Книга 2. Успеть до радуги. 8 page

– Хорошо. Давай для начала исключим всех старше пятидесяти пяти и моложе шестнадцати.

Пальцы запорхали над клавишами.

– Четыре тысячи двести шестьдесят девять. – Я продолжал, загибая пальцы.

– Черноглазых и всех ниже… – Я показал рукой ниже чего.

– Две тысячи восемьсот тридцать.

– Затем всех толстушек и худышек. Потом убери всех кривоногих…

– Это как?

– А так. Смотри: линия от середины бедра до середины колена по лицевой части ноги должна делить ногу с коэффициентом симметрии не ниже восьмидесяти процентов.

– Ого! – Арох даже присвистнул. – Сейчас формализую на программаторе.

Он повис над клавиатурой и через некоторое время выпрямился.

– Готово.

– Сколько осталось?

– Тысяча девятьсот шестьдесят пять.

– Да, многовато… Можешь удалить всех с объемом груди менее и более…

Я показал руками любимый размер. Арох усмехнулся.

– Понятно.

– Имеющих нарушения в психике и психомоторике.

– Сделано.

– Потом… Потом убери всех с точкой интеллекта ниже ста десяти единиц.

– Ого.

– Сколько осталось?

– Сто шестьдесят пять.

– Ближе к теме. Но все равно до дури. Теперь это все в сетку, и расставь галочки: рыжеволосые, танцовщицы, модели и вообще спортсменки, зеленоглазые и светлоглазые. Всех, не имеющих галочек, можешь убрать.

– Все равно много. Тридцать пять.

– Остальное на твое усмотрение! – Я хлопнул ладонью по подлокотнику и, улыбаясь, посмотрел в его старческие выцветшие глаза. – Пусть это будет сюрпризом.

Я встал из кресла и уже собрался уходить, но он жестом остановил меня.

– Ну что еще?

– Просит аудиенции адвокат семьи Каррох.

– Что надо этому крючкотвору?

– Говорит, дела, не терпящие отлагательства.

– Это он так говорит?

– Утверждает…

– Значит так. – Я помолчал. – Семья не хотела меня знать, когда я валялся в госпитале и торчал на фронте. Мне продолжать?

– Ясно. – Аррох коротко кивнул и продолжил: – Да, и еще рвется твоя невеста.

Я чуть не упал.

– Кто‑кто?

Он был невозмутим, как статуя.

– Невеста.

– Ясно. Невесту туда же, куда и адвоката.

– Остальных туда же?

– Кого это остальных?

Он начал перечислять, справляясь со списком из своего блокнота.

– Ано Бехан – телевизионный продюсер.

– Не интересно. Дальше.

– Захон Или. Жрица храма Бикху.

– О!.. А этой чего надо?

– Хочет представить тебе твоих жен.

Я задумчиво посмотрел на потолок. Нет, не похоже, чтобы он обвалился, в отличие от моей крыши. Затем медленно перевел взгляд на Ароха. Видимо, было в моем взгляде что‑то такое, что заставило его торопливо прояснить ситуацию, одновременно двигая бумажки на столе взад и вперед.

– Понимаешь, они считают тебя живым воплощением Бикху.

– И что?

– Они, то есть эти жрицы, также считают тебя своим мужем.

От такого изобилия даже у бегемота рожа треснет.

– Так, жрицы тоже свободны.

– Я боюсь, господин, что просто так ты от них не отделаешься, – с грустью в голосе сказал Арох.

– Это почему же?

– Если ты их отвергнешь, в качестве развода они обещали устроить коллективное самоубийство.

– Не шутят?

Арох задумчиво посмотрел на меня.

– А кто их знает! Прецедента как‑то не было…

– Ладно, познакомимся, поговорим… Что‑нибудь еще?

– Существенного нет.

– Тогда пойду, поброжу по саду. Если что, беспокой, не стесняйся.

Ранним утром нет лучше ёршика для мозгов, чем медитация. А динамическая – король всех прочих. Это я усвоил еще в детстве. «Солнечный дракон» подарил мне утраченное было равновесие. Я окунулся в Движение мягко, как в лесной родничок, не потревожив ни единого лепестка на его берегу. Мягкие волны его беззвучных течений вели меня по своим тайным лабиринтам, пока, наконец, не подняли наверх, где солнце вошло в меня, оставшись в груди маленьким комочком тепла и света. С этим комочком я и остался на зеленой траве, чувствуя, как словно круги на воде от меня растекается что‑то, чему нет названия. Лиро почтительно стоял сзади и ждал, пока я не закончу.

– Ты когда встал? – спросил я его как можно строже.

– Извини. – Он виновато помялся. – Не отошел еще после той ночи…

– Запомни. Ты прежде всего «Небесный страж». Ката «Хрустальных нитей» тридцать раз подряд. И не появляйся, пока не закончишь.

– Так это же два эи!

– Пока ты споришь, время идет, – сказал я, ехидно улыбаясь.

Унылый Лиро побрел на дальнюю поляну, а я одним движением смахнул с себя накидку, разбежался, подпрыгнул вверх и по длинной плавной дуге вошел в гладкую, как стекло, воду бассейна. Не успели мои ноги коснуться дна, как я выгнулся, что есть силы, вверх и, выброшенный инерцией собственного тела, вылетел на бортик бассейна с другой стороны. Лучше любого душа. На такой скорости вода тверже мочалки…

Я как был голый, так и прошлепал наверх в спальню.

Там, белый на белом, висел на манекене сияющий золотом мундир полного генерала или как они здесь говорили, алго, сшитый буквально за ночь в Императорском ателье. Разглядывая его, я задумчиво подошел к удивительной красоты резному бару‑холодильнику из белого дерева. Я улыбнулся, вспомнив свою сверхскоростную карьеру в Императорской армии. Всю мою дорогу по этому миру меня сопровождала какая‑то немыслимая и разнузданная удача. Генерал, Шеф Императорской гвардии, командир дивизии отборных ублюдков и полка совсем законченных гадов. А еще у меня теперь огромный дом и мечта из сказки – белая, абсолютно белоснежная спальня без единого темного пятнышка. Ну, просто рай. Если не считать кучи трупов, конечно.

Осторожно вошел дворецкий.

– Захон Или ждет тебя.

– Так рано?

– Она провела ночь перед домом.

От неожиданности я чуть не пролил чашку с коро на себя. И пролил бы, если б резко не отодвинулся назад. В итоге залил темно‑коричневой жидкостью белоснежный ковер под ногами.

– Ей что, некуда пойти, раз она проводит ночь в машине? – хмуро спросил я, разглядывая отвратительное пятно. Настроение как раз соответствовало небольшому смертоубийству.

– Нет, машина сразу же ушла.

– Ты хочешь сказать, она провела ночь на земле? – Похоже, голос меня совсем подвел, потому что Аррох торопливо произнес:

– Это мы быстро уберем. Не останется даже пятнышка. – И добавил: – Твои ребята что‑то ей постелили на траве, и поставили навес.

Слава богу, ну не все так безнадежно в этом дурдоме.

Я медленно выдохнул, и поймал себя на мысли, что чуть было не психанул по совершенно пустяковому поводу. Неужто нервы сдают? Это плохо. На войне нервные не живут.

Заглянув в гардеробную, где была такая куча дорогих тряпок, что можно было бы одеть целую роту, я замешкался.

– Арох, у меня совсем нет опыта в такого рода делах. Ты не посоветуешь, что бы мне напялить?

Он нырнул в комнату и, спустя несколько мгновений, показался, неся на вешалке нечто балахоноподобное белого цвета с тончайшей золотой каймой по краям.

– Я думаю, это подойдет.

– М‑да? – Я с сомнением окинул взором предложенную шмотку и тяжело вздохнул. – Ладно, только покажи, как это носить.

С помощью Ароха я довольно быстро оделся, и уже через несколько минут спускался в главный холл.

Еще на лестнице я заметил высокую фигуру в черном хатти, неподвижно стоящую возле небольшого бассейна.

Я не прошел и половины разделяющего нас расстояния, как жрица обернулась, и я увидел неправдоподобно красивую белокурую девушку. Ее слегка вьющиеся длинные волосы свободно лежали в капюшоне хатти, проливаясь оттуда кольчатыми ручейками. Ее лицо сделало бы честь королеве. Подойдя ближе, я увидел то, от чего сердце мое вдруг замерло. Ее глаза были даже не желтыми, а настоящего золотого цвета.

Подождав, когда я подойду, она мягко и грациозно опустилась на мраморные плиты пола на колени и произнесла густым певучим голосом, низко склонив голову:

– Повелитель, твои жены ждут тебя.

Я на секунду замешкался, но потом взял себя в руки и как можно тверже сказал:

– Встань!

Она безмолвно повиновалась.

– Садись. – Я показал ей на легкое кресло у воды. Легко, как пушинка, она бесшумно опустилась в плетеное кресло. Я сел рядом, постаравшись это сделать так же тихо и, придав своему голосу соответствующий, как мне казалось, тембр, спросил:

– Ты, я вижу, взрослая женщина. Как ты можешь верить во всю эту ерунду?

Она сосредоточенно вздохнула.

– Повелитель, я прошу у тебя только любви для себя и других твоих жен.

– Какой я тебе повелитель и тем более муж? Предположим, этот твой Бихшу, Бикху или как там его, существует. С чего ты вообще взяла, будто это я?

– Ты помнишь тот камень возле водопада? – заговорила она, опустив голову.

– Ну, помню. Камень как камень. В него попала молния, вот он и развалился. Я‑то тут при чем?

– Это не камень! – сказала она, подняв глаза цвета готического золота. – Это древнее капище. Стоит оно с незапамятных времен. Кто‑то говорит – миллион лет, кто‑то – больше.

– Не болтай ерунды. За такое время самые высокие горы становятся песком. А этот кирпич давно бы уже разрушился.

– Его вообще нельзя разрушить! От него не смогли отколоть даже щепотку на анализ.

– Чепуха… Есть всякие буры, лазеры, взрывчатка, наконец.

– Его не смогли взять даже клайдером.

– Чем?

– Уничтожителем материи.

Тут до меня дошло.

– Это такая маленькая серебристая штучка, вроде карандаша?

– Ну да. – Она пожала плечами, словно объясняла мне известные всему миру истины. – Только это не сам клайдер, а излучатель.

– Что ты знаешь об этом?

– Повелитель, вся информация, имеющаяся у жриц, в твоем распоряжении. Я только прошу поехать со мной в храм. Ты должен взять каждую из нас хотя бы один раз. Иначе отвергнутая тобой умрет…

– Это еще почему?

– Когда девушка решает добровольно стать твоей женой, она принимает авансом ответственность за возможный отказ. Цена такого отказа – смерть.

– И многие уже расстались с жизнью?

– Никто, – просто ответила она. – Ты ведь здесь в первый раз за много тысяч лет.

– И много вас?

– Двенадцать.

– А старухи и младенцы среди вас есть?

Неожиданно лицо ее раскрылось удивительным цветком улыбки.

– Мы все в возрасте от семнадцати до сорока лет.

– А что происходит с теми, кто взрослеет?

– Они уходят из храма и начинают жить нормальной жизнью.

– И я обязательно должен переспать с каждой из вас?

– Да, – просто сказала она и кивнула головой.

– Я надеюсь, хотя бы не за один день. На вечер у меня обширные планы.

– Сначала я просто хочу, чтобы ты приехал посмотреть на свой дом.

– А разве это не мой дом? – спросил я, обводя вокруг рукой.

Она брезгливо дернула своим округлым плечиком, словно мы сидели в занюханной конуре.

– Если, конечно, хочешь, это будет твоим домом. Но ты еще не видел того, другого…

Я встал.

– Прямо сейчас?

– Через три эан я доставлю тебя в любое место, какое пожелаешь.

– Дах! Хорошо.

Вот таким образом неуемное любопытство и моя беспримерная кобелиная сущность привели меня на борт легкого быстроходного антиграв‑глайдера, летящего к храму Бикху. Сзади на небольшом расстоянии следовал «Камарг‑21» с охранной оккой. У меня язык не повернулся сказать им, чтобы оставались во дворце. Ничего, пусть ребята проветрятся. Я с удовольствием смотрел на хищно вытянутое тело винтокрылого штурмовика, еще не поступившего на вооружение армии. Это был подарок Ша Камарга – отца изнасилованной девочки.

Рассекая небо под плотными облаками, я с блаженством, временами переходящим в плотское возбуждение, любовался золотоволосой красавицей, уверенно ведущей глайдер. Тут мне в голову пришла еще одна мысль.

– Послушай. А если вдруг будут дети?

– Не вдруг, а обязательно будут! – сказала она, не отрываясь от управления аппаратом. – Мы все готовы к этому.

– Так все‑таки…

Она снова улыбнулась.

– Наша конфессия довольно большая и объединяет почти всех наиболее богатых людей планеты. Дети Бога – автоматически потомственные дворяне и желанные женихи для любой девушки.

– Ты так говоришь, будто заранее знаешь пол не родившихся детей! – в который раз за это утро удивился я.

– Тебя это не должно удивлять…

М‑да, что тут ответишь?

Проскочив над городом, наша машина некоторое время скользила над предгорьями, пока не влетела в извилистое и глубокое ущелье, на дне которого змеилась широкая автострада. Наконец, впереди показалось величественное здание, стены которого плавно смыкались со стенами ущелья. Перед дворцом, похожим на строения древних ассирийцев, была большая, заполненная машинами и людьми площадка.

Глядя на эту кучу народа, я решил продолжить разговор, но меня прервала жрица. При виде толпы она вынула из зажимов на приборной доске трубку коммуникатора, нащелкала большим пальцем правой руки цифры, поднесла ее к уху и произнесла неожиданно ровным и холодным тоном, каким обычно отдают приказы.

– Лиа, мы на подходе.

Она одним движением вогнала трубку в крепежный узел, чуть не сломав при этом жалобно скрипнувший аппарат. Потом обернулась ко мне и сказала с улыбкой:

– Девочки нас встретят. – И, видимо, желая сгладить впечатление, спросила: – У тебя есть еще какие‑то вопросы?

Я вернулся к теме.

– Но что будет с матерями?

– Воспитывать дитя Бога – тяжелый труд и большая ответственность. Те, кому улыбнется удача, проведут остаток жизни, занимаясь этим.

– И никогда больше не выйдут замуж?

– За кого? – совершенно искренне удивилась она.

– Но ведь вы молодые девушки, зачем себя хоронить?

Она озорно улыбнулась, показав чудесные ямочки на щеках.

– О нет, мы вовсе не собираемся, как ты выражаешься, «хоронить себя», но нам вполне хватает светской жизни. Благотворительность, образование… Многие из нас ведут исследовательскую работу в различных областях. Но, насколько я понимаю, тебя интересует секс?

Я кивнул.

– Тут все просто, – сказала она, уверенным движением заводя глайдер на посадку. – Это решает каждая девушка сама. Никто не навязывает ей воздержания.

Легкий толчок, и машина, аккуратно притертая к каменным плитам посадочной площадки, послушно замерла в коридоре из светловолосых меднокожих амазонок, оттеснивших толпу.

Приехали…

Не успели мы выйти из глайдера, как толпа, окружавшая храм, качнулась было к нам. Хлесткая команда заставила девушек ощетиниться шестами, и люди испуганно отпрянули назад.

– Что за девушки? – спросил я мельком.

– Младшие жрицы, – коротко пояснила Захон.

– А их что, я тоже должен ну, того?.. – Она чуть не рассмеялась.

– Нет, это вовсе не обязательно! Но если захочешь…

Захон хитро посмотрела на меня, чуть склонив голову.

– Нет‑нет, – торопливо сказал я, памятуя о ждущей меня дюжине.

Сопровождаемый жрицей, я шествовал по направлению к храму, а коридор за нашими спинами уже сомкнулся в каре, не давая подойти близко. Среди толпы были видны лица зевак и ярко блестевшие зрачки объективов телекамер.

Возле одной из них я увидел ту самую женщину, чей невероятно злобный комментарий по поводу моей персоны немало позабавил меня.

Не обращая внимания на толпу, я подошел к высоким, матово поблескивающим дверям, на которых красовался искусно вырезанный в толще металла черный дракон.

Не успев удивиться появлению старого знакомца на дверях этого заведения, я был поражен открывшимся зрелищем. Огромные ворота беззвучно и мягко растворились, пропуская сначала в тонкую, как волосок, а затем все более и более расширяющуюся скважину поток голубого света.

Опоры‑арки, подпиравшие стеклянный, удивительно прозрачный потолок, и пол из полированного металла, рассыпали мириады бликов по мозаичным стенам. И озаряли одиннадцать живых статуй в тончайших белых накидках.

Признаюсь, сердце мое замерло, когда я увидел их. Одиннадцать девушек, похожих только в одном: все без исключения были прекрасны.

Движением руки жрица остановила меня и остановилась сама.

– Повелитель, я хочу представить тебе твоих жен. Ри Асто. – Высокая светловолосая девушка со скуластым лицом и немного раскосыми глазами сделала несколько шагов из полукруга и встала на колени в десяти метрах от меня.

– Кена Ратхон.

Тонкая и подвижная, словно язычок пламени, черноволосая и смуглая Кена не прошла, а скорее пролетела расстояние, отделявшее ее и Ри Асто, и легко, словно пушинка, опустилась на пол.

– Ли Раттах…

– Риса Тено…

– Инар Тего…

Девушки выходили по одной, пока у моих ног не склонилась последняя.

– Захон Или, – произнесла жрица и опустилась рядом.

– Захон, – сказал я, – извини, я не понял. Вы жены или рабыни?

– Как прикажешь, Повелитель, – глухо отозвалась жрица.

– Тогда встаньте! – приказал я.

Раздался легкий шелест ткани, и девочки вспорхнули на ноги. Обводя их взглядом, я сказал тихо, но твердо:

– Я не знаю, за какого бога вы меня держите, но рабыни мне не нужны. Вы прежде всего люди, а потом уже женщины. И только в последнюю очередь все, кем вы себя считаете. И первейшее право, признаваемое мной за людьми – это право на свободу воли и волеизъявления. То, как я сюда попал – я имею в виду вашу угрозу самоубийства – иначе как шантаж не назовешь. Но раз уж это произошло, так тому и быть. Но от вас я потребую одной вещи: поступать согласно своей воле и своим желаниям. Если вас не пугает это противоречие, то считайте, что мы договорились.

К концу моей речи уже почти все девушки улыбались. Одна только Захон Или оставалась серьезной.

– Захон, – обратился я к ней. – Тебя что‑то беспокоит?

– Да, Повелитель.

– Говори.

– Ты говоришь, как человек, хотя дела твои – это дела Бога…

Я перебил ее.

– А если ты считаешь себя женой Бога, ты просто обязана иметь достаточно воображения, чтобы понять: меня не интересуют рабы. Если вы претендуете называться женами Бога, то просто обязаны хотя бы в мыслях стать богоравными. Все! – Я улыбнулся, как мог теплее. – Мне надоел этот спор. Что у нас дальше по программе?

Захон наконец улыбнулась.

– Мы хотим показать тебе твой дом.

– Так намного лучше. Это я про твою улыбку, Захон. – Я оглядел девушек: – Ну? – Потом подошел, развел руки в стороны, загреб как можно больше тугой девичьей плоти и добавил тоном требовательного ребенка: – Ведите!

Непривычные к такому нахальному обращению девушки вели себя сначала немного скованно, но потом разошлись.

Первым делом мне показали… как вы думаете что? Правильно, спальню. О, да. Спальня – это да. То есть если сама спальня это просто да, то кровать – вообще нечто. Она была величиной с комнату моей теперь уже безвозвратно потерянной двухкомнатной квартиры там, на Земле. Похоже, планировалось, что все двенадцать моих жен должны разместиться здесь одновременно. Причем, чтобы не было так пустынно, можно было еще пригласить всех младших жриц. Господи, а жить‑то как хочется! – подумал я, в деталях представив себе эту картину.

После спальни последовала небольшая, но богатая библиотека, заполненная в основном оккультной и философской литературой, и исследовательский центр, немало поразивший меня обилием высококлассной аппаратуры. Всеми исследованиями руководила смуглокожая хаттар Сат Хои. Задумчиво бродя по лабораториям, я неожиданно для себя нарвался на замечательный приборчик, оснащенный прикладом и прицельным приспособлением. Все остальное было такого странного вида, что заставило бы сдохнуть от зависти любого телепродюсера безвременно покинутого мной мира. Он лежал на одном из лабораторных столов, сиротливый и заброшенный среди этого высоконаучного великолепия.

– Это что? – спросил я, показывая на него кивком подбородка. Вынырнувшая из‑за спин подруг Захон Или подошла к столу и, взяв это в руки, одним ловким движением чего‑то там передернула, вынула, и прямо ей в раскрытую ладонь упал небольшой, размером с карандаш, серебристый цилиндрик.

Она протянула его мне со словами:

– Узнаешь?

Я с превеликой осторожностью взял его в руки. Да, это был тот самый безымянный девайс, используемый Имперской Разведкой.

– Смелее! Он пустой.

– Что значит «пустой»?

Тут в разговор вступила Кена Ратхон.

– Клайдер «Ханок‑300» армейского образца, состоит на вооружении Имперской звездной пехоты. Это – «Ханок‑305». Облегченный вариант для проведения полицейских акций.

– Чего??? Какой‑какой пехоты?

– Имперской звездной пехоты, – бодро отрапортовала она.

– Так! Или вы рассказываете мне все, что знаете об этом чуде, или я за себя не ручаюсь.

– Как, прямо здесь? – поинтересовалась полногрудая Ри Асто. И каким‑то очень ловким движением расправила складки одежды на точеных бедрах.

Я тяжело вздохнул. Нет. Я, не справившийся в свое время с одной женой, похоже, влип по полной.

Итак, опуская все эпитеты и красивости, я передам вкратце рассказ Захон Или, услышанный мной в просторном холле между библиотекой и обсерваторией.

Давно, лет триста назад, когда киит ратс расплодились до края материка, на маленьком кусочке суши между океаном и горами они обнаружили страну Истанди. В гости они никого не звали, вообще вели себя замкнуто, но их очень заинтересовали орудия киит ратс, сделанные из тяжелого серебристого металла. Плавить и обрабатывать его было настоящей мукой, но зато вещи, изготовленные из него, служили почти вечно.

В обмен на слитки этого металла истандийцы начали продавать различные орудия и приспособления, позволившие достаточно быстро продвинуть цивилизацию до определенного уровня. Затем они научили жителей Алонис добывать и другие металлы, относящиеся на моей родной планете к категории редкоземельных и тяжелых. Постепенно киит ратс перестали производить продукты питания, довольствуясь поставляемыми из других стран в обмен на собственные и истандийские товары. Тем более что в горах еды было не очень‑то и много.

Все шло хорошо до тех пор, пока цивилизация не подросла до уровня спутников‑шпионов и прочей ерунды. Тогда‑то в распоряжении разведок Киит ратс, Ирингар и еще нескольких стран с развитой технологией и появились спутниковые снимки. На снимках Истанди из космоса было ясно видно и взлетное поле, и явно космические или аэрокосмические аппараты. Судя по отсутствию пусковых ферм и теплового фона при взлете, истандийцы продвинулись в этом смысле куда как дальше всего Алонис. Затем были обнаружена база на Раведе, одной из удаленных от Алонис планет, и космические корабли, интенсивно курсирующие между Истанди и той самой базой. Куда потом девался металл, было неясно. Выяснить не позволяло техническое несовершенство используемой техники. Причем никто не уничтожал ни спутники, ни спускаемые аппараты. Только один раз севший, видимо, прямо на дороге аппарат, двуногие и двурукие в скафандрах отнесли в сторону, после чего продолжили свой путь в трактороподобном экипаже. Эти снимки в числе прочих мне продемонстрировали на экране в холле. Жителей Алонис такое пренебрежение злило куда больше, чем открытое проявление враждебности. Но у них хватило ума не проявлять своего недовольства открыто. Снимки засекретили, просочившиеся в печать слухи опровергли. В общем, все как у нас. Правда, несколько раз появлялись заметки, что кто‑то пропал на границе с Истанди. Но идиотов не жаловали и здесь.

Идиллия была нарушена несколько лет назад, когда разразилась война между Киит ратс и Арлинг Аа. Поставки тяжелых металлов, добываемых не только в горах, но и в степной зоне, резко упали. Соответственно сократились и поставки оборудования от истандийцев. Но активно вмешаться в военный конфликт они не желали, делая только одно. Под великим секретом они передавали военные технологии, еще не знакомые этому миру. Причем с наглухо залитыми блоками и недвусмысленной картинкой взрыва, предупреждающей любое желание вскрыть эти самые блоки. Но самое главное было в другом. Первые клайдеры были захвачены у арлингов. Сначала разбитые и покореженные, с вынутыми или мертвыми излучателями, а затем и вполне боеспособные. Судя по тому, что истанди подобного не производили – просто негде, – и они, и арлинги питались из одного источника. Затем пружина начала раскручиваться дальше. В рядах армии арлингов стали появляться высококвалифицированные чужаки, и стабилизировавшееся вроде бы положение на фронте опять качнулось не в нашу сторону.

От Истанди потребовали ответа. После несостоявшегося покушения на Императора некоторая информация была дана. Тогда и стало известно и о галактической Империи, и о гатрийских наемниках – главной военной силе арлингов. Немногочисленные, но очень хорошо подготовленные воины с планеты Гатри, были ядром имперских вооруженных сил. Но за деньги часть гатрийцев, в основном те, кого мы бы назвали «отщепенцами», воевали где угодно и с кем угодно. Положение вновь изменилось с моим прибытием. Оказывается, наши ракеты накрыли тогда не только штаб армии, но и командующего гатрийскими наемниками Исиора ден Иминар. А заодно и собранных на совещание командиров отдельных подразделений. Теперь за мою голову была назначена такая награда, что в прифронтовой зоне рыскала не одна сотня желающих поживиться. Правда, зная свой скверный характер, халявой я бы это не назвал.

Откуда поступало свежее подкрепление, мои жены не знали. Знали только одно. Космодрома на Арлинг Аа не было. Но над островом время от времени вспыхивала радуга, что‑то вроде северного сияния. По своей прошлой жизни я знал, что подобное сияние возникает при выбросе элементарных частиц в ионосферу. А примерно через несколько дней начиналась активизация действий арлингов либо на каком‑то участке фронта, либо на всех фронтах. С некоторой долей вероятности можно предположить, что сияние было связано с работой некоей установки по перебросу войск. Какой именно, истандийцы не знали или просто говорили, что не знают.

Теперь все встало на свои места. Оставался еще один вопрос. К слову сказать, казавшийся мне главным.

Я рассказал сидящим вокруг меня девушкам краткую историю своего появления в этом мире. Начиная от моего пребывания в секретном институте, заканчивая тем, как я очухался в незнакомом теле.

– Видите? Никакой я не бог, а просто парень, которому чудовищно повезло, – закончил я свой рассказ.

Но вопреки ожиданиям девушки заулыбались, и рыжеволосая Кена, обернувшись к Инар Тего, попросила:

– Инар, расскажи Бикхо Бехан (Легенду Бикху).

Удобно устроившись в мягком кресле и полузакрыв глаза, Инар, обладательница роскошной гривы пепельно‑русых волос, начала петь.

Никакого музыкального сопровождения не требовалось. Мягкий, мелодичный и неожиданно сильный голос Инар был красив сам по себе.

Тот, кто придет издалека,

В чужое тело облаченный,

Обрушит горе на врага

И град спасет благословенный,

Огнем огонь остановит

И к звездам проложит дорогу,

Тот, кто врагов своих простит,

Недаром носит имя Бога.

Ему покорны свет и мрак,

Огонь и сталь в его руке,

И стаи бешеных собак

В бескрайней утонут реке.

Пройдя по звездному мосту,

Он обретет свою судьбу,

Шагнувший через пустоту,

Прославивший свою звезду…

– Красиво. Это вы написали? – спросил я, немного помолчав. Девушки сдержанно засмеялись.

– Ну что ты! – ответила за всех Ли Раттах. – Когда это было написано, никто не знает. Такая надпись есть на всех Кора дишел.

– На этих огромных валунах?

– Ну да.

– А я‑то гадал, чего на нем нацарапано… Знал бы, что про меня – никогда в жизни не сломал бы! – попробовал я обратить все в шутку.

Тут уже они засмеялись в голос. Кто‑то сказал:

– Их еще штук сто по всей планете. Да, богатое поле деятельности…

– Ну да! – Я делано обиделся. – Делать мне больше нечего. – И добавил, обращаясь к Захон: – Я, кажется, еще не видел ваш спортзал?

– Тебе интересно?

– Разумеется! – ответил я, вставая с кресла.

Увиденное в спортзале меня немного озадачило. Макивары, мишени для метательного оружия, стойки с мечами и пиками. Удивленный, я подошел к одной из стоек и взял в руки меч. Прямой и легкий, с глубокой гардой, он напоминал рыцарский. Только не тот, которым ковырялись на турнирах, а боевой, для настоящей драки.

– Откуда все это?

– Это историческое оружие. Искусство владения им передается жрицами твоего храма из поколения в поколение, – ответила Кена.

– Но почему остальные ничего не знают об этом?

– Это тайное знание. Оно сохранилось только в Храме Воина. Люди сами все растеряли. Мы сначала пытались сохранить школы, где обучали искусству боя, но последняя закрылась более ста лет назад.

– И что, вы всем этим владеете? – с недоверием спросил я.

– Риса, Ками! – скомандовала Кена.

Девушки скрылись на несколько минут и появились уже облаченные в доспехи, надежно укрывавшие их от возможных повреждений.

То, что я увидел, было, конечно, не вершиной боевого фехтования, но вполне, вполне достойно.

Date: 2015-09-05; view: 244; Нарушение авторских прав