Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 8. «Le Neuf des Bâtons & Le Valet des Êpêes & Le Chevalier des Deniers» [99]





Эпинэ

 

 

«Le Neuf des Bâtons & Le Valet des Êpêes & Le Chevalier des Deniers» [99]

 

 

Все случилось неожиданно. Еще ночью они кружили по каким-то виноградникам в поисках армии Робера, а теперь он скачет в бой. Сразу, не отдохнув, хотя, правду сказать, он вовсе не устал. И Сона тоже. Ричард любовно погладил атласную шею, кобылица благодарно фыркнула и кокетливо покосилась на коня Рихарда.

– Как бы не было дождя, – Дуглас хмуро глянул на низкие тучи. – Носиться по раскисшим полям – то еще удовольствие.

Дождь? Странное дело, если бы Дика спросили, какая сегодня погода, он бы, не задумываясь, ответил, что прекрасная. Наверное, потому, что он дома, и не просто дома, а сражается за свободу Талигойи и дело Раканов. Было бы ужасно, если б они опоздали и сражение закончилось без них. Ричард улыбнулся спутнику:

– Как хорошо, что мы успели.

– Скорее, угодили, – Удо переложил поводья в одну руку и поправил шляпу. – Не скажу, что наши дела блестящи. Робер погорячился. Конечно, если считать по головам, силы почти равны, но если по умению… Ты заметил, в лесу сплошные крестьяне? Они ничего страшней вил в руках не держали, а у Манрика – настоящая армия. Может, и не лучшая в мире, но нам хватит и такой.

– Нельзя сомневаться в победе! – выпалил Ричард. – На нашей стороне Честь и Правда!

– Они на нашей стороне уже четыреста лет, – вмешался Рихард Борн, – правда, вино изрядно разбавили мочой.

– Сударь! Как вы можете… – Разрубленный Змей, ну почему он никак не научится вовремя находить нужные слова?!

– Не обрывай чужие крылышки, братец, – покачал головой Удо. – Дикон слишком мало пробыл в Агарисе и не успел насладиться обществом хогбердов и кавендишей. Кстати, вам не кажется, что нам тут рады далеко не все?

– Скорее, нам все не рады, – откликнулся Рихард, – и южан можно понять. Мы свалились на голову их любимому Повелителю Молний без армии, но с сюзереном.

– Альдо – Ракан, – выпалил Ричард, – он вернулся в свое королевство!

– В свое? При последних Раканах провинции были верны своим герцогам, а не королю… Не забывай, если не считать Рамиро, первым на сторону Олларов перешел маршал Шарль. И с ним Савиньяки и Дораки. О Раканах в Эпинэ тоскуют не больше, чем о засохшей лебеде.

– Пойми, Дикон, – поддержал брата Удо, – то, что несколько графств взбунтовались против Олларов, а вернее, против Колиньяров, отнюдь не означает, что здесь ждут не дождутся Раканов. Если восстание не прихлопнут, придется очень постараться, чтоб на юге нас признали хотя бы за ровню. Эпинэ никогда не любила Придду и Надор.

Святой Алан, как же это?! Они спешили на помощь, а им не рады? Эти южане думают Леворукий знает о чем, а не о Талигойе.

– Им нечем гордиться! – обиделся Ричард, хотя Удо и Рихард были в том же положении, что и он. – Южане дважды бросали нас на произвол судьбы. Если б они поддержали отца или вашего брата, мы бы были свободны.

– Ты только Роберу это не говори, – нахмурился Удо. – Если кто и пришел на помощь Эгмонту Окделлу, то это Морис Эпинэ.

– Да, – смутился Дик, – конечно…

– Господа, – молодой южанин в черном плаще не улыбался, – граф Агиррэ просит к себе господ Борнов.

– Благодарю, – Удо подмигнул Дику и, пропустив брата вперед, последовал за порученцем. Повелитель Скал вздохнул – навязывать свое общество полковникам и капитанам корнет не может. Будь он оруженосцем Альдо или Робера, с ним бы обращались иначе. Ничего, в бою он покажет, чего стоит. Скорей бы сражение!

– Дуглас…

– Что?

– Долго еще?

– Наберись терпения. Робер хочет шугануть Манрика под вечер, а сейчас нет и полудня. Мы еще успеем выспаться.

 

 

 

Укрепленная опушка выглядела внушительно. Впереди – подобие вала с баррикадой из срубленных деревьев, укрепленной легкими пушками. Дальше, у самого леса – вторая линия: завалы из бревен и нечто, издалека весьма похожее на тяжелые батареи. По крайней мере, проехав от оврага на левом фланге до подступающих к лесу холмов на правом, Робер едва сам не поверил, что каким-то чудом разжился артиллерией.

Иноходец надеялся, что замеченный им расфуфыренный всадник, в окружении офицеров осматривавший позиции повстанцев, во-первых, был Манриком, а во-вторых, дал себя обмануть. Во всяком случае, действия королевских войск говорили именно об этом. Не успели Агиррэ и его люди скрыться из глаз, как «фламинго» принялись вытаскивать из лагеря артиллерию.

Устанавливать орудия – дело небыстрое, королевские артиллеристы провозились часа три, но к полудню все было готово. Тяжелая батарея встала в центре развернувшейся вражеской линии, легкие пушки выдвинулись вперед. Ламброс из Гайифы, без сомнения, расположил бы их ближе к лесу, но маршал Леонард, к счастью, и впрямь был осторожен.

Первый залп застиг Робера еще в лесу. За деревьями глухо рявкнуло, сидящий на бревне крестьянин вздрогнул и выронил ложку – он как раз собирался перекусить.

– Да не дергайся ты, – прикрикнул расположившийся рядом усач, – сюды не долетит.

Ответ обладателя ложки Эпинэ слушать не стал. Тяжелые пушки грохнули снова, мелкие пока молчали. Еще бы. Оттуда, где их поставили, стрелять по лесу – только порох изводить. Стенобитные бьют дальше, но из-за деревьев наводчики не видели, попали или нет.

Чугунные ядра падали наземь, попадали в деревья, ломали кусты и, без сомнения, причиняли огромные страдания законным обитателям леса Святой Мартины и их небесной покровительнице.

Обстрел окончательно погубил поврежденный Леоном Дюварри муравейник, распугал всех сорок, а белок, зайцев и травяных мышей заставил панически отступить на противоположный край рощи. Бревнам на лафетах и засевшим в глубине леса крестьянам обстрел урона не наносил. По крайней мере пока.

Конечно, будь у Манрика не десять, а шестьдесят орудий, он бы снес опушку вместе со всеми баррикадами, «пушками» и вороньими гнездами, а так… Пусть лупит в белый свет, как в «яблочко», и да здравствует осторожность, особенно чужая!

Эпинэ, не удержавшись от искушения, помахал шляпой королевским войскам, выстраивающимся двумя линиями под прикрытием батарей, и тут же поймал укоризненный взгляд Карваля. Поднявшая было голову радость издохла на месте. Чтобы скрыть смущение, Робер рявкнул на расположившегося слишком близко к опушке недоросля и поскакал на правый фланг, где развивались стяги Повелителя Молний и Раканов.

На холмике под знаменами все было спокойно. Гаржиак умудрился занять Альдо азами линейной тактики, хотя, говоря по чести, сюзерену следовало это знать. Хотя бы в теории, тем более что Манрик действовал в строжайшем соответствии с фундаментальными трудами фельдмаршала Гаунау Рейнгольда Пфейхтайера, что изрядно облегчало задачу повстанцев.

– Они ожидают фронтальной атаки из леса или попытки конной атаки из-за холмов в обход своего левого фланга, – объяснял Констанс Гаржиак, и сюзерен с умным видом кивал. – На левом фланге у них сосредоточено достаточно конницы, чтобы предотвратить подобный удар, хотя тут все зависит от командующего. Если вы помните битву при Каделе…

– О, Робер, – просиял Альдо, – а что ты знаешь о сражении при Каделе?

– Спроси Ричарда, – посоветовал Робер, бросая поводья кому-то из порученцев. – Он обожает старые битвы.

– Ты прав, – вздернул подбородок сюзерен, – за нами не прошлое, а будущее.

– Я проверю своих людей, – Констанс Гаржиак коротко поклонился и вскочил в седло.

Сюзерен проводил его взглядом:

– Я был с ним любезен. По твоему совету, между прочим. Возможно, он и не дурак, но человек неприятный.

– Быстро же ты забыл Хогберда… Ладно, скажи, только честно, ты понимаешь, что тут происходит?

– Честно? – сюзерен потер переносицу. – Нет. И это довольно досадно.

– Бери трубу и смотри на «черно-белых». Видишь, пехота развернулась в линии? Сейчас их две, но может быть и больше. Длинные линии вместо колонн позволят Манрику использовать преимущество в числе мушкетеров. Это сказалось бы, попри мы на них в лоб. На флангах у мушкетеров – колонны пикинеров. Их дело – при необходимости быстро выдвинуться вперед, развернуться и прикрыть стрелков от нашей атаки, а пока они не должны закрывать мушкетерам обзор. Судя по построению, Манрик к решительным действиям не склонен. Думаю, он хочет выждать.

– И долго они будут так торчать? – вопросил Альдо, опуская трубу.

– Чем дольше, тем лучше, но вряд ли больше двух часов.

 

 

 

Обход получился не просто глубоким, а очень глубоким, и все равно до вечера оставалась уйма времени. У деревеньки Важоле устроили привал, чему Дик был искренне рад. Утреннее возбуждение улеглось, и юноша понял, что устал, причем сильно. Еще бы, ведь их рывок из Сакаци в Эпинэ был сплошной гонкой.

Альдо хотел ехать еще быстрее, меняя коней, но Борны его отговорили. Братья, как и Дик, были не в силах расстаться со своими лошадьми и утверждали, что несколько дней ничего не меняют. Они ошибались: в Эпинэ счет шел на часы.

Юноша угрюмо огляделся. Ничего хорошего. Агиррэ ему не нравилась, если на то пошло, Вараста с ее просторами куда красивее, а тут… Перегороженные колючими изгородями бурые поля, хилые рощицы, грязные овцы, неряшливые деревни – все унылое, жалкое, скучное. На юге хотя бы виноград растет, да и живут там не в пример лучше! Конечно, во всем виноваты Оллары, ограбившие истинных талигойцев и откормившие «навозников», но крестьяне не должны были признавать узурпаторов и отрекаться от настоящих королей.

Рихард и Удо не правы: Робер знал, что делает, а вот его помощники… Южане не понимают, что нельзя думать только о своем болоте! В Надоре думают о всеобщем благе, но предки Эпинэ слишком долго шли на поводу у Олларов. Повелители Молний забыли Честь и гордость, а вместе с ними опустились их подданные. Окделлы никогда себя не роняли, никогда!

Теперь Ричард сожалел, что не остался с сюзереном и Робером. Здесь и поговорить не с кем. Борны что-то обсуждали с графом Агиррэ, а Дуглас и Саво спали у ног своих лошадей. Ричард еще раз погладил Сону и побрел куда глаза глядят, обходя разлегшихся кавалеристов. Его никто не замечал – и не надо! Повелитель Скал обойдется как-нибудь без пахнущих чесноком дворянчиков, забывших об истинной Чести.

– Простите, – высокий светловолосый офицер нерешительно улыбнулся Дику, – разрешите представиться. Леон Дюварри. Младший теньент замка Эпинэ.

– Герцог Окделл, – буркнул Дикон, спохватился и добавил: – Ричард.

– Я знаю, – Дюварри казался немного смущенным. – Вы сын Эгмонта Окделла. Хотите вина?

Дик хотел, но отчего-то поднял бровь и заметил:

– Вино хорошо после битвы, но в бой лучше идти с трезвой головой.

– Простите, – в голосе Дюварри прозвучало удивление, – вы участвовали во многих кампаниях?

– Молодой человек, – раздельно произнес Дик, – я дрался при Дараме.

– Вместе с монсеньором?

– Святой Алан, разумеется!

– Монсеньор не любит рассказывать о той войне, – извиняющимся голосом произнес теньент. – Я был бы весьма благодарен, если бы вы…

Монсеньор не любит? Можно подумать, этот офицерик с ним знаком! Дик с возмущением уставился на наглого лжеца, и тут до него дошло, что он второй раз кряду спотыкается на одной ступеньке. Для теньента Дюварри, так же как для капитана Карваля, монсеньором был Робер Эпинэ. Разрубленный Змей, неужели он никогда не избавится от Ворона?!

– Теньент, я с удовольствием с вами поговорю, но не сейчас. Сначала нужно выиграть сражение. Как вы думаете, что происходит на главных позициях?

 

 

 

Фельдмаршал Пфейхтайер полагал правильным после артиллерийского обстрела выпускать кавалерию, а маршал Манрик полагался на знаменитого стратега.

Всадники на застоявшихся лошадях пошли вперед крупной рысью. Кавалерийская атака впечатляла, но Робер не сомневался, что до леса конница не доскачет: в лесу лошади – обуза, это понимают даже «фламинго». В точном соответствии с трудами Пфейхтайера черно-белые всадники, поравнявшись с батареями, перейдут на галоп, доскачут до кромки леса и повернут назад, уступая место пехоте.

Непосредственной угрозы позициям повстанцев подобные маневры не несут, но кто-то из наездников может оказаться слишком глазастым и раскрыть обман. Пороха и пуль у Робера было мало, пушек и ядер и того меньше, и все-таки он приказал стрелять. Кавалеристы, как и следовало ожидать, под огонь лезть не пожелали. Едва раздались первые залпы, они развернули лошадей и отошли красивой строевой рысью. Теперь самое время перетащить пушки на другое место, врать так врать!

– Ты слишком рано взмахнул шпагой, – посетовал Альдо, – надо было подпустить их поближе. А так только порох потратили.

– Альдо, – как там в «Эсператии» говорится? «И это твоя ноша и нести тебе ее вечно»? – Пусть убираются, только б наши «пушки» не разглядели.

– Робер, мы тут, чтобы сражаться. Сидеть в лесу можно было и в Сакаци.

Ох, как было бы хорошо, если б кое-кто там остался!

– Альдо, ополченцы не выдержат настоящей атаки, это же не солдаты!

Надо полагать, завтра «маркиз Эр-При» подтащит артиллерию поближе, но завтра здесь останутся только несчастные муравейники и пустые птичьи гнезда.

Если бы не появление сюзерена, Иноходец был бы почти спокоен, но управляться с Альдо, Карвалем и Гаржиаком одновременно может разве что Леворукий, поднаторевший в повелевании кошками. Теперь Эпинэ жалел, что оставил капитана при себе: с сюзереном следовало переговорить без свидетелей, и чем скорее, тем лучше. Конечно, можно оттащить Альдо в сторону, но южане насторожатся. Не потому, что заподозрят Робера Эпинэ в измене, а потому, что им не нравится Альдо Ракан.

Соратники смотрят на принца, как бакраны на бириссцев, хорошо, сюзерен слишком добродушен и возбужден, чтобы это замечать. И все равно Робер почти обрадовался, когда Манрик в строгом соответствии с военной теорией начал вторую атаку. На сей раз пришел черед пехоты.

Шли подлецы красиво, даже шикарно. Еще бы, ведь братом маршала Леонарда был главный церемониймейстер Талига. Манрик отлично вышколил своих красавцев для парадов, но каковы они в деле? Иноходец подозревал, что марширующие по полю солдаты и в подметки не годятся ветеранам торских и каданских кампаний. Фок Варзов не терпел бессмысленной муштры, и тем же отличались его выученики.

– Ну, – будущий король нетерпеливо дернул своего маршала за рукав, – что скажешь? Станут они воевать в конце концов?!

– Очень надеюсь, что нет, – честно признался Робер.

Под Дарамой все было иначе. Там были ярость и отчаянье, а здесь бой выглядел глупой игрой. Колонна приблизилась на расстояние мушкетного выстрела и остановилась. Королевские мушкетеры заряжали и стреляли так же четко и красиво, как шли.

В несчастную рощу полетели пули, но с деревьев не вспорхнула ни одна ворона – все разлетелись еще утром. В ответ тявкнуло несколько снятых со стен Агиррэ и Гаржиака пушек и огрызнулись все имеющиеся в наличии мушкеты. Расстояние между противниками для прицельной стрельбы было слишком велико, и хотя королевские стрелки поначалу пороха и пуль не жалели, перестрелка вскоре затихла.

«Черно-белые» аккуратно развернулись и отошли на прежние позиции, не потеряв ни единого человека. Повстанцы тоже остались невредимы. Очень скучная война. Для жаждущих подвигов дурней, но для Робера Эпинэ в самый раз.

– Жалкие трусы, – процедил Никола.

– Каков король, такова и армия, – припечатал Альдо, не видевший ни Ворона, ни фок Варзова, ни Савиньяков.

– Это только разведка, – вздохнул Робер. – Они пытаются понять, какими мы располагаем силами.

– Больше всего их волнует артиллерия, – в голосе Гаржиака чувствовалось раздражение. – Они будут приходить и уходить, пока не заговорят «большие пушки».

– Им придется долго ждать, – заверил Робер, глядя на засуетившихся артиллеристов, – а вот нам – нет. Бедные муравьи!

Королевская батарея проснулась и взялась за дело. Пушки грозно бухали, ядра, призванные крушить каменные стены, исчезали среди черных стволов. В лесу во все стороны летели щепки и сучья. Шальное ядро пробило трухлявый ствол, прикончив на месте обитавшего в дупле филина. Толстенная ветка свалилась на разинувших рот крестьян, одному разбило в кровь голову.

Артиллерии повстанцев, буде таковая имелась, был бы нанесен немалый урон, но нигде не сказано, что можно сломать то, чего никогда не было.

Отстрелявшись, «маркиз Эр-При» перешел в наступление на правом фланге. Колонна мушкетеров направилась к оврагу, перестроилась, подняла стволы для очередного залпа по пням и муравейникам. Повстанцы ответили пулями и ядрами, шлепнувшимися в десятке шагов от аккуратной шеренги. Тот, кто ею командовал, не собирался делать больше, чем приказано, и не сомневался, что осажденные пристреливаются и вот-вот саданут крупным калибром. Солдаты подхватили свои мушкеты и удалились, частично растеряв чувство собственного достоинства.

Робер повернулся к своим офицерам и своему сюзерену.

– Господа, полагаю, самое время отобедать, так как ужинать нам вряд ли придется.

 

 

 

Теперь они спешили. Начавшийся дождь грозил превратить дорогу в грязное месиво, а до леса Святой Мартины было далеко, дальше, чем хотелось бы.

– Если так пойдет и дальше, будет не до войны, – хмуро бросил Дуглас.

– Будем надеяться на лучшее. – Удо смахнул со щеки нахальную каплю. – Здесь все-таки не Урготелла.

– Осень в Старой Эпинэ всегда была дождливой, – вспомнил Темплтон, – это еще Мишель говорил.

– А в Ренквахе дождливое все, – зло бросил Рихард. – О чем жалею, так это о том, что не убил на дорожку Кавендиша. Будет несправедливо, если мы издохнем, а эта мразь уцелеет.

– Справедливости он захотел, – хмыкнул Дуглас. – А я хочу, во-первых, высохнуть, а во-вторых, выспаться. Остальное приложится.

Разговор угас. Кони чавкали по грязи, сверху лило, горизонт и тот съежился: не поймешь, то ли уже вечер, то ли еще нет. Сона угодила правой ногой в лужу, окатив себя и всадника грязной холодной водой. Все было серым, унылым и мерзким. Насколько лучше в горах: камни хотя бы не раскисают!

Ричард попытался думать о чем-то приятном, но утренняя радость вымокла и опустила крылья. В Эпинэ их не ждали, да и что они могут сделать ввосьмером? Надо было, никуда не сворачивая, ехать в Мон-Нуар. Главное – вернуть древнюю силу и древнее знание. Тогда они не будут зависеть от возомнившего о себе невесть что сброда.

Веннен прав, люди слабы, глупы и неблагодарны, по крайней мере большинство из них. Конечно, есть Альдо, Робер, Матильда, есть Катари, но как же мало жемчуга и как много грязи! Местные бароны просто глупы, но Колиньяры, Манрики, Рафиано, Валмоны, Креденьи не имеют даже такого оправданья.

Теньент из Эпинэ рассказал, как Колиньяры подстроили убийство Робера. Мерзавцы! Эта семья всегда была подлой, один Эстебан чего стоил! С предателями и мерзавцами церемониться нельзя! Их надо уничтожать… Жаль, Дорак ускользнул от возмездия, но Колиньяры и Манрики ответят за все.

– Ричард!

Дик вздрогнул и вернулся в дождливую Эпинэ.

– Да, Удо?

– Мы на месте. Проверь, не отсырел ли у тебя порох. Если отсырел, возьмешь у меня и перезарядишь пистолеты. Во время драки вцепись мне в хвост и не вздумай геройствовать. Наше дело – вызвать переполох и убраться. Твое – не отстать от меня. Ты понял?

– Я прошел Дараму! – обиделся Ричард.

– Не сомневаюсь, но это не повод протянуть ноги в этом болоте. Я обещал Роберу доставить тебя к нему в целости и сохранности, и я доставлю.

Святой Алан, сколько можно говорить с ним, как с мальчишкой? Он видел такое, что Борнам и не снилось. Удо скоро это поймет. И не только Удо.

 

 

 

Манрик честно следовал рекомендациям Пфейхтайера, используя то кавалерию, то пехотинцев. Королевская армия пыталась выманить противников в поле, те не поддавались, предпочитая нудно отстреливаться. Никола и Альдо, заключив временный союз, издевались над маршальской трусостью и изнывали от нетерпения. Гаржиак мотался между своим полком и командным холмиком, не забывая напоминать о Мон-Нуар и отступлении. В конце концов пошел дождь, да не какой-нибудь мелкий, моросящий, а настоящий ливень, холодный и по-осеннему злой.

Хлещущая с неба вода немного сблизила Ракана и Карваля, дружно вознегодовавших на погоду, зато Робер возрадовался несказанно. Во-первых, королевским солдатам в поле было хуже, чем повстанцам в лесу, а во-вторых, мерзкая погода не способствовала воинственному настроению и вызывала единственное желание: забиться в какую-нибудь щель.

Никола приволок Роберу кожаный плащ, Иноходец пожертвовал его сюзерену, и лицо Карваля вновь закаменело. То, что капитан Эпинэ невзлюбил Альдо Ракана, не заметил бы только слепой и Альдо Ракан. Сюзерен и не замечал, обращаясь ко всем людям Робера с присущим ему дружелюбием.

Карваль терпел, односложно отвечая на шутки принца. Пуэн и Сэц-Ариж помалкивали, а с неба хлестала вода, не делая различия между сторонниками Олларов и повстанцами.

– Похоже, у них подмок порох и погасли фитили, – заметил Гаржиак. – Не стреляют и уже давно.

– Пойду посмотрю, – Робер выбрался из кое-как сооруженного шалаша и отвязал Дракко.

– Я с тобой, – тряхнул влажными кудрями Альдо. – И где только эти бездельники? Уже темнеет…

– Появятся, – утешил сюзерена Робер, – через час или около того. Мы подгадали под вечер, чтоб Манрик выдохся.

– Он уже выдохся, – засмеялся сюзерен, – и вымок в придачу. Эх, ударить бы теперь, а то как бы кони вязнуть не начали.

– Здесь холмы, – напомнил Робер, искренне радуясь, что за ними не увязался Карваль. Вправлять Альдо мозги при свидетелях – дело безнадежное.

– Слушай, – сюзерен тоже был настроен поговорить, – как вышло, что ты так быстро добрался?

Врать смысла не было. То, что он уехал из Сакаци в канун Золотой Ночи, а объявился следующим утром, не спрячешь.

– Можешь смеяться, но меня проводили Осенние Всадники.

– Я не смеюсь. – Альдо и впрямь был невероятно серьезен. – Ты был нужен здесь, и ты здесь оказался. По воле Кэртианы. Мы избраны и призваны, и вот тебе очередное доказательство!

– В таком случае Кэртиана не хочет, чтобы мы лезли в Гальтару.

– Возможно, ты прав, – медленно проговорил сюзерен, – иначе тебя бы провели в Мон-Нуар. Значит, к перелому эпох мы должны выиграть войну и занять Кабитэлу. Корона Раканов там!

– Но жезл в Агарисе, а меч у Ворона. Не знаю, чего хочет Кэртиана, но восстание готовила не она, а Штанцлер, а я попал, как кур в ощип.

– Штанцлер? Где он?!

– Под охраной. Я пригрозил его убить, если нас разобьют.

– И правильно, – согласился последний из Раканов. – Столько раз выходить сухим из воды может только предатель. Никогда не верил Алисиным прихвостням, да и что можно ждать от людей, ворующих чужие имена?! Дриксенская ящерица даже не удосужилась нам написать! Раканы ей были не нужны, она просто хотела править. Признаться, Робер, не понимаю я твоего деда. Чего он в ней нашел?

– Я его еще больше не понимаю, но Штанцлер говорит, дед был влюблен в Алису. Альдо, ты случайно не знаешь, что с Клементом? Мне пришлось его бросить.

– Его Матильда нашла. Я бы взял его с собой, но он теперь сумок боится и на своих бросается. Мы твоего зверя оставили в Сакаци. Ничего, Матильда привезет.

Клемент жив и у Матильды, хоть какая-то радость.

– Как она тебя отпустила?

– А я не спрашивал. Мы вроде как на охоту уехали. Конечно, я оставил ей письмо. У Мэллит. Она отдаст через неделю, то есть уже отдала.

– А что с Мэллит?

Голос Робера невольно дрогнул, но сюзерен не заметил.

– Приболела немного, но ничего страшного. Хорошо, что я с ней наконец развязался. Матильда ее не бросит. Только б она ее замуж выдала до того, как к нам приедет, а то я повешусь…

– Замуж?!

– А куда ее? Ара сдохла, Мэллит больше не Залог или как там его. Матильда найдет ей какого-нибудь барона и приданое справит. Слушай, где Леворукий носит этих бездельников?

– Где надо, там и носит. Рано еще.

«…какого-нибудь барона!» Лэйе Астрапэ, на свете нет ничего более жестокого, чем нелюбовь. Она была больна… Чем? Альдо, говорит, все в порядке, но он не врач.

– А что с ней было?

– Простыла. Разрубленный Змей, знал бы ты, как я от нее устал!

Матильда ищет Мэллит жениха… А что сама гоганни? Закатные твари, он не должен думать о том, о чем думать не должен. Это рыцари из песен гонят коней к рыдающим девам, а он – предводитель дурацкого мятежа и маршал лезущего на рожон принца. Скоро подойдет Агиррэ и начнется потеха. До Ургота для Робера Эпинэ нет и не должно быть ничего, кроме войны.

– Слушай, я вот что придумал. Нужно захватить их пушки, они нам нужны.

Робер сжал зубы и, чтоб сразу не отвечать, поднял зрительную трубу, вглядываясь в едва различимую за серыми струями армию. Пушки молчали уже с полчаса, но воинство Манрика продолжало топтаться в поле. Надо полагать, солдаты думают только о том, чтобы вернуться в лагерь, переодеться в сухое и хватить касеры. Об атаках на сегодня можно забыть и, судя по тому, на что похоже небо, на завтра тоже, но уходить нужно немедленно, пока дороги окончательно не развезло.

 

Date: 2015-09-20; view: 423; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.006 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию