А то, что творилось с его телом, вообще не поддавалось описанию

Гормоны играли во всю. Когда Видегрель оказывался рядом, пусть не близко, даже в одной с ним комнате, тело Этельстена начинало гореть и изнывать от желания прикоснуться к мужчине... Он не мог нормально дышать и хотел только одного: быть рядом настолько близко, насколько это возможно.

Такая вот совсем недетская, несбыточная мечта...

***

Мягкий свет настольной лампы рассеивался по кабинету. Он был не в силах осветить все помещение, поэтому часть комнаты оставалась в тени. Там-то Видегрель и устроился в мягком кожаном кресле. Плеснул в бокал темной золотистой жидкости и, не добавляя льда, пригубил виски многолетней выдержки. Напиток обжег горло и растекся по желудку обжигающей волной, но ни облегчения, ни успокоения не принес. Видегрель откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза.

Два месяца после свадьбы пролетели быстро. Благодаря Этельстену, мужчина не чувствовал себя одиноким и покинутым супругой. Ему действительно нравилось радовать пасынка, предлагая тому все новые и новые развлечения. Хоть мальчишка и казался избалованным и вредным, на самом деле он был очень умным и приятным собеседником. Мог поддержать любые темы разговора. С ним было интересно, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте. С ним было уютно и хорошо. С ним было тяжело находиться рядом. Видегрель понял это не сразу. Прошло почти полтора месяца после их первой совместной вылазки, когда мужчина нарушил строгий запрет Миранды и позволил пасынку насладиться несколькими часами свободы. Потом была череда таких же вылазок, скандал с женой, убеждения, что мальчику опасно появляться на людях. Ну что за бред! Он же подросток. Ему общение и развлечения нужны не меньше воздуха. Миранда, к огромному сожалению, понимать этого не хотела. Но Видегрель настоял, и ей пришлось уступить.

А потом он понял опасения жены. Везде, куда бы они ни пришли, все взгляды были устремлены на Этеля. Его красота привлекала людей. Внутренний магнетизм заставлял их оглядываться и смотреть ему вслед, а он, негодник, всячески подзадоривал этот их интерес, то, прильнув к Видегрелю всем телом, то, нежно касаясь длинными холеными пальцами лица отчима, убирал за ухо длинные пряди волос.

Такое поведение пасынка забавляло Видегреля. Забавляло ровно до того момента, пока он не понял, что любое прикосновение мальчишки отзывается в его теле мелкой дрожью и томительной истомой в области паха. Это испугало. Но прекратить общаться с ним Видегрель не мог. Не в его правилах было забирать подарки. А его внимание для Этеля было самым драгоценным подарком, который ему когда-либо дарили. И это было очевидно.

В итоге, покопавшись в себе и прислушавшись к чувствам и ощущениям, Видегрель пришел к выводу, что виной всему стало долгое отсутствие любимой супруги и частое пребывание на работе.

Поэтому он постарался углубиться в бумажные дела своего клуба, меньше времени проводя с посетителями и все больше уединяясь в своей рабочей комнате. Встречи с пасынком он немного ограничил, но не прекратил. Просто старался держаться немного на расстоянии и делать это так, чтобы Этель не заподозрил его отчужденности.

Миранда старалась звонить каждый день. Но иногда, из-за плотного графика съемок, звонков от нее не было по несколько дней к ряду. Вот и теперь, после ее последнего звонка, во время которого она сообщила, что из-за неполадок с аппаратурой съемки затягиваются, и она приедет на неделю позже обещанного, прошло уже два дня.

Напряжение в семье сказывалось и на работе. Все сложнее становилось приходить в КУБ и смотреть на маленькие и не очень радости VIP-клиентов. Иногда, после особо бурных выступлений его работников он приходил домой почти к обеду и первое, что видел, это сияющего от радости Этельстена, который набрасывался на него, сжимал в объятиях и шептал на ухо, как сильно он соскучился за ночь.