Книга 2. Успеть до радуги. 10 page

Зал покатился от хохота. Смеялся и я, провожая взглядом взбешенную женщину, покидавшую пресс‑холл. Но допрос продолжался.

– Что ты намереваешься сделать с призовыми деньгами за «танцующих»?

– Ничего.

– Как это?

– Для получения этих денег мне нужно отдать их амулеты. – Журналист, задавший вопрос, согласно кивнул.

– А я не собираюсь отдавать их. Слишком дорого они мне обошлись.

– Какую цену ты имеешь в виду?

– Сто двадцать пять моих солдат отдали свои жизни в том бою. Нет таких денег, которые могут перевесить эти амулеты.

– Правда, что ты своими руками отрезал головы у командиров повстанцев?

– Правда.

– Почему ты не приказал сделать это своим солдатам?

– Особо грязную работу я стараюсь делать сам.

– Тебе нравится убивать?

– Встань, пожалуйста.

Из первого ряда поднялся совершенно седой мужчина в дорогом костюме.

– Ты ведь журналист?

Он согласно кивнул.

– Когда ты ведешь наблюдение за продажным чиновником или проводишь какое‑нибудь журналистское расследование, тебе приятно? Думаю, нет. Но ты все равно делаешь это, ибо твоя работа в некотором роде – ассенизация общества.

– Спасибо, я понял.

* * *

Было еще много вопросов. Наверное, все это продолжалось бы еще очень долго, но мой агент вежливо и очень решительно прервал пресс‑конференцию.

Затем по длинной застекленной галерее мы прошли в зал приемов на торжественный обед. Скучное и бессмысленное мероприятие, однако, было скрашено присутствием нескольких знакомых мне людей. Занимательная и полезная беседа с двумя крупнейшими в Киит ратс промышленниками стоила того, чтобы посетить такое тоскливое сборище. Мне было сделано несколько забавных предложений, если вдруг я решу оставить службу, и даже одно откровенно своднического толка.

Подошел даже Ши Камарг, чтобы лично засвидетельствовать свое почтение. В ответ я не удержался и завел с ним разговор на специальные темы. Будучи крупнейшим на Алонис конструктором машин вертикального взлета, он сначала с некоторым снисхождением, а потом с удивлением, плавно переходящим в изумление, слушал мои разглагольствования по поводу возможных улучшений конструкции его машин. Каюсь, мои знания были почерпнуты мною из знакомства с вертолетами Камова. Но справедливость требовала еще одного.

– Ши Камарг, не кажется тебе, что у боевых машин должно быть более короткое и хлесткое имя?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, все же знают и так, что эти машины сделаны твоей фирмой. Но имя у машины должно быть свое. И твое одновременно. Например, просто «Ка» и номер. Возникает сразу множество ассоциаций. Каймо (молния) или Кат (смерть)…

Он задумчиво посмотрел на меня.

– Да… Интересно. Надо подумать.

– Обязательно.

Но ничто слишком хорошее или слишком плохое не продолжается слишком долго, и Лиро Ди, как и было условлено, под благовидным предлогом выдернул меня оттуда.

Когда я вернулся к себе в апартаменты, там вовсю кипела работа. Ребята распаковывали и устанавливали аппаратуру, которую привезла Бешеная Асга. Сама она, разодетая, как портовая проститутка, стояла во вполне гармоничном окружении своих девушек.

Увидев эту картину, Аддахи замер в немом шоке.

– Асга, кто тебе посоветовал все это одеть? – спросил я тихо. Она недовольно передернула плечами, словно хотела сбросить с себя эту ярко‑красную кричащую тряпку.

– Мне сказали, что ты хотел видеть нас в чем‑нибудь легкомысленном…

– А где ты все это взяла?

– Внизу, в магазине.

– Внизу, в метро?

– Ну да.

С каждым ответом она становилась все неувереннее. Я улыбнулся, ласково потрепал ее по руке и сказал:

– Сейчас все поправим.

– Аддахи? – окликнул я выходящего из ступора продюсера. – У тебя есть знакомый модельер, из тех, кто занимается женской одеждой?

– Да‑да, конечно! – забормотал он, хватая свой телефон.

Не прошло и получаса, как мне доложили о прибытии Ша Нархата. По тому, как кинулся к дверям холла Аддахи, я понял, что это тот, которого он ждал.

В холле приемов, в окружении ассистентов, ящиков, ящичков и коробок, стоял высокий и худой Ша Нархат – звезда столичной моды.

После церемонного представления я, как мог, коротко объяснил, какого именно рода помощь мне требовалась.

– И последнее, – сказал я, когда все вопросы были решены. – Асга и ее девушки – это простые девчонки из городских предместий. В свое время они натворили разных глупостей и попали под каток правосудия. Теперь они солдаты Императора, и за спиной у каждой кровь и смерть. Но они все равно маленькие и беззащитные девчонки, даже если они научились этого не показывать. Постарайтесь их не обижать.

Нархат только поклонился с неожиданно мудрой и лукавой улыбкой и удалился в одну из комнат, отведенных для него.

Фотографы крупнейшего на планете информационного агентства «Линарг Дамис» появились ровно за минуту до назначенного срока.

Быстро и без суеты из ящиков и кофров на свет появлялась разнообразная аппаратура, мгновенно превратившая малый холл в настоящую фотостудию. Так бы они и трудились, если б не Бешеная Асга и ее девочки, которые появились в зале. Непривычно тихие и невероятно красивые. Прекрасные настолько, что фотографическая команда несколько секунд буксовала, пялясь на девчонок и одновременно пытаясь работать.

Я продолжал отдавать команды, готовя свою банду к визиту Элар Кимон, а фотографы как‑то тихо и незаметно начали снимать. Я понял это только тогда, когда один из них полез менять кассету в аппарате. Так они и работали до тех пор, пока не вошел Лиро Ди с мундиром, в котором мне предстояло париться до самого парада. По идее, время фотографов уже закончилось. Но, взглянув на руководителя бригады, я понял, что парни будут стоять насмерть, пока не снимут меня в этом наряде. Вели они себя хорошо, и я дал команду оставить их еще на несколько минут.

Вопреки ожиданиям, мундир оказался вполне удобным и сидел превосходно. Даже воротничок не давил. Невероятно. Есть все же в жизни настоящие чудеса.

Чуть позже подошли четверо Рохаровских ребят. Сначала я хотел отослать их подальше, но потом посмотрел на них внимательнее и решил, что эти парни, разодетые словно городские пижоны, и с повадками волкодавов, будут полезны, так как немного разнообразят нашу компанию.

Прямой канал «Грань» выходил из помещения на верхнем этаже телебашни. Проходя по холлу, я машинально оглянулся в поисках следов боя, и практически ничего не увидел. Вокруг кипела работа, и все в спешном порядке закрашивалось и замазывалось.

Скоростной лифт вознес нас на самый верх, где располагались обзорные площадки. На одной из таких площадок, с видом на дворец Императора, и находилась студия программы «Грань»

Ани Тха, немолодая, но еще красивая женщина, встретила меня у самого лифта. Она удивленно оглядела нашу разношерстную компанию и произнесла:

– Аддахи говорил мне, что будет настоящий Ша Гранг.

– Может, я попробую его заменить? – вежливо спросил я.

Вместо ответа она вдруг пристально посмотрела мне в глаза, а затем перевела взгляд на сопровождающих. Что уж она там увидела – не знаю, но почему‑то ойкнула и заторопилась.

– Сюда, пожалуйста.

Меня привели в гримерку, где быстро произвели какие‑то манипуляции с лицом. Я хотел было отказаться, но вспомнил поговорку насчет чужого монастыря.

– Вы готовы? – пропел над ухом голос Ани Тха.

– К чему? – Я удивленно обернулся.

– Так, давайте быстро пройдемся по вопросам… – Ани держала в руках небольшую книжечку, похожую на ресторанное меню.

– А вы готовы? – спросил я. – Давайте сюда свои вопросы.

Она подала мне список.

– Вы ведь, насколько я знаю, профессионал? – уточнил я.

Она кивнула.

– Тогда…

Я аккуратно разорвал список на мелкие клочки.

– Надеюсь, мы не разочаруем друг друга?

В ответ она покачала головой.

– Ну, тогда держитесь…

Зал, в который нас привели, был полон народа. Человек двести сидели в креслах, расположенных амфитеатром вокруг площадки.

Стоило нам появиться в студии, как зал взревел. Кто‑то аплодировал, кто‑то кричал чего‑то гневное, но равнодушных не было.

Усиленный динамиками, зазвучал голос ведущей.

– Разрешите представить вам генерала Ша Гранга и его офицеров.

И снова крики и аплодисменты.

– Имя генерала Гранга известно многим, но в последнее время он стал необычайно популярен. В основном в связи с его деятельностью как командира дивизии особого назначения Императорских Военно‑воздушных сил. Но, еще до войны, его имя было связано с многочисленными скандалами, потрясавшими светскую жизнь столицы. Скажите генерал, как случилось, что светский хлыщ стал боевым офицером?

Я улыбнулся.

– Во‑первых, я хочу поблагодарить всех, кто пришел сегодня в студию, даже если они и не питают ко мне дружеских чувств. По опыту знаю, равнодушие – худшая форма отношения к человеку. А отвечая на вопрос, могу сказать следующее.

Когда не рвутся снаряды и в стране царит мир, одни из самых неудобных людей – боевые офицеры. Привыкшие или желающие жить так, чтобы кровь кипела в жилах, они часто совершают поступки, которые люди оценивают как странные или эпатажные. Если начинается война, они быстро находят свое место на передовой. А если нет, растрачивают силы в экстремальном туризме, диких поступках или любовных похождениях. Каждый офицер в душе авантюрист и экстремал. Хоть немного. Иначе очень трудно смириться с мыслью, что от смерти тебя отделяет тончайшая пленка, имя которой – Судьба.

– Но такой карьерный взлет… Кое‑кто связывает его с именем Эрны Дарх.

– Можно быть паркетным генералом по протекции. Но командовать десятками тысяч человек в ситуации, когда от действий каждого зависит судьба страны? Не думаю, что Администрация и Император настолько недальновидны.

– Ты убил тысячи человек, и после войны тебя будут судить как военного преступника!

Вскочивший с места низкорослый человечек потрясал маленьким кулачком, и, казалось, был сам готов бросится в драку.

Охрана быстро посадила его на место, но он еще кипятился некоторое время, выкрикивая что‑то бессвязное.

– Можно ответить?

– Да, пожалуйста. – Ани была сама любезность.

– За время боевых действий нашей частью самостоятельно и при поддержке различных соединений, было уничтожено около сорока тысяч человек. Как правило, все они находились на территории нашей страны незаконно, с оружием, и не скрывали враждебных намерений.

Если кто еще не понял, то скажу. Убийство – это та работа, за которую солдату платят деньги. Это, если хотите, его основная цель.

И у любого общества нет иного выбора, как кормить эту банду профессиональных убийц под названием Армия. В противном случае общество будет кормить какую‑то другую, скорее всего иноземную банду убийц. И эта иноземная банда будет совсем не так лояльна к мирному населению. Если у вас нет собственного сапожника, вы будете покупать обувь в другой стране. И кормить вы будете не своего работника, а чужого. Так же и с армией. Общество, не желающее иметь и кормить собственную армию, будет кормить чужую.

Но каждый солдат не просто убийца. Он вырос в этом обществе. У него есть друзья, братья, сестры, мама и папа. И в каждом гражданине своей страны он не может не видеть близких ему людей. У солдата чужой армии таких привязанностей нет. Поэтому любая мысль о том, что придет чужой дядя с автоматом и все заживут лучше прежнего, просто бред. В лучшем случае покоренную страну превратят в сырьевой придаток. А, выкачав все природные и людские ресурсы, просто выкинут на помойку.

Слово вновь взяла ведущая.

– Но при подавлении мятежа вы убивали граждан нашей страны.

– Я вижу в зале полицейского офицера.

Грузный мужчина в черной форме тяжело поднялся со своего места.

– Офицер, напомните присутствующим выдержку из полицейской инструкции. То место, где сказано о порядке действий в случае массовых противоправительственных выступлений с применением оружия.

– Огонь на поражение.

– Спасибо. – И видя, что он собирается сесть, я добавил: – Еще один вопрос. Сколько полицейских было убито в ходе мятежа?

– Около двухсот полицейских и порядка пятисот гражданских лиц, – хмуро произнес он.

По залу пробежала волна вздохов.

– Спасибо. – Я кивнул офицеру, и он сел. – Мы просто очистили город от банды маньяков. Говоря мы, я имею в виду не только себя и своих людей, но и честных полицейских, сотрудников Имперской безопасности и многих прочих, не позволивших этой мрази захлестнуть город и всю страну.

Ани выполнила свое обещание, и вопросы сыпались из нее, как из пулемета. Но в целом она скорее поддерживала меня, чем «топила». Давала закончить мысль и пресекала излишне крикливых. Впрочем, вопросы были иногда не очень приятные.

Но отдуваться за всех я не хотел.

– Ани, ты совсем забыла про других гостей своей студии.

Ответом мне был взгляд, полный непонимания.

– Разве девушки из эскорт‑агентства…

Уже видя, как гневно вспыхнули глаза девушек, я прервал ее во избежание членовредительства.

– Это не так. Позвольте представить вам капитана Асгу, командира роты. – Бешеная встала и изобразила вежливый поклон. – Командира взвода лейтенанта Т’Мири, полковника Доратха, лейтенанта Лиро Ди, сержантов Ди Гиса и Эли Намши.

– Но девушки не в форме, и я подумала… – проблеяла телезвезда.

– Девушки в отличной форме, – мягко не согласился я. – И выглядят так, как надо. А мундир… Его они еще натаскаются.

Надо отдать ей должное, в коматозном состоянии Ани Тха пребывала лишь несколько секунд.

– Капитан Асга…

– Просто Асга. – Девушка очаровательно улыбнулась и поудобнее устроилась в кресле.

– Вам не трудно жить в окружении мужчин? Такая толпа самцов…

– Они не самцы, Ани. – Асга оглянулась вокруг. – Они мужчины. И самое трудное, это не жить среди них, а через день хоронить боевых товарищей.

– Доратх? – Ани улыбнулась. – Можно я буду вас называть по именам.

– Конечно, Ани. – Доратх был сама любезность.

– Генерал младше по возрасту очень многих из вас. Скажи, легко подчиняться совсем еще молодому человеку?

Доратх улыбнулся.

– Генерал на моих глазах порвал в клочья шестерых бойцов, которые были в состоянии уничтожить весь наш полк, не окажись он на их пути. Поверьте, Ани, если бы возраст на войне хоть чего‑нибудь значил, в армии воевали бы одни глубокие старики. Он просто лучший из всех, кого я знаю. Единственное подразделение, где в бой ходит без исключения весь списочный состав – это наша дивизия. Даже специалисты связи и повара. До него никому и в голову не могло прийти, что это цементирует подразделение лучше любого устава.

Он может заменить почти любого военнослужащего нашей дивизии, кем бы он ни был. Если генерал чего‑то не знает, то просто спрашивает, а не надувает щеки.

– А легко охранять такого человека? – не сдавалась ведущая.

В ответ раздался дружный смех.

– Да не надо это ему, – отсмеявшись, произнес Доратх. – Он просто идет вперед и с радостью принимает всех тех, кто идет рядом.

Переключившись на моих соратников, ведущая дала мне возможность перевести дух, а их в свою очередь попотеть, выдерживая атаки зала и звонивших в студию людей.

Постепенно список официальных и неофициальных мероприятий этого бурного дня и не менее бурного вечера подошел к концу. Ночь трех лун вступала в свои права, а Элар Кимон все не появлялась. Меня это уже начинало немного беспокоить. Нельзя, чтобы такая лиса бродила ночью по деревне…

После парада почти всей толпой, за исключением отпущенных по домам, мы завалились ко мне во дворец.

Ребята и девочки вовсю веселились, изображая вечеринку по поводу праздника, и распивали древние напитки из богатого винного погреба. Они как раз затеяли танцы, когда автоматика, среагировав на появление постороннего в охранном периметре, вырубила в доме свет. Заинструктированные до умопомрачения солдаты и офицеры в мгновение ока рассосались по углам, словно захваченные врасплох тараканы. Я не хотел, чтобы мне мешали.

Неясная тень скользнула от окна к центру комнаты. Разделенные на сегменты движения плавно, словно ртуть, перетекали одно в другое. Не очень быстро, но точно. Я хорошо знал, что скрывается за такими вот медленными движениями. Очень хотелось попробовать на зуб такого бойца, но война – не олимпийские игры. В руку кольнул предупреждающий сигнал, и я крепко зажмурил глаза от ослепительной вспышки, залившей все вокруг. Даже через плотно сжатые веки я увидел кровавое марево огня. Ноль пять секунды. Я открыл глаза. Мой оппонент продолжал двигаться так, словно ничего не произошло. Но это был блеф. Он был ослеплен. Надолго. Остались слух, обоняние и тактильная чувствительность. Ничего, сейчас их не будет тоже. Мягкий, рокочущий звук барабанов рагора из мощных динамиков заполнил комнату, а за мгновение до этого система вентиляции дома залила его удушающим ароматом тропических цветов. Скользящий змеиный укол «драконьего жала» мог бы подарить ей легкую смерть, но в последнее время мне очень надоело убивать. И палец сместился на сантиметр ниже.

По моей команде вспыхнул свет. Заранее заготовленные наручники, а точнее, целая система кандалов из сверхпрочного и очень упругого сплава опутала ее серебристым коконом металлических полос.

Я сдернул капюшон, скрывавший ее лицо, и увидел то, что и ожидал увидеть. Элар Кимон собственной персоной.

Негромким голосом я отдал распоряжения.

– Кхорданг! Эту птичку отвези Ша Рохару, и поосторожнее с ней. Если что, просто убей. Это приказ. Твоя жизнь намного дороже, чем то, что может знать эта маленькая злючка. Остальным отпуск – пять суток. Все, кто хотят, могут остаться в моем доме. Доратх, будь с ребятами к этому сроку у Храма. Хорошо?

Увидев удивление в глазах своих друзей, я остановился.

– Что‑нибудь не так?

– Ты что, собираешься отдаться этим бешеным девчонкам из Храма?

– Не боись! – улыбнулся я. – Мы же «Стражи Неба». Отступать нельзя.

– Да? Это тебе не «танцоров» класть.

Я улыбнулся еще шире.

– Прорвемся. Тахор! – окликнул я своего пилота. – Поехали.

В чем‑то ребята были, конечно, правы. Эти пять дней я не забуду и на смертном одре. Краткие передышки в виде нашего совместного путешествия по самым фешенебельным магазинам столицы были полностью перечеркнуты той формой, в которую претворилась благодарность моих новых жен за подаренные безделушки.

Через пять суток я стоял на взлетной площадке позади храма, и сердце мое было полно нежности и любви к этим женщинам, которые подарили мне целый океан любви.

Девочки стояли здесь же. Уже был слышен свист турбин «Камарга», резавших прозрачный утренний воздух, когда из плотной группы вышла Захон Или.

– Повелитель, мы знаем, что никогда больше не увидим тебя.

Я хотел было ее прервать, но она властным жестом остановила меня.

– Помни только, здесь твой дом.

– Захон! Здесь не только мой дом. Здесь остается мое сердце.

С этими словами я нырнул в чрево вертолета и, перекрывая визг турбин, крикнул пилоту срывающимся голосом:

– Пошел!

Я не смотрел вниз, однако воображение не хуже зрения рисовало удаляющееся облако крепко взявшихся за руки девочек. Моих жен.

Тем временем война шла своим чередом. Новый ее вариант, предложенный нами арлингам и гатрийским наемникам, нравился последним все меньше и меньше. За моей шкурой действительно шла настоящая охота. Но после «танцующих» все это было не так, чтобы очень. Можно сказать, мелочи жизни. Зато они не давали расслабляться охранным постам.

После небольшой перегруппировки моя дивизия приобрела несколько другие очертания и задачи. Десять отдельных, оперативно и хозяйственно независимых полков перекрывали всю ширину фронта от океана до океана. Разведка теперь занималась только агентурно‑оперативной работой по дальним тылам. Вся же прифронтовая полоса перешла целиком и полностью в наше ведение. Мои ребята спали по пять‑шесть часов в сутки, проводя больше времени на территории, оккупированной арлингами, чем на своих базах. Утешало только то, что в результате бесконечных рейдов арлинги вообще перестали спать. Теперь командиры экспедиционного корпуса передвигались не иначе, как в сопровождении плотной охраны, что, впрочем, не спасало их от нападений.

Новая форма организации поначалу требовала массу времени и сил, которых катастрофически не хватало. Но когда все наладилось, я даже урывал время, чтобы пробежаться за линией фронта.

Всем уже стало ясно, что арлинги войну проиграли. Проиграли, несмотря на помощь межзвездных наемников и все их хваленое превосходство в организации.

Мы уже почти прижали врага к береговой линии. Оставалась не занятой нами лишь узкая полоса, шириной в несколько сот и длиной, примерно, в полторы тысячи километров. Наша авиация и флот практически полностью отрезали их от возможностей снабжения и эвакуации, и понемногу готовили десантную операцию на Арлинг Аа.

Бывая по службе и просто в гостях у моряков, я мог видеть и сам остров, возвышавшийся гористой тушей над вечно туманным полярным Южным морем, и таинственные сполохи радужного света в небе над ним. По заявлению наблюдателей, они стали чаще. Несмотря на выявленную в прошлом зависимость между вспышками в небе и активизацией на фронтах, никаких новых операций арлинги не предпринимали. Это могло означать две вещи: гатрийцы или готовились к решительной контратаке, или проводили эвакуацию, бросая своих друзей‑арлингов на растерзание. В отсутствие стратегических разведданных я активизировал глубокую разведку, но пока все было очень туманно. Приходилось принимать меры, исходя из возможности обоих вариантов.

Как раз в это время несколько выжидавших до поры стран образовали коалицию с целью «помочь» нам в окончании войны. Но они немного опоздали. Сейчас, когда наша армия могла, если б на то была воля Императора, установить любую, даже самую жестокую диктатуру на всей планете, они предлагали нам свои партизанские дружины за долю в пироге. Слава богам, что Император был весьма миролюбив. Но это не помешало ему «послать» новоявленных помощников весьма далеко.

Поскольку моя дивизия играла чрезвычайно активную роль в этом конфликте, я не мог допустить, чтобы какие‑то случайности повлияли на ход дальнейших событий. Плохо представляя себе возможности галактической цивилизации, я, однако, предполагал, что, взявшись за устранение одного человека, они имеют все шансы на успех. Даже если этот человек я сам. Не имея возможности отследить или как‑то предотвратить все это, я сделал так, чтобы и без меня дивизия осталась боеспособной и активной. Все решения, которые я раньше принимал лично, теперь принимались в широком кругу старших офицеров, с подробными объяснениями «почему» и «как». С разрешения Императора был назначен мой преемник и его заместители. Ими стали мои верные соратники Ша Ирх, Иг Саро и Ша Кхорданг.

Разумеется, я не сказал им о своих подозрениях и предпринятых шагах, хотя и так все было ясно.

Но это не означало, что я собирался отсиживаться в темном углу. Тщательно и с соблюдением всех доступных мне способов соблюдения секретности, я стал готовить свой очередной рейд.

Как мне тогда казалось, мне пришла в голову очередная удачная мысль.

Центр связи всего экспедиционного корпуса располагался на небольшом островке среди прибрежного болота. То есть дорог никаких. В болоте – полным‑полно всяких гадов и маленькая, но очень красивая змейка со специфическим ядом с труднопроизносимым названием в полом зубе. Если короче, единственная дорога туда – вертолетом. Разумеется, повсюду торчали всякие опознаватели «свой‑чужой», радары, холл‑сканеры, ракетные установки и прочая ерунда. Не очень удобное место, но, как известно, не всегда самый быстрый путь – лучший. Напуганные размахом наших диверсионных операций, арлинги таким образом решили избавиться от незваных визитеров. Но я все‑таки решил попробовать. Вся трудность заключалась в том, что я планировал не только войти, но и выйти.

Пока я размечал наименее самоубийственный маршрут, в палатку вошел дежурный офицер, отдал честь и молча положил на стол листок с набором бессмысленных с виду букв.

Судя по всему, срочно. Только от кого? Неужели Рохару удалось расколоть Элар Кимон на что‑то интересненькое? Вряд ли, но чего в жизни не бывает. Насчет ее судьбы у меня не было никаких сомнений. Раньше или позже от пыток у нее откажет мозг, и она попадет на поля Дисны. В этом смысле учреждение Рохара могло выдавать билеты туда уже на входе. Это всего лишь вопрос времени.

Что ж, почитаем депешу. Тройное перекрестное кодирование длинными ключами – это от врагов. А то, что в итоге получается вот такая абракадабра – это уже от друзей.

Пара популярных в среде армейских офицеров книг, раскрытых на нужных страницах, полчаса работы, и окончательный текст лежит предо мной.

«Молча. Бегом. Ко мне. Ша Дарх».

Я восхищенно смотрел на пламя, превращавшее шифровку в дым. Какой стиль! Какое чувство ритма! Словно сквозь время ко мне прорвался раненый адъютант, выплевывая вместе с пылью и кровью слова королевского приказа.

Ладно, завидовать потом будем.

– Лиро!

Тут же на мой зов из воздуха материализовался ординарец.

– Командир?

– Мой «Камарг», малую окку охраны. Генерала Ирха. Быстро.

Ординарец тут же умчался. Зная его расторопность, я стал быстро собираться.

Не прошло и десяти минут, как я услышал гул «Камарга», приземлившегося прямо на штабную площадку. Тут же, поправляя на ходу форму, ворвался Ша Ирх.

– Ирх! – сказал я, глядя ему в глаза. – Принимай лавочку. Меня срочно вызывают в центральный штаб. Что делать, знаешь. – Мы вышли из палатки в сумрачное утро. Он кивнул.

– Ты надолго?

Я развел руками.

– Ну откуда я знаю? Все, давай.

– Счастливо.

Винтокрыл ухнул всеми четырьмя турбинами, и земля вместе с желудком резко провалилась вниз.

Весь перелет, занявший около пяти часов, прошел исключительно спокойно. Может быть потому, что шли мы на предельно низкой высоте, поднявшись вверх только перед входом в воздушное пространство столицы. Чтобы свои не сбили. Вообще в последнее время я заметил, что стал переходить в состояние полной готовности все чаще и чаще. Словно вокруг меня сжимались стены пока еще неведомой ловушки. Поймав себя на этой мысли, я понимал, что не арлинги, и вообще не война тому виной. Просто обостренное чувство опасности, не раз выручавшее меня из самых гадких передряг, и в этот раз подсказывало мне лучше всякого барометра, что меня ведут. А такая дорога не бывает длинной. Вся моя одежда на такой вот случай была просто напичкана простыми и не очень приспособлениями, такими, которые мало весят, но вполне пригодны для убиения себе подобных.

Диспетчер воздушного потока посадил нас на одном из резервных аэродромов, окружавших столицу. Пока мы выгружались, из небольшого барака на краю летного поля навстречу нам вышла небольшая, примерно в шесть человек, группа в стандартной форме военной полиции. Уверенно и неспешно, словно выполняя самую что ни на есть рутинную работу, они подошли к нам. Среди них выделялся высокий седовласый мужчина в черном хатти, величаво несший в руках небольшую коробочку. Маленькую такую коробочку или шкатулочку. Тогда я подумал, что это очередные императорские штучки.

Я уже приготовился вкушать очередную награду, когда этот козел нажал чего‑то там сбоку. И все… Последнее, что я помню, это ощущение дикого холода, пронзившего все тело, и раскаленного стержня, в который превратился мой позвоночник.

Пробуждение было жутким. Словно тысячи игл одновременно буравили мое тело. Я извивался, как червяк, пытаясь сбросить путы парализовавшей мое тело боли, пока тягучая, словно патока, одурь не спихнула меня обратно в беспамятство.

В следующий раз я очнулся от боли в глазах. Я недовольно отвернулся, и от этого движения пришел в себя окончательно.

Связанный с головы до ног какими‑то толстыми и исключительно прочными путами, я был втиснут в узкое кресло, находившееся в небольшом полутемном, как мне тогда показалось, помещении. Несколько кресел, таких же, как мое, панель управления чем‑то и большие мерцающие экраны, расположенные полукругом перед креслами.

Постепенно изображение и звук прояснялись, и я сначала услышал, а потом увидел троих людей, обступивших меня со всех сторон.

– Алахор кинати роо?

– Кини.

– Эхас аато, – обращался ко мне один из них с утвердительно‑вопросительной интонацией. – И уже остальным: – Иихон ассас!

Я не стал даже пытаться ему ответить. Вместо этого я пристально рассматривал его полное бледное лицо, чтобы потом не забыть ненароком. Другой, который находился левее и в стороне, костистой и угловатой фигурой напоминавший богомола, что‑то тихо просипел и подошел к одной из стен. Проведя над ней рукой, он заставил часть ее раскрыться, как створки шкафа.

Забравшись почти по пояс в его утробу, он что‑то долго искал, а найдя, вынырнул наружу с ярко‑синей коробочкой, сверкавшей металлическими гранями.

Date: 2015-09-05; view: 254; Нарушение авторских прав