Книга 2. Успеть до радуги. 6 page

С высоты я видел одну из колонн заговорщиков, двигающуюся в город по резервной автостраде. Тяжелые гусеничные рейдеры и артиллерия. Это подтверждало версию переворота. Провожая их взглядом, я искренне пожалел, что не было у меня под рукой штурмовиков Ша Тамчена. Они бы выжгли эту мразь еще на подходе. Ладно. Еще успеем…

Через десять минут полета мы плюхнулись на лужайку возле Императорской резиденции, вспоров жирный дерн зелени газона.

Не обращая внимания на клумбы, я быстрым шагом пошел к дворцу и, не дойдя до него пары десятков шагов, был остановлен хрипловатым юношеским окриком.

– Стой!

Что‑то в этом духе я предполагал, и у меня уже была заготовлена целая речь, но мне не дали и слова сказать.

– Бросить оружие, лицом на землю, руки за голову!

Я поднял руку, и в неверном свете фонарей, освещавших резиденцию Императора, вспыхнул фиолетово‑красным сполохом перстень.

– Именем Императора! Я требую позвать шефа безопасности!

– На счет «три» я открываю огонь!

Прямо предо мной стоял молоденький офицер охраны Императора с пистолетом и целился мне в лицо. А ребята не отходившего от меня ни на шаг Доратха, мгновенно оценив обстановку, ощерились стволами штурмовых винтовок.

– Слушай, урод! Стоит мне сказать слово или просто плюнуть, и от тебя останется только кровавый дым. В столице переворот. Я привел своих солдат, чтобы они защитили Императора. Сейчас я дам команду занять оборону, а ты сделаешь так, чтобы здесь появился твой начальник. Понял?

– В чем дело?

К нам подошел невысокий пожилой человек со смутно знакомым лицом.

– А, ти алго, добрый вечер или, скорее, добрая ночь! – сказал он, обращаясь ко мне. Тут я его узнал. Это был начальник личной охраны Императора Алго Ша Ратхон.

– Почему вы решили, что кто‑то устраивает переворот? – спросил он, с любопытством поглядывая на мой перстень.

– Мы получили данные радиоперехвата. В столицу движутся танки и войска.

– Так парад же?

– Тяжелые танки на столичных дорогах?

– А откуда ты знаешь, что именно танки и именно тяжелые?

– Сам видел, – хмуро бросил я. – Связь не действует, оптопровод заглушен.

Он поднял коммуникатор к глазам и что‑то там набрал. Потом еще что‑то и, в конце концов, сковырнул с него крышку и решительно нажал какую‑то кнопку.

– Асарх, опусти пистолет! Пойдем, – это уже мне.

– Сейчас.

Я обернулся к своим солдатам и отдал несколько коротких команд. Тут же все задвигались, быстро, но без суеты выстраивая оборону дворца.

– Ша Ратхон! Нужно проводить снайперов на крышу.

– Асарх, проводи! – Он повернулся ко мне. – Нас ждет Император.

В этот поздний час Император не спал. В маленьком кабинете, отделанном резным деревом, было не повернуться от бумаг. Они занимали почти весь стол, неряшливыми кипами громоздились на полу и взбирались на стены по широким темно‑коричневым полкам. Усталые покрасневшие глаза и тяжелые, старческие руки с набухшими венами. Да он глубокий старик, запоздало подумал я. Сколько ж ему лет? Киит ратс живут долго, в среднем лет по сто – сто пятьдесят. И до седин сохраняют хорошее здоровье. Император по земным меркам выглядел как нормальный восьмидесятилетний старик. Может быть, именно поэтому я не сделал поправку на его возраст. Слишком свежими были мои воспоминания о той, ныне утерянной Родине…

Император поднял голову и жестом пригласил меня сесть. Потом устало протер рукой лоб и покрасневшие глаза, подпер голову и спросил:

– Как там на фронте?

Ну что я мог ему сказать?

– О войне не расскажешь.

– Зато о тебе ходят настоящие легенды.

– Император! Я пришел из мира, который воюет с начала времен. Для меня это просто работа. Отвратительная, грязная, но необходимая работа.

– Ты очень хорошо делаешь эту работу.

– Я бы с удовольствием делал что‑нибудь другое.

– Что, например? – он заинтересованно наклонил свою голову, отчего совсем стал похож на старого грифа.

– Ну не знаю… Например, рисовал, сажал сады или сочинял стихи.

– Ты умеешь делать все это?

– Сажать большие сады не пробовал.

– А маленькие? – спросил Император, неожиданно широко и тепло улыбнувшись.

– Один. Но специалист хвалил. Даже очень!

Я тоже улыбнулся. Неожиданно запястье кольнул вызов ближней связи.

– Командир! Охрана по периметру установлена. Снайпера на позициях. Тяжелое вооружение с вертолетов снимать?

– Только если сумеете укрыть бронелистами и обеспечить хотя бы минимальную подвижность.

О главном поговорили, теперь о мелочах…

– Император! В столицу идут танки. Связь блокирована полностью.

– Интересно, – облизнул он губы. – Чья же это работа?

Учитывая ситуацию, он был очень спокоен.

Наше недолгое молчание было прервано запыхавшимся царедворцем могучего телосложения, протиснувшимся в полуоткрытые двери. Его трясло, и он постоянно на меня поглядывал, словно ожидая какой‑то гадости.

– Император! Агих! Агих! Включите скорей.

Недовольно нахмурившись, Император откинулся в своем монументальном кресле, и оно, неожиданно легко крутнувшись на невидимой оси, повернулось ко мне боком. Приподняв резной подлокотник, Император резво защелкал открывшейся под ним клавиатурой. Не успел я удивиться скрытым возможностям антиквариата, как книжная полка мягко скользнула в сторону, открывая матово‑черную плоскость экрана. После легкой ряби экран осветился, и на нем показался Император собственной персоной, стоявший в красиво убранном зале на фоне огромного герба Империи.

«…передаю всю власть наместнику, слово и власть которого в эти тяжелые дни должна быть нерушимой и твердой, как власть Императора. Ша иррисант Радох, самый достойный из лучших. Он сможет прекратить такую тяжелую для всех нас войну.

Может быть, вас удивит мое выступление, но тяжелое время требует тяжелых решений. И я призываю всех, преданных Короне и Империи, служить наместнику так же честно, как вы служили до сих пор мне.

Войска, введенные в столицу и крупные города Империи, призваны не допустить беспорядков и уличных волнений. Призываю вас…»

– Они передают это вот уже пятый раз… – немного отдышавшись, просипел советник.

– Радох, Радох…. Шустрый оказался мальчик, – натянуто улыбнулся Император. – Однако как ловко сделано! Интересно, а меня, наверно, предполагается прикончить? А? Ти алго? Что у вас делают в таких случаях?

– Император! – начал я. – Переворот – штука неприятная, но не смертельная. Я полагаю, мы выкрутимся.

– Но как?

– Есть несколько способов. Я могу эвакуировать тебя и приближенных в надежное и тихое место, а тем временем спокойно и без лишней крови разобраться с заговорщиками.

– А если я не хочу без лишней крови? – прошептал Ша Дарх.

– Ммм… – Я замолчал, подбирая слова. – Император, от результатов моей деятельности иногда тошнит даже видавших виды солдат.

– Да пусть стошнит хоть всю планету! – перегнувшись через стол, он смотрел на меня своими змеиными глазами в упор, не мигая. – Я хочу видеть их головы на своем ковре! Утром! Ты понял? Или мне повторить?

Я задумался. Я первый раз видел Императора в таком состоянии. Если это не просто форма речи, то его сильно достали.

– Хорошо. Станцуем… Но не говорите потом, что голодный зверь забрался в птичник.

Я перечислил, что мне было нужно.

– Первое. Мы можем передать изображение из резиденции на телестанцию? У вас есть такое место, которое все узнают и где можно сделать запись?

Император устало кивнул.

– Затем, – я продолжал перечисление, – мне нужна карта всех коммуникаций центра города. Особенно района телестанции и Дворца.

– Есть такая. Что еще?

– У меня совсем мало патронов.

– Мой арсенал в твоем распоряжении.

Он не успел договорить. За окном что‑то полыхнуло и хлестко с оттяжкой, врезало по стеклам так, что они зазвенели.

– Прошу прошения, Император.

– Да, конечно…

Я вновь включил переговорник.

– Что там у вас происходит?

– Командир, мы тут попытались запустить флаер, ну, хотели попробовать.

– И как, попробовали?

Голос Кхорданга был радостным, словно у мальчишки, который подсмотрел нечто такое, чего остальным не увидеть никогда.

– Ага! Слушай, тут у них вокруг дворца сплошные зенитные установки.

– Что‑то серьезное?

– Да нет, станки типа «Алих‑12». Но отсюда все равно не взлететь.

– Так. Пусть снайперы почистят, кого смогут.

– Ну, вот и вопрос с эвакуацией сам собой решился, – сказал Император, устало потерев глаза. – Надо действовать дальше…

– Я меняю вашу охрану на своих солдат.

– Считаешь, надо?

– Строго говоря, на данный момент уже странно, что ты еще жив. А убрать тебя проще всего твоей же охране.

– Пожалуй.

– Ну, вот и все.

Я уже собрался уходить, как Император жестом остановил меня.

– Перстень у тебя с собой?

– Да. С собой, – немного помедлив, ответил я.

– Я хочу, чтобы ты его больше не снимал. Пусть все знают, от чьего имени ты убиваешь.

Оставив почти всех своих солдат в распоряжении Императора, я с отборной группой разведчиков рванул к телецентру. В трехсотметровой башне телецентра находились не только эфирные передатчики, бесполезные в дни затмения, но и главные серверы Сети.

Рванул – это громко сказано. Подобно городским паразитам, мы пробирались по канализационным каналам по уши в дерьме, в изобилии поставляемом жившими в огромном городе людьми. В нашу группу, кроме моих ребят, входило несколько оперативников Рохара. Немного зная самого Рохара, я вполне резонно предположил, что эти парни не будут колебаться, стреляя по своим. На прямо заданный вопрос они только молча кивнули.

Через какое‑то время наш путь преградила массивная защитная решетка. Ее ячейки были слишком велики, чтобы служить защитой от грызунов. А от людей в самый раз.

Я уже хотел отдать команду пережечь решетку термитной шашкой, но к ней подлез один из офицеров безопасности, вытаскивая на ходу из кармана своего комбинезона небольшой предмет. Более всего он походил на трубочку, с которой несостоявшаяся террористка пыталась напасть на Императора. Правда, трубка торчала в чем‑то типа рукояти.

Короткий розоватый сполох света – и вместо решетки белесый пар, запах озона и огрызки стальных прутьев, торчащие из воды и стен и похожие на гнилые зубы.

Проходя мимо, я потрогал срез арматуры. Он был шершавым на ощупь и совершенно холодным. Да… А ведь с виду зубочистка зубочисткой! Честно говоря, в тот раз я предположил, что это одноразовый ствол или на худой конец просто бомба. Ладно. Вопросы потом. И все же, интересно, как далеко пуляет эта штучка?

Так мы и шли. Молчаливый, словно немой, офицер‑безопасник, одетый в аспидно‑черный комбинезон и шарообразный шлем, расчищал дорогу сквозь решетки, освещая коридор неяркими вспышками своего неведомого оружия и едва заметными переливами синего света на складках комбинезона. Неужели энергощит? Ай да Рохар, ай да сукин сын! Где ж ты такую технику надыбал? Я тоже хочу!!!

Долго ли, коротко, мы подошли к боковому стоку, который, согласно карте, вел в телецентр. На этот раз офицер возился гораздо дольше. Все потому, что вместо решетки здесь была замурованная в бетон связка труб. От едкого пара внезапно защипало в глазах, и тут же защелкали автоматические забрала бронешлемов, отсекая ставший непригодным для дыхания воздух. Нагнетатель противогаза мгновенно продул подшлемное пространство, а затем стих до нормального режима. А совершенно невероятные комбинезоны безопасников просто окутались голубоватым сиянием. Тресну, но один сопру.

Осторожно, по одному мы пробрались в цоколь башни, превращенный в огромный водосборный колодец. Куполообразный потолок водосбора пронзал вертикальный штырь подъемника. По этому‑то шипастому стержню, уходящему вверх, я и стал подниматься. Конечно, проще всего было бы воспользоваться удобной площадкой подъемника. Но я до сих пор был жив именно благодаря совершенно патологической подозрительности. Особенно это касалось простых и прямых дорог…

Собственно, главный колодец Сети – одно из интересовавших меня мест – располагался под нами. Но долбать пять метров добротного бетона, даже с помощью чудо‑оружия Рохара, мне вовсе не улыбалось. Тем более через метровый слой воды. Поэтому оставалось только одно – попасть туда штатным порядком, по фермам подъемника.

Первые десять метров я прополз относительно без проблем. Оставалось еще столько же, как взрыв‑детектор испуганно забулькал в шлемофоне, и я заметил маленький цилиндрик, скромно прилепленный клейкой лентой на одном из полозьев. Честно говоря, выглядел он просто фитюлькой. Не хватало только яркой бумажной обертки, чтобы принять его за петарду. Я зацепился карабином за стержень, чтобы освободить руки, и, подсвечивая фонариком, стал внимательно разглядывать сюрприз неведомого доброжелателя. Антенны нет. Так что идею о дистанционном приводе я оставил почти сразу. Судя по тому, как криво он был прилеплен, маятникового взрывателя тоже не планировалось. Похоже, просто мина. Через несколько минут, обезвреженная, она была запихана в один из бесконечных кармашков разгрузки, а я продолжил свой путь.

Наверху штырь заканчивался разветвленной конструкцией, позволившей мне удобно устроиться для осмотра массивного стального люка, который закрывал горловину водосборного колодца.

Люк, похоже, был чист. Во всяком случае, взрыводатчик промолчал. Но я хотел убедиться в этом сам. Поэтому микрофреза вспорола металл люка, проделав в нем маленькую дырочку, а оптический щуп тут же протиснул в это отверстие свое узкое любопытное тельце.

«Конечно, промолчал», – подумал я о взрыводатчике. Потому как мина вон аж где. Ух, какая здоровая. И как они не боятся? Здесь ведь не чистое поле, а башня. Обвалится – не надо и хоронить. А вот и проводок от мины, ведущий к электрозамкам люка. Больше, похоже, ничего, и людей нет. Черт, здесь не замки, а электропривод. Поэтому, если я открою люк вручную, то, возможно, взрыва и не будет.

Поскольку другие идеи по тем или иным причинам отпадали, я закрепился, как мог, и сначала потихоньку, а затем все сильнее и сильнее начал плечами выдавливать массивную стальную крышку. Уже через десять‑пятнадцать секунд мне пришлось подпирать мышцы энергопотоком. Без видимого результата я скручивал энергию в огромный жгут, проходивший сквозь позвоночник, вытягивая его вверх. Воздух вокруг меня искрился и бурлил маленькими светящимися точками, похожими на искры костра. Под моими ногами уже начали гнуться фермы подъемника, когда люк сдался. Тело мгновенно среагировало на уменьшение нагрузки, и я осторожно приподнял недовольно скрипнувший люк. И тут же в тонкую щель между крышкой и полом вместе с тусклым светом дежурного освещения на меня хлынул шум работающих агрегатов. Звук был настолько силен, что я, уже не боясь, нажал в полную силу. С длинным скрипучим хрустом выворотились замки, и люк открылся.

Обширная комната, в которую я попал, была скорее всего контрольным центром управления водоводом. Освещенная тусклыми фонарями дежурного освещения и разделенная на участки сетчатыми перегородками, она была заполнена шумом механизмов и многочисленными пультами управления. Под решетками фальшпола змеились толстые связки кабелей. Тут не то что мину, петарду не взорвешь. Такой фейерверк начнется. Но часового не видно.

Я тихо проник в зал и еще раз внимательно огляделся. Людей не было. Я дал команду на подъем остальным и начал отрабатывать помещение.

Двое из поднявшихся ребят сразу же подскочили к ведущей вверх лестнице и взяли ее на прицел. Остальные, по мере подъема, занимали оборону на узловых точках зала. Не дожидаясь, пока последние вынырнут из люка, я раскрытой ладонью энергично махнул в сторону лестницы, давая команду на продвижение. Трудно было предположить наличие здесь датчиков, способных засечь наш радиообмен, но береженого Бог бережет, и я поддерживал режим молчания до последней возможности.

Еще несколько пролетов мы проскочили относительно спокойно. Первый часовой находился на уровне земли, там, где, собственно, начиналась башня телецентра. Его голова была едва видна в просвете лестниц. Он стоял в простенке двери, выходящей в холл центрального выхода, и, естественно, находился в поле зрения людей в зале. Поэтому если ему и суждено было умереть, то уж во всяком случае не на посту. Короткий металлический звук, который издал пистолетный затвор при несильном ударе об стену, привлек его внимание, и часовой пошел посмотреть на штучку, которая так забавно звенит в тишине. Потом с выпученными глазами и пистолетным стволом во рту он выслушал мою короткую, но энергичную речь о необходимости тихой и задушевной беседы, и согласно кивнул своей бестолковой головой. А затем тихим и внятным шепотом он поведал мне все свои страшные и не очень тайны о численности и расположении постов, кодах и частотах. Он так боялся, что мне пришлось, как доброй маме, рассказать ему сказку на ночь о двух ампулах сильнейшего наркотика из кладовых Императора, и даже продемонстрировать их в деле. Сказка ему понравилась…

Эфирные студии находились на тридцатом этаже башни. И путь наш лежал именно туда. Точнее, меня интересовали несколько точек. Первая – это, конечно, студии и серверы Сети. Потом энерговвод и передатчики. И, естественно, Главный Колодец. То место, откуда башня входила в Сеть. Желай я просто прервать трансляцию той фальшивки, которую состряпали заговорщики, мне было бы достаточно уничтожить любой из этих узлов. Но моя задача была намного сложнее. Я должен был обеспечить трансляцию из Императорской резиденции или хотя бы включить свой ролик, кристалл с которым лежал у меня в кармане. И при этом не дать сорвать передачу хотя бы час.

Моя команда разделилась на небольшие группы. Каждая из них имела свой маршрут и свою задачу. Сам я двинулся на самый верх, туда, где находились аппаратные и эфирные студии и главный компьютер телецентра. Бесплотными тенями мы скользили вверх, и единственными нашими спутниками были тусклые блики на стволах от ламп дежурного освещения. Выскочивший на аварийную лестницу техник был мгновенно допрошен и отправлен в глубокий сон с помощью тех же ампул, которыми были в достатке снабжены все члены штурмовой команды.

Наконец лестница закончилась. Тяжелая массивная дверь из стали и пластика, выкрашенная в жирный зеленый цвет, встала впереди нас, как последний рубеж перед финишной прямой. Ни замка, ни петель. Хорошая дверь. Далее, судя по карте, был только коридор и аппаратные Центрального Узла Связи. Остальные группы были тоже более или менее в стадии готовности. Пока последние из них занимали свои места, я приказал заминировать дверь и отойти на этаж ниже. Сто граммов высоко бризантной взрывчатки, закачанной в стык между дверью и косяком, должны были решить проблему проникновения на этаж вместе с шоковым воздействием. Сапер справился со своей задачей достаточно быстро и, спустившись к остальным, занял свое место в штурмовом порядке. Дождавшись, когда последний из отрядов закончил свои приготовления к вечеринке, я показал саперу ладонь, и он согласно кивнул, удобнее приспосабливая палец на радиовзрывателе.

– Всем приготовиться, – сказал я, сломав тишину эфира.

– Зеленая команда готова.

– Красная команда – порядок.

– Белая – готова.

– Всем. Штурм – пять секунд.

– Четыре, – и я загнул один палец на руке так, чтобы и остальные члены группы видели ее.

– Три.

Незаметно для постороннего взгляда группа собиралась, словно зверь перед прыжком.

– Два.

– Один.

– Пошел!..

* * *

Оглушительный взрыв рвет стальную дверь, словно бумажный лист. Осколки рикошетом падают к нашим ногам. Звук еще летит, дробясь бесконечными переходами, а мы уже врываемся в широкий коридор. Хруст выбиваемых дверей, разрывы шоковых гранат и нарочито громкие крики, заполняют его без остатка. Впереди – серверная. Опять стальная дверь, но уже не такая серьезная. Выскочивший из‑под моей руки сапер секунду осматривает ее, а потом, вынув из кармана бесформенный белесый пакет, приклеивает к двери и вкручивает в него детонатор размером с таблетку. На мгновение все прилипают к стене.

Негромкий взрыв, и я вкатываюсь в помещение, успев в последний момент нырнуть вправо от очереди из короткоствольного «Риасса», которая минует меня, оставляя в стене выщербленный след. Серия коротких хлопков заставляет ее резко вильнуть вверх, а затем и вовсе остановиться.

Все. Два трупа, опрокинутые на столы, один пленный, у которого хватило мозгов вовремя бросить оружие, и девочка в каком‑то грязном тряпье под аппаратным столом.

– Красная группа?

Доратх откликнулся мгновенно, но голос его странно дребезжал.

– Красная порядок.

– Что у тебя с голосом?

– Осколком зацепило. Ничего страшного, – недовольно ответил Доратх.

– Ладно, ладно. Белая группа?

– Белая порядок.

– Ирх, как аппаратура?

– Немного повредили резервный энерговвод.

– «Немного» – это как?

– Ну, искрит, чуть‑чуть дымит. Сейчас отключим и проветрим.

– Хорошо.

– Зеленая?

– Увязли…

– В чем дело?

– Пулемет…

– Справитесь?

– Заканчиваем рикошетную мину.

– А просто гранатой?

– Пробовали. Бронещит. Попробуем достать через потолок.

– Ясно. Не затягивайте!

Я осмотрелся. Оставшиеся в живых на коленях стояли в коридоре. Их руки были стянуты за спиной короткими пластиковыми ремешками, заменявшими нам наручники. Слева, в аппаратной, толпились люди, и раздавался тихий визг или, скорее, вой, поражавший своей безысходностью. Я подошел, раздвинул руками народ и увидел маленькую светловолосую девушку, закутанную в какие‑то невероятные тряпки. Она забилась в самый угол под столом. На все предложения выйти она только тихо выла и сжимала свои маленькие кулачки, прижатые к груди.

Я стянул с головы бронешлем и протянул его за спину.

– Связистам – восстановить связь. Ролик в эфир, дворец на линию, трансляция через тридцать эан. Вход под охрану. Здание под зачистку. Исполнять.

Из руки шлем куда‑то сам собой делся, а за моей спиной раздался шум напряженной и деятельной возни.

– Командир?

– Да?

Я обернулся. Рядом стоял адъютант с гражданской женщиной.

– Командир, это врач телецентра…

– Ну и?

– Она говорит, что девушка в шоке после группового изнасилования…

Врач, дама строгого вида в желтом балахоне с эмблемой гражданской медслужбы на рукаве, не дала ему закончить.

– Генерал, я требую, чтобы вы вытащили ее из‑под стола и помогли мне сделать ей инъекцию. Девушка нуждается в лечении и реабилитации. Ваши люди и так достаточно напугали ее.

– Доктор, я не знаю, какой ты там специалист, но лечение бывает разным.

Я присел на корточки и оказался нос к носу с немного распухшим от слез и неглубоких царапин, но все равно очаровательным личиком с красивыми светло‑карими глазами.

– Они тебя насиловали?

Едва заметный кивок.

– О чем ты думала, когда они это делали? Наверное, хочешь убить их?

– Да, – тихо, почти шепотом ответила девушка.

– Ты когда‑нибудь убивала?

Она замотала головой.

– Нет.

Голосок у нее был тоненький, но мягкий. Вот суки, она же совсем ребенок!

– Хочешь попробовать?

Ее глаза стали огромными и совершенно круглыми.

– Пойдем.

Я сдернул перчатку и протянул ей руку.

Она выбралась из‑под стола, неловко придерживая на груди какое‑то рванье. Я дернул сбросовое кольцо, расстегивая подвеску, и свалил ее в руки адъютанту, затем стянул броню и, расстегнув свою куртку, набросил ее на плечи девушке.

– Как тебя зовут? – спросил я, натягивая подвеску поверх бронежилета.

– Ла Тои…

Я взглядом нашел своего адъютанта. Встретившись со мной глазами, он подскочил с немым вопросом.

– Где пленные?

– Арестованные?

– Я сказал «пленные», значит, пленные!

Лиро моргнул.

– В комнате отдыха. Это рядом.

– Проводи.

Сзади что‑то негромко вякнула докторица. Я сделал вид, будто не услышал.

Комната отдыха представляла собой зал с диванами по бокам и большим, во всю стену экраном. В этом зале стояли, сидели и лежали человек двадцать‑тридцать под охраной моих ребят и офицеров Рохара. Один контрразведчик был ранен в голову, но держался молодцом.

– Пленных в линию! – скомандовал я.

После небольшой суеты, сопровождавшейся чувствительными тычками прикладами, все пленные были построены в две шеренги.

– Посмотри, – сказал я, обращаясь к Ла Тои. – Есть среди них те, кто сделал это?

– Этот и этот, – показала она рукой.

– Все?

– Остальных нет.

– Наверное, среди убитых, – предположил Лиро.

– Вывести на середину!

Солдата и офицера, на которых указала девушка, вывели на середину зала.

– Ну, а теперь можешь сделать с ними все, что захочешь. Вообще‑то это дело интимное. Я могу приказать связать их и оставить с тобой наедине. Что скажешь?

Внезапно из‑за моего плеча подала признаки жизни увязавшаяся за нами врачиха.

– Вы что, и вправду собираетесь дать этой девочке возможность совершить самосуд?

– Да, – коротко сказал я, не оборачиваясь. – А теперь заткнись.

– Нож! – сказала Ла Тои, протянув мне руку.

Я выдернул из ножен на плече тонкий и острый, словно бритва, стилет и сделал знак своим солдатам, чтобы они придержали пленных.

Когда она вспорола ножом форму офицера, тот отпрянул. Но здоровущие, как шкафы, солдаты прихватили его сильнее и держали так, что он только слегка подергивался, и был похож на пришпиленного червяка. Еще несколько движений ножом, и на свет появились волосатые ноги и сморщенные гениталии.

Глядя прямо в глаза насильнику, она левой рукой схватила его причиндалы, а правой одним движением отхватила их у самого основания.

Под аккомпанемент дикого крика, кровь хлынула, как из крана.

– Хочешь, чтоб он подох? – спросил я, сдавливая его горло, чтобы уменьшить громкость воплей.

– Нет, конечно, – сказала она, глядя на меня.

– К врачу.

Потерявшего сознание офицера унесли.

– А с этим что?

– А нельзя…

– Что? То же самое, но без крови?

– Да.

– Можно.

Я показал как. И второй насильник расстался со своим добром куда гигиеничнее.

Когда второго унесли, я нагнулся к девушке:

– Ну что, так легче?

Она улыбнулась.

– Намного.

– Пойдем.

В дальнем углу, стоя на карачках, тихо блевала местная медицина.

Я сдал повеселевшую девочку на руки связисткам из аппаратной центра управления с твердым обещанием найти ее, когда все это закончится, и поспешил вниз.

Не без основания я полагал, что мятежники попробуют отбить телецентр. Несмотря на то что ролик с опровержением был уже запущен в эфир, связь между правительственными учреждениями восстановлена и подавление мятежа – вопрос времени, я знал, что отчаяние толкает людей на страшные вещи.

Стоя в темном холле, я наблюдал за тем, как мои ребята в буквальном смысле слова окапывались. В ход шли и двери, и мебель. Мы уже связались с центральным штабом, и они обещали мне подкрепление. Но я не слишком на это рассчитывал. Ребят Рохара я поставил в узком коридоре служебной лестницы, потому что их излучатели, оказывается, били только на два метра. Этажом выше, на слегка вздернутом вверх бетонном козырьке заняли позицию снайперы с винтовками и гранатометами.

К этому времени у дворца уже шел бой. Правда, у ребят, оставшихся с Императором, было тяжелое вооружение – то, которое нашли во дворце, и которое сняли с вертолетов. Но мятежникам было нечего терять, поэтому я всеми силами желал своим удачи. Наблюдая, как суетится бронетехника на площади перед телебашней, я подумал, что и нам удача не помешает. Но тут ситуация была все‑таки полегче. Просто так башню уничтожать нельзя. Ликвидировать ее после того, как связь была восстановлена, и запущено обращение Императора, было бы скорее в наших, чем в их интересах. И поэтому я не без основания надеялся на исключительно пехотный штурм, возможно с небольшой поддержкой крупнокалиберных пулеметов.

Минут через пять, если я не ошибаюсь, будет пробная атака. Я так решил, видя, как за углами домов скапливаются солдаты и перегруппировывается техника.

Ладно, засранцы, посмотрим, в каком месте у вас душа, а в каком смерть.

– Лиро, винтовку.

Через пару секунд я уже на ощупь собирал своего носорога из деталей, заботливо завернутых в промасленные, но чистые тряпочки. Самую важную деталь – прицел, я аккуратно вынул из жесткого чехла. Сухо щелкнув, он уверенно встал на место.

Я пристроился у одного из двенадцати опорных пилонов башни. Конструкционный пластобетон надежно защищал меня от прямого выстрела.

Щелчок, и ночь окрасилась в розовые тона ночной оптики. Я повел стволом из стороны в сторону, отыскивая достойную цель. Но ничего приличного не находилось. Суетилась какая‑то солдатня, ездили бронемашины… От тоски я уже собрался отстрелить антенну на БТРе, но тут в прицел попал офицер, отдающий команды в портативный коммуникатор и попутно распекающий кого‑то, стоявшего ко мне спиной.

Date: 2015-09-05; view: 275; Нарушение авторских прав