Демонстрировать, чтобы действовало

В 1986 г., когда во главе фирмы встал Аллен Меррей, Мобил Корпорейшн была в Америке третьей по счету крупной компа­нией. Подобно другим нефтяным компаниям в начале 80-х го­дов Мобил стремилась вкладывать капитал в различные пред­приятия. Она приобрела Монтгомери Уорд, громадную фирму розничной торговли, и Контейнер Корпорейшн, производившую упаковочную тару.

Как только Меррей возглавил руководство, он перешел к энер­гичным действиям. Менее чем через два года он распродал имуще­ства на 4,6 млрд. долл., включая фирмы Монтгомери Уорд и Кон­тейнер Корпорейшн. «Мы вернули Мобил на главную дорогу, — заявил Меррей. — Мы будем заниматься тем делом, которое хоро­шо знаем». Нефтяные инженеры, свернувшие не на тот путь, оказа-

лись не очень-то хорошими продавцами женской одежды или кар­тонных ящиков⁵.

Такой же пересмотр функций начинает теперь происходить в правительстве. То, что в коммерческих делах означает «отделать­ся», политики мира определяют как «приватизировать».

Так, правительство Японии решило снять с себя железнодо­рожный бизнес. Когда оно объявило о своем намерении продать Японские национальные железные дороги, служащие объявили забастовку. Во время скоординированной кампании саботажа, ру­ководимой группой радикалов Чукаку-ха, или «Средний центр», было повреждено сигнальное оборудование в 24 местах семи рай­онов и движение поездов в Токио оказалось парализованным. Пожар уничтожил одну станцию. Профсоюз железнодорожни­ков осудил саботаж. Почти 10 млн. пассажиров оказались в зат­руднительном положении. Но правительство осуществило свои планы, и теперь железнодорожные линии находятся в частной соб­ственности⁶.

Японское правительство решило то же самое предпринять и в отношении телефонного бизнеса. Это привело к продаже Япон­ской телефонной и телеграфной сети, крупнейшей фирмы, где ра­ботали 290 000 человек. Когда собственность фирмы перешла из государственного в частный сектор, она через какое-то время ста­ла одной из наиболее высоко оцениваемых корпораций в мире⁷.

Из других стран поступали аналогичные новости. Аргентина приватизирует 30 компаний... Западная Германия продает «Фольк­сваген»... Французское правительство освобождается от фирмы оборонной промышленности «Матра», а заодно распродает такие крупнейшие государственные предприятия, как «Сент-Гобен», «Парибас», «Компания Женераль д'Электриситэ» и даже реклам­ное агентство «Авас».

Великобритания продает акции английской авиакосмической компании и национальной телекоммуникационной компании... Хитроу, Гэтуик и другие аэропорты теперь принадлежат частной ВАА (некогда государственному управлению аэропортами), при­ватизируется и автобусное обслуживание. Канада продает частно­му сектору акции авиационной компании «Эр Канада»⁸.

Если посмотреть в перспективе, то приватизация во всем сво­ем объеме всего лишь укус блохи в тело динозавра, и даже недавно

приватизированные фирмы могут быть снова национализированы в случае резкой смены политического курса или мирового эконо­мического краха.

Тем не менее происходит глубокое переосмысление — первый смелый шаг для сокращения и реструктуризации правительств в том же направлении, в каком в данный момент происходят орга­низационные изменения в частном секторе.

Однако ничто не свидетельствует, что приватизация есть па­нацея, как утверждает Маргарет Тэтчер и пуристы свободного рын­ка. Она часто таит в себе довольно большое число изъянов. И все же в то время, когда все правительства сталкиваются с калейдос­копичным, запутанным окружающим миром, приватизация помо­гает лидерам стран сосредоточиться на стратегических приорите­тах, а не расходовать попусту средства налогоплательщиков.

Что еще более важно, приватизация ускоряет время реакции и в деле освобождения от лишнего и в деле сохранения нужного. Она помогает правительствам не отставать от темпов жизни и со­ответствовать потребностям суперсимволической экономики.

Однако же приватизация — не единственный способ, которым правительства, сознательно или нет, пытаются справиться с новой реальностью.