По спине Амиса пробежали мурашки. И явно не от холода

- Ирман, какого... Что, блядь, происходит?! - Аррек с силой ударил его кулаком в плечо, пытаясь вывести хоть на какое-то подобие эмоций, но парень не реагировал. Он молча стоял в толпе однокурсников и чуть ежился от пронизывающего ветра.

Вчера Садис посоветовал ему сытно поужинать, но из-за предстоящего наказания кусок в горло не лез. И Аррек, само собой, разумеется, заметил это. Он всегда все замечал, этот до неприличия любопытный и проницательный парень.

- Ирман!

- Отъебись... - бросил совсем не зло, а с каким-то тихим отчаянием. Впившись глазами в куратора, который медленно поднялся по ступеням и встал в центре сцены, почти у самого ее края. - Дай послушать.

Конечно же, он знал, что Садис скажет сейчас, но Аррека надо было заткнуть. Все потому, что Ирману еще никогда в жизни так не хотелось спрятаться за кого-то, как в этот момент. А Аррек очень для этого подходил, ну прямо идеально...

Куратор первого курса окинул взглядом всю толпу и как всегда, в его присутствии, шум, присущий любому скоплению народа, чудесным, а Ирман сказал бы, чудовищным образом стих. Молчали все, и даже слабого шепотка не было слышно. И Ирману вдруг пришла в голову совершенно неуместная сейчас мысль, что Садис мог бы возглавить какое-нибудь революционное движение, и люди шли бы за ним и внимали каждому слову.

- Любой проступок, - начал учитель с главного и его сильный голос долетал до всех присутствующих, - должен быть наказуем. Это первое и главное правило нашей школы. Есть ученики, которые это правило регулярно игнорируют и меры наказаний, которые применялись к ним до этого момента, не возымели на них должного воспитательного влияния. Поэтому, дирекцией школы был утвержден указ, назначить публичное наказание одному из этих учеников. Родителями ученика было подписано разрешение на применение этой радикальной меры во избежание дальнейших, возможно непоправимых последствий поступков их сына. Ирман Гердер, поднимитесь ко мне и с достоинством примите свою участь.