Введение 16 page. 26 июня русские вышли к Эрзеруму, а уже на следующий день крепость капитулировала

26 июня русские вышли к Эрзеруму, а уже на следующий день крепость капитулировала. Получив донесение об этом, Николай I удостоил Паскевича ордена Св. Георгия 1‑й степени, а через два месяца с окончанием войны произвел его в генерал‑фельдмаршалы.

В мае 1831 г. национальное восстание в Царстве Польском заставило Паскевича сменить закавказский театр военных действий на западный (см. очерк о И.И. Дибиче). Он был назначен главнокомандующим армией, действовавшей против польских повстанцев, вместо внезапно умершего генерал‑фельдмаршала Дибича‑Забалканского. Не передать той грусти, писал современник, с которой Кавказская армия прощалась со своим главнокомандующим, а Тифлис – с просвещенным и гуманным правителем края. Около 5 тысяч человек верст за восемь от города провожали Ивана Федоровича, высказывая пожелания, чтобы он возвратился на Кавказ.

В Польше с небольшими силами в 44 тысячи человек Паскевичу предстояло овладеть Варшавой, разгромив морально сильного и хорошо обеспеченного в материальном отношении противника. Перехитрив поляков, он форсировал Вислу и двинулся к Варшаве. Здесь, доведя армию до 73 тысяч человек, фельдмаршал предложил командованию повстанцев капитулировать без боя, но получил отказ.

27 августа после двухдневного артиллерийского обстрела и штурма Варшава была взята. При этом главнокомандующий, находившийся в боевых порядках, получил контузию.

Победа! сердцу сладкий час!

Россия! Встань и возвышайся!

Греми восторгов общий глас!..

Но тише, тише раздавайся

Вокруг одра, где он лежит,

Могучий мститель злых обид,

Кто покорил вершины Тавра,

Пред кем смирилась Эривань,

Кому суворовского лавра

Венок сплела тройная брань, –

так отозвался на взятие Варшавы А.С. Пушкин, обративший внимание соотечественников, что этот день совпал с годовщиной Бородинского сражения, и увидевший в этом совпадении некий мистический смысл.

Из Бельведерского дворца, олицетворявшего идею польской независимости, Паскевич направил к государю в качестве курьера внука А.В. Суворова с лаконичным донесением, в духе аналогичного рапорта генералиссимуса Екатерине II: «Варшава у ног вашего императорского величества».

Ответом было возведение Ивана Федоровича в княжеское достоинство с титулом светлейшего и присоединение к его фамилии еще одного почетного наименования – Варшавский.

А еще через некоторое время, нанеся мятежникам решительный удар при Модлине, войска Паскевича заняли Краков, Модлин и Замостье и, таким образом, менее чем в 3,5 месяца окончательно ликвидировали восстание. Это было тем более важно, что ряд стран, надеясь на затяжной внутренний конфликт в России, пытались ослабить ее позиции в Европе.

Затем полководец получил назначение наместником Царства Польского. 25 лет управлял он этим мятежным краем, жестко пресекая все попытки вооруженного сопротивления.

В 1849 г. Паскевич возглавил поход по подавлению восстания венгров против австрийской короны. Николай I был пленником идеи монархической солидарности, высказал заинтересованность в сохранении целостности Австрийской империи и потому пошел на вооруженное вмешательство во внутренние процессы этой страны.

По прочно установившейся в исторической литературе традиции этот поход рисовался сплошь черной краской. Однако «нельзя изображать дело так, будто российская армия ворвалась в Трансильванию и под свист казачьей нагайки предала все огню и мечу», – считает современный историк. По свидетельству участников похода, в селах не с венгерским, а румынским населением, в городах, населенных по преимуществу немцами, «интервентов» встречали колокольным звоном и цветами. И не мудрено: ведь русский солдат нес национальным меньшинствам Трансильвании гарантию против продолжения массовой резни со стороны венгров. И потому «поход Паскевича, карательный по отношению к венгерской революции, предстает как спасительный для многочисленного румынского и немецкого населения края».

Нельзя рисовать из русского командующего палача и реакционера. Фельдмаршалу, как и всему русскому офицерскому корпусу, претили кровавые расправы над восставшими. Он, в частности, обратился к императору Францу‑Иосифу с просьбой о помиловании тех пленных венгерских генералов, которые были переданы австрийской стороне. А своему монарху Паскевич писал: «Я не знаю ваших мыслей насчет Австрии, но если существование ее нужно для вашей политики, то амнистия нужна и прежняя конституция (т.е. отмененная в 1848 г. – Ю.Р.) нужна».

Паскевичу довелось участвовать еще и в Крымской, или Восточной войне 1853–1856 гг. Престарелому фельдмаршалу были вверены войска, сосредоточенные в Царстве Польском, западных губерниях, по Дунаю и побережью Черного моря до Буга. С возрастом полководец стал проявлять повышенную осторожность, он настаивал на уходе из занятых русскими войсками Молдавии и Валахии и отказе от взятия турецкой крепости Силистрия. Николай I такому предложению воспротивился, и Паскевич от руководства армией был отстранен.

Ему не довелось увидеть позора фактической капитуляции России в Крыму перед объединенными силами Англии, Франции и Турции: смерть наступила в начале 1856 г. 9‑дневным трауром почтила русская армия кончину своего блестящего полководца. Беспрецедентно!

А вот еще один факт, характеризующий отношение, которое культивировалось в России к ее национальному герою. Еще в 1835 г. Николай I перевел сына Паскевича князя Федора Ивановича в лейб‑гвардии Преображенский полк с оставлением в то же время в Эриванском полку, носившем имя его отца. Для того чтобы, как гласил рескрипт, «состоя, таким образом, и в старейшем из полков лейб‑гвардии, и в храбром полку имени отца, приобрел он те знаменитые доблести, которые стяжали службе его родителя столь справедливое право на признательность государя, отечества и потомства».

Аналогии этому в современной военной истории нашего Отечества нет.

А.А. Керсновский называет Паскевича важнейшим военным деятелем царствования императора Николая I, который в продолжение четверти века являлся «полным хозяином российской вооруженной силы». Немало достоинств отметил историк у полководца – безусловное военное дарование, ум, честолюбие, заслуженную ратную славу, начиная со Смоленска в бытность командиром 26‑й дивизии. Отмечены и недостатки – властолюбие, деспотическая манера обращения с подчиненными, стремление приписывать все успехи себе, а неудачи списывать на подчиненных.

Ей‑ей, с трудно объяснимой предвзятостью судил Антон Антонович Керсновский о фельдмаршале. Просто приговором звучат следующие его оценки: «Паскевич ничего не дал армии, с его именем не связано ни одного положительного организационного мероприятия. Полководческой школы он отнюдь не создал, влияние же его на подчиненных в конечном итоге было отрицательным, благодаря системе обезличивания» [112].

Прав или не прав историк, пусть рассудит сам читатель, вернувшись к написанному выше.

Светлейший князь Григорий Александрович Потемкин– Таврический (1739–1791)

Пушкин А.С. оставил нам, ленивым и нелюбопытным, историю, в которой, как в капле воды, отразился характер екатерининского орла № 1. Своему любимому племяннику Н.Н. Раевскому Григорий Александрович Потемкин дал несколько наставлений, главными из которых были следующие: «Старайся испытать, не трус ли ты; если нет, то укрепляй врожденную смелость частым обхождением с неприятелем» [113].

Раевский убедился в полезности рецепта на собственном опыте, став прославленным героем Отечественной войны 1812 г., генералом от кавалерии. Но прежде истинность наставлений была проверена самим светлейшим, никогда не уклонявшимся от испытаний, встречал ли он их на бранном поле или на вощеном дворцовом паркете.

Бросаешь взор на свершенное Потемкиным во славу Отечества за те неполные двадцать лет, которые он находился у власти, и удивление берет: по силам ли все это одному человеку? Осуществление военных реформ, присоединение Крыма, создание Черноморского флота, хозяйственное освоение Новороссии и Тавриды, строительство городов, участие в двух русско‑турецких войнах, устройство судьбы Запорожской Сечи, разработка «греческого проекта»… По образному выражению Г.Р. Державина, своими неустанными делами светлейший князь сумел «взвесить (т. е. возвысить. – Ю.Р.) мощь русскую и дух Екатерины».

Григорий Александрович Потемкин – тип русского человека, «чисто русская натура со всеми ее недостатками, даже пороками, и в то же время со всеми ее светлыми, даже пленительными качествами. Трудолюбивый и выносливый, он работал без устали; умный от природы, он обогатил свой ум многосторонними познаниями, был одним из образованнейших людей своего времени и вместе с тем беспечный и ленивый, капризный и развратный, иногда самодур, но всегда добрый, отзывчивый, гуманный человек» [114].

Родился Потемкин в центре России в 1739 г. в селе Чижово Смоленской губернии в семье мелкопоместного дворянина, отставного полковника. Вначале его готовили к духовной службе, но затем пытливого юношу отправили в Московский университет. С большим прилежанием слушал он лекции, желая, как убеждал окружающих, «быть непременно архиереем или министром». За успехи удостоился золотой медали, а в 1757 г. в числе других достойнейших студентов был представлен императрице Елизавете Петровне. Но в 1760 г. Григория исключили из университета за лень и пропуски занятий. Похоже на правду, учитывая, что приступы ничегонеделанья и прострации периодически посещали его всю жизнь. По иным сведениям причиной исключения из университета послужил сочиненный школяром едкий памфлет в стихах на немецкую профессуру.

Образно говоря, из кельи монастырской Потемкин перенесся в гвардейскую казарму. Он еще в 1755 г. был зачислен на военную службу, правда, до поры до времени пользовался отсрочкой, как посещавший университет. Теперь же вынужден был, отправившись в Петербург, в буквальном значении слова стать в строй в Конногвардейском полку. Рослый, хорошо сложенный, обладавший недюжинной силой, он быстро стал своим среди конногвардейцев. Дворцовый переворот 28 июня 1762 г., возведший на престол Екатерину II, Григорий встретил вахмистром. Невысокий чин не должен вводить в заблуждение относительно его истинной роли. Дело в том, что Потемкин дружил с братьями Орловыми, по их поручению при подготовке переворота агитировал сослуживцев в пользу Екатерины, и об этом она хорошо знала.

Уже на следующий день ему были пожалованы 400 душ крестьян и чин гвардейского подпоручика. Он был принят в общество императрицы, время от времени встречался с ней. В 1768 г. Потемкин, произведенный в камергеры, был отчислен из полка для выполнения придворных обязанностей. Но он понимал, что к настоящему могуществу сможет прорваться, лишь совершив что‑то выдающееся. Только в таком случае был шанс завладеть вниманием Екатерины. И потому уже в начале января следующего года он испросил высочайшее соизволение и отправился в действующую армию воевать с турками.

В ходе русско‑турецкой войны 1768–1774 гг. Григорий Александрович воевал под началом генерал‑аншефа А.М. Голицына и генерал‑фельдмаршала П.А. Румянцева. Отменная храбрость, боевой задор, риск были его визитной карточкой. Во главе кавалерийского отряда, действовавшего в авангарде русских войск, Потемкин участвовал в разгроме 20‑тысячного турецкого корпуса, наступавшего на Каменец‑Подольский. «За оказанную храбрость и опытность в военных делах» при взятии укреплений у Хотина в июле 1769 г. он получил чин генерал‑майора.

М.М. Иванов. Князь Потемкин во главе кавалергардского отряда

В кампанию 1770 г. Григорий Александрович вступил командиром бригады (см. очерк о П.А. Румянцеве). Главнокомандующий граф Румянцев давал ему возможность проявить себя в деле. Уже в январе при Фокшанах бригада Потемкина совместно с отрядом генерал‑майора И.М. Подгоричани разгромила 10‑тысячный корпус Сулейман‑паши. Потемкин проявил себя надежным командиром и в летних сражениях, проведенных Румянцевым: умело преследовал неприятеля, обращенного в бегство 17 июня близ Рябой Могилы, участвовал в битвах при Ларге 7 июля и Кагуле 21 июля. В последней из них отличился особенно, отразив удар крымского хана с тыла. Наградой ему стал орден Св. Георгия 3‑й степени. Кампанию Потемкин завершил деятельным участием во взятии Измаила войсками генерал‑поручика Н.В. Репнина.

Высоко отзываясь о боевых качествах подчиненного, Румянцев писал Екатерине в сентябре 1770 г.: «Ваше величество видеть соизволили, сколько участвовал в действиях своими ревностными подвигами генерал‑майор Потемкин. Не зная, что есть быть побуждаемому на дело, он сам искал от доброй своей воли везде употребиться» [115].

Со своей стороны императрица внимательно следила за ростом бывшего вахмистра‑конногвардейца. При встрече с ним во время его отпуска в конце 1770 г. Екатерина позволила генералу писать ей напрямую, без посредников.

Пир у князя Потемкина в Тавричексом дворце. Гравюра на стали по рисунку А. Шарлеманя.

В кампании 1771 г. Потемкин командовал корпусом на берегах Дуная, действовал успешно, был произведен в генерал‑поручики. С возобновлением военных действий в 1773 г. он участвовал в разгроме Осман‑паши под Силистрией и овладении турецким лагерем. Оставшись без награды, Григорий Александрович заподозрил козни недоброжелателей, о чем и написал Екатерине напрямую. Нет, он не выпрашивал награду, но, винясь в опасении, что императрица отказала ему в благоволении, просил рассеять его – опасение – пожалованием его в генерал‑адъютанты. «Сие не будет никому в обиду, – писал он, – а я приму за верх моего счастья, тем паче, что, находясь под особливым покровительством вашего императорского величества, удостоюсь принимать премудрые ваши повеления и, вникая в оные, сделаюсь вяще (т. е. – более. – Ю.Р.) способным к службе вашего императорского величества и Отечества». В ответ он получил собственноручный рескрипт императрицы: «Господин генерал‑поручик!.. Я просьбу вашу нашла столь умеренною в рассуждении заслуг ваших, мне и Отечеству учиненных, что я приказала изготовить указ о пожаловании вас генерал‑адъютантом. Признаюсь, что и сие мне весьма приятно, что доверенность ваша ко мне была такова, что вы просьбу вашу адресовали прямо письмом ко мне, а не искали побочными дорогами. В прочем пребываю к вам доброжелательная Екатерина». Доверительный тон письма показывал, что Потемкин уже занимал в мыслях государыни свое особое место.

Как следствие, в конце 1773 г. генерал был вызван в Петербург. Дальнейшие события показали, что Екатерина пошла на сближение с Потемкиным не только из‑за чисто женской страсти. В этом человеке она искала, конечно, и чувственные наслаждения, но, прежде всего, те достоинства, которыми не обладал ни один из ее прежних фаворитов, а именно – качества государственного деятеля, державника. Трон окружали многие люди, в том числе и бесконечно преданные Екатерине, например, Орловы, но бремя ответственности за империю лежало в основном на ней одной, и было оно слишком тяжело для женских плеч. Государыня искала того, кто мог бы это бремя разделить с ней на равных. Видит Бог, она не ошиблась в выборе.

На следующие полтора десятка лет Григорий Александрович стал фактическим соправителем Екатерины, послы иностранных государств доносили своим монархам о нем, как о самом влиятельном лице в России. Имеются достоверные сведения о тайном браке, заключенном Екатериной Великой с Потемкиным. Характерно, что и после случившейся между ними в 1776 г. размолвки положение светлейшего князя при дворе не изменилось. Доверие к нему со стороны императрицы было настолько сильным, что она считала возможным писать ему даже о своих отношениях с новыми фаворитами. Это лишний раз доказывает, что Потемкин с самого начала был для Екатерины сердечным другом, но не в меньшей, если не в большей степени единомышленником и ближайшим сподвижником.

Как и следовало ожидать, на Григория Александровича пролился поток чинов, титулов и наград. Он был произведен в генерал‑аншефы, стал подполковником лейб‑гвардии Преображенского полка, получил назначение членом Государственного совета и вице‑президентом Военной коллегии, удостоился орденов Св. Александра Невского и Св. Андрея Первозванного.

В 1775 г. в связи с завершением войны с Турцией он получил орден Св. Георгия 2‑й степени, а после заключения Кючук‑Кайнарджийского мирного договора «за споспешествование оному добрыми советами» императрица возвела своего фаворита в графское достоинство Российской империи, наградила «за храбрые и неутомимые труды» шпагой, осыпанной алмазами, «и в знак монаршего за то благоволения» своим портретом для ношения на мундире.

Думается, заслуги Григория Александровича не умаляет то, что, по мнению историков дипломатии, решающую роль в закладывании прочного фундамента Кючук‑Кайнарджийского мира сыграл все же не он, а гораздо менее известный дипломат А.М. Обресков.

В 1776 г. Потемкин был удостоен австрийским императором Иосифом II титула светлейшего князя. Как ни удивительно, но Екатерина II позднее не подтвердила российским титулом княжеское достоинство Священной Римской империи ни у одного из своих фаворитов, бывших графами Российской империи (помимо Потемкина, это – Г.Г. Орлов и П.А. Зубов).

Однако «любимец счастья», каковым его называли завистники, не был коллекционером титулов и орденов, хотя и никогда от них не отказывался. Свое все крепнувшее положение при дворе он использовал в первую очередь в интересах страны и престола. До конца своих дней Потемкин результативно занимался государственной деятельностью таких масштабов, которые были не по плечу ни одному из его современников.

В 1774 г. он фактически возглавил Военную коллегию, став вице‑президентом с правом председательствования, хотя формально кресло президента до 1777 г. занимал фельдмаршал З.Г. Чернышев. В 1784 г. Потемкин устранил приставку «вице», получив пост президента коллегии с одновременным производством в чин генерал‑фельдмаршала. Тем самым он стал полновластным хозяином в армии.

«Влияние его на армию было благотворным. Здесь Потемкин явился продолжателем дела Румянцева, в школе которого многому научился, – считал А.А. Керсновский, но оговаривался: – Это был блестящий организатор, большой гуманист, но не военный в душе. Полководческих дарований ему не было дано» [116].

Последнее утверждение, откровенно говоря, выглядит спорным. Забегая несколько вперед, напомним, что именно под руководством Потемкина была блестяще проведена победоносная война с Турцией 1787–1791 гг. Сражения выигрывали А.В. Суворов и Ф.Ф. Ушаков, а также другие генералы и адмиралы – Дерфельден, Гудович, Нассау‑Зиген, Каменский, Кутузов, Репнин, Рибас. Однако замысел кампаний разрабатывался Потемкиным, группировка сил и направление ударов определялись им же, он и командовал операциями армии и флота от Кубани до Дуная.

Как представляется, ближе к истине был дореволюционный военный историк Д.Ф. Масловский, который писал: «Вторая турецкая война, конечно, должна быть названа “потемкинскою”». «Потемкин, – подчеркивал он, – имел вполне самостоятельный и верный взгляд на сущность самых сложных действий войск на полях сражений… Потемкин в эту войну является первым главнокомандующим нескольких армий, оперировавших на нескольких театрах» [117].

А вот с мнением А.А. Керсновского о благотворном влиянии военачальника на армию не согласиться нельзя. Все его действия подчинялись одной цели – учить войска тому, что необходимо в бою и сражении, а не на плацу. Тем самым изгонялись последние элементы преклонения перед пруссачеством, перед внешними деталями (исполнение ружейных приемов, парадный шаг, косы, букли) в ущерб существу дела. В конце концов, это и повышало боеспособность войск, и облегчало службу солдат.

В пехоте Потемкин ввел единую штатную структуру частей. Егеря были сведены в отдельные батальоны, в армии увеличено число гренадеров, сформированы мушкетерские полки. Эти нововведения отражали принципы, положенные П.А. Румянцевым в основу организации пехоты как рода войск, в обучение ее способности к самостоятельным операциям, умению совершать длительные переходы, быстро и скрытно передвигаться, вести меткий одиночный огонь.

От новой организации и тактики действий внимание Григория Александровича логично переключалось на форму одежды. Узкие мундиры и сапоги, напудренные прически, может быть, хорошо смотрелись на плацпарадах, но не в походах, не на поле брани. Избавленные от кос и муки прически, удобная и просторная форма одежды, введенная при Потемкине, не только облегчили быт армии, но и положительно отразились на выучке и здоровье солдат.

Неизвестный художник. Копия с акварели М.М. Иванова «Лагерь Г.А. Потемкина под Очаковым»

Со временем все больше времени, интеллектуальных и физических сил у Григория Александровича стала отнимать административная деятельность. В 1776 г. он получил назначение генерал‑губернатором Новороссийской, Азовской и Астраханской губерний с властью царского наместника. Только человек с таким государственническим чутьем, с таким державным размахом мог поставить точку в мучительном «крымском вопросе». На протяжении скольких веков русским землям угрожала из Крыма смертельная опасность, скольких наших соотечественников уводили в плен и пополняли ими невольничьи рынки Востока! Крымский хан, оставаясь вассалом Турции, не позволял России выйти в Черное море, что наносило огромный ущерб экономическому развитию страны, ее связям с внешним миром. О настоятельной необходимости решения проблемы путем присоединения Крыма к России Потемкин так писал императрице в 1782 г.: «Крым положением своим разрывает наши границы… Поверьте, что вы сим приобретением бессмертную славу получите, и таку, какой ни один государь в России еще не имел. Сия слава положит дорогу … в Черное море.., будет запирать ход туркам и кормить их или морить с голоду».

Григорий Александрович избрал благоприятный момент для присоединения полуострова, когда Турция не могла воспрепятствовать его планам, и торопил Екатерину. Его доводы возымели действие, и 2 февраля 1784 г. последовал именной указ Сенату об учреждении Таврической области: «…Полуостров Крым с землею, лежащею между Перекопа и границ Екатеринославского наместничества, и остров Таман, учреждая областью под именем Таврической… препоручаем оную в управление нашему генералу, Екатеринославскому и Таврическому генерал‑губернатору князю Потемкину, которого подвигом и самое наше о всех сих землях предположение исполнено…» [118].

Как только присоединение новых земель стало фактом, Потемкин со свойственной ему настойчивостью принялся за хозяйственное освоение полуострова и Северного Причерноморья. Под его руководством были заложены города Херсон, Николаев, Севастополь, Екатеринослав, создавались корабельные верфи, позволившие в кратчайший срок создать Черноморский флот, приглашались и расселялись колонисты, разводились сады и виноградники.

Через три года, в 1787 г., Потемкин пригласил Екатерину произвести осмотр ее южных владений. Российская самодержица не без умысла предложила сопровождать ее польского короля Станислава‑Августа, австрийского императора Иосифа II, австрийского, французского и английского послов. В Кременчуге высокие гости стали свидетелями больших маневров, увидев которые французский посланник Сегюр не смог сдержать восторга: «Я редко видывал такое прекрасное и блестящее войско». В Херсоне гости присутствовали на церемонии спуска на воду нескольких кораблей. Но еще больший восторг вызвал вид быстро растущего Севастополя и демонстрация сил флота с выходом в море. Екатерина Алексеевна проехала также по берегу Крыма, пересекла все Северное Причерноморье и везде стала свидетелем громадных перемен в хозяйственном освоении земель, лишь недавно оказавшихся под ее скипетром. Таковы были те самые пресловутые «потемкинские деревни», слухи о которых злонамеренно распространяли по всей Европе недоброжелатели и враги князя.

Возвратившись в столицу, Екатерина повелела Правительствующему Сенату изготовить похвальную грамоту с перечислением дел и подвигов князя Потемкина и зафиксировать в ней прибавление к его фамилии почетной приставки – Таврический.

В 1787 г. Турция, поддерживаемая Англией и Францией, потребовала отмены Кючук‑Кайнарджийского мирного договора и возвращения ей Крыма и Кавказа. С целью давления на Петербург российский посланник Я.И. Булгаков был даже заключен в Семибашенный замок Стамбула. Получив отказ, Порта объявила об открытии боевых действий против России, выставив 200‑тысячную армию.

В ответ Россия развернула две армии: Екатеринославскую армию (82 тысячи) под командованием Г.А. Потемкина и Украинскую (37 тысяч) во главе с П.А. Румянцевым. Армии Потемкина предписывалось «осадить Очаков и, овладев оным, распространив твердую ногу в земле между Буга и Днестра».

Войска светлейшего князя подошли к Очакову в конце июня 1788 г. и осадили его. Лишь 6 декабря был предпринят успешный штурм. Крепость выдержала, таким образом, пятимесячную осаду, что говорит о прочности ее обороны. Командующий лично составил диспозицию, которая предписывала «атаковать живо и не замыкаться перестрелкою, идти на штыках». Начальники должны были «наблюдать порядок, предупреждать замешательство и не допускать кидаться на добычу, а поступать с храбростью, свойственной русскому воинству».

Штурм Очакова 6 декабря 1788 г. Гравюра А. Берга по оригиналу Ф. Казановы. 1792

Крепость была взята штурмом. Фельдмаршал удостоился высшей воинской награды – ордена Св. Георгия 1‑й степени и 100 тысяч рублей. Императрица лично вручила их Потемкину по прибытии последнего в Петербург, а с ними и фельдмаршальский жезл, украшенный бриллиантами и обвитый богатым лавровым венком. В кампанию 1789 г. обе русские армии были сведены в одну и отданы под командование Григорию Александровичу. Он осадил Бендеры и в ноябре принудил крепость к сдаче. Как и в конце прошлой кампании, полководец уехал в Петербург, опасаясь падения своего влияния при дворе. Несмотря на то, что кампания 1790 г. была открыта лишь в конце октября, она завершилась блестящим успехом – взятием суворовскими войсками Измаила (см. очерк о А.В. Суворове). Потемкин лично благословил своего подчиненного на этот штурм, отлично сознавая, что никто другой не сможет выполнить этой задачи: «Моя надежда на Бога и на вашу храбрость. Поспеши, мой милостивый друг!.. Огляди все и распоряди, и, помоляся Богу, предпринимайте…»

Убежденные, что Александр Васильевич не был заметно награжден за эту грандиозную победу (хотя чин подполковника лейб‑гвардии Преображенского полка – разве малая награда?), историки почти на протяжении двух веков объясняли это дурными качествами в натуре Потемкина, его ревностью к успехам подчиненного. Автор должен признаться, что и он находился в плену этой версии: довлел авторитет таких признанных биографов Суворова, как А.Ф. Петрушевский, Н.А. Полевой, О.Н. Михайлов… Тяжелый, но благородный труд развеять вымыслы об отношениях двух выдающихся людей екатерининской эпохи взял на себя современный историк В.С. Лопатин, и, считаем, преуспел в этом. Приведя огромное количество документальных свидетельств, он доказал, что именно при твердой поддержке Потемкина Суворов смог раскрыть свой талант, невзирая на сопротивление и интриги подлинных недругов полководца.

В феврале Григорий Александрович вновь выехал в Петербург: на западе обозначилась опасность войны с Пруссией, готовой выступить на стороне Османской Порты, и Англией. А внутри страны оживилась пятая колонна – пруссофилы, сгруппировавшиеся вокруг наследника престола. Неслыханное дело: в разгар войны с Турцией Павел Петрович тайно переписывался с прусским королем – врагом своей Родины, используя в том числе и масонские каналы (см. очерк о Н.В. Репнине). Партия наследника готовилась воспользоваться тяжелым положением воюющей России и заменить Екатерину на Павла. Но ее члены понимали, что, не разделавшись с главным противником – главой русской партии Потемкиным, поставленной цели они не достигнут. Своим орудием они избрали нового фаворита П.А. Зубова.

Вступившая в зрелый возраст императрица находилась под сильным влиянием юного «Платоши», но это, к счастью, не помешало ей разгадать маневры пруссофилов. Обостренный инстинкт власти подсказал ей: отставив Потемкина, она сама себя лишит самой надежной поддержки. Григорий Александрович сохранил свои позиции при дворе, но, зная о кознях своих врагов, был вынужден постоянно курсировать между театром войны и столицей.

Весной 1791 г. в Петербурге он напряженно работал над планами защиты западных границ и балтийского побережья, где Англия, готовившаяся разорвать отношения с Россией, планировала высадить десант. Убывая в столицу, он, вероятно, под давлением стоявших за Зубовым пруссофилов, оставил армию не на А.В. Суворова, а на Н.В. Репнина.

В начале мая, когда стало ясно, что ни Пруссия, ни Англия на войну с Россией не решатся, Екатерина повелела Потемкину нанести чувствительные удары по туркам, чтобы как можно скорее закончить войну. Получивший ордер на активные действия Репнин 28 июня нанес туркам сокрушительное поражение при Мачине.

Date: 2015-09-19; view: 402; Нарушение авторских прав