Позванные Братством

Заключая этот длинный ряд свидетельств, упомянем еще один замечательный труд – книгу Ж. Сент‑Илера «Криптограммы Востока», в которой приведены апокрифические сказания о Христе, Будде, Аполлонии Тианском, святом Сергии, Матери Мира и другие восточные легенды, волнующие нас ощущением реальности и своей духовной силой. Заканчивается книга волнующими сердце «апокалипсическими» пророчествами о Шамбале и Майтрейе.

«Можно найти песок золотой, можно найти драгоценные камни, но истинное богатство (учение Шамбалы) придет лишь с людьми Северной Шамбалы, когда придет время послать их…

Мы не знаем страха. Мы не знаем уныния. Подумайте чистыми мыслями, подумайте светлыми мыслями! Когда шествие с изображением Шамбалы пойдет по землям Будды и вернется к первоисточнику, тогда наступит время произнесения священного слова «Шамбала».

Завершился круг несения изображения! В местах Будды, в местах Майтрейи пронесено изображение. «Калагия» произнесено. Как знамя развернулось изображение!..»

В этой книге проникновенно повествуется о том, как великие учителя человечества – Будда, Христос и Аполлоний Тианский – перед началом своей великой миссии отправлялись в гималайскую святую обитель. Выше мы уже приводили рассказ Филострата о путешествии Аполлония Тианского в ашрам (обитель) мудрецов в Северной Индии, рассказ, который, несомненно, во многом надуман и разукрашен воображением автора. Здесь же дана несколько иная картина, которая покоряет своей реальностью и благородством.

«Еще будучи молодым человеком, Аполлоний слышал от одного ценителя и собирателя необыкновенных историй о существовании обители Братства. Тогда он не обратил на это внимания, но со временем, когда ему пришлось многое узнать и многое увидеть, он вспомнил и в тайне духа решил посетить север Индии.

У него был друг, большой ученый, принявший многие степени посвящения; к нему и обратился Аполлоний за советом. Старец задумался и обещал узнать.

И вот через год пришел ответ. Старец обратился к Аполлонию: «Друг мой, воистину счастье с тобою. Мне пишут, ты можешь собираться в путь. В Кашмире ты встретишь одного моего друга, он может дать тебе необходимые указания. Итак, собирайся в путь».

Путь Аполлония был долог. На пути встречались разные люди. Один из встречных, как бы угадав намерение Аполлония, сказал: «Могу быть тебе полезным. Лицо, к которому ты направляешься, мне знакомо. Прошу тебя воспользоваться моим домом, когда достигнешь древней Гандхары». И встречный подал Аполлонию хранительницу даров. Аполлоний так и не узнал имени незнакомца.

Достигнув Таксилы, Аполлоний нашел дом незнакомца и, подойдя к двери, ударил молотком. Дверь открылась, и молодой индус пригласил гостя войти. Тут только Аполлоний вспомнил, что не знает имени владельца дома. Привратник, видимо, ждал. Аполлоний, чтобы объяснить свой приход, показал хранительницу даров. Привратник сделал знак рукой и провел его в комнату, где стояли стол и два кресла.

Через некоторое время открылась дверь, и в комнату вошел высокий человек. На нем был кафтан со знаками достоинства конного начальника. Вошедший назвался братом незнакомца и, как бы зная, зачем пришел Аполлоний, сказал: «Мои люди завтра проводят тебя».

Наутро Аполлоний увидел на дворе несколько воинов и коней. Тронулись в путь и спешно доехали до Северных гор. Здесь воины оставили Аполлония».

Сохранился и краткий рассказ о возвращении учителя на закате жизни «к тем берегам, где он уже побывал с пользою для духа».

Совершенно в ином ключе изображено отправление Владыки Будды в ашрам. Это произошло еще в молодости, когда он, глубоко осознав великую майю (иллюзию) земных власти, богатства, блеска и личного счастья, тайно оставил свои царские покои и отправился на поиски высшего знания, которое спасло бы людей от гнета страданий неведения.

Владыка Будда действительно покинул родной город. Действительно предавался созерцанию под деревом мудрости. Действительно учил в Бенаресе. Действительно завершил учительство в Кушинагаре, но века прибавили к этим реальным событиям много басен.

Владыка покинул родной город на коне в сопровождении посланного слуги. Дорога лежала на севе‑ро‑запад вдоль долины реки. Две недели продолжался ускоренный путь. Когда миновали горные проходы, кончилась горная дорога, и дальше вела охотничья тропа. Здесь явленный слуга оставил его, но на прощание сказал: «Брат царевич, иди и, когда найдешь хижину охотника, передай ему этот кусок дерева». И дал ему кусок дерева с тремя знаками.

Владыка шел по тропе семь дней. На восьмой дошел до хижины. Дверь была открыта, и высокий старик, охотник, одетый в старую грязную поддевку, стругал палку.

Владыка обратился с приветствием согласно обычаю Индии. Но охотник рассмеялся и указал на палку. Владыка вспомнил о куске дерева и передал ему. Старик внимательно осмотрел знаки и добродушно указал на стол в хижине. Владыка понял приглашение и отведал дичи и меда. Затем старик знаками указал Владыке отдохнуть.

Когда Будда проснулся, солнце только что озарило снега. Охотника не было в хижине, но со двора раздавался стук его топора. Но вот он показался в дверях и подал Владыке питье из меда. Затем старик взял суму и копье и указал на солнце. Владыка понял, что пора в путь, и, взяв посох, вышел из хижины. Старик трижды поклонился Ему и указал следовать за ним.

Подойдя к кустарнику, он раздвинул ветви; за ними обнаружилась узкая тропа. Старик, сделав Владыке знак не отставать, быстро пошел вперед, указывая на солнце. Так шли они до полудня; лес начал редеть, и стал доноситься шум реки: они вышли на берег.

Старик натянул лук и послал стрелу. Молча ждали они. Владыка снял с себя оставшиеся украшения и подал старику. Но тот указал бросить их в реку.

Вот появился на другом берегу высокий человек, выдвинул челн и направился к ним. Кафтан его был оторочен мехом; лицо очень смуглое, широкое. Достигнув берега, незнакомец поклонился Владыке и пригласил в челн.

Владыка хотел проститься с охотником, но тот незаметно исчез. Незнакомец также хранил молчание. Достигнув берега, они сели на коней и стали подниматься в гору. Ночью достигли они предела снегов и на рассвете спустились в обитель.

Эту же восточную легенду упоминает и Н. Рерих в книгах «Пути Благословения» и «Алтай – Гималаи»: «По преданию, Будда принял посвящение в присутствии высших. Место посвящения названо «святейшей ступой», но где оно, не указано. Известны места подвигов Будды на Ганге. Известны места рождения и смерти Учителя в Непале. По некоторым указаниям, посвящение совершилось еще севернее, за Гималаями, ибо на подвиг Будда пришел с севера».

И наконец, – говорится в легенде, – туда же, куда шел Будда, отправился и Христос: может быть, по той же самой долине горной реки в окружении вершин, по той же самой крутой и почти недоступной тропе на склонах Гималаев. Три года пробыл Христос в этом священном месте, куда его спутнику, провожавшему его из Аравийской пустыни до Лахора, не было разрешено войти.

Вот как рассказывается об этом в «Криптограммах Востока»:

«Надо помнить день конца самого безрадостного приношения. Христос, который только давал, не приняв ничего. Эта решимость с ранних лет провела Его через распаленную пустыню, и ноги Его горели так же, как у простого погонщика.

Мы ждали Его, но, как бывает всегда, минута Его прихода была неожиданна. Мне подвели коня, и собирался я проститься с семьей, когда слуга заметил оборванного путника. Его длинное лицо было бледно, и волосы были спущены узкими прядями ниже плеч. И только серый холст покрывал Его тело. Даже тыквы для питья я не заметил.

Но жена первая пошла Ему навстречу, и, когда после я спросил, почему она устремилась, она сказала: «Как [будто] звезда загорелась в моей груди и жар до боли брызнул жилками от нее». Ибо ходил высоко путник, когда подошел к шатру. И я понял, Кто пришел.

После пустыни принял Он лишь маисовый хлеб и чашу воды. И спросил коротко: «Когда пойдем?»

Я ответил: «Когда Звезда позволит». И мы ждали знака Звезды, и молчал Он, только говоря: «Когда?» И, наблюдая звезды, я сказал: «В рыбах кровь». Он только кивнул головой.

Так ждали мы три года каждый день, и свет Звезды над нами сиял.

Мне помнится, Он говорил очень мало о видении Света, когда маленький мальчик принес Ему меч, и как свет радугой лился перед Ним и беззвучно голос посылал Его идти.

Мне также указано было проводить Его, куда я сам не мог еще войти.

На белом верблюде выехали мы ночью и ночными переходами дошли до Лахора, где нашли, казалось, ждавшего нас последователя Будды.

Никогда не видел такой решимости, ибо были в пути три года. И три года пробыл Он там, куда я не мог войти.

Мы ждали Его и провели до Иордана. Так же белый холст покрывал Его, и так же одиноко пошел Он под утренним солнцем. Над Ним была радуга».

Путешествие Христа в Индию и Гималаи также отражено, хотя и по‑другому, в «Тибетском евангелии» (манускрипте, найденном русским ученым Н. Нотовичем в одном из тибетских монастырей), где повествуется о том, как жил святой «Исса, лучший из сынов человеческих». В этом манускрипте дается разгадка того, где был Христос между двенадцатым и тридцатым годами своей жизни, о чем хранят молчание канонические Евангелия.

Здесь говорится, что еще в детстве Он будто бы тайно покинул своих родителей и вместе с иерусалимскими купцами отправился в страну Инда, «чтобы усовершенствоваться в божественном слове и изучить законы великого Будды». По пути он посетил несколько восточных стран (в том числе побывал и у последователей Зороастра в Персии), учился сам и учил других, исцелял и творил чудеса. В милосердии своем будущий Учитель человечества больше всего обращался к индийской касте отверженных, к шудрам, восстановив этим против себя браминов, и, преследуемый, отправился в Непал и Гималайские горы.

Николай Рерих в книге «Алтай – Гималаи» приводит и другие версии пребывания Иисуса в Тибете; в частности говорит, что Он будто бы посетил древний храм мудрости около Лхасы, где некогда жил Минг‑сте, великий мудрец Востока, и ознакомился там со многими рукописями. Вообще в Гималаях монахи и люди низшей касты принимали великого Учителя с сердечным ликованием. Древняя благоговейная память об Учителе Иссе и поныне жива среди тибетцев, а имя его произносится с большим уважением.

В Трансгималаях, под сенью древнего Тибета, на земле незапамятной Арьяварты, родины духовной культуры индийской «Ригведы», наряду с великими риши и йогами учили и возвышенные герои Тибета, носители высшего разума: Падма Самбхава, поэт Миларепа, духовный реформатор Цонгкапа и многие другие, чьи имена до нас не дошли, но духовная энергия которых так мощно насыщает восприимчивое сознание, что даже самый темный ламаист наших дней, погрузившийся в сумерки суеверия и вырождения, не может отрицать это воздействие.

Кто знает, какие еще исполины духа, махатмы, риши, архаты и святые подвижники в веренице давно забытых эпох шли по тому же пути туда, в сияющую святыню Гималаев, в твердыню высшего знания и любви!

О выдающемся враче XVI века, одном из величайших врачевателей всех времен Парацельсе, объехавшем за свою жизнь чуть ли не полсвета, ходили слухи, что он из Европы отправился на Восток, посетил Константинополь и там будто бы получил от некоего адепта алхимии философский камень. Его ученик Ван Хельмонт даже уверял, что Парацельс в течение восьми лет был пленником татарского хана и там был посвящен в учение буддизма. Историческая традиция утверждает, что ученый действительно посетил тибетское братство и провел некоторое время в одном из его ашрамов. Оттуда он и вынес те удивительные знания по медицине, которые позлее обнародовал в многочисленных трудах, часто, увы, будучи вынужден прибегать к языку символов, дабы уберечься от обвинений в ереси со стороны инквизиции. Неслучайно поэтому Парацельс всю жизнь сохранял благоговейную память о Востоке и столь глубоко проникся силой священного воздействия Гималаев, что вложил в уста араба Али такие слова: «Иди, сын мой, в горы Индии и в их каменоломни и добудь там драгоценные камни, которые растворяются в воде» (кристаллы духовности, которые преображаются в сознании).

Известно также, что и живший в XIV веке великий Христиан Розенкрейц, основатель эзотерического братства розенкрейцеров, о ком сохранились лишь полулегендарные сведения, долгие годы провел в Срединной Азии и по возвращении оттуда, подобно Парацельсу, был вынужден преподать учение Востока в «полухристианском обличье», чтобы защитить своих учеников от преследования и мести фанатиков и ханжей.

О таинственном и выдающемся государственном деятеле XVIII века графе Сен‑Жермене, жившем накануне Французской революции и признанном эзотерической наукой одним из Учителей гималайского братства, биографы рассказывают, что он бывал и в Восточной Индии, и в Китае, и далее в Японии, и кто знает, не посетил ли он по пути и тибетский ашрам? Это и в самом деле была поистине легендарная личность, универсальный дух, виртуозно владевший познаниями едва ли не во всех видах искусства и наук то‑4‑ Шамбала го времени. В великосветском обществе о нем господствовало мнение, которое можно выразить словами Вольтера (сказанными, правда, с улыбкой): «Это человек, который знает все и который никогда не умирает». В самом деле, о его рождении и возрасте нет никаких достоверных сведений; ходили самые фантастические слухи, что он живет уже целые столетия, что владеет «эликсиром жизни», и их еще более подкрепляли рассказы многих очевидцев, свидетельствовавших, что в своем «преклонном» возрасте граф неизменно сохранял чуть ли не юношеский вид.

Уход графа из этого мира тоже был весьма загадочным. Хотя день его смерти отмечен в церковных книгах, где сказано, что его похоронили через три дня после кончины, однако какие‑либо подробности его смерти отсутствуют. Даже его друг и покровитель герцог Карл Гессенский, в доме которого граф жил последние дни, мало что мог рассказать об его уходе. Высказывалась уверенность, что на склоне лет Сен‑Жермен отправился в тибетское братство. Это, между прочим, подтверждают и его слова, сказанные им перед расставанием Францу Греферу: «Я оставляю вас. Не старайтесь меня увидеть… Я уйду завтра вечером… Я исчезну из Европы и появлюсь опять в Гималайском царстве. Мне необходим отдых. Меня снова увидят через восемьдесят пять лет определенно».

Сен‑Жермен сказал это в 1790 году. Интересно отметить, что спустя 85 лет, в 1875 году, было основано Теософское общество, причем руководители этого движения неоднократно встречались с некоторыми гималайскими Махатмами. В мире великих посвященных нередки случаи, когда какой‑либо адепт по окончании своей миссии среди человечества устраивал себе мнимые похороны, чтобы еще в физическом теле присоединиться к братству. Поэтому на кладбищах сохранились пустые гробницы, откуда погребенный, находившийся в состоянии летаргии, был затем изъят своими последователями, либо туда вместо него клали тело другого человека.

Игуменья Кведлинбургского монастыря Амалия (сестра прусского короля Фридриха II), с которой Сен‑Жермен состоял в дружеской переписке, как‑то спросила графа, из какой страны он прибыл. «Я из той страны, – ответил он, – которой никогда не правил ни один чужеземец».

В связи с этим уместно упомянуть и о Николя Фламеле (1330–1417), французском алхимике‑филантропе, в отношении которого народная молва терялась в догадках, откуда он берет средства на постройку такого количества богоугодных заведений: больниц, богаделен, церквей и монастырей. Не находя других объяснений, ему приписывали способность изготавливать золото при помощи философского камня. По гражданским актам Фламель считался умершим в 1418 году. Однако некоторые авторы утверждают, что еще в расцвете сил он покинул Париж и пустился на поиски своей жены Пернель, которая за пять лет до этого отправилась в Азию, но из странствия так и не вернулся. Удивительно здесь вот что: в книге французского путешественника и дипломата Поля Лукаса «Путешествие в Турцию», написанной в 1719 году, то есть через триста лет после официальной даты смерти Фламеля, приводится рассказ о том, что автор в одном из алхимических обществ в Малой Азии встретился с узбекским дервишем, который утверждал, что Фламель и его жена все еще живы, хотя на родине их считают умершими; что их гробницы в свое время оказались пустыми, а сами они с помощью философского камня сумели продлить свою жизнь; и что после мнимой смерти они отправились в Индию, на родину посвященных, где живут и по сей день. Дервиш уверял, что ему посчастливилось встретиться там с Фламелем и его женой и близко сойтись с ними.

Нельзя обойти молчанием и другого великого духа, уже упоминавшегося выше автора алхимических сочинений Томаса Вогана, которому молва приписывала обладание философским камнем, коим он, как универсальным целебным средством, лечил больных и превращал одни металлы в другие. О нем, как и о Сен‑Жермене, тоже никто не мог сказать, «откуда он пришел и куда идет». Большую часть жизни он провел в дальних путешествиях, причем, по некоторым сведениям, побывал даже в Америке и, между прочим, также и в Восточной Индии.

Если углубиться в еще более далекое прошлое, можно назвать имя Пифагора, который, как известно, обучался в Индии у мудрых индусских гимнософистов – возможно, в одном из гималайских ашрамов, ибо пифагорейцы знали о существовании «братства бессмертных».

Это же можно сказать и о Елене Петровне Блаватской, родоначальнице теософского движения: каждый человек из близкого окружения нашей соотечественницы, сопровождавший ее в свое время в Индию, мог засвидетельствовать, что она имела счастье провести несколько лет в одной из священных обителей братства, куда вход для других ее последователей был закрыт; там, по их словам, она и довела до совершенства свои несравненные эзотерические знания.

Date: 2015-09-05; view: 312; Нарушение авторских прав