Гендерное реформаторство в теологии

Процессы секуляризации общества способствуют возникновению напряжения между ортодоксальными сторонниками традиций, в том числе и религиозных, реформаторами, пытающимися реформировать религиозные институты и идеи внутри самих институций, и новаторами, пытающимися изменить саму сущность религии.

К числу новаторов как раз и относятся феминистские теологи. Они идентифицируют опыт «женщины» как отличный от опыта «мужчины», исследуют пределы мужского богословия и возможность его расширения в женской перспективе. Теоретики феминистской мысли отмечают, что догматы и практики религий, наряду с одобряемыми ими запретами, приписывают женщинам негативную роль и лишают их возможности выражения женского духовного опыта. Библия, Коран создавались нарраторами мужчинами в системе патриархатных представлений, отражали патриархатные взгляды и установки, канонизация которых в виде цитат, откровений, представлений способствовала укоренению патриархата в культуре и оправдания его с позиций духовного авторитета». Феминистки не отказываются от веры, однако требуют включения женского опыта в традиционное андроцентрированное богословие.

Направленность феминистской мысли едина — преодоление половой дискриминации в духовной сфере. Однако есть различие в том, насколько далеко готовы продвинуться исследовательницы в этом направлении. Существуют такие направления феминистской теологии, как ревизионистское, реформистское, революционное, реджекционистское.

Ревизионистское направление основано на либеральной критике религиозных традиций и структур маскулинноцентристского языка. Например, Ребекка Шоп попыталась восстановить понятие Бога, исключив из него дискриминационный характер. Она настаивает не столько на разрушении патриархата, сколько на его преобразовании и определяет Бога через соотношение «Бог есть слово». Через слова, содержащиеся в библейских текстах, само Слово обращается к слушателям, и это обращение свободно от дискриминации по признаку пола. Замена Слова метафорическим Богом-Отцом есть неизбежное и обязательное требование общественной дихотомии, формирующей общественную мужскую сферу. Поэтому задачи феминистской теологии ревизионисты усматривают в очищении Слова от социальных наслоений, что даст возможность женщинам развивать женский опыт духовности.

Реформистское направление тяготеет к выявлению антипатриархатных идеалов и стремится включить в церковную службу ритуалы, отражающие «женский» опыт духовности. Феминистки данного направления полагают, что патриархатность библейских текстов не вызывает сомнения и что она обусловлена историческими и социальными контекстами. Поэтому необходима глубокая переоценка онтологического достоинства и социальных ролей женщины в церкви. Достигнуть этой цели исследовательницы пытаются через выявление не только патриархатных, но и антипатриархатных высказываний в Священном Писании. Феминистские авторы считают, что мужское начало Христа — условный элемент его исторической реальности, а не существенный аспект его личности.

Революционное направление выдвигает идею построения «новой женской спиритуальности» (Франсуаза д’Эбони К. Келлер). Богу, как трансцендентному началу теоретики феминистской религии противопоставляют божество женского рода. Представительницы данного направления пытаются утвердить одновременно как достоинство материальности женщины, так и высокие качества её духовности. Такая альтернативная концепция духовности связывает женщину с силами природы, одушевляющими физическую материальную вселенную, а не с разумом или божеством, материализующим словом. Сторонницы этого движения не отрицают приписываемую женщине патриархатом роль, но они кардинально меняют патриархатную оценку её ценности. Там, где мужчины видят слабость, некомпетентность и зависимость, женщины видят силу, мудрость и свободу.

Реджекционистское, наиболее радикальное направление нацелено на выявление сексизма, пронизывающее, по мнению его представительниц, все религиозные практики народов мира и не позволяющие женщинам выражать своё истинное духовное «я». Реджекционистки требуют создания абсолютно новых, альтернативных форм веры и спиритуальных обрядов, базирующихся на понимании потребностей женского духовного развития.

Начиная с 30-40-х г.г. ХХ в. феминистские теоретики начали радикальное разоблачение сексизма в христианстве. Два наиболее мощных направления в христианской критике были представлены: в либеральном реформировании существующих ритуалов и текстов Библии, и в утопических идеях создания принципиально новых символов и практик Церкви. Феминистки не отказывались от веры, однако они требовали включения женского опыта в традиционно андроцентрированное богословие. Элизабет Кеди Стэнтон сделала, возможно, первый значительный вклад в концепцию трансформирования религии своей книгой “Женская Библия”. Представительница “мягкого феминизма” конца XIX – начала ХХ века, Э. К. Стэнтон верила, что Библия является главным источником вдохновения для женщин и, как совершенный в своем знании текст, содержит, по меньшей мере, две точки зрения на проблему женщин: как сексистскую, так и антисекситскую, которую следует обнаружить.

Мери Дали, представительница радикального направления в феминизме, до сих пор остается наиболее яркой фигурой феминистского богословия. Согласно Дали, легитимация садомазохизма является центральной идеей христианства, и потому она видит необходимость в создании особого “гиноморфического” языка, отражающего процесс развития женского самосознания и позитивной идентификации в ХХ веке. По ее мнению, женские персонажи в мифологиях в качестве объектов агрессии, персонифицируют в мужской культуре образ “Другого как Врага” на гендерном и сексуальном уровне, укрепляя, тем самым, принципы патриархатной власти. Христианство широко использовало культы женских богинь, введя их в собственную мифологию, переосмыслив, однако, с позиций фаллоцентрической идеологии. В работе “За пределами Бога - Отца” Мари Дали, используя фукианскую “археологию знания”, последовательно изучает этапы отторжения женского опыта от официальной Церкви и формирования категории лиц, перешедших в статус религиозных маргиналов по признаку пола: колдуний, повивальных бабок, деревенских истеричек со стигмами, еретичек, отстаивающих право на собственное понимание духовности.

Несмотря на то, что в Книге Бытия говорится, что человечество создано “мужским и женским” по образу и подобию Божьему, из чего следует, что Бог должен быть Андрогином, и Отцом, и Матерью, символом христианства, возведенного в ранг государственной андроцентрированной религии, в течение многих лет оставались исключительно мужские персонажи.

Исходя из вышесказанного, важной сферой феминистских исследований в богословии остается воссоздание альтернативной духовной и церковной истории, способной поддерживать усилия женщин по укреплению личностной и гендерной идентичности. Используя работы не – феминистских историков и богословов, теоретики феминизма делают акцент на участии женщин в установлении и распространении христианства, восстанавливают забытые имена церковных активисток, мистиков, святых и мучениц Средневековья. Например, Элайн Пегельс анализируя апокрифические Евангелия раннего христианства, утверждает, что именно широкое присутствие в них женского символизма в ситуации борьбы патриархата за власть, привело к объявлению этих Евангелий еретическими. Пегги Сэндей выдвигает идею о том, что общества, в которых доминировали ритуалы поклонения Природе, были гиноцентрированными. Отметим, что модель такого общества можно увидеть в древнескандинавском язычестве и северной викке (природной магии), получившим отражение в мифологических образах северных дев-воительниц, валькирий. Адриенна Райх обращает свой взор к гиноцентрическому прошлому человечества, когда почитание женских богинь было источником социального устройства15. Реформаторство, в границах “патриархатных религий”, упирается в пределы, разрушение которых означало бы выход из самих вероучений. “Феминистские религии” предлагают вариант утопии, возможность воплощения которых в ряде случаев оказывается проблематичным. В настоящее время проблема “Женщины и Церковь” остается важным, но нерешенным звеном в развитии феминизма, имеющим не только духовный, но и политический характер