Как же хорошо, как тихо, как умиротворенно

Нью-Йорк.

Май. 2006 год.

***

Новая клиника, новый кабинет, новая жизнь... Вот только пациенты остались прежними. Тяжелые, практически безнадежные случаи, за которые брался не каждый специалист.

Джозеф Уэйн устроился на работу в частную психиатрическую клинику всего месяц назад и уже успел почувствовать разницу между этим местом и своей прошлой практикой в государственной окружной больнице.

Тут все было чище, цивилизованнее... И тут ему позволяли выбирать те дела, которые он хотел. Такая оценка со стороны руководства очень льстила, и мужчина был крайне доволен своим новым положением ведущего специалиста и заместителя главврача.

Но, поскольку он был склонен к ностальгии, то не удержался и забрал из архива копии историй болезни всех своих прошлых пациентов, которые сейчас в жутком беспорядке валялись по всему кабинету. Все потому, что девятилетний сын хозяина клиники вызвался помочь разложить их по номерам, и в итоге перепутал так, что мужчина, глядя на перемешанные листки бумаги, только лишь тяжело вздыхал, но ничего не говорил. Потому что видел на лице этого ребенка такую радость, которую порой не дождешься от других детей.

Мальчишке нравилось возиться с бумажками, разглядывать фотографии людей и читать их истории. Пусть себе играется. Все равно Джозеф помнил каждого пациента и каждую страничку в его личном деле. Он сможет все исправить. То, что мальчишка почерпнет для себя из этих бумаг, куда более ценно всего остального.

Мужчина сел за свой новый письменный стол, провел по нему ладонями, наслаждаясь гладкостью покрытия, и улыбнулся. Как же хорошо иметь такой большой светлый кабинет, с окнами, выходящими в парк, из которых удобно наблюдать за поведением пациентов, когда они этого не подозревают и делать выводы, увеличивая эффективность лечения.

В открытую форточку дул приятный майский ветерок, трепал светло-голубые шторы и широкие листья декоративного цветка на окне, приносил приятные запахи свежести и переливчатый щебет птиц, шелестел вместе с мальчишкой бумагами.

Как же хорошо, как тихо, как умиротворенно...

Так хорошо, что мужчина чуть было, не задремал, но детский голос взбодрил его:

- Доктор Уэйн, а что это за человек? Я не могу разобрать название его болезни.

Амис вертел в руках фотографию молодого мужчины, в огромных глазах которого, казалось, застыла вселенская тоска и мука. Было такое ощущение, что этому человеку больно. Всегда. И ни на секунду боль не отпускала его.

- Доктор, ему очень больно?

- Пациент номер тысяча сто сорок три, - кинув беглый взгляд на фото, ответил мужчина. - Хавьер Торо. Поступил в клинику в возрасте двадцати четырех лет. Страдал тяжелой формой шизофрении. Считал себя здоровым... - Джозеф улыбнулся. - Он сам едва не свел меня с ума. Очень умный парень. Учился на психолога. Он мог помочь очень многим, но в какой-то момент что-то сломало его. И что самое страшное, я так до самого конца и не смог выяснить, что с ним произошло. Он просто появился в клинике, рассказал о том, что страдает провалами в памяти и делает страшные вещи с людьми, когда этого не помнит. А потом, спустя несколько месяцев, тихо умер и... - Мужчина осекся. Не стоит, наверное, вдаваться в такие подробности. Мальчик еще слишком мал для некоторых вещей.

- А это кто? - Амис показал доктору фотографию пожилой женщины. Весь ее вид словно говорил о том, что она очень милая и любезная. Но глаза... - Она страшная. Что с ней произошло? Почему она лечилась у вас?

- Пациент номер семьсот шестнадцать. Адела Маилз. Хм... Очень интересно. - Джозеф удивленно вскинул брови. - Что именно в ее внешности напугало тебя, Амис?

- Она здесь вроде бы улыбается... но... она злая. Где-то там, - Амис указал пальцем на глаза женщины, - очень глубоко, там холод. И... ее губы... так обычно кривят губы собаки, у которых бешенство...

- У тебя дар, ты знаешь? Хотя, конечно, знаешь... - Мужчина поднялся из-за стола и, забрав у мальчишки фотографию, посмотрел на пациентку. Не стоит ему сейчас знать все, что таилось в голове этой женщины. Не для детской психики такие рассказы.