Проблема равноправия по Российской Конституции 3 page

- налоговых органов на территории, находящейся в их юрисдикции;

- судебных приставов;

- государственных органов по контролю за использованием и охраной земель и других природных ресурсов;

- органов государственной статистики;

- федерального антимонопольного органа и его территориальных органов на территориях, находящихся под юрисдикцией указанных территориальных органов;

- Председателя Счетной палаты РФ, его заместителя и аудиторов Счетной палаты РФ;

- организаций, определенных законодательством РФ.

Подводя итог исследованию принципов государственной регистрациии прав на недвижимое имущество и сделок с ним, следует подчеркнуть, что законодатель ни в ГК РФ, ни в ФЗ о государственной регистрации четко не обозначил исходные положения осуществления данной деятельности. В связи с этим обстоятельством проблема выделения принципов государственной регистрации в юридической литературе решается далеко не однозначно. Однако с уверенностью можно констатировать, что при их моделировании и правовом закреплении были учтены идеи российской цивилистической мысли и опыт зарубежных правовых систем, что создало условия для становления самой системы государственной регистрации прав.

А.И. Бибиков*, Е.В. Тресцова**

К вопросы о системах государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним: соотношение национальной доктрины и мирового законодательного опыта

Современная российская система регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним впитала в себя национальную доктрину, сложившуюся в дореволюционной гражданской цивилистике как институт укрепления прав, и мировой законодательный опыт. Концепция ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» от 21 июля 1997 года базируется на проекте Вотчинного устава, который был подготовлен в конце 19 века и имел целью упорядочить оборот недвижимости[229]. Название указанного законопроекта первоначально было сформулировано как Положение об укреплении прав на недвижимость. Однако национальные и исторические истоки давали основания использовать исконно российский термин «вотчина», которым охватывалась любая недвижимость. Используемые в Вотчинном уставе «вотчинные права» включали в себя право собственности, залог и ограничения права собственности на недвижимое имущество. В «вотчинные книги» производились специальные записи о правообладателях. «Вотчинными актами» именовались договоры о приобретении «вотчинных прав». Процесс по ведению «вотчинных книг» должен был быть отражен в «вотчинном делопроизводстве».

Через дефиницию «имение» разработчики Проекта предприняли попытку дать недвижимости иное обозначение, однако им пришлось учесть мнение Государственного совета по проекту Главных оснований предполагаемого порядка укрепления прав на недвижимое имущество, согласно которого процесс укрепления должен был обеспечиваться записью в крепостной книге[230]. Совершение актов о недвижимых имениях должно было установить надлежащую гласность и определенность, а главное твердость земельных прав и возможность полной свободы в распоряжении ими. Предполагалось упростить процедуру по приобретению таких прав, приблизить место совершения актов о недвижимых имениях к населению и как следствие этого устранить неформальную собственность[231]. Указанные задачи должны были быть решены через вотчинную систему особых гласных поземельных книг с записью в них о правах на недвижимое имущество и сделок с ним.

У истоков российской национальной доктрины укрепления прав были лучшие ученые-цивилисты того времени: А.В.Гантовер, Л.А.Кассо, Д.И.Мейер, И.А.Покровский, О.А.Хауке, Г.Ф.Шершеневич. «Укрепление прав» трактовалось ими первоначально в более широком смысле, охватывающем, во-первых, укрепление прав на

имущество крепостными и явочными актами и,во-вторых, актами домашними.

Структура проекта Вотчинного Устава состояла из следующих разделов:

- Общие положения;

- О вотчинных правах (с разбивкой на главы о правах собственности, об ограничениях права собственности, о правах по договорам найма и о залоговых правах);

- О вотчинных книгах;

- О вотчинном делопроизводстве;

- О первоначальной записи имений;

- О вотчинных книгах на недвижимость казны.

Проект, что немаловажно для современного российского законодательства,

предусматривал обязательное первоначальное укрепление вещных прав посредством записи в крепостную книгу в следующих случаях: при отчуждении недвижимости и ее залоге; при совершении сделок с недвижимым имуществом, требующих по закону совершения крепостного акта; при производстве межевания земельных участков в порядке, установленном межевыми законами.

В проекте предусматривалось создание специальных учреждений – «вотчинных установлений», в компетенцию которых входило производство по ведению вотчинных книг, внесение в них записей о правах на недвижимость, а также совершение вотчинных актов. Таким образом, была предпринята попытка изъять из ведения нотариусов крепостных актов на недвижимость.

Как указывал А.В.Гантовер, проект предусматривал, что залог должен получить значение обременения и ограничения права собственности в силу самого залога, прошедшего надлежащее укрепление прав, до тех пор, пока данный залог не будет соответствующим образом погашен[232].

По его мнению, внесение в вотчинную книгу является необходимым условием установления залогового права, акт чисто внешнего и формального характера. Он отмечал, что «институт гласных вотчинных книг только тогда в состоянии отвечать вполне своему назначению – служить действительным основанием вотчинного оборота, когда не только лишь установление залоговых прав, но и прекращение их соединено с производством по книге надлежащей записи»[233].

Данный законопроект породил современный и на сегодняшний день спор о соотношении регистрации недвижимости и межевого дела. По смыслу его разработчиков, укрепление вещных прав в виде вотчинной системы позволяло решить задачу юридической крепости (действительности) и определенности (подтвержденности права соответствующей записью в книге). Поскольку процесс межевания земельных участков не был осуществлен в условиях дореволюционной России, впрочем как и в настоящее время, то говорить об индивидуализации конкретного объекта недвижимости можно было условно. Границы земельных участков в условиях их незакрепленности (выделения в натуре) могли привести к противоречиям в вотчинной книге. Поэтому, как отмечал Л.А.Кассо, введение устава после завершения работ по межеванию земель едва ли оправдало сам процесс укрепления прав. Запись гарантировала только наличие конкретного права на объект недвижимости без его местоположения в пространстве[234].

По мнению И.А.Покровского, «прочность и уверенность» гражданского оборота земли могла гарантировать только публичная власть[235]. В этом его поддерживали и другие ученые[236].

Г.Ф.Шершеневич критиковал существовавший до подготовки законопроекта «крепостной порядок укрепления вещных прав», полагая, что он «не только не обеспечивает твердости за приобретенными правами, но, напротив, выясняя в точности юридического состояния недвижимости, подвергает каждого приобретателя опасности лишиться права, вследствие незамеченного им препятствия к совершенной сделке»[237].

Данный вывод ученого нашел подтверждение в заключении на проект Вотчинного устава Государственного Совета, где отмечалось, что основными недостатками крепостного порядка "«укрепления вещных прав" являлись отсутствие единой целостной законодательной системы, наличие противоречивых друг другу правовых норм, недостаточная гласность в предоставлении информации об установленных земельных правах, неопределенность и неоднозначность прав на недвижимость, их недостаточная надежность, а также излишняя усложненность и дороговизна процедуры «укрепления вещных прав»[238].

Развивая данное положение, Д.И.Мейер отмечал, что форма сделки с недвижимостью в виде участия общественной власти путем «укрепления вещных прав» является обязательной, придает ей «больше твердости и дает более ручательства за ее соответственность законам, а потому права, вытекающие из сделки, получают более прочное бытие»[239]. Отсюда автор делал вывод, что законодатель придавал общественную значимость такому объекту гражданских прав, как недвижимое имущество.

Разработки российских дореволюционных ученых в области «укрепления прав на недвижимость» были использованы советскими и российскими цивилистами. Основные начала проекта Вотчинного устава нашли свое закрепление в новом Гражданском кодексе РФ и ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» от 21 июля 1997 года. Примером может служить введение государственной регистрации прав на недвижимое имущество в общеобязательном порядке (ст. 131 ГК РФ), установление императивных правил о регистрации сделок с недвижимостью, если это прямо закреплено ст.164 ГК РФ и другими ФЗ, введение специального правового режима в отношении недвижимого имущества, в частности для предприятий как имущественных комплексов, кондоминиумов – единых объектов недвижимости в жилищной сфере и иным объектам недвижимости. До настоящего времени актуальна дискуссия о соотношении кадастровых работ с недвижимостью и регистрацией прав и сделок на них на предмет их первичности. Ответ на этот вопрос дала комиссия, подготовившая Проект: «1) в задачу вотчинной системы не входит устранение материальной неопределенности пространства и границ земельной собственности, поэтому вотчинные книги не могут гарантировать приобретателям земельных прав действительное пространство имений; 2) отсутствие у нас кадастра и неудовлетворенное положение межевого дела нельзя никоим образом считать препятствием к ведению вотчинной системы»[240].

Современное гражданское право строит свои юридические конструкции на традициях, заложенных зарубежными правоведами в 19-20 веках. Так, возрожденный в конце 90-х годов прошлого столетия институт государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним базируется на дефиниции «укрепление прав», правовые принципы осуществления которой были заложены в европейском законодательстве.

По мнению Г.Ф.Шершеневича, обществу необходимо знать о вещной связи субъекта с объектом недвижимости и иметь представление о моменте установления вещного права. Этой цели служит укрепление вещных прав, под которым следует понимать утверждение вещного права с известным субъектом[241].

Укрепление прав приобретает особый интерес к недвижимому имуществу, что объясняется его несомненной экономической ценностью и общественной важностью среди других объектов гражданских прав, принципами публичности и гласности при осуществлении вещных прав. Кроме того, недвижимость часто не обнаруживает видимой связи с субъектами права на нее. Поэтому определенное положение недвижимого имущества в обороте дает возможность сосредотачивать в одном центре все сделки по укреплению прав.

Истоки укрепления прав на недвижимость Г.Ф.Шершеневич находит в древнегерманском праве и сводит их к заявлению перед судом, общиной или церквью о переходе права к конкретному лицу. Этот символический обряд осуществлялся с помощью специальных действий путем ввода во владение, чтобы переход права запечатлился в памяти публики. В средние века он трансформировался в совершение особой записи в книге всех актов о правах на недвижимости, в чем и состоял собственно переход права[242].

В концепции ФЗ о государственной регистрации смешиваются элементы двух регистрационных систем, поскольку предметом регистрации в нем являются сделки, права и ограничения (обремения) прав на недвижимое имущество. Мировая практика знает две достаточно автономных системы регистрации - англо-саксонскую и континен­тальную. В основании англо-саксонской системы лежит принцип регистрации титула на право собственности, под которым понимается документ, предоставляющий право собственности на недвижимость определенному лицу (титул Скваттера, известный титул) или удостоверяющий переход права собственности на недвижимость от одних лиц к другим (договор купли - продажи, завещание, владение на основе аренды и др.). Регистрация титула в этом понимании фактически означает регистрацию сделки как основания возникновения права на недвижимое имущество. В Англии она осуществляется в Королевском управлении земельной регистрации. Такая система свидетельствует о наличии в англо­саксонских странах реестров сделок с недвижимым имуществом и отсутствии каких-либо единых реестров прав на него.

В этих условиях особое значение приобретает юридическая чистота сделок с недвижимостью. При этом мировая практика исходит из необходимости использования в обязательном порядке возможностей негосударственных правовых институтов для обеспечения юридической чистоты регистрируемых соглашений и законности возникающих на их основе прав, что вполне отвечает задачам создания стабильного оборота недвижимости.

Для стран англосаксонской системы права это обязательное участие в сделке страхового маклера. Чистота сделок обеспечивается за достаточно высокую плату юридическими и страховыми компаниями, которые анализируют «юридическую историю» объекта недвижимости на глубину жизни одного поколения людей (примерно до 70 лет), максимально гарантируя тем самым сделку от любых вероятных ошибок. Указанные компании проверяют юридическую чистоту как самого объекта недвижимости, так и совершаемых с ним сделок (например, путем выявления по отношению к нему каких-либо непогашенных обязательств, прав иных лиц на данный объект и т.п.). Эти жекомпании и несут ответственность в случае посягательства на права собственников объектов недвижимости путем формирования специальных страховых фондов.

В отличие от этого континентальная система базируется на государственной регистрации прав при одновременном параллельном существовании независимо от нее нотариальной системы удостоверения сделок. При этом нотариальная система удостоверения сделок заранее гарантирует юридическую чистоту основания приобретения права собственности у приобретателя, обеспеченную имущественной ответственностью нотариуса за возможные убытки приобретателя, возникшие в случае нарушения закона при совершении сделки. Поэтому государственная регистрация прав, хотя и основывается на государственных гарантиях права собственности на недвижимость, а именно, имущественной ответственности уполномоченного государственного органа за возможные дефекты данных единого государственного реестра, тем не менее, в значительной степени перекрывается гарантиями существующей нотариальной системы.

Как правило, законодательные конструкции не допускают смешения принципов, положенных в основу этих двух регистрационных систем. Принятые же ГК РФ и ФЗ о государственной регистрации допустили такое смешение, в результате чего раздалась критика. На имеющуюся особенность российской системы государственной регистрации обращали внимание многие юристы. Отсутствие однозначного ответа на вопрос о том, что же подлежит государственной регистрации – право или сделка, привело к тому, что в литературе появились призывы к изменению положений законодательства. Так, предлагается внести соответствующие изменения в ГК РФ и ФЗ о государственной регистрации по вопросу однозначности в системе регистрации права или сделки[243].

Однако нужно отметить, что, по нашему мнению, решение законодателя производить регистрацию как прав на недвижимое имущество, так и сделок с ним связано с переходным состоянием в развитии нашего общества и, естественно, соответствующим этому периоду состоянием правовой системы, в частности, гражданского права. Так, по мнению А. В. Дмитриева, «со временем, после наработки практики по применению ФЗ о государственной регистрации и появления опыта у регистрирующих органов и у лиц, обращающихся за регистрацией, а также после становления определенной регистрационной правовой культуры возможно кардинальное изменение в системе регистрации недвижимости»[244]. В настоящее же время совмещение двух совершенно разных систем в концептуальной основе ФЗ о государственной регистрации свидетельствует о том, что государство принимает на себя функции регистрации и сделок, и прав на объекты недвижимости, что гарантирует юридическую чистоту и тех, и других. Принятие ФЗ о государственной регистрации стало тем юридическим основанием, на котором за последние годы сформировалась целая сфера новых юридических отношений, связанных с приобретением права собственности и иных вещных прав на недвижимое имущество, с расширением юридических форм оборота недвижимости, а также непосредственно и с самой регистрацией прав и сделок с данными объектами. ФЗ о государственной регистрации направлен на придание устойчивости отношениям, складывающимся в гражданском обороте, поскольку сделки с недвижимостью составляют весьма значительную его часть. В связи с этим довольно трудно переоценить значение данного законодательного акта.

П. 1 ст. 2 ФЗ о государственной регистрации содержит легальное определение государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним: «государственная регистрация прав на недвижимое имущество и сделок с ним - юридический акт признания и подтверждения государством возникновения, ограничения (обременения), перехода или прекращения прав на недвижимое имущество в соответствии с ГК РФ».Данное понятие отражает лишь один из аспектов понятия государственной регистрации - регистрация как акт государственного органа. Однако само понятие государственной регистрации весьма многогранно.

Так, государственная регистрация может рассматриваться как процесс, вид государственной деятельности (регистрационный процесс, или регистрационная деятельность). Рассматривая государственную регистрацию в данном аспекте, можно сказать, что это урегулированная законодательством о государственной регистрации деятельность государственных органов – учреждений юстиции по регистрации прав, направленная на признание и подтверждение возникновения, ограничения (обременения), перехода или прекращения прав на недвижимое имущество, а также регистрации сделок с таким имуществом. Основным содержанием данного вида деятельности является рассмотрение заявления заинтересованного лица, адресованного государственному органу, о внесении сведений о его праве на объект недвижимого имущества в установленные законом формы (го­сударственный реестр).

Если для регистрирующего органа государственная регистрация - это процесс, то с точки зрения второй стороны - заявителя – это, прежде всего, результат этого процесса, это акт государственного органа. Анализируя законодательство, можно сделать вывод о том, что термин «государственная регистрация прав на недвижимое имущество» в ФЗ о государственной регистрации используется именно в этом значении.

ФЗ о государственной регистрации связывает с наличием или отсутствием государственной регистрации определенные правовые последствия, таким образом, государственная регистрация является юридическим фактом. В соответствии с общепринятой классификацией юридических фактов государственная регистрация является индивидуальным (ненормативным) актом государственного ор­гана. Причем государственная регистрация как акт государственного органа обладает особой спецификой, поскольку не может быть аннулирована регистрирующим органом, это возможно лишь в судебном порядке. Государственная регистрация может рассматриваться также как охранительное правоотношение, поскольку главная цель существования системы государственной регистрации - цель обеспечения защиты имущественных прав на недвижимость участников гражданского оборота.

Следующий не менее важный аспект проблемы понятия государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним – это рассмотрение государственной регистрации как совокупности правовых норм. Вопрос о том, к какой отрасли права следует отнести нормы о государственной регистрации, является дискуссионным. Наиболее верной является позиция, согласно которой государственная регистрация как совокупность правовых норм является комплексным правовым институтом, включающим в себя нормы гражданского и административного права. Безусловно, некоторые нормы о государственной регистрации имеют гражданско – правовую природу, однако законодательство о государственной регистрации регулирует отношения и иного рода – отношения между учреждениями юстиции по государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним. В отличие от частноправовых гражданских отношений эти правоотношения являются публичными, так как учреждение юстиции является государственным органом. Таким образом, можно сделать вывод, что субъектный состав этих отношений характерен для административно-правовых отношений. Итак, отношения, складывающиеся в ходе государственной регистрации - это сфера не только гражданского, но и административного права. Правовой институт государственной регистрации прав на недвижимость представляет собой совокупность норм различных отраслей права.

Говоря о значении государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним, нужно подчеркнуть, что государственная регистрация имеет не техническое, а юридическое (правообразующее) значение. Поэтому ГК РФ разграничивает государственную регистрацию самих объектов недвижимости как условие технического существования самого объекта и государственную регистрацию прав на недвижимое имущество и сделок с ним как элемент особого правового статуса недвижимости.

Рассмотрение вопросов государственной регистрации было бы неполным, если не затронуть проблему соотношения государственной регистрации и нотариального удостоверения сделок с недвижимостью. В настоящее время законодатель отказался от требования обязательного нотариального оформления сделок с недвижимостью, однако такой отказ не является абсолютным, поскольку ГК РФ закрепляет правило, согласно которому необходимо соблюдение квалифицированной формы некоторых сделок с недвижимостью, а также сохраняет возможность нотариального удостоверения соглашений по воле сторон. Однако в современном гражданском законодательстве утрачено единство в общем подходе к принципам определения случаев обязательного нотариального удостоверения сделок. При этом фактическое вытеснение нотариального удостоверения сделок с недвижимостью государственной регистрацией никоим образом не сужает гарантии, обеспечивающие конституционный принцип охраны прав и свобод человека и гражданина, включая право частной собственности.

Выделение принципов государственной регистрации является важным этапом данной работы, поскольку именно принципы отражают характерные черты отношений в сфере регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним. При этом под принципами осуществления государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним понимаются это руководящие, основополагающие правовые положения, определяющие наиболее важные стороны данного направления государственной деятельности. Анализ положений ГК РФ и ФЗ о государственной регистрации позволяет выделить следующие принципы осуществления государственной регистрации прав на недвижимость и сделок с ней. Это принцип законности, государственный характер регистрационной деятельности, принцип единства, принцип самостоятельности функции регистрации, принцип возмездности, принцип признания, принцип обязательности, принцип достоверности, принцип гласности, принцип единого объекта недвижимого имущества, принцип приоритета ранее зарегистрированных прав, принцип последовательности, принцип ответственности государства за деятельность по регистрации.

Принципы, руководящие положения российской системы государственной регистрации во многом соответствуют основополагающим правилам мирового опыта в сфере осуществления государственной регистрации. Также они перекликаются с дореволюционным опытом России по создания Вотчинного устава. Детальные разработки известных дореволюционных цивилистов не остались невостребованными, они были использованы последующими поколениями советских и российских юристов и легли в основу ФЗ о государственной регистрации.

Поскольку система государственной регистрации в России во многом создается заново, восприятие, учет мирового опыта в данной области очень важны. Российская система государственной регистрации прав на недвижимость, заложенная в ГК РФ и ФЗ о государственной регистрации, в своей концептуальной основе характеризуется совмещением двух совершенно разных систем. Так, мировой опыт российский законодатель воспринял и реализовал в ФЗ о государственной регистрации в виде симбиоза двух регистрационных систем: англо-саксонской и континентальной, системы регистрации сделок с недвижимым имуществом и регистрации прав на него. Такой отход от проверенных практикой систем обусловлен переходным состоянием в развитии нашего общества и соответствующим этому периоду состоянием правовой системы, в частности, гражданского права. Законодательное закрепление обязательности государственной регистрации прав на недвижимость и сделок с ней свидетельствует о том, что государство принимает на себя функции регистрации и сделок, и прав на объекты недвижимости, что гарантирует юридическую чистоту и тех, и других.

О.В. Соколова*

Идея юридической природы самоуправства в российской юриспруденции второй половины XIX – начала ХХ вв.

Ограничения в применении самосуда не сломили традиции времен частной расправы, господство силы в разрешении частных споров жило в обществе: «Самосуд являлся язвой общественной жизни XIII – XV веков, …именно тогда назрел вопрос об определении самосуда как самостоятельного преступления»[245].

Впервые оно появилось в ст.6 Двинской Уставной Грамоты (1397 – 1398 г.г.): «А самосудь то, кто изымавъ татя с поличнымъ, да опустить, и себе посулъ возметъ, а наместники доведаются по заповеди, ино то самосудъ, а опричь того самосуда нетъ». По мнению М.Ф. Владимирского – Буданова, «запрещение самосуда вызвано не финансовыми целями, а осознанием государственного вреда преступления»[246]. Позднее наказуемым стало любое лицо, совершившее самосуд. Так, в ст.13 Белозерской Уставной Грамоты уже не указывается на обязательное наличие факта получения взятки: «А самосуд то, хто поимает татя с поличным да отпустит его прочь, а наместникам и их тиунам не явя, а его в том уличат, ино то самосуд, а опричь того самосуда нет».

Новый этап в формировании нормы о самоуправстве стал возможен с развитием частнособственнических отношений, с появлением целого слоя земельных собственников и развитой, отграниченной земельной собственности.

В XIII веке участились случаи самовольного, то есть без участия властей, удовлетворения имущественных претензий, возникших в результате спорных отношений. Это преступление получило законодательное закрепление и впервые было обозначено термином «нахоженье» в Мериле Праведном (возникновение этого документа датируется последней четвертью XIII – началом XIV вв.). Для объяснения этого термина, по мнению исследователей, решающее значение имеет текст главы 29 зачала 17 древнерусского перевода Эклоги, соответствующей гл.5 титула XVII византийской Эклоги, цитируемой выше. Эта глава, посвященная самоуправному решению спора об имуществе, озаглавлена в древнерусском переводе «О творящихъ нахоженья и залоги приемлющимъ»[247]. Нахоженье – это и есть самоуправное нападение на имущество (движимое и недвижимое).

Термин «нахоженье» применялся и в последующих законодательных актах, но с некоторыми изменениями: в Псковской судной грамоте – это уже наход, в Новгородской судной грамоте – наезд. При этом в их основе лежат лишь споры о земельных отношениях, то есть о недвижимом имуществе.

Подтверждения того, что наезд являлся по своей природе действием самоуправным можно обнаружить и в истории других стран: Сербии, Польши, Чехии. Долгое время они были частым явлением в Литовской и Юго-Западной Руси: «Заносчивые шляхтичи не хотели признать в своих личных спорах авторитета закона и установленной власти, и постоянно предпринимали со своими слугами и знакомыми соседские наезды, имевшие целью завладеть спорной земельной собственностью»[248]. Точку зрения Дм. Тальберга поддерживал и М.Ф. Владимирский-Буданов: «В актах XV века о наезде чаще всего говорится там, где дело идет о самоуправстве»[249]. При этом он ссылался на Судебник короля Казимира Ягелловича 1468 г., в котором предписывается решать земельные споры лишь в судебном порядке, запрещается неправомерный способ их разрешения – наезд: «а такожъ кому будетъ до кого какое земное дело, ино ездокы побрати; а будут иные которыи дела, ино судьи побрати, а искати правомъ; а порубов и наездовъ не надобе никому же чинити» (ст.20). Наезд, т.е. насильственное завладение землей, вызывал чрезвычайные государственные меры, а именно: «судъ верховной власти, непременно великокняжескiй» (ст.21). В ст.20 Судебника короля Казимира упоминаются не только земельные споры, ставшие причиной наезда, но и «иные которыи дела». Дм. Тальберг понимает под ними наезды, «имевшие целью отплатить врагу за обиду». Автор считает, что в эпоху создания Судных грамот насильственный захват земли для севера Руси также наряду с «поземельными …имел своим мотивом личные счеты между соседями, совершался скопом, при участии многих и состоял в насильственном нападении на недвижимое имущество лица и его крестьян»[250].

Судные грамоты запрещали также и самоуправное посягательство на движимое имущество лица. Так, ст.67 Псковской судной грамоты препятствует самоуправству истца, приехавшего вместе с приставом и пожелавшего взять «что за свои долг силою» до судебного решения по тяжбе («не утяжет своего истца»). В данном случае за отказ от судебного разрешения дела и насильственное изъятие чужой вещи виновный обвинялся в грабеже и нес соответствующее наказание («ино быти ему у грабежу, а грабеж судить рублем»).