Спустя неделю после описанных выше событий 5 page

Они выбежали на улицу, вновь сели в машину, Николас выглядел настолько обеспокоенным, что Лине казалось, она потихоньку сходит с ума от страха.

- Что они… что они могут с ним сделать?

Николас не ответил, Лина лишь увидела, как судорожно он глотнул воздух и как сильно его руки сжимают руль, так что побелели костяшки пальцев. Ник включил подзарядку в прикуриватель. Прямо в его руках сотовый снова зазвонил, мужчина поднес его к уху.

- Я знаю! – закричал он. – У меня села батарея! Что!!! Он поехал один? Когда? Мы едем к тебе. Лина побудет с Фэй. Собирай ищеек, будем его искать! Мне все это очень не нравится.

Через полчаса они на бешеной скорости въехали в маленькую деревеньку под Киевом. Николас затормозил возле покосившегося старого домика, выскочил из авто, открыл дверь с Лининой стороны. Самуил уже стоял на пороге. Таким взволнованным Лина его не видела никогда. Всегда сдержанный, рассудительный Самуил теперь, казалось, словно обезумел. Они вошли в дом, и Лина увидела Фэй, бледную, дрожащую, как осиновый лист. Она лежала на постели под тремя одеялами, и ее подбрасывало от холода. Лоб покрылся испариной, как во время лихорадки. Под огромными синими глазами пролегли черные круги. Она кивнула девушке, и Лина с ужасом поняла, что у Фэй нет сил даже говорить.

- Ангелина, здесь пакетики с моей кровью, их должно хватить, как минимум часов на пять. Пои ее каждый раз, как увидишь, что начинается приступ.

- Но… как я пойму? – испуганно спросила девушка.

- Ты поймешь, она начнет биться в конвульсиях. Нам пора, каждая секунда на счету.

Уже через несколько минут они исчезли. Лина присела на краешек постели, где лежала обессиленная Фэй. Погладила ее по руке, в ответ тоненькие пальчики сжали ее ладонь. Девушка показала Лине на стол и сделала жест пальцами, словно она что-то пишет. Лист и ручка, Фэй хочет ей написать.

Каждое движение несчастной давалось с трудом, наконец, она подтолкнула лист к Лине и та с замиранием сердца прочла:

«Не волнуйся. Самуил и Ник спасут его. Вот увидишь».

Даже в такую минуту Фэй пыталась ее утешить. Лина взяла руку девушки и прижала к своей щеке. Тепло от пальцев распространилось по лицу и начало искорками вспыхивать у нее перед глазами. Происходило что-то странное, как будто энергия из тела Лины перетекала к Фэй. Все тело постепенно онемело, перед глазами поплыли круги, но Лина держалась изо всех сил. Лицо больной начало терять землистый оттенок, постепенно краска возвращалась к нему. Еще секунда, и Фэй отняла руку, а Лина почувствовала невыносимую слабость.

- О господи! – воскликнула Фэй. - Боже мой! Твоя душа, она настолько чиста, а энергия так положительна, что тебе удалось избавить меня от чар. Пока я рядом с тобой, Черный Чанкр не сможет отбирать у меня силы. Тебе сейчас должно быть очень плохо. Прости, я невольно у тебя отняла слишком много энергии.

Фэй обняла девушку за плечи и прислонила к стене.

- Я принесу тебе напиток, сразу станет легче.

Но Лина удержала ее за руку.

- Влад… ты можешь его видеть и чувствовать?

Фэй с сожалением посмотрела на Лину.

- У меня отобрали все силы, мне неподвластна магия. Потребуется много времени на восстановление. Я очень надеюсь, что Самуил и Ник успеют его найти. Нужно думать только о хорошем, наши мысли материальны, и мы, как магнит, притягиваем плохое, если слишком долго об этом думаем.

- Фэй, почему Влад меня бросил? Почему вы все меня оставили? – с безграничной болью спросила Лина.

- Давай, я приготовлю тебе напиток и все расскажу. Чудо. Ты сотворила чудо. Я давно не встречала такой светлой ауры. Мне намного лучше, ты спасла меня, сама того не ведая.

Всего секунда, и я верну тебе силы.

Девушка упорхнула на кухню, а Лина прикрыла тяжелые веки. Все тело болело, словно после тяжелой физической нагрузки, безумно клонило в сон. Только мысль о любимом заставляла ее бороться с усталостью. Она не могла себе позволить, именно сейчас, расслабиться, когда сердце изнывало от неизвестности. Вопросы крутились в голове и не давали покоя. Наконец, вернулась Фэй, она поднесла к губам девушки горячий напиток, и слизистую обожгла кислая жидкость.

- Пей. Это не вкусно, но вернет тебе энергию, которую я забрала. Закрой глаза и делай маленькие, но быстрые глотки. Давай – до дна.

Снадобье опалило горло и потекло по венам, тут же согревая и даря тепло, бодрость возвращалась с новой силой. Уже через пару минут ей казалось, что она проспала целую вечность и выпила дюжину чашек черного кофе. Лина вернула пустой стакан колдунье и с благодарностью на нее посмотрела.

- Мне намного лучше, казалось, я теряю сознание.

Фэй виновато улыбнулась.

- Мы, Чанкры, тоже в чем-то вампиры, но мы питаемся энергией. Среди нас есть, как и среди магов, Черные и Белые. Я – Белый Чанкр и стараюсь не использовать людей для пополнения своих сил, тем более мне могут помочь только те, чья душа светла и чиста. А Черные Чанкры «питаются» страхами, ненавистью и болью. Спасибо тебе, ты вернула меня к жизни.

- Фэй, кто такой Антуан и почему он охотится на Влада.

Девушка нахмурилась и села напротив Лины.

- Очень давно, когда Самуил еще был человеком, он тоже мог стать Чанкром, но не пожелал открыться потусторонним силам, ему не нравилось, что мы используем людей. Антуан обратил его, чтобы влезть в нашу семью. Когда брат понял, что стал кровопийцей, он сходил с ума от горя, он ненавидел себя и мечтал о смерти. Родители изгнали Самуила, они люто ненавидели расу вампиров, Самуил для них стал врагом, и у Антуана ничего не вышло. Тогда он взбесился и убил всю нашу семью. Брат чудом спас меня и спрятал от него. Он нашел убийцу родителей и покарал его, но Антуан возродился спустя несколько сотен лет, тогда уже Влад появился в братстве. Они в очередной раз выследили Антуана, и снова вонзили кол ему в сердце. Затем они закопали его живьем в святой земле, привезенной из Иерусалима, а я наложила печать на могилу. Мы надеялись, что избавились от него навсегда. Это жуткое создание, он коварен, подл, питается даже кровью вампиров. Если он вернулся, то скоро начнется кровавая бойня. Он мечтает вернуть трон и посеять хаос на земле.

- Что он сделает с Владом? – с ужасом спросила Лина.

Личико Фэй помрачнело, и все стало ясно без ответа. Лина застонала и прижала руки к груди, так страшно еще никогда не было. Жуткое предчувствие бросало то в жар, то в холод, от волнения пересохло в горле.

- Будем молиться, чтобы Самуил с Ником успели вовремя.

Ответила она и даже не взглянула Лине в глаза, казалось, колдунья сама не верит в спасение короля.

- Почему Влад меня оставил?

- Потому что охотники поставили такое условие.

- Охотники?! – глаза Лины округлились от удивления.

- Ну да! Неужели он ничего тебе не рассказывал? Охотники на нечисть, существует орден «Осинового Листа», испокон веков они преследуют существ нечеловеческой расы. Условием перемирия стала ты. Они потребовали отказаться от смертной. Если бы Влад не согласился, то другие вампиры нашли бы тебя и убили. Война с охотниками означает облавы и голод. Для вампира нет ничего ужасней, чем голодать. Влад хотел тебя уберечь.

Лина закрыла лицо руками, мысли хаотично метались в голове, цепляясь одна за другую. Только теперь она начала понимать, на какие жертвы пошел любимый, как тяжело и больно ему было в эти минуты. Кусочек души ликовал, вопреки всем страхам и сомнениям. Она любима, поступки Влада стали понятны. Когда он вернется, она все ему простит и забудет, плевать на охотников, плевать на всех. Лина никого не боится и не позволит им разрушить их счастье, теперь ее очередь бороться за него.

Глава

Гробовая тишина стояла в лесу, словно все замерло, исчезло, заледенело. Белое покрывало застилало мрачную поляну, освещенную лишь тусклым светом луны, которая через пару дней станет полной. Пять фигур в черном стоят, словно каменные изваяния, и лишь одна из них распласталась на снегу, ветер треплет длинные черные волосы Самуила, никто не смеет помешать ему или поднять из снега. Бывший король невидящим взглядом смотрит на останки сына, его лицо белее снежной пустыни. Перед ним лежит обгоревший до неузнаваемости, словно облитый кислотой, вампир. В нем трудно различить черты лица, лишь одежда сохранилась и сверкала ярко-красными пятнами крови. Самуил давно почувствовал запах, он знал, кому принадлежат вещи и изуродованный труп перед ним.

Николас сцепил зубы с такой силой, что заболели челюсти. Глаза жгло, пекло, грудь нестерпимо болела. Он физически чувствовал мучения Самуила, но не смел показать собственной слабости. Сильнее, чем боль от утраты, его сжигал гнев, жажда мести, крови тех, кто посмел поднять руку на брата и искалечить жизнь им всем. Отец сидел в такой позе уже больше часа, с тех пор, как ищейки дали знак, что нашли Влада, вернее то, что от него осталось. Короля казнили с особой жестокостью: вначале его подставили под палящие лучи солнца, а затем облили настоем из вербы, они сожгли его живьем - адская смерть для вампира. От одной мысли о том, какие страдания пришлось перенести несчастному, все присутствующие содрогались от ужаса и жалости. По щекам Криштофа катились кровавые слезы. Влада всегда любили те, кто был предан ему долгие столетия, для всех он, прежде всего, друг и уже потом правитель.

И вдруг тишину прорезал вопль, нечеловеческий вой, словно крик умирающего животного – несчастный отец осознал, что потерял любимого сына навсегда. Руки Самуила прижали к себе изуродованное тело, он раскачивался из стороны в сторону и выл, оглушая этим жутким звуком все живое вокруг. Николас бросился на колени и обнял его, сжимая так сильно, как только мог, показывая всю свою любовь, но Самуил оттолкнул его и вновь вцепился в тело.

- Не отдам, – прохрипел он, – не отдам…

Ник снова рывком обнял отца.

- Нам нужно привезти его домой, похоронить с почестями. Мы уже больше часа здесь. Дольше оставаться нельзя, если не поместим тело в саркофаг, после полуночи оно рассыплется в пепел.

- Сынок, нет!.. Как же так?!.. Как же так?! – Самуил посмотрел на Ника, и из его глаз потекли слезы, окрашивая щеки в алый цвет. – Мы не успели… я не успел. Я позволил им истязать моего мальчика, и никто не пришел ему на помощь, он умер в ужасе и одиночестве.

И он снова взвыл, закричал, вырываясь из объятий старшего сына.

- Отец! Я прошу тебя, пожалуйста, дай нам его забрать, иначе скоро это станет невозможным. Позволь его верным подданным оплакать утрату вместе с нами.

Руки Самуила безжизненно повисли, и он разрешил остальным вампирам бережно взять останки и понести к машинам. Ник поднял отца с колен, поддерживая под руку, повел вперед. Несчастный шатался, цепляясь за руку сына, как за спасительный якорь, и тихо шептал:

- Он позволил им, он безропотно дал себя уничтожить, иначе они бы с ним не справились, позволил ради нее. Дьявол отнял у меня самое дорогое. Как мне жить дальше? Как смириться? – стонал Самуил, заглядывая в лицо Ника, синие глаза стали черного цвета от тоски и отчаянья.

Николас тяжело вздохнул, и грудь снова разболелась, как от невыносимой тяжести. Он должен держать себя в руках ради отца, ради Лины. Даже страшно себе представить, что будет с ней. Бешеная злоба, дикая ненависть пронзила все его существо, он найдет убийц брата, и их смерть станет не менее ужасной, а с Магды шкуру сдерет живьем.

- Мы не смиримся, мы будем жить местью, – прорычал он. – Найдем тех, кто это сделал и казним.

Отец повернулся и с болью посмотрел на сына.

- Но это не вернет его нам. Не вернет моего мальчика… у меня нет сил на месть – я сломан, я хочу умереть…

Николас застонал и обнял отца за плечи, руки дрожали, а невыносимая тоска сжимала сердце раскаленными клещами.

- Нет, мы будем жить дальше и найдем убийц.

Самуил послушно сел в машину, он закрыл лицо руками, и сквозь пальцы капала кровь. Такова скорбь вампира. Такова боль этих жестоких существ.

- Что мы скажем Лине? Что я скажу Фэй? Это убьет ее, она и так слишком слаба. Куда мы едем? – срывающимся голосом спросил Самуил.

- В твой особняк. Тело нужно привести в порядок, прежде чем положить в гроб.

Оставшуюся дорогу они молчали, слов не осталось. Все думали о том, какие мучения пришлось вынести Владу перед смертью, как вербная кислота разъедала его кожу, все знали, как болезненна лишь капля этой жидкости. Она медленно прожигает плоть до костей. С такой особой жестокостью уже давно никого не казнили, кол в сердце и голову с плеч - вот способы лишения вечной жизни в наше время. Сожжение вербой использовали много веков назад, а так же для пыток и выжигания клейма преступникам. С тех пор казни стали гуманней. Тот, кто сотворил это с их королем, намеренно превратил каждую минуту его агонии в бесконечную боль.

Магда весело засмеялась, глядя на притихших сообщников, которые тряслись от страха перед ней и от того жуткого воя скорби, донесшегося с поляны. Несколько часов назад она, на их глазах, резала кожу короля, привязанного железными цепями к металлическому стулу в бункере лаборатории, вытирала его одеждой кровь, вытекающую из ран. При этом на ее лице читалось нескрываемое удовольствие, а затем она казнила «новорожденного» вампира Эрнеста, она изувечила его тело до неузнаваемости, приказала им облачить обугленные останки в окровавленную одежду своего пленника. Спустя пару минут Магда вновь спустилась в темницу и с радостью сообщила Владу о том, что теперь он официально мертв, и уже завтра «его» тело отправят в саркофаг.

- Ты умер! Ха-ха-ха! Черт, я гениальна. У меня все получилось, даже твой отец поверил. Умылся кровавыми слезами. Как забавно. Интересно, кого выберет Совет, наверняка Николаса. Вот гад! Он получил, что хотел. Интересно, а скорбящую подружку мертвого короля он тоже получит по наследству?

В этот момент Влад с такой силой дернулся в цепях, что те натянулись и жалобно заскрипели. На миг в глазах Магды отразился ужас. В его взгляде она прочла смертный приговор.

- Прикуйте его к стене, скоро прибудет Антуан и распорядится его дальнейшей судьбой. Будьте осторожны, он сейчас очень зол, так что держитесь подальше от его клыков. Но он не сбежит. Правда, Влад, ты ведь подписал договор. Прощай, милый, я вернусь, когда наш палач немного вправит тебе мозги.

Она вновь захохотала и покинула помещение.

Три охранника приблизились к свергнутому королю, но он мгновенно изменил облик и зарычал, не подпуская их к себе. На лицах вампиров написаны страх и уважение, они привыкли считать Влада властелином и теперь все еще трепетали пред ним.

- Ваше Величество, мы всего лишь выполняем приказ, позвольте нам сделать нашу работу.

- Вы – предали братство, – хрипло сказал король. – Я не собираюсь облегчать вам задачу, попробуйте, приблизьтесь и превратитесь в груду мяса.

Те переглянулись, самый «старший» из них кивнул двум другим, те открыли чемоданчик и достали дротики, смочили их в жидкости из листьев вербы и метнули в короля. Уже через несколько минут он обессилено повис на цепях. Они осторожно приблизились, ослабили путы, как вдруг Влад оскалился и вырвался из оков. Он безжалостно вцепился зубами в первого из них, а затем резкий выпад, и сердце охранника осталось у него в пальцах. Двое других испуганно отпрыгнули в сторону, закрыли клетку и повесили тяжелый амбарный замок.

- Пусть эта стерва сама с ним справляется, его даже верба не берет, она что, думает, мы справимся с таким сильным противником голыми руками?

- Ну, уж нет, дождемся повелителя, я в эту камеру не ногой.

Они сели на каменную лавку у стены и с ужасом смотрели на тело друга. Король пнул его ногой, опустился на стул и прикрыл глаза, казалось, он уснул, но они больше не посмели рисковать.

Магда преклонила колени перед Антуаном и с трепетом поцеловала его холеные пальцы. Тот поднял ее лицо за подбородок.

- Ты порадовала меня, прекрасная работа, даже не ожидал от тебя такой изобретательности. Минимум риска, и король в подвале нашей лаборатории. Ну, Магда, за это тебя ждет ценная награда и новый титул.

Женщина довольно улыбнулась.

- Проси, что хочешь, моя красавица.

- Влада. Я хочу его получить.

Антуан резко убрал руку.

- Я-то думал, надеялся, что ты хочешь вернуть былую власть братству. Женщина всегда остается женщиной. Все, что ты проделала, ради твоей порочной страсти к пленнику? Любишь его, несмотря ни на что?

В глазах повелителя мелькнул гнев, и Магда поторопилась исправить положение.

- Это не любовь, это ненависть, Ваше Величество. Месть обиженной и униженной. В своей жизни я любила лишь один раз.

Складка между его красивыми бровями разгладилась, светло-голубые, почти белесые, радужки вспыхнули недоверием.

- Один раз?! – переспросил он.

- О, да, – Магда с деланной стыдливостью опустила глаза. – Вас.

Антуан рывком поднял ее с пола и приблизил к ней прекрасное, идеальное лицо. Его белоснежные волосы сплелись с черными кудрями женщины.

- Не шути со мной, несчастная. Это может стоить тебе жизни. Ты предала меня, и я хорошо об этом помню.

- О, мой Повелитель, меня заставили, вынудили… я всегда любила только вас.

- Лжешь без зазрения совести, проклятая, – прорычал он и грубо схватил ее за волосы.

- Не лгу, сгореть мне на этом месте. Пленник в вашей власти и в доказательство моего полного равнодушия, я отказываюсь от него, можете делать с ним все, что захотите.

Рука Антуана все еще цепко держала ее за косы.

- Как ты можешь отказываться от того, что тебе никогда не принадлежало? Умная маленькая дрянь, пытаешься опутать меня своими чарами, как когда-то?

Его губы, оскаленные в злой усмешке, приблизились к ее губам. Клыки опасно сверкнули под верхней губой. Магда с трудом подавила дрожь ужаса, которая прокатилась по ее телу.

- Но какие сладкие твои речи для ушей, изголодавшихся по ним за сотни лет, – он впился в ее губы страстным поцелуем и тут же оторвался, чтобы зловеще прошептать, – лживая сучка, знаешь, что я все еще к тебе не равнодушен. Ну же, покажи, как ты любила меня все эти годы.

Их рты сплелись с рычанием и хриплыми стонами, рука Антуана теперь нежно гладила черные шелковые локоны, другая сжимала тонкую талию женщины. Наконец, он отстранил ее от себя, и его страшные глаза сверкнули в сумраке комнаты.

- Ты все еще будоражишь мое сердце, но мне ничтожно мало твоих слов, я не верю ни одному из них. Слишком хорошо тебя знаю. Сегодня вечером я лично исполню роль палача для твоего бывшего любовника, а ты будешь при этом присутствовать. Вот тогда мы и посмотрим, кого ты любишь, а кому просто мстишь. А теперь, пойду, поговорю с нашим пленником, посмотрим, что у него на уме.

Николас с содроганием смотрел, как отец наблюдает за действиями слуг, тело брата положили на каменный стол, теперь его облачили в королевский наряд, предназначенный для торжеств. Белый старинный камзол, расшитый золотыми львами, в пальцы вложили скипетр, прикрыли тело до половины атласным покрывалом.

У особняка собрались сотни вампиров из разных кланов. Они топчутся у входа в гробницу, ожидая, когда вынесут тело их кумира. После полуночи от тела останется лишь пепел, и тогда будет не перед кем отдать дань. Все собрались в срочном порядке, лица многих залиты кровавыми слезами, народ любил своего короля, все понимали, что с его смерти их ждет неизвестность. Здесь же должны провозгласить приемника Влада.

Восемь носильщиков переложили тело в гроб, обитый белым и золотым, они подняли его на плечи и, размеренно шагая, понесли на улицу, по обычаю народ пойдет следом, обрывая лепестки алых роз, усыпая ими заснеженную дорогу. Таков последний путь венценосных мертвецов за грань небытия. Когда вынесли мертвого короля, вампиры ринулись вперед, выстраиваясь в длинную шеренгу за погребальной процессией. Впереди шли Ник и Самуил, сын поддерживал отца под локоть, не давая упасть. Никто не нарушил тишину, лишь поскрипывание снега под ногами, да потрескивание огня факелов, которые несли сопровождающие колонну слуги. Открылась каменная дверь в саркофаг. Гроб водрузили на круглую подставку и откинули крышку. Те, кому удалось увидеть обезображенное тело, застыли от ужаса, прекрасно понимая, в каких страшных мучениях умер тот, кому они присягнули в верности. Вампиры по очереди подходили к усопшему, и каждый клал на тело лепесток розы. Часы начали отбивать монотонные удары, и слуги закрыли крышку гроба, в этот момент раздался сдавленный стон, и Самуил осел на пол, закрыв лицо руками. Никто не посмел даже пошевелиться, лишь Николас поднял отца и крепко обнял за плечи. Все ждали, что теперь скажет бывший правитель - лишь в его власти произнести имя приемника. Самуил заговорил не сразу, его голос срывался и дрожал, но не стал от этого менее звучным и торжественным, заставляя всех прислушиваться к каждому слову.

- Сегодня мы потеряли великого короля со времен существования братства. Мы будем скорбеть по нему веками, хранить его образ в наших сердцах. Я благодарен каждому из вас лично за то, что в такой короткий срок вы сумели собраться в этом доме и отдать последнюю дань нашему любимому королю. Но жизнь длинною в вечность продолжается, я знаю законы и традиции наших кланов. Как ни трудно мне это делать, но я должен провозгласить имя нового короля. Я думаю, многие из вас догадываются, кого я выберу приемником Влада – им станет Николас, мой сын, он достоин этого титула больше, чем кто-либо другой.

Воцарилась тишина, словно все на минуту задумались, а потом кто-то крикнул

- Да здравствует король! - толпа подхватила, принялась скандировать имя нового правителя, как вдруг голос Николаса оглушил их и заставил замолчать.

- Я требую тишины.

Ник посмотрел на отца и тяжело вздохнул.

- Я не могу принять этот титул. Не могу и не хочу, по крайней мере, сейчас.

Раздались возгласы удивления, но Ник поднял руку, призывая к тишине.

- Я знаю, что нарушаю правила братства, но если я приму такую высокую должность, то не смогу осуществить задуманное. Мы не должны позволить убийцам моего брата разгуливать на свободе и затевать новые козни. Приближается час войны, и мне нужна свобода действий, чтобы покарать кровавых изменников и убийц. А посему я отказываюсь от короны, но волей данной мне вами, пусть и на короткое время, я провозглашаю нового короля, и вы все уже хорошо знакомы с ним - это Самуил. Он заменит меня и вновь станет вашим правителем. Много лет он доказывал преданность нашему братству. Да здравствует король!

Вампиры закричали, восторженно захлопали в ладоши, а Самуил в недоумении посмотрел на сына.

- Ты больше не имеешь права думать о смерти, папа, займись своими подданными. Ты – настоящий король, и нет никого, кто подошел бы лучше тебя. Мне не нужна власть, может, когда-нибудь я соглашусь, но не теперь.

Самуил рывком обнял сына.

- Каким слепцом я был все эти годы, как сильно ошибался в тебе. Ты - мой сын, ты самый настоящий Черный Лев, я горжусь тобой, мальчик. В этот скорбный час тебе удалось согреть мое ледяное сердце.

Но впереди их ждало самое ужасное - это рассказать обо всем Фэй и Лине. По окончанию похоронной церемонии им нужно отправиться в деревеньку под Киевом и нанести жуткий удар обеим девушкам. Этого Николас боялся больше всего, от одной мысли, что произойдет с Линой после подобного известия, его бросало в дрожь.

Лина немного отвлеклась с помощью Фэй. Девушка весело щебетала, поила ее горячим чаем. От ее недомогания не осталось и следа. Правда, магические способности почти сошли на нет. Девушка старалась скрасить тяжелые часы ожидания, но Лина, то и дело, поглядывала на настенные часы, ей хотелось сорваться с места и метаться по комнате, так невыносима стала каждая минута. Вдруг Фэй остановилась и замолчала, на ее лице отразилась тревога.

- Они едут. Я чувствую брата, с ним творится что-то странное… Очень скоро они будут здесь.

Лина подскочила и прижала руки к груди, сердце колотилось, как бешеное, казалось, оно готово сломать ей ребра. Дыхание участилось…

- А Влад? Ты чувствуешь его? Фэй! Что там? Не молчи.

Но колдунья ее не слышала, ее глаза закатились, а тело мелко подрагивало, были видны только белки, губы сжаты в тонкую линию. Секунда, и она вновь смотрит на Лину.

- Не могу. Больше ничего. Даже это видение, как в тумане, и стоит мне огромных усилий. Остается только ждать.

Лина тихо застонала и прикусила губу, сжала руки в кулаки с такой силой, что ногти впились в нежную плоть. Выбежала во двор в одном свитере, она не чувствовала холода, на душе скверно, словно все покрылось тоненькой корочкой льда. В темноте сверкнули фары подъезжающего автомобиля, и она побежала навстречу. Сердце замерло, а дышать становилось все труднее. Каждая секунда превратилась в столетие. Как в замедленной пленке. Вот автомобиль остановился. Медленно, даже слишком, открылись передние дверцы… Вышел Ник и Самуил… Она ждала, ждала… секунда… еще одна… две. Но из машины больше никто не выходит. Посмотрела на мужчин. Не решаются к ней подойти, стоят и не двигаются, во всем черном, лица словно маски. Лина не заметила, как отрицательно качает головой, как медленно оседает в снег. Самуил двинулся к ней, осторожно ступая по хрустящим белым хлопьям. Протянул дрожащие руки, по щекам катятся страшные, кровавые слезы… И озарение… Яркая вспышка боли… Настолько сильная, что нет сил кричать, рот открывается, но звука нет… Дернулась в сторону… от этих рук… попятилась ползком назад.

- Нет, – но голоса не слышно, она хочет кричать, но вырываются лишь хриплые звуки, похожие на стоны агонии. Вскочила. Бросилась по дороге прочь, дышать нечем, грудь судорожно вздымается, но воздух не поступает в легкие. Вздох… еще один… еще. Перед глазами стелется красная пелена, чьи-то руки крепко хватают ее, несут в дом, но ей все равно. Она вновь пытается дышать и не может. Лина слышит голоса, искаженные, тягучие, липкие. Пусть все исчезнут, пропадут, сгинут. Пусть ей дадут умереть. Но нет, что-то горячее льется ей в рот, наполняет желудок обжигающим теплом, затуманивает мозги… и пропасть. Черная дыра поглотила ее всю.

Глава

Лина с трудом открыла отяжелевшие веки, сколько она пробыла без сознания или во сне - она не знала. Но лишь дневной свет коснулся ее лица, как боль взорвалась во всем теле, вызывая волну отчаянья. Каждый удар сердца причинял невыносимые страдания. Голова тяжелая, свинцовая, с трудом удается повернуть ее в сторону. Видимо, ее накачали сильными успокоительными. Провал в памяти начинался с той минуты, как она увидела Самуила и Николаса. Девушка с трудом встала с дивана, осмотрелась… она в квартире Ника. Да, какая разница где, ей теперь все равно. Нет Влада - нет смысла в жизни. Все из-за нее, ее эгоистичного желания быть с ним, упиваться его любовью. Ведь Влад предупреждал, что теперь Лина стала его слабостью, его ахиллесовой пятой. А ей было плевать на все. Эгоистка, жалкая самолюбивая дура. Как же она себя ненавидела, презирала. Его НЕТ. Слово НИКОГДА теперь ее вечный спутник, а будущее кажется черной бездной без конца и края. Все стало бессмысленным без него, пусто на душе, метель бушует за окнами и заметает все счастливые мечты и воспоминания, оставляя лишь жестокую реальность, голую и острую, как лезвие бритвы, правду. Влада не стало. Это она во всем виновата. Она никогда не простит себя.

Девушка набросила на плечи куртку Николаса и вышла на улицу, холодный ветер метнул колючий снег в лицо. Лина медленно пошла по тротуару. Мимо проходили люди, проезжали машины, кто-то толкал ее, спеша на работу. Водители сердито сигналили, когда она переходила дорогу, не оглядываясь по сторонам. Ноги сами шли в никуда, в неизвестность, такую черную и беспросветную, как и ее жизнь теперь.

Сама того не заметив, она пришла в парк, где Влад впервые ее поцеловал… Воспоминания резали больнее битого стекла, закрыла глаза увидела его лицо. Как будто он рядом, стоит протянуть руку, и она его коснется. Жестокая память запечатлела каждую черточку, изгиб губ, искры в черных глазах… даже голос. Тот день она запомнит навсегда. Именно тогда Лина переступила за грань, где больше не осталось ничего привычного, нормального, и встала на зыбкую дорожку из кровавого песка. Но Лина ни о чем не жалела, эти три месяца стали для нее длиннее целой жизни. Как прожить без него, день, час, минуту… Зачем вообще жить?! Все, кого она любила, покинули ее, может быть там, высоко в небе они ждут? Возможно, настал ее черед идти за ними?.. Девушка тоскливо посмотрела наверх, хоровод снежинок кружил в воздухе, призывая, маня к себе. Лина села на скамейку и почувствовала, как ледяной холод сковывает все тело, поднимаясь от пальцев ног к сердцу. Засунула замерзшие руки в карманы, и пальцы нащупали что-то острое. Достала, посмотрела затуманенным взглядом – кинжал, старинный, усыпанный рубинами. Может, это знак свыше. Пришел ее час добровольно отправиться за теми, кто взывал к ней из глубин небытия.

«Лина, нет! Нет!» - голос отца взорвался в сознании, но она гневно ответила вслух:

- Ты покинул меня, ты лгал мне всю жизнь, как ты можешь что-то запрещать мне теперь?

«Ангел. Не надо. У тебя вся жизнь впереди,» - тихий шепот Влада, ласковый, нежный.

- Зачем мне все это без тебя? Весь мир опустел… Каждая секунда - невыносимая пытка, – со слезами ответила она, сильнее сжав кинжал. Осмотрелась по сторонам. Никого нет, в парке ни души. В такую вьюгу даже плохой хозяин собаку не выгонит. В кронах деревьев зловеще завывает ветер, но ее больше ничего не пугает. На лице, залитом слезами, застыла счастливая улыбка. Она знала, что делает. Она идет к ним…