Глава 7. «Le Huite des Êpêes & Le Chevalier des Coupes & Le Sept des Bâtons» [98]

Осень решила обойтись без солнца и выгнала из загонов жирные серые тучи. Чего доброго, к вечеру пойдет дождь. Дождь, который никому не нужен. Отвратительное утро, так и тянет кого-нибудь убить, но для сражения это неплохо. Робер сунул руку в карман и обнаружил что-то твердое. Печеньице! Подарочек от Клемента… Прощальный. Иноходец до боли стиснул зубы, удерживая неуместные и неприличные слезы. Вождь повстанцев, страдающий по пропавшему крысу, – сюжет для Дидериха и Веннена вместе взятых.

Миндальное сердечко на ладони что-то напоминало, что-то непонятное и неизбежное. Робер вздохнул и протянул печеньице Дракко. Конь мягко взял угощение, хрумкнул, многозначительно покосился на хозяина.

– Прости, – развел руками Робер, – это все.

Дракко деликатно отвернулся. Робер разобрал поводья и вскочил в седло, стараясь не глядеть на десяток доблестных дворян, исполненных решимости защищать вождя от супостатов. Кто же это просил избавить его от защитников, дескать, с нападающими он сам справится? Рамиро-Вешатель, единоутробный брат Октавия Оллара и оруженосец и преемник Шарля Эпинэ… В Талиге все всем успели побывать родичами, врагами, друзьями, потом снова врагами, какая чушь!

Робер Эпинэ медленно выехал на опушку и пустил коня вдоль кромки полысевших за ночь кустов, иногда останавливаясь и поднося к глазам зрительную трубу. Пусть соратники видят, что Повелитель Молний занят и не расположен к пустым разговорам.

– Монсеньор, – Дюварри, видимо, справился с последствиями сидения в муравейнике, поскольку был верхом, – монсеньор! Вас ищут. Они отказываются себя назвать, это могут быть…

– Не могут быть, а есть!

Лэйе Астрапэ, этого еще не хватало!

– Альдо! Ты?!

– Не только, – Альдо лихо осадил могучего вороного коня, за спиной принца виднелись сияющие физиономии. Дикон, Дуглас, Анатоль Саво, Рихард с Удо…

– Так друзья не поступают, – сюзерен грозно хмурил брови, но светлые глаза смеялись. – Поднять восстание?! Без нас! Да за это голову отрубить мало!

– Но мы все равно успели, – встрял Дуглас. – Нам обещали хорошую охоту, и мы поохотимся!

– Надеюсь, мы вовремя?

Никогда не думай, что хуже некуда, всегда найдется, куда падать и в чем тонуть. Робер очень весело расхохотался:

– Вы опоздали к завтраку, но не к сражению.

– Сколько их, сколько нас? – резко спросил Рихард. Хоть этот не ловит свой хвост и не вопит о неизбежной победе.

– Если считать по головам, у Манрика тысяч двадцать, у нас – около восемнадцати…

– Хорошее соотношение, – значительно произнес Альдо. Ох, сюзерен, сюзерен, ну и стратег же ты…

– Соотношение хорошее, – Иноходец смотрел только на братьев Борнов, – но из этих восемнадцати воевали от силы две. Еще тысячи четыре чему-то учились, остальные никуда не годятся. Альдо, во имя Леворукого, откуда вы?

– Мы узнали, что ты уехал, и пустились вдогонку. Нам повезло, – сюзерен обернулся, подзывая двоих высоких парней, – это Дьюри и Лаци. Они называют себя вольными торговцами, хотя на самом деле самые настоящие контрабандисты. Были. Теперь они талигойские бароны, а войну закончат графами. Добраться до Эпинэ было самым простым, но пока мы вас разыскали, с нас четыре пота сошло, – сюзерен прищурился, вглядываясь в даль. – Это и есть Оллары? Дай глянуть.

Робер механически протянул зрительную трубу, лихорадочно соображая, как быть дальше. Самым правильным было связать Альдо с Диконом, а Дугласа с Анатолем и отправить назад. С баронами-контрабандистами. К несчастью, самое правильное редко оказывается возможным. Придется объезжать сюзерена на кривом коте, уговаривая не лезть в огонь и не мутить воду.

Насупленный Никола доложил, что обходной отряд готов. Капитан явно хотел сказать что-то еще, что-то, не предназначенное для чужих ушей. К счастью, сюзерен все еще любовался на королевский лагерь, а остальные были слишком солдатами, чтоб перед боем дергать полководца. Робер кивнул Карвалю и отъехал под защиту здоровенного каштана.

– В чем дело?

– Монсеньор, – капитан Эпинэ был чрезвычайно серьезен, – мы не знаем этого человека и не хотим знать. Он такой же чужак, как и Оллары. Мы идем за вами и верим вам, а не какому-то юнцу!

– Этот юнец – мой друг, – огрызнулся Робер и схватил себя за язык. Альдо был прежде всего Раканом, забывать об этом не следовало, иначе хлопот не оберешься, – и он – прямой потомок Эрнани.

– Ну и что? – Карваль упрямством посрамил бы всех ослов мира. – Кто такие Раканы? Мы их не видели четыреста лет. Много они нам помогали, когда нас объедали север и столица? Эпинэ нужен король-южанин, а не залетный выскочка.

– Хватит! – прикрикнул Робер. – Нам сейчас драться, а вы тут…

Что именно «тут», Робер с ходу придумать не смог, но Карваль уже отдавал честь.

– Прошу меня простить, монсеньор. Прикажете строиться?

– Никола, – не хватало еще ссоры перед боем, – четверо моих друзей – опытные воины. Я понимаю, они для вас – чужаки. Что ж, они пойдут с обходным отрядом и покажут себя в деле. Альдо Ракан и Ричард Окделл останутся со мной. Так же, как и вы. Об остальном поговорим после. Не хватало нам перегрызться. На радость Манрику и Сабве.

– Как скажете, – на лице южанина особой радости не было, – но мы свою победу никому не отдадим. На троне Эпинэ никаких Раканов не будет.

– После боя, – устало повторил Робер, – а пока разыщите Агиррэ.

– Отряд поведет Агиррэ?

– Он, – по справедливости и по опыту командовать должен был Рихард, но он из Придды. Счастье, что им придется уносить ноги, а не делить лавры, иначе без склок точно бы не обошлось.

Никола умчался. Оставалось объяснить полковнику Борну, почему отряд поведет местный граф, и что-то сделать с Альдо. Сюзерен не из тех, кто остается в стороне, но он не нюхал пороха и не понимает, что южане не горят желанием становиться его подданными. Ну прямо тебе старая притча о бедолаге, которому пришлось запрягать в одну телегу волка, собаку, курицу и кошку…

Альдо не зря торопил проводников, промедление и в самом деле было смерти подобно. Эпинэ восстала против узурпаторов, хватило одной-единственной искры, теперь пожар не погаснет, пока над Олларией не взовьются стяги Раканов. Святой Алан, не над Олларией, над Кабитэлой! Как же все-таки прилипают к нам чужие слова.

Ричард Окделл улыбнулся невысокому офицеру в цветах Эпинэ.

– Разрешите представиться, Ричард Окделл.

– Капитан Никола Карваль.

Почему он такой хмурый? Не верит в победу? Или просто устал?

– Рад знакомству с истинным талигойцем.

– Прошу меня простить, – офицер слегка наклонил голову, – я должен исполнить поручение монсеньора.

– Монсеньора?!

– Моего герцога, – Карваль казался удивленным, и правильно казался. Для капитана Робер Эпинэ – монсеньор. Кто ж виноват, что Ричард Окделл привык так называть другого человека?! Настроение немного испортилось, и Ричард торопливо подъехал к Роберу и Альдо. Они о чем-то спорили.

– …место короля на холме у знамени, к тому же ты не знаешь местности, а люди не знают тебя.

– И никогда не узнают, если я стану прятаться за других. В том числе за тебя!

– Тебе за меня не спрятаться, – засмеялся Робер, – ты же выше! Альдо, пойми, это не то сражение, где нужно махать шпагой и бросаться вперед. Нам главное – продержаться до вечера.

– Я сам поведу отряд!

– Отряд поведет граф Агиррэ, он здесь свой, а Борны ему помогут. Ты должен командовать всей битвой, если, разумеется, собираешься стать королем, а не полковником.

– Убедил, – улыбнулся Альдо, – я остаюсь.

– Мы остаемся, – поправил Робер, – ты, я и Ричард. Не волнуйся, драки на наш век хватит.

– Хватит, – глаза принца блеснули. – Робер, мы на нашей земле, и мы наконец-то взяли свою судьбу в собственные руки! Начинается новая жизнь. Сейчас самое время принести клятву.

– Клятву? – не понял Робер. – О чем ты?

– Ты и так мой маршал, и другого мне не надо. Но ты еще не приносил присяги своему королю.

– Не рано ли? Матильда говорит, снимать шкуру с неубитого медведя – дурная примета.

– Ерунда, – твердо сказал принц. – Я вернулся в свое королевство и вернулся навсегда. Все происходит стремительней, чем я рассчитывал, но удивляться не приходится: на носу излом эпох, а я венчан на царство самой Кэртианой. Когда я добуду реликвии Раканов, я присягну в Гальтаре своим предкам, но сегодня я жду клятвы своего маршала.

Робер без лишних слов обнажил шпагу:

– Клянусь Честью служить Талигойе и своему королю!

– Не сомневаюсь, – улыбнулся принц, расстегивая седельную сумку, – но возрождение величия начинается с памяти. Вот древняя клятва, я нашел ее в поучениях Бланш.

– Альдо, – Робер взял листок, – сейчас здесь будет отряд, который я отправляю в тыл Манрикам. Я не успею все запомнить.

– Запоминать ничего не нужно. Просто прочти и произнеси вслух последние слова, а потом поговорим о сражении.

Иноходец кивнул и опустил глаза. Когда он вновь взглянул на сюзерена, его лицо выражало недоумение.

– Ты уверен, что это та самая клятва?

– Конечно, – принц казался удивленным, – а что такое?

– Она чуть ли не слово в слово повторяет присягу Первого маршала Талига, нам ее читали в Лаик.

– Значит, Франциск украл и ее, но я не стану выбрасывать трон предков потому, что на нем сидел узурпатор. То же и с присягой. Итак, мой маршал, я жду! Колени можешь не преклонять, это эсператистские выдумки, они унижают и меня, и тебя.

Так говорить может лишь истинный король. Ничтожество вроде Фердинанда будет кутаться в горностаевую мантию и протягивать руку для поцелуев, но Фердинанду осталось чуть больше года. Грядет новое время, и оно станет временем Чести.

– Во имя Ушедших и Их именем, – медленно произнес Робер, глядя в низкое небо, – моя кровь и моя жизнь принадлежит Талигойе и Раканам!

Робер по праву стал маршалом, он не просто Повелитель Молний и потомок великих полководцев. Он потерял семью, прошел через ад; он в конце концов поднял восстание, которое сметет с лица земли черно-белую плесень, но Повелитель Скал тоже имеет право на клятву.

Ричард Окделл звонко выкрикнул прямо в серые осенние облака:

– Клянусь, моя кровь и моя жизнь принадлежат Талигойе и Раканам! Во имя Ушедших и Их именем!

…Резкая боль в запястье, отдаленный удар грома и покой, блаженный, неслыханный покой. Осознание того, что все правильно, так, как должно быть, ничего не пройдет зря, не будет забыто, не исчезнет. Он там и с теми, с кем должен, он больше не один, теперь все будет хорошо…

– Монсеньор, вы все-таки ранены!

– Ранен?

– Рука…

– В самом деле, Робер! – Сюзерен казался растерянным, Никола – сердитым, а левая манжета и впрямь намокла от крови. Робер быстро засучил рукав: ничего особенного, ранка совсем небольшая, и кровь уже почти не идет.

– Все в порядке, – он зажал руку платком, – старая царапина. Открылась не вовремя. Никола, все готово?

– Да, но я продолжаю настаивать на своем участии.

– Капитан Карваль, – иногда приходится рычать, иначе доброхоты сядут на голову, – вы мне нужны здесь.

Леворукий тебя побери, Никола, мне без тебя не обойтись, когда я буду гнать это стадо в Ургот. Шуэза больше нет, зато есть сюзерен, с которым справиться потрудней, чем с четырьмя ослами. И потом, ты еще не нюхал пороху, ты почти такой же щенок, как Альдо Ракан.

– Робер… Мой маршал…

Дикон, и какой серьезный!

– В чем дело, Ричард?

– Я… Прошу меня отпустить с графом Агиррэ. Я имею опыт кавалерийских стычек.

Опыт? Ах да, в Сагранне он был вместе с Эмилем, но это не повод.

– Герцог Окделл, вы поступаете в распоряжение капитана Борна, – улыбнулся Альдо. – Я уверен, вы не уроните Чести Скал!

– Честь и Верность!

Закатные твари, нечего Ричарду там делать. Нечего! Но спорить сразу с ним и с Альдо, да еще при южанах…

Робер тронул поводья и поравнялся с Рихардом и Удо.

– Мы так и не поздоровались как следует.

– Сам виноват, – рассмеялся Рихард. – Развоевался тут! Нам обещали прогулку в горы, а ты что учудил?

– Не я, – признался Иноходец, – жизнь. Приглядите за Ричардом. И за Агиррэ. По справедливости командовать тебе, но мои земляки, мягко говоря, закусили удила.

– Я заметил, – усмехнулся Удо.

– Для того чтоб бунтовать сейчас и здесь, нужно взбеситься, – Рихард задумчиво тронул усы, Робер помнил этот жест. – Кто их укусил?

– Штанцлер, раздери его кошки!

Удо присвистнул, Рихард промолчал, но глаза его потемнели.

– Долгий разговор, – вздохнул Робер, – а вам пора. Проводник у вас неплохой, но граф Агиррэ – дурак. Впрочем, тут все такие. Кроме барона Гаржиака, но он нужен мне здесь.

– Я понял, – кивнул полковник Борн. – За Окделла не беспокойся, Удо его придержит. Леворукий, как же я рад тебя видеть!

– А я вас, – засмеялся Робер. Он и впрямь был рад появлению Борнов. Но насколько больше бы он был рад, если б Альдо и Дикон остались в Сакаци.