Выдающийся государствовед и теоретик права Н.И. Палиенко

Николай Иванович Палиенко – выпускник юридического факультета Киевского университета имени Св. Владимира. С 1900 по 1906 г.г. преподавал энциклопедию права в Демидовском юридическом лицее (г.Ярославль), затем перешел в Харьковский университет. В 1903 защитил магистерскую диссертацию: "Суверенитет. Историческое развитие идеи суверенитета и его правовое значение". В 1908 году за сочинение "Учение о существе права и правовой связанности государства" получил степень доктора государственного права. Следующим по значению является труд Палиенко "Основные законы и формы правления в России", вышедший в 1910 году в Ярославле. Как государсвовед Палиенко приобрел широкую научную известность своими исследованиями понятия суверенитета. Фундаментальным вкладом в изучение этой проблемы является его магистерское сочинение. Оно представляет собой своеобразную энциклопедию суверенитета. В нем прослеживается историческое развитие идеи суверенитета со времен античной древности во всем многообразии ее проявлений в различные эпохи, в различных типах и формах государства. Ученым проанализированы все основные теории суверенитета, выдвигаемые крупнейшими мыслителями прошлого и современности. Суверенитет им определяется как государственно-правовое понятие, в основе которого лежит независимость как высшая территориальная власть государства, безусловное ее верховенство. Суверенитет имеет по утверждению Палиенко непреходящее значение. Пока на земле будут существовать общественные союзы, власть и право, будет существовать и суверенитет. По мысли ученого, суверенитет, будучи атрибутом государства, отнюдь не препятствует, а содействует развитию индивидуальной и политической свободы, самоуправления, в международном плане – сближению государств "на почве соглашения их местных и национальных интересов". Палиенко не признает неограниченного суверенитета, пределом последнего он считает индивидуальные права личности.

Суверенитет народа им рассматривается в качестве первичного, по отношению к которому суверенитет монарха является производным, делегированным, представительным, т.е. вторичным.

Палиенко отстаивает суверенитет как необходимый и отличительный признак государства, как единственно пригодный критерий для отличия государства от многообразных форм подчиненных ему территориальных союзов властвования[76].

Однако в одной из более поздних своих работ "Учение о существе права и правовой связанности государства" пересматривает эту точку зрения и склоняется к мысли, что отдельные члены союза могут иметь статус государств, не обладая суверенитетом как таковым. Но последнее обстоятельство не ставит их в полностью подчиненное положение от центральных союзных органов.

"Хотя правовой суверенитет союзной власти, – пишет Н.И. Палиеко, – прежде всего, выражается в преимущественной силе законов союзного государства перед законами отдельных государств и в праве изменения конституции союзным законодательством…, но такие постановления не должны быть истолкованы в смысле предоставления конституцией союзной власти права уничтожения власти членов союза. Власть союзная может предпринимать лишь те изменения союзной конституции и расширения своих полномочий, которые согласны с самим основанием союзного строя, с целями, указанными в договорах и в конституции, среди таких целей поддержание прав союзников и обеспечение их существования является одной из основных целей и для отмены прав отдельных государств, оговоренных конституцией, требуется … согласие этих государств"[77].

Продолжает также представлять значительный научный интерес государствоведческая работа Палиенко "Основные законы и форма правления в России", которая является одной из первых крупных попыток исследования вопроса о существе государственного строя России после образования и вступления в силу "Основных государственных законов" 23 апреля 1906 года. Автор полагает, что Россия, получившая народное представительство с законодательными полномочиями, может быть признана конституционным государством, хотя и наименее развитого типа. Он обращает внимание на ярко выраженное преобладание в этой государственности монарха, однако не в смысле абсолютизма, а относительно верховенства среди других органов власти.

К числу государствоведческих работ относится также статья Палиенко "Правовое значение Манифеста 17 октября", опубликованная в 1915 году в "Юридическом Вестнике". По его мнению, высказанному в этой статье, Манифест еще не создал нового правового строя, а "лишь предопределил реформу, начертал императивно ее путь, а не дал ее основы в настоящем... "[78]. Эта точка зрения Палиенко оказалась в центре научной полемики. Тем не менее, Палиенко считал, что Манифест 17 октября явился "правовоззвестником нового государственного права и новой государственной жизни в России[79]. Из названных государствоведческих работ Палиенко наибольшее значение несомненно принадлежит труду о суверенитете, как самому крупному исследованию этого вопроса в российской политико-правовой мысли. Не случайно труд Палиенко о суверенитете получает самую высокую оценку со стороны Б.А. Кистяковского. "Это исследование, – писал он, – не только заключает в себе попытку самостоятельно решить исследуемый вопрос, но и превосходно осведомляет о всех других решениях его. С нашей точки зрения, в этом исследовании особенно ценно то, что автор не ограничивается передачей заключительных результатов, к которым приходят те или иные исследователи, а останавливается и на том пути, которым они шли. Таким образом, он вскрывает методы их исследований. Сам автор приходит к заключению, что суверенитет есть неотъемлемое свойство государственной власти"[80].

Значение ценного научного труда имеет опубликованная в 1912 году в "Журнале Министерства юстиции" государствоведческая работа Н.И. Палиенко "Задачи и пределы юридического изучения государства и новейшее формально-юридическое исследование проблем государственного права", в котором "даны превосходные изложения, анализ и критика идей Г. Кельзена в связи с критической оценкой формально-юридического метода в государственном праве"[81].

Общетеоретические вопросы права Палиенко исследуются практически во всех его научных трудах, но непосредственно этим вопросам посвящены такие работы как "Предмет и задачи энциклопедии права и идея права", "Новая психологическая теория права и понятие права", "Учение о существе права и правовой связанности государства", "Нормативный характер права и его отличительные признаки".

Первая из приведенных работ представляет собой вступительную лекцию, прочитанную в 1900 году студентам Демидовского лицея. В ней в ясной доступной форме раскрывается содержание понятия права, его отличие от других общественных явлений, проводится четкое разграничение правовых, нравственных и религиозных норм.

Выражая свое принципиальное несогласие с Иерингом, усматривавшим отличительный признак права в принудительной силе его норм, Палиенко утверждает, что принуждение – не существенный признак права, что оно входит необходимо в самое понятие права: существенный признак права – это признание известных норм общеобязательными. Сила их покоится на уважении и на чувстве зависимости людей от внешнего авторитета. Принуждение – лишь определенная гарантия, средство для достижения в необходимых случаях правом целей, его следует отличать от повеления.

Критическое отношение к теории принудительности правовых норм Палиенко высказывается также в работе "Нормативный характер права и его отличительные признаки". "Внешние нормы должного, – пишет он, – руководят поведением человека, оказывают воздействие на его волю, или потому, что совпадают с его личными внутренними нормами, т.е. согласуются с его личными убеждениями, или же, когда внутренняя и внешняя нормы расходятся, человек может подчиняться последним, хотя бы против своего личного убеждения, вследствие необходимости или разного рода соображений целесообразности (пользы)… И тем и другим способом могут действовать на человека все внешние общественные нормы должного – религия, мораль, право и так называемые нравы, светские правила. Человек их исполняет или в силу личного убеждения в их правильности, или же из опасения нежелательной реакции раздраженной и оскорбленной общественной среды. Отсюда уже видно, что нельзя считать, как это делают многие, так называемое психическое и физическое принуждение отличительным признаком одних правовых норм, так как это делают многие, так как психическое и физическое принуждения могут сопровождать действия всякой общественной, внешней нормы должного, а не только права. Наконец, необходимо отделять принуждение как защиту нормы от самой нормы"[82].

Отличительную функцию правовых норм, единственно дающую возможность отличить их от всякого другого рода норм долженствования Н.И. Палиенко видит в том, что нормы права представляют внешние авторитетные приказы. Их действие на отдельную личность независимо от убеждающей силы нормы, тем сильнее, чем большим уважением, силой и властью в обществе пользуется этот внешний авторитет.

Нормы религии и морали, подчеркивает Палиенко, тоже являются нормами внешнего поведения, но их сила зиждется на внутреннем чувстве и убеждении, "на вере в величие и святость Божества", "на внутреннем авторитете человеческой совести", правила общественного приличия – соответственно основаны на чувстве красоты и изящества, на сознании пользы или на чувстве самолюбия – нежелании показаться смешным и невоспитанным.

Усматривая в праве авторитетный приказ, Палиенко акцентирует внимание на внешнем характере этого приказа, выражающего волю, направленную на подчинение другой воли. "Такое выражение как "внутренний приказ", "приказ совести", – пишет он, – могут быть употребляемы разве в чисто фигуральном смысле. Те писатели, которые принимают существование субъективных, интуитивных норм права, смешивают, по нашему мнению, с нормой права один из моментов ее образования, когда в процессе своего объективирования и позитивации известное постановление о должном проходит через личное сознание человека"[83].

На основании вышеизложенных соображений Палиенко формулирует определение права: "Право представляет собой совокупность положительных норм, правил должного, выработавшихся в общественном союзе и имеющих характер внешних приказов, регулирующих человеческие отношения"[84].

В этом определении, как мы видим, государство не фигурирует в качестве творца права. Н.И. Палиенко был противником включения в правоведение естественного права. "Представление о каком-то неизменном и абсолютном праве природы и разума, – пишет он, – о естественных, неотчуждаемых, прирожденных правах человека, которые мы встречаем в учениях естественного права еще с древнейших времен и которое торжественно провозгласила знаменитая французская "Декларация прав человека и гражданина", является иллюзией политических мечтателей и плодом чисто метафизических размышлений, совершенно не считающихся с фактами жизни и с данными истории"[85].

Характеризуя Палиенко как теоретика права, Б.А. Кистяковский писал: "Выяснению вопросов, связанных с нормативным учением о праве, очень способствуют также труды Н.И. Палиенко, хотя сам он, склоняясь к психологизму и позитивизму, является противником включения естественно-правовой идеи в науку о праве"[86].

Не признавая за естественно-правовой идеей правового значения, Палиенко тем не менее ее историческому развитию посвятил немало страниц своего основного теоретического труда "Учение о существе права и правовой связанности государства". Им внимательно прослеживаются все важнейшие исторические фазисы в понимании естественного права, основные этапы, начиная с глубокой древности, исследуются и оцениваются многочисленные его интерпретации, формы. Автором признается большое историческое значение этого учения, утверждающего высокие правовые идеалы, отмечается его великая жизненная сила. "Судьба идеи естественного права, – пишет он, как бы обращаясь и к современным юристам, – поистине замечательна! Развиваемая с таким энергичным влиянием и устойчивостью в течение многих веков жизни культурных народов, идея эта была подавлена, хотя и далеко не умерщвлена, торжествующим течением историзма и позитивизма в XIX столетии. Но в конце минувшего века идея естественного права вновь оживляется, получает более научную форму, и, таким образом, обновленная и поддерживаемая многими видными представителями науки, выдвигается против исторических и позитивных учений о праве с требованиями возвращения прежнего утраченного значения в жизни и науке права. Такая живучесть идеи естественного права, напоминающая постоянство и силу религиозных верований, не может не остановить на себе внимания современного исследователя правовых вопросов, привыкшего иметь дело лишь с изучением положительного права и ограничивающего область права явлениями положительного правопорядка".

Палиенко признает также за идеей естественного права крупную роль в правообразовании. "... изучение тех явлений и представлений о праве, которые подводятся под понятие естественного права, имеет огромное значение для юриспруденции, не только для ее правно-политических задач, но и для генетического изучения права, изучения правообразования и праворазвития"[87]. Казалось бы, признание за естественным правом этого значения вносит коррективы в юридическое мировоззрение ученого. Оказывается нет. Он по-прежнему остается противником включения идеи естественного права в науку о праве. "... принципиальное различие между так называемой позитивной юриспруденцией и сторонниками естественного права, – указывает он, – состоит в том, что юристы позитивного направления отрицают естественное право как таковое, т.е. как право, и потому не признают возможность полагать в его основу юридических квалификаций и конструкций"[88].

Оставаясь в основном на позитивистских позициях, Палиенко, тем не менее, выступил в роли авторитетного защитника идеи естественного права. "Правильно замечание, – писал он, – что вся история идеи естественного права, в сущности, представляет собою историю великого искания простоты и гармонии"[89].

В плане методологическом также весьма значимы суждения Палиенко об историческом изучении права, о роли истории права в сфере юриспруденции. Им подвергается основательной критике мнения ряда немецких и русских ученых о якобы вспомогательном значении этой науки для юриспруденции. Палиенко принципиально не согласен с точкой зрения Рудольфа Штаммлера, следуя которой, историческому изучению должен подвергаться только правовой материал, имеющий "формальное качество важности с точки зрения прогрессивного развития права"[90]. Определение же масштаба для оценки важности материала, по мнению Штаммлера, дело философии права. "История права, которая имеет своей задачей дать картину последовательной смены и развития правовых институтов, столь важную для понимания законов правовой жизни, – пишет Палиенко, – не может так наперед дробить материал по важности или неважности для прогрессивного развития права с точки зрения какого-либо правнофилософского принципа. Она сама дает богатейший материал для суждений философа права о регрессе или прогрессе правовой жизни. Посягать на историю права, это значит убивать эту науку, составляющую необходимую, органическую часть правоведения, как науки, посвященной изучению права, в его прошлом, настоящем и, насколько возможно, в будущем"[91].

Весьма значителен вклад Палиенко в развитие учения о правовом государстве. Фундаментальным проблемам этой концепции посвящены опубликованная в 1906 году в "Вестнике права" статья "Правовое государство и конституционализм" и монография "Учение о существе права и правовой связанности государства" (1908 г.). В какой-то мере эти вопросы затрагиваются и в одной из последних работ Палиенко "Учение о природе государства и его единстве в современном государствоведении", помещенной в сборнике трудов, посвященном памяти академика В.М. Гордона (Харьков, 1927 г.).

В первой из названных работ Палиенко высказывает вполне определенное мнение о возможности для России выхода из кризиса только через скорейшее преобразование "государственного строя на началах свободного правового государства". Его формирование должно идти путем проведения последовательных мер, направленных на ограничение прав и прерогатив государственной власти как таковой. "Дело не в носителях власти, – утверждает Палиенко, – а в самой власти: ее нужно ограничивать. Против оружия, а не против держащей его руки нужно направлять усилие"[92]. Для осмысления концепции правового государства необходимо отрешиться от мысли, что общество обладает безграничным суверенитетом над своими членами. Развивая ранее выдвинутое положение об ограниченности суверенитета, Палиенко подчеркивает: "Юрисдикция суверенитета кончается там, где начинается индивидуальная жизнь и независимость. Общество, переступившее эти пределы, является столь же виновным, как и деспот, опирающийся на свой меч. Превышая свою компетенцию, общество делается узурпатором, а большинство возмутителем. Никто не может санкционировать подобные акты. Власть, хотя бы она исходила от всей нации, перестает быть законной"[93]. В этой связи Палиенко выказывает критическое отношение к доктрине общественного договора Руссо, постулирующей полное и безусловное отчуждение всех прав индивидов обществу. В доктрине, на которую ссылались в интересах свободы, по мнению Палиенко, получил обоснование деспотизм общества: "Акт, творимый во имя всех, необходимо находится в распоряжении одного или нескольких лиц... Индивиды тут не только не приобретают обратно от общества того, что отдают ему, но возникает сила, которая может отнять у них все, что они имеют"[94]. Вместе с тем у Палиенко вызывают осуждение индивидуалистические крайности либеральной доктрины, с ее чрезмерным преувеличением роли личности в государстве, свободной инициативы индивидов, что ведет к сужению сферы государственного управления и вмешательства в общественную жизнь в целях положительного содействия экономическому и культурному развитию населения. Поэтому, ученый ратует за установление в России такого правового государства, которое не только бы определялось в своей организации и деятельности правом, но осуществляло бы внешние цели права, обеспечивало бы торжество норм социальной справедливости, искореняло бы "тяжкое неравенство в жизненных условиях существования различных классов населения и политическую эксплуатацию одной группы населения другой"[95].

Не останавливаясь на анализе отдельных компонентов концепции правового государства, Палиенко сосредотачивает свои усилия на исследовании основ и характера связанности государственной власти ею же установленными нормами права. Эта капитальная проблема, вызывающая самые разноречивые научные суждения, подвергается им основательному рассмотрению в монографии "Учение о существе права и правовой связанности государства".

Разрешение проблемы юридического обязывания государства, полагает Палиенко, прежде всего, обусловлено пониманием самого права. Для него является совершенно неприемлемой теория юридического самообязывания государства, которую выдвинул известный немецкий юрист Еллинек, согласно которой государство, выступая как изолированный субъект власти, оказывается связанным своими нормами лишь по отношению к самому себе, само себя по своей воле вводит в определенные правовые рамки. По мнению Палиенко, базисом для объяснения отношения права к государству должна служить не только воля государства, но и воля противополагаемых ему в качестве подвластных субъектов государственных отношений. Власть государственная, утверждает он, есть явление коллективно-психологического характера.

"Самое существование государства, – подчеркивает Палиенко, –обусловлено сознанием со стороны образующих и поддерживающих его властвование социальных групп общественной ценности, необходимости и целесообразности того принудительного властвования, которое характеризует специфическую природу государства. Также и обязательность норм, которые формально устанавливает сам носитель государственной власти, обуславливается не только чувством страха и сознанием зависимости от подавляющей принудительной силы, находящейся в распоряжении властителя, но и сознанием со стороны властных моральной авторитетности, пользы, рациональной необходимости подчинения таким нормам для всех членов государства. Поэтому и сам властитель может быть связан устанавливаемыми им нормами не потому лишь, что обязательность этих норм основана на его собственном убеждении и желании, но и потому, что в той социальной массе, властителем которой он является, созрело сознание и признание обязательности и для него норм, декларируемых и устанавливаемых им самим. Тогда эти нормы отрешаются в сознании подвластных от воли властителя, объективируются и противопоставляются властителю как связующее его внешнее определение деятельности, независимое от его произвола, субъективных убеждений и воли"[96]. Именно в подданных государства, в их нормативных убеждениях, по мнению Палиенко заключается основа связанности государства его же правом и самая верная гарантия верховенства права над государственной властью. Он утверждает, что закон не только императив властителя, но и императив подвластных. И этот императив распространяется на все сферы государственной деятельности, в том числе и на государственную. Палиенко придавал большое значение установлению судебного контроля за конституционностью законодательных актов[97].

В работе "Учение о природе государства и его единстве в современном государствоведении", написанной в годы советской власти, Палиенко подвергает критике концепцию первоначальной правовой нормы, обосновывающей право общества господствовать над личностью, связывать его волю своими предписаниями, отстаивает мысль о равной подчиненности праву управляемых и управляющих. У него вызывает осуждение растущий в обществе правовой нигилизм.

Эти и другие высказанные ученым мысли имеют, как мы видим, вполне современной звучание.

Е.А. Юрова *