Я поменяла три вещества на три словечка

Я убеждена в том, что эта болезнь живет внутри меня. Она хочет, чтобы я пришла в такое отчаяние, которое доведет меня до гибели. Она старается принудить меня к тому, чтобы я ела и ела, заставляя забыть об отчаянии и низкой самооценке, которые приводят к «пищевым загулам» и «чистке». А когда она не пытается уговорить меня съесть еще один кусочек, то громко вопит, как двухлетний ребенок: «Я ЭТО ХОЧУ!».

Вера в то, что эта болезнь – всего лишь одна часть меня, а не я целиком, дает мне надежду. Добившись воздержания, я хочу его поддерживать. Я и подумать не могла, что жизнь – такая удивительная и замечательная штука. Каждый день – как новое начало. Даже в самых своих безумных фантазиях я и представить не могла, что это такое – жизнь в воздержании. Я хочу эту насыщенную жизнь больше всего на свете. Я хочу этого настолько сильно, что готова на все, лишь бы воздерживаться от употребления сахара, муки и пшеницы. Я ставлю свое воздержание превыше всего и всех, потому что без нее у меня не будет ничего и никого. Лучший день в пищевой зависимости был наполнен одиночеством, отчаянием и ненавистью к себе.

Мне потребовались силы, чтобы признать свою болезнь, поговорив с ней. Когда она хочет есть, я благодарю ее за то, что она поделилась со мной этим желанием. Я знаю, звучит безумно, но это работает. Я никогда не борюсь со своей зависимостью. Она слишком могущественна, и я знаю, что она одержит победу. Поэтому я поступаю ровно наоборот.

А еще у меня бывают дни, когда Молитву о душевном спокойствии приходится повторять по несколько сотен раз. Хвала Господу за собрания АПЗ! Куда еще я могу прийти и рассказать о том, что приходится сражаться с пончиком, или о том, как в магазине меня загипнотизировали полки с упаковками каши?!

Я не хочу возвращаться к тому образу жизни, который вела до знакомства с этой программой… Подумать только – насколько сильно я пыталась держаться за свое жалкое существование, подчиненное сахару, муке и пшенице! Я постоянно испытывала чувство одиночества, сколько бы людей ни находилось рядом со мной. Мне не нужны были другие люди, чтобы пасть духом; я прекрасно справлялась с этой задачей сама. Никакой судья мне был не нужен – я сама была себе самым строгим и злым судьей в мире. А Бог? Забудьте! Моя жизнь не допускала присутствия Бога. Его место занимали хлебцы, макароны и десерты. Я принадлежала сахару, пшенице и муке.

Я посещала программу похудания, где ты отдаешь свои деньги, а тебе подбирают диету и каждую неделю взвешивают. Моя болезнь вышла из-под контроля настолько сильно, что я не могла перестать есть. Я слишком сильно стыдилась взвешиваться, поэтому начала «чиститься». Я не хотела унижаться и позволить другим людям увидеть, насколько сильно моя жизнь вышла из-под контроля. Я была убеждена в том, что либо глупая, либо слабовольная. Почему я не могла следовать простым инструкциям? Почему я не могла есть, как нормальный человек? Почему я всегда все порчу? Я не понимала, что эти программы похудания лечили только симптом – ожирение, – а не саму болезнь. Я никогда не смотрела на эту проблему с другой стороны – что диеты не подходят для такого человека, как я, то есть для пищевой зависимой. Да и откуда мне было это знать?

Я осуждала всех окружающих, а когда шла по улице, мне казалось, что другие люди осуждают меня. Я представляла, что другие люди видят только вышедшую из-под контроля толстуху, которая идет им навстречу. Какая я внутри, особой разницы не имело. Первое впечатление у людей все равно складывалось на основании первого впечатления от моей внешности и размеров моего тела. Мне казалось, что другие люди меня игнорируют. Мне казалось, что другие люди не ходят садиться рядом со мной; я вызывала у них чувство дискомфорта. Но, по правде говоря, это я сама не хотела сидеть рядом с другими людьми. Я с ужасом представляла, что мой жир касается других людей.

Моя новая жизнь началась 20 сентября 1989 года. Мне было сорок пять лет, мой рост составлял 160 сантиметров, а вес – 120 килограммов. В тот день я стала пациенткой реабилитационного центра для пищевых зависимых. Я и понятия не имела, насколько сильно больна. Мне казалось, что я еду в какое-то оздоровительное спа, где меня научать есть так, чтобы не толстеть. Можете себе представить мое удивление, когда я там оказалась! Мне сказали, что я страдаю болезнью под названием «пищевая зависимость» и что моя жизнь вышла из-под контроля. Мне вручили план питания, в котором не было сахара, муки и пшеницы. Кроме того, я получила литературу по 12 Шагам, в которой говорилось о Боге и Высшей Силе. Я подумала, что это полное безумие. Да, мне нужно сбросить лишний вес, но идея о том, что у меня есть какая-то болезнь и что моя жизнь вышла из-под контроля, находилась за границами моего понимания. А вся эта суета из-за Бога вызывала у меня беспокойство. Оглядываясь на свое еврейское воспитание, я вспоминала о том, как моя мама хотела, чтобы я нашла хорошего еврейского мужа, и чтобы он обо мне заботился. А эти люди говорили мне о том, что нужно препоручить свою волю и жизнь Высшей Силе. Мне казалось, что они хотят обратить меня в какую-то другую религию. Мне потребовалось много времени на то, чтобы увидеть разницу между религией и духовностью. Единственное, что имело для меня хоть какой-то смысл, – избавление от сахара. Каким-то образом мне удалось понять, что сахар – это яд, отравляющий мою систему. Но мука и пшеница? Мне казалось, что эти люд сошли с ума.

В реабилитационном центре я провела 40 дней. За это время я очистилась от сахара, муки и пшеницы и впервые в жизни начала осознавать собственные чувства. Сегодня я убеждена в том, что всю свою жизнь находилась словно под влиянием наркотиков. Теперь же я вела жизнь, свободную от наркотиков, и начала видеть свою жизнь такой, какая она есть на самом деле.

Я начала видеть, насколько сильно моя жизнь вышла из-под контроля, и как я стала рабыней сахара, муки и пшеницы. Первое озарение случилось, когда я вспомнила поездку в Массачусетс, где училась моя дочь. Добравшись до гостиницы, я сразу же сделала в номере запас печенья и закусок. В отеле я была одна и, как маленький ребенок, могла покупать и есть все, что захочу. Мне не нужно было ни перед кем отчитываться. Я забирала дочь из колледжа, ужинала вместе с ней, затем отвозила обратно в кампус и останавливалась в местном супермаркете, чтобы купить еще печенья и снеков. После этого я возвращалась в номер и наедалась до бесчувствия. Так продолжалось в течение двух дней. Когда я готовилась к обратной поездке, мы с дочерью остановились в милом местечке для туристов, чтобы купить яблок. Я хотела купить какую-нибудь выпечку, но дочь убедила меня этого не делать; она сказала, что дома эти лишние калории никому не нужны. Позднее она рассказала мне, что знала о том, что я потеряла над собой контроль, и хотела уберечь от меня дальнейшего набирания веса. Мы попрощались друг с другом и расселись по своим машинам. Она вернулась в колледж, а я выехала с парковки, чтобы направиться в сторону дома. Далеко я не уехала; более того – мне не удалось даже выбраться с парковки. Я вернулась в магазин, купила столько печенья, сколько хотела, и продолжила путь к дому.

По своему опыту я знала, что, когда ухожу в «пищевой загул», становлюсь сонной и «вырубаюсь». Обычно, уходя в «сильный загул», я в одиночестве лежала дома на диване перед телевизором. Сейчас же я сидела в своей машине – и была напугана. Каким образом у меня получится съесть всю эту еду и вернуться домой, не заснув за рулем? У меня получилось. Я добралась туда целой и невредимой, испытывая такое сильное чувство гордости за себя, что остановилась купить еще еды в придорожной забегаловке.

Другое озарение у меня случилось в то время, когда мой организм очищался от вредных продуктов. Периодически я «отключалась» после приема сахара, пшеницы и муки. Я начала вспоминать, как вечерами готовила блины и усаживалась перед телевизором с тарелкой. Я заглядывала в тарелку и видела, что там пусто. Наверное, я их съела, но не могла вспомнить, чтобы это делала. Затем я возвращалась на кухню за новой порцией и обещала себе, что буду есть помедленнее, чтобы почувствовать их вкус.

Также мне удалось вспомнить еще более страшную «отключку». Много лет назад я сидела на диете и сбросила около 18 килограммов. Я хорошо выглядела. Помню, как один мужчина сделал мне комплимент по поводу моей внешности. Следующее, что я помню, – как снова стала толстой. Мои размеры увеличились в два раза, а я совсем не помню, как это произошло.

В реабилитационном центре у меня был замечательный консультант. Он рекомендовал мне делать все, что угодно, лишь бы воздерживаться от употребления муки, сахара и пшеницы. «Если ради этого придется спать в машине, так и поступи», - сказал он. Кроме того, он рекомендовал мне посетить 90 собраний за 90 дней. Я рада, что его слова и по сей день отдаются у меня в ушах. Я делаю все, что в моих силах, чтобы не употреблять продукты с содержанием сахара, пшеницы и муки, и я до сих пор посещаю в среднем пять собраний в неделю. Я сбросила больше 45 килограммов и живу насыщенной, осмысленной жизнью. Сегодня я могу смотреть в зеркало и громко говорить о том, что люблю себя. Я узнала, что если буду заботиться о своей душе, то моя внешность позаботится о себе сама.

Когда я только вернулась с реабилитации, собрания давались мне с трудом. Собраний АПЗ не было, поэтому я пошла на АА. В АА хотели слушать только об алкоголе, даже несмотря на то, что я знала: алкоголь – это сахар, пшеница и мука, но я многое узнала о программе «12 Шагов». Хотя я полностью потеряла контроль над едой, я обнаружила, что алкоголь – тоже часть моей истории. Поэтому я осталась на собраниях АА, слушала и фокусировалась только на победителях.

Я попробовала другую 12-Шаговую программу, в которой речь также шла о еде, но там мне было еще труднее. Их определение воздержания для меня было непонятным. Они говорили, что я выберу такую диету, которая будет здравомысленной. Если у меня получится это сделать, то я не буду страдать ожирением. Но я не понимала, как строить границы, когда речь заходила о еде или моем здоровье. Понимания того, что эта болезнь имеет биохимическую природу и что главные «злодеи» – это сахар, мука и пшеница, – не было.

Я придерживалась рекомендаций и плана питания, которые получила в реабилитационном центре, и начала худеть и чувствовать себя хорошо. Я искала людей, которым удавалось воздерживаться от употребления сахара, муки и пшеницы. Через некоторое время я научилась их определять – они были самыми здравомыслящими. Когда они делились на собраниях, то рассказывали о себе, а не обвиняли в своем состоянии других людей.

Я неистово искала собрания АПЗ. Я знала, что ходить туда мне необходимо, если я хочу продолжать выздоравливать. Бог была очень добра ко мне. Она привела в мою жизнь особых людей. Одним из этих людей была моя терапевт. Именно она распознала мою зависимость и рекомендовала обратиться за помощью в реабилитационный центр. А еще она сподвигла меня на то, чтобы я основала группу АПЗ в своем штате. Я объединилась с молодой женщиной, и мы начали проводить собрания, но затем она ушла, и я осталась одна. На собрания приходило мало народу, но я посещала их каждый раз. Если никто, кроме меня, не появлялся, я занималась домашними заданиями. (Воздержание придало мне мужества и ясности ума, чтобы пойти учиться в колледж.)

Краеугольный камень в АПЗ – это воздержание. Самая важная вещь в моей жизни и тогда, и сейчас – это воздержание. Когда я воздерживаюсь, мою жизнь контролирует Бог, который волен делать все, что необходимо. По мере того как все больше и больше людей приходило на собрания и отказывалось от сахара, муки и пшеницы, их выздоровлению не оставалось ничего другого, кроме как распространяться. Наконец-то появилось безопасное место, где можно было говорить о своей борьбе с этими веществами, вызывающими зависимость. АПЗ в моем штате живет и процветает, и чувствует себя настолько хорошо, что мы стали Интергруппой – мостиком между этим местом и Офисом мирового обслуживания в штате Флорида. Мы несем луч надежды тем, кому она нужна.