелять с коня и из-под его брюха, джигитовать и совершать фланкировку (вращение оружия с атакой и защитой флангов).
Джигитовка подразделялась на обязательную для всех казаков, исполняемую с оружием и походным вьюком, и на вольную, которая могла быть без оружия, походного вьюка или только с пикой.

Упражнения для обязательной джигитовки включали: стрельбу с коня и рубку чучел, поднимание предмета с земли (справа и слева), подъем на коня пешего товарища, увоз раненого одним или двумя всадниками, соскакивание и вскакивание на коня в движении.

Упражнения для вольной джигитовки были более сложными: умение положить коня на землю после резкой остановки, скачка «о дву-конь и три-конь» с пересадкой с одного на другой, скачки группами, стоя на коне, вниз головой, переворачивание в движении лицом к хвосту коня и скачка в таком положении, расседлывание скачущего коня, метание дротиков в цель на ходу.

Последующие исследователи внесли и искажение другого порядка — отождествление казаков с легкой конницей. То есть с родом войск. И в итоге ряд современных ученых договаривается до вывода: дескать, в современной войне легкая конница не нужна, поэтому и казачество не имеет будущего. Однако в действительности казаки были конницей далеко не всегда. Изначально они были пехотой и десантниками. Для табунов нужны пастбища, а степь еще принадлежала татарам. В кавалерийских боях с крупными отрядами степняков шансов на победу у казаков было мало. Как и на то, чтобы уйти на конях от татарской погони. Лошади имелись у служилых казаков — для разъездов, сторожевой службы. Вольные казаки тоже умели ездить верхом (как и все тогдашние русские), но использовали коней ограниченно — находясь на службе, для отдельных рейдов и дальних переездов (для чего их угоняли у татар). А главным транспортным средством являлась лодка. И операции чаще всего осуществлялись на лодках. Скрытно подплыть, внезапно высадиться, ударить, а потом отчалили — и попробуй достань на воде. И исчезли в сплетениях рек и проток.

Основной тактикой была стрелковая. Казаки учились владеть оружием с детства и славились исключительной меткостью. Что и не удивительно, ведь пропитание добывали охотой. Причем в середине XVI в. огнестрельное вооружение применялось еще не слишком широко, но казаки всеми силами стремились обзавестись им — захватить, купить, выменять. И выделялись именно как мастера «огненного боя», оснащенность им была в среднем выше, чем в российской или европейских армиях. В морских столкновениях или при десантировании один борт лодки стрелял, другой перезаряжал ружья. Сметали врага огнем, а потом бросались в сабли.

А на суше казаки проявляли себя отличными фортификаторами. Первым делом старались огородиться, очень быстро возводили «острожки» (иностранцы называют их «фортами»). Или «засекались» завалом срубленных деревьев, делали кольцо из телег. Провоцировали противника на атаку, из-за укрытий косили пулями и стрелами, а потом довершали дело решительной контратакой. Подобную роль играли и укрепления казачьих городков. Преодолеть их вражеская конница не могла. А спешившись, татары в значительной мере теряли боевые качества. Казаки отстреливались, наносили им урон. А вести планомерную осаду, глядишь, и не станут — добыча небольшая, а серьезные потери гарантированы. Своя «табель о рангах» — атаманы, есаулы, старшины, формировалась у казаков независимо от государственной службы. Она тоже диктовалась жизнью: чтобы при необходимости быстро сорганизоваться, определить, кто из наличных казаков возглавит отряд.

Особенностью казачьего войска было наличие в нем, наряду с конными казаками, пеших, входивших в состав пластунских подразделений. Боевые традиции и тактика пластунов складывались веками. В походе они находились в передовом разведывательном дозоре, на привале — в засаде, в боевом охранении, в полевом укреплении — в постоянном поиске по окрестным лесам и ущельям. При этом пластуны ночью группами от 3 до 10 человек проникали глубоко в расположение неприятеля, наблюдали за ним, подслушивали разговоры. Сложилась своеобразная система отбора в пластуны. Как правило «в пластуны казаки не назначались, а выбирались старыми пластунами из среды товарищей».

Особенно жесткие требования предъявлялись к физической подготовке пластунов, которые в качестве разведчиков должны были часами без малейшего движения сидеть или лежать в засаде, без промаху стрелять из штуцера или из пистолета, владеть кинжалом, совершать длительные марши в горно-лесистой местности в любую погоду. Обязательными для пластуна считались такие качества, как хладнокровие и терпеливость, чтобы в непосредственной близости от неприятеля пролежать многие часы в камышах, кустарнике и траве, нередко в ледяной воде, на снегу или летом в тучах надоедливой мошкары, не изобличив при этом своего присутствия неосторожным движением.

Теперешние пластуны, может быть, и не знают, с каких времен повелась их служба и самое звание. Еще запорожцы в днепровских камышах залегали пластом, высматривая подолгу то татарский загон, то вражеский разъезд. В числе тогдашних куреней значился Пластунский курень, товарищество, которого исполняло, вероятно, эту трудную и опасную службу.

На Кубани пластуны явились главнейшими стражами Кордонной Линии. Они были разбросаны по всем постам особыми партиями и всегда держались на самых передовых притонах, где имелись сигнальные пушки. Когда неприятель наступал слишком быстро и в больших силах, пластуны палили «На гасло» (на тревогу).

Пластуны одеваются как черкесы и притом как самые бедные черкесы. Это оттого, что каждый поиск по теснинам и трущобам причиняет сильную аварию их наряду. Черкеска, отрепанная, покрытая разноцветными, нередко даже (вследствие потерянного терпения во время починки) кожаными заплатами; папаха вытертая, порыжелая, но в удостоверение без­заботной отваги заломленная на затылок; чевяки из кожи дикого кабана, щетиной наружу: вот будничное убранство пластуна.

Прибавьте к этому сухарную сумку за плечами, добрый штуцер в руках, привинтной штуцерный тесак с деревянным набойником спереди около пояса, и так называемые причандалья: пороховницу, отвертку, жирник, шило из рога дикого козла, иногда котелок, иногда балалайку или даже скрипку, и вы составите себе полное понятие о походной наружности пластуна...

Подражая походке и голосу разных зверей, они умели подходить и выть по-волчьи, кричать оленем, филином либо дикой козой, петь пету­хом и по этим сигналам подавали друг другу вести, собирались в партии. От прочих казаков пластуны отличались как по одежде, так и в походке. Ходили неуклюже, переваливаясь, как бы нехотя; из-под нависших бровей глаза глядят сурово, лицо – совсем бронзовое от загара и ветров. Таков был старый пластун на Кубани, под Севастополем, на берегах Дуная.

Замеченные вдали от опорных пунктов и настигнутые превосходным в числе неприятелем, они умеют так рассчитать свой огонь, что не скоро дадут подавить себя многолюдством. Были примеры, что пять-шесть дружных бойцов, неся на своих плечах многолюдную погоню, в первой попавшейся им чаще камыша, осоки, можжевельника оборачивались, разом прикладывались в противников и, не открывая огня, приседали, кому за что пришлось. Этот смелый и решительный оборот останавливал преследующих. Они вдавались в опасение засады, начинали осматриваться на все стороны и открывать медленный, рассчитанный огонь, на который, однако ж, казаки не посылали ответа.

Ясно, что отправление подобной службы во всем ее пространстве и во всех ее случайностях не может быть подчинено определенному уставу и контролю. А потому пластуны предоставлены в своих поисках, засадах и встречах собственной предприимчивости и изобретательности. Они отдают отчет только в упущениях.
Может быть, из этой отрешенности в трудном подвижничестве пластуны черпают свои военные добродетели: терпение, отвагу, сноровку, устойчивость и в придачу несокрушимое здоровье.

С пластунами связан процесс развития и совершенствования в России стрелкового искусства, снайперства. Природные охотники, пластуны были такими совершенными стрелками, «что били без промаха впотьмах, не на глаз — на слух», что определило их функцию в казачьем войске в качестве «стрелков на выбор» — по офицерам, орудийной прислуге, вестовым противника. Соответственно и оружие пластуны имели более усовершенствованное, чем у прочих казаков, а именно: дальнобойные штуцера с примкнутым штыком.

Трансформация лучших традиций общефизической и военно-прикладной подготовки в особые физические и морально-психологические качества, свойственные казачеству в середине XIX — начале XX века, происходила посредством участия в традиционных состязательных единоборствах, в основе которых лежали особые гимнастические упражнения, джигитовка, конный спорт, умение владеть холодным и стрелковым оружием. Думается, что опыт прошлых лет может оказаться востребованным и в наши дни.

Эти бытовые и боевые традиции казачества были характерны для аграрной эпохи в России. Аграрный уклад жизни в России уже прошел свой исторический пик. Сейчас одни казаки (вернее – потомки этнических казаков) живут «на земле» – на хуторах и в станицах, а большинство уже давно обосновалось «на асфальте», в городах и поселках. Между «асфальтом» и «землей» — пропасть: разные жизненные цели, разная психология. По сути, казаки-хуторяне и казаки-горожане – два совершенно разных казачьих племени. Одно дело жить на хуторе в собственном доме с приусадебным участком, где растут цветы и вишни, картошка и помидоры, а совсем другое – жить в клетушке многоквартирного городского дома.

Однако традиционная психология казака отказывается принимать эти реалии, а также те условия жизни, которые диктует индустриальная эпоха. По-прежнему казак видит себя в мечтах на коне и в труде земледельца. Это одна из причин (хотя может быть и не самая главная) кризиса современного казачества.

Главное в мужской жизни – чувствовать себя значимым. Значимым – или в физической силе и ловкости, или в интеллекте, или в проявлении воли к достижению поставленной цели. Самооценка – двигатель человечества. Люди опускаются на дно жизни не в силу неумолимой судьбы или каких-то неодолимых обстоятельств. Люди деградируют и гибнут в результате низкой самооценки. Оттого, что человек себя не ценит, ему не стыдно ходить в лохмотьях, лазить по помойкам, жить в грязных трущобах.

Понятие «честь» доминирует в образе жизни казака. Одно из главных и непременных свойств казака – чувство собственного достоинства. Казаки всегда были горделивы (даже заносчивы). В отличие от других российских этносов казаки всегда чувствовали себя более независимыми, более зажиточными, более храбрыми, более организованными.

Чувство собственного достоинства рождается от защищенности. Защищенность связана, во-первых, с принадлежностью к своей казачьей общине: каждый казак понимает, что ему на выручку немедленно придут его братья-казаки – станичники. Во-вторых, чувство защищенности тесно связано с возможностью владения оружием. Раньше казаки (как военное сословие) всегда имели более высокую самооценку по сравнению с основной массой населения России. Фактически казаки, как вооруженные люди, были аристократами.

Добрая слава о казаках распространялась по всему миру, их стремились пригласить на службу и французские короли, и германские курфюсты, но особенно соседние православные народы. В 1574г. молдавский господарь Иван пригласил к гетману Смирговскому, преемнику Ружинского, просить помощь против турок. В таком деле единоверным братьям, конечно, отказу быть не могло. Смирговский выступил в Молдавию с небольшим отрядом в полторы тысячи казаков. Сам господарь с боярами выехал навстречу гетману. В знак радости молдаване палили из пушек. После знатного угощенья казачьим старшинам поднесли серебряные блюда, полные червонцев, причем было сказано: «После дальнего пути вам нужны деньги на баню». Но казаки не захотели принимать гостинцы: «Мы пришли к вам, волохи, не за деньгами, не для жалованья, а единственно затем, чтобы доказать вам нашу доблесть и сразиться с неверными, коли к тому будет случай» - ответили они озадаченным молдаванам. Со слезами на глазах Иван благодарил казаков за их намерение.

Если казак не борется за свое достоинство, значит оно ему и не нужно. Если казак позволяет себя унижать, значит, он достоин унижения. Целые нации гибнут, если люди душевный комфорт начинают ценить выше, чем свое достоинство и честь. “Честь не потеряна – ничего не потеряно. Честь потеряна – всё потеряно”. Казаки забыли простую вещь: свобода может быть обеспечена лишь личным мужеством, а вовсе не государственными учреждениями.

Таковы были казаки старого времени: страшные, жестокие и беспощадные в боях с врагами их веры и гонителями христианства, простые и чуткие, как дети, в обыденной жизни. Они мстили туркам и крымцам за бесчеловечное обращение и угнетение христиан, за страдания плененных братьев. За вероломство, за несоблюдение мирных договоров. «Казак поклянется душою христианской и стоит на своем, татарин и турок поклянется душой магометанской и солжет» - говорили казаки, стоя твердо друг за друга. «Все за одного и один за всех», за свое древнее казачье братство. Казаки были неподкупны, предательство среди них, среди природных казаков не было. Попав в плен, тайн своего братства не выдавали и умирали под пытками смертью мучеников.

В жизни есть казак-мужчина, и есть казачка-женщина. Оба пола абсолютно зависимы друг от друга. В христианских странах (с эллинскими корнями) особо подчеркивается равенство полов. Чтобы выжить как род, мужчина и женщина должны соединиться. Хотите быть полноценными людьми – соединяйтесь в семье! Хотите вечной жизни как род, как этнос – объединяйтесь в семьи! Не надо выяснять, кто лучше, кто хуже, кто умнее, кто глупее. Мужчина и женщина – как болт и гайка: если все будут стремиться стать только болтами или только гайками, то весь мир рассыплется. Просто надо верить в гениальность божественного замысла п а рного устройства мира и, соответственно, в разумность совместного проживания.

Девушки-казачки пользовались полной свободой и росли вместе со своими будущими мужьями. Чистота нравов, за которой следила вся казачья община, была достойна лучших времен Рима, где для этого избирались из самых благонадежных граждан особые цензоры. До первой половины 16 века еще сохранялось веяние востока – власть мужа над женой была неограниченной. В конце 17 века хозяйки, особенно пожилые, стали уже приобретать большое влияние в домашнем быту и частенько одушевляли беседы старых рыцарей своим присутствием, а когда те увлекутся в беседе – и своим влиянием.

Казачки в большинстве своем – тип красавиц, веками сложившийся как естественный отбор из плененных черкешенок, турчанок и персиянок, поражал и поражает своей миловидностью и привлекательностью. В своей повести «Казаки» уже в первой половине 19 века Л.Н. Толстой писал:

Красота гребенской женщины-казачки особенно поразительна соединением самого чистого типа черкесского лица с могучим сложением северной женщины. Казачки носят одежду черкесскую – татарскую рубаху, бешмет, чувяки, но платки завязывают по-русски. Щегольство, чистота и изящество в одежде и убранстве хат составляют привычку и необходимость жизни.

К чести женщины-казачки-хозяйки следует отнести их заботливость о чистоте своих жилищ и опрятность их одежды. Эта отличительная черта сохраняется и до сего времени. Таковы были матери, и воспитательницы грозных казаков старого времени.

Казачка всегда была главная в курене, все хозяйство держалось на ней. Весь день и круглый год казачка работе – по дому, по огороду, в хлеву, на винограднике. Там где нужно – вовремя прополоть, вычистить, полить, подвязать. Казачка успевала и сена накосить, и стены побелить, и кизяка заготовить. Да еще всю семью хорошо накормить-напоить. А потом придет время – нужно урожай собрать да сохранить: капусту заквасить, огурцы засолить, тёрн замочить, вишню высушить. Чуть присядет казачка – надо вязать пуховые платки и шерстяные носки, шить одежду для себя и для детей. По хозяйству на казака надежда плохая: то он на действительной службе, то на сборах, то призван по мобилизации. Так всякая домашняя работа ложилась, в основном, на женские плечи.

Но казачки никогда не роптали на свое положение, считая его совершенно нормальным, то есть естественным. Во время изнурительной работы в жару, в пыли они ухитряются оставаться красивыми и веселыми. Обвязывают (укутывают) лицо платком, оставляя только узкую щель для глаз. После умывания натирают лицо и руки козлиным жиром, отчего цвет лица казачек всегда нежный и прозрачный. Казачки всегда веселы, если соберутся вместе, то сейчас же заиграют песню.

Если замужняя казачка постоянно дома, то ее малая дочка постоянно вертятся возле матери, подражая, помогая и перенимая ее опыт, и тогда из нее тоже вырастает нормальная женщина-казачка. Если же мать убежала на работу вне дома, то девочке ничего не остается делать, как, вернувшись из опостылевшей школы, пялится в телевизор, лазить по безцензурному интернету да листать глянцевые журналы, которые и формируют своеобразное представление о «счастливой жен­ской доле».

Если женщина родила ребенка, то уже одним этим событием ее жизнь оправдана. Никакая даже самая престижная работа, никакое богатство и знаменитость не сделают счастливой бездетную женщину. Почему? Как пропел любимый бард: «Так природа захотела, почему — не наше дело, для чего — не нам судить». Общество принуждающее (и соблазняющее) женщину к постоянной работе вне дома совершает преступление, и такое общество обречено на гибель.

Почему современная женщина не ценит свой дар, дарованный ей Богом? Самое лицемерное – объяснять демографический упадок в России снижением материального достатка. Полная чушь! В самых богатых странах – самая низкая рождаемость, это всем известный факт. Мы-то по наивности думаем, что женщины не рожают детей по бедности, и власти придумывают всякие материальные пособия в надежде повысить рождаемость. Забывая, что заставить рожать за деньги невозможно, нужно кардинально менять сам подход.

Потеря смысла жизни – вот главная причина демографической катастрофы в России. Когда у общества нет цели (общей идеи), то угасает воля к жизни и у отдельного человека. Это страшный диагноз.

На самом деле, все люди жаждут нормальной жизни, когда не нужно выживать и крутиться, а можно честно зарабатывать свой доход – себе на жизнь, государству на пользу. Люди хотят просто жить, стараясь быть не хуже других. Растить детей, ходить на рыбалку, хорошо пить-есть, то есть жить в радости. Именно такой жизни хотят все!

Спасти казачество как этнос – это означает спасти то, что еще можно спасти – женщин и детей. Основной ячейкой (молекулой) казачьего народа, как в городе, так и на селе, должна быть казачья семья. Семейный подход должен лежать в основе всех устойчивых общественных объединений казачьего этноса. Вывод простой: не уважается семья – гибнет весь народ.

Какую жизнь будут строить казаки в будущем? Одноэтажную с садом-огородом или многоэтажную с лифтом? Будут ли они жить в своем курене большой семьей или ютиться в многоквартирном доме, в котором живут сплошь люди-одиночки? Или же обойдемся бараком, кое-как сляпанным из гнилых досок, с печкой-буржуйкой, где для счастья нужен лишь индивидуальный сарайчик для дров да минимальные «удобства» во дворе.

Казакам, разбредшимся по всей России и по землям ближнего и дальнего зарубежья, всеми правдами и неправдами надо возвращаться на земли казачьего Присуда. Не скулить и слабовольно жаловаться на судьбу, а строить свой дом по своей и Божьей воле. Свой дом нужно и защищать всеми силами. Ведь потеря дома – катастрофа, а борьба за свой дом и есть борьба за жизнь. Понятия «дом» и «семья» тождественны, остальное – всего лишь жилище.

Следует напомнить, что бесовщину изгоняют не только крестом и молитвой, но и казачьей плетью. Приходить на станичный или хуторной майдан с плетью за голенищем положено только семейному казаку, у него плеть как атаманский пернач – символ власти. Вот и лозунг готов: «Да здравствует патриархальная православная казачья семья!»

Особо следует остановиться на вопросе казачьей экономики. Казаки никогда не знали рабства. Отсюда их первое и главное достоинство: чувство внутренней свободы. Вместе с тем, органичной чертой казака всегда была присущая ему приверженность к порядку обусловленная высоким уровнем организованности казачьих образований. Гармоничное сочетание этих двух начал и делало казаков самой верной опорой, самым надежным оплотом здоровой государственности.

Степная полоса! Этот Казачий Край, в довольно короткий исторический период стал районом, где земледелие так глубоко пустило корни, где не надо было затрачивать труд для очистки клочка земли от леса под посев, громадная, покрытая хорошим слоем чернозема, свободная от лесов и болот равнина, дает все условия для развития земледелия. И через короткий промежуток времени Земля Казаков стала мировым поставщиком хлеба.

Право на получение земельного надела – «пая» – имели казаки достигшие 17 лет, то есть того возраста, с которого казак начинал готовиться к военной службе и выполнять поручения атамана станицы. Этот надел он сохранял на протяжении всей своей жизни, даже когда выходил в отставку. Казаки воспринимали свой земельный надел как плату за военную службу. Женщины, как правило, землю не получали, поскольку «они царя не охраняли». Но если казак умирал, то его вдова и дети имели право пользоваться его земельным паем до тех пор, пока сыновья не достигали 17-летнего возраста и не получали свой надел, а дочери не выходили замуж. Если же после смерти казака оставалась одна его вдова без детей или дети были уже взрослые, то она имела право на половину земельного пая своего мужа. Если ребенок казака оставался сиротой, то он тоже получал половину земельного надела своего отца, а если детей было несколько, то целый надел.

Что же представляли из себя эти Казачьи Земли по величине занимаемой ими территории:

1. Войска Амурского 64 тыс. кв. км

2. Войска Донского 208 тыс. кв. км.

3. Забайкальского Войска 110 тыс. кв. км

4. Войска Астраханского и Калмыцкого 107 тыс. кв. км.

5. Уссурийского Войска 6,7 тыс. кв.км

6. Войска Уральского 286 тыс. кв. км.

7. Войска Оренбургского 129 тыс. кв. км.

8. Семиреченского Войска 7,5 тыс. кв.км

9. Сибирского Войска 56 тыс. кв.км

10. Войска Кубанского 111 тыс. кв. км.

11. Войска Терского 29 тыс. кв. км.

Для сравнения:

Территория Европейских государств:

1. Украина 603 тыс. кв. км.

2. Франция 551 тыс. кв. км.

3. Испания 504 тыс. кв. км.

4. Германия 356 тыс. кв. км.

5. Польша 313 тыс. кв. км.

6. Италия 301 тыс. кв. км.

7. Великобритания и Ирландия 244 тыс. кв. км.

8. Румыния 238 тыс. кв. км.

9. Чехословакия 128 тыс. кв. км.

10. Болгария 111 тыс. кв. км.

11. Венгрия 93 тыс. кв. км.

12. Литва 65 тыс. кв. км.

13. Латвия 64 тыс. кв. км.

14. Эстония 45 тыс. кв. км.

15. Нидерланды 41 тыс. кв. км

16. Бельгия 31 тыс. кв. км.

Легко можно заметить, что земли Казачества, по величине занимаемой ими территории, в два раза больше Франции, в четыре раза больше Англии, Италии. Одно лишь Войско Донское в два раза больше Болгарии, почти в 7 раз больше Бельгии. Территория наших Краев больше чем Испания, Румыния и Чехословакия вместе взятые.

Еще более трех веков назад, когда нынешние виноградарские земли Краснодарского и Ставропольского краев не принадлежали Российской империи, на самой южной ее границе — на правом берегу реки Дон — казаки начали возделывать виноградную лозу. Одним из центров казачьего виноградарства уже в те времена являлся городок Ведерников, основанный в конце XVII века. О столь давних традициях виноградарства и создания вина в Ведерникове можно судить хотя бы по тому, с каким пиететом отзывался о винах из этого места один из первых российских научно-литературных журналов «Ежемесячные сочинения к пользе и увеселению служащих», выходивший при Санкт-Петербургской Академии наук. В статье «О разведении винограда», увидевшей свет в июле 1756 года, можно, например, найти такие строки: «…особливо также называемую Ведерниковскую станицу, в которой ныне виноградные сады приведены в такое размножение, что тамошние жители, при всем своем довольствии сего фрукта, еще продажей его пользуются; а и того лучше, что с немалым успехом упражняются в делании вина с особым искусством, что в отношении доброты крымскому, валахскому и некоторым другим европейским винам не уступает».

В первой половине XIX века на Дону и в Приазовье после закрепления за Россией Кубани и Предкавказья началось бурное развитие торговли. Если ранее донские казаки главным образом исполняли функции охраны границы и участия в боевых действиях в нескончаемых российских войнах, то теперь, после переселения на Кубань бывших запорожцев, Область войска Донского оказалась уже в глубоком тылу и казачеству требовались занятия помимо военной подготовки.

Именно на рубеже веков на юге России возникли крупные ярмарки, обороты которых росли ежегодно. В Донской области выделялась Урюпинская ярмарка (на ней продавалось 80% всех товаров области), в Таганрогском округе — Рождество-Богородская (Ростов) и Успенская. В 20–30-х годах XIX века их годовые обороты достигали 2,5–3,6 млн. руб. К 1834 г. только на Дону числилось 96 более мелких ярмарок с оборотом в 5,45 млн. руб., а к 1858-му — уже 187 ярмарок. На них продавались местный скот, калмыцкие лошади, сибирские меха, кубанское зерно, великорусский лес, уральское железо, азовская рыба… Одного железа ежегодно доставлялось свыше 700 тыс. пудов. Потенциала иногороднего купечества попросту не хватало на такие обороты. Требовалось участие в торговле и местного казачества, высвободившегося в результате военных реформ и переноса границы. В частности, всем жителям казачьего сословия предоставлялось право свободной торговли и промышленности как внутри войсковых пределов, так и во всех губерниях, городах, селениях и при портах. Следующим шагом в продвижении казачества по стезе Меркурия было предоставление права для вступления в купеческое достоинство — Донское купеческое общество. В него могли вступать лица казачьего сословия «благонадежного поведения, торгующие или желающие производить торговлю из служилых».

В купечество стали записываться не только казаки и урядники, но и чиновники, офицеры, в том числе и дворянского происхождения. По данным профессора Ростовского университета Николая Бусленко, уже в 1859 г. только в Новочеркасске, состоящем административно из Верхне-Новочеркасской, Средне-Новочеркасской и Нижне-Новочеркасской станиц, насчитывалось 272 члена Торгового общества с заявленным капиталом более 1 млн. руб. серебром. Для сравнения: в 1837 г. торгующих на сумму свыше 1000 руб. ассигнациями насчитывалось всего 79 человек.

Кубань своими природно-климатическими условиями и географической близостью к двум довольно теплым морям всегда привлекала к себе внимание людей. Еще в древности кочевые и земледельческие племена находили здесь все, чтобы развивать свое производящее хозяйство. Ее степные просторы отличались богатой и сочной растительностью, земля – плодородием, реки и лиманы – изобилием рыбы и водоплавающей птицы. Чем ближе к горам, тем богаче и разнообразнее была фауна, открывавшая широкие возможности для охоты. Богатства земли и ее недр создавали необходимые предпосылки для развития ремесел и торговли. Многочисленные археологические находки сельскохозяйственных орудий говорят о том, что Кубань являлась одним из древнейших очагов земледелия нашей страны. В начале ХХ в. Кубань продолжала наращивать свой зерновой потенциал. К 1913 г. ее посевная площадь выросла до 3, 3 млн га, а валовой сбор зерна составил 266 млн пуд. 60% этого сбора приходилось на пшеницу, 26% – на ячмень, остальные 14% – на другие зерновые культуры. По валовому сбору зерна Кубанская область занимала одно из первых мест в стране, а по производству озимой пшеницы она не знала себе равных в России. На ее долю приходилось свыше 16% всего общероссийского производства этой культуры.

Важным фактором роста товарно-зернового производства на Кубани было строительство высокомеханизированных зерноприемников – элеваторов. Их строила при крупнейших железнодорожных станциях и в портах Владикавказская железная дорога. Так, в Новороссийске ею был построен один из крупнейших элеваторов в Европе вместимостью 6, 7 млн пуд. Элеваторы играли немаловажную роль в подготовке зерна для рынка и особенно для экспорта. Этому же способствовали и товарные биржи, открытые в Новороссийске (1904 г.), Екатеринодаре (1909 г.), Армавире (1910 г.), Ейске (1911 г.).

Казачьей экономике - с учетом нравственности, обычаев и традиций - больше подходит, по крайней мере, в настоящее время, коллективное хозяйствование, где все работающие являются владельцами производства в равной мере. Казачество сохранило достаточно высокий трудовой потенциал. Часть его разрушили за время большевистского правления. Тем не менее, казачеству легче восстановить труд как часть национальной культуры и национального сознания. Человек, лишенный этого сознания, не понимает, как распорядиться огромным духовным наследием, созданным предшествующими поколениями.

Date: 2015-09-17; view: 505; Нарушение авторских прав