Глава девятнадцатая. Нахичевань

Хорошей погодой в середине осени ростовчан не удивить, но эта суббота, пятое октября две тысячи тринадцатого года, выдалась такой теплой, что даже заядлым домоседам захотелось вдруг на воздух. По набережной гоняли ребята на роликах и велосипедах, на аллеях парков толстые голуби дрались за семечки, свадьбы фотографировались возле Вечного огня и у Тачанки, а над Доном расплывался золотисто‑сиреневый закат. Пищали ласточки. Воздух пах яблоками и дымом. На город опускался вечер – в перламутровых облаках, тихий и теплый. И только редкие кленовые ладошки, слетающие под ноги прохожим, напоминали о том, что на дворе уже не лето.

Двое молодых людей в ярких куртках с нашивками‑отражателями не вписывались в субботнюю идиллию. Они быстро шли через Театральную площадь – первый широко шагал, размахивая руками, и улыбался до ушей, а второй еле поспевал следом, делая пометки в планшете.

– Слышь, Шорох, куда рванул? Давай помедленнее, а? Я еще не все точки успел внести! Тебе хорошо, ты организатор, а обо мне подумал? В гробу я видал этот усложненный маршрут, я как белый человек хотел записаться на долгую, спокойную игру, за открывающих. Раз в неделю выезжать на место ритуала, в балахоне и с мечом, и никаких проблем...

– Не ной!

– А на Парамонах щас ништяк – свечи, заклинания и все такое. Чего мы к Ангурянам премся‑то? Ужасно соскучился, давно не виделись, с сегодняшнего утра?.. А я еще и без очков... Буду рисоваться перед Каринкой, как крот слепошарый! Ну что за фигня?

– Не паникуй!

– Кто паникует? Может, я забочусь о своем имидже. Модный стиль – мое второе имя. А ты – отмороженный. Макар! Ну нафиг тогда было меня с собой брать? Сам бы мастерил игру, а меня не впутывал!

– Цыба!

Макар посмотрел на брата сине‑зеленым взглядом из‑под густой челки, сбавил шаг и громко засмеялся.

Выпорхнули из заросшего палисадничка две девчонки – лет одиннадцати, не больше. Увидев ребят, тоже прыснули, переглянулись и стреканули обратно в калитку. Цыба не выдержал, тоже улыбнулся и поплелся следом за другом. Спорить с Шороховыми – занятие бесполезное. Тем более с Макаром.

* * *

Макар Шорохов. Во всех смыслах странный человек. Ему восемнадцать. Хотя выглядит он чуть старше – это из‑за роста.

Говорят, Макару Шорохову феноменально везет. Да и вообще он – псих!

Кто, как не псих, вместо того чтобы ехать учиться в Европу, останется в родном пыльном Ростове и поступит на прикладную геодезию в строительный университет? Кто, как не псих, в восемнадцать лет будет тратить вечера не на клубы и девочек, а на мудреную городскую игру «Night», чтобы через полгода стать одним из ее организаторов? Да еще и заразит этим увлечением своего толстого занудного друга? Кто, как не псих, станет таскаться по всем развалинам и курганам области, а летом вместо того, чтобы лететь с родителями на Бали, поедет в археологический лагерь под Танаис? Палатка – вместо бунгало в пятизвездочном отеле?!

А еще говорят, Макар – самый красивый на Ростове парень. Кто говорит? Да все говорят. И девчонки из его группы, и с параллельного потока, и девчонки из других универов. И те, кто знает Макара с детского сада, и те, кто с ним не знаком, но регулярно заглядывает на его страничку «ВКонтакте»... Только говорят шепотом. Чтобы Карина Ангурян не услышала. Потому что подружка у него – ухх, огонь! Не попадись под руку.

Они вместе катаются по городу и вместе торчат в Публичке, а желтый «Рэнглер» ждет на библиотечной почти всегда пустой стоянке. А еще не так давно они объявили новый конкурс на городском сайте: молодежные инженерные проекты по обустройству хитрых лабиринтов. Ну, типа как в форте Байярд. Кто победит – тому пол‑ляма. Нормально, да? Странный все‑таки он – этот Макар Шорохов.

* * *

– Шорох, ты меня вообще слушаешь, нет? – Цыба подергал друга за куртку. – Але‑вале, прием?!

Темнело быстро, как и бывает на югах. Ночь быстро проглотила закат и выпила звуки вечерней городской суеты. Почти затихли машины – по крайней мере, вдали от главных улиц, – все вокруг стало блеклым, как карандашный набросок. По Дону медленно ползли длинные баржи, лениво переругиваясь басовитыми гудками. Вытянулись, почернели тени, и октябрьский Ростов, днем разноцветный и улыбчивый, вдруг посерьезнел и накинул серый облачный капюшон.

– Слушаю‑слушаю, – отозвался Макар. – Ты не расстраивайся, я сегодня к вечеру закончу с этим игровым маршрутом, рапорт доделать надо, и с завтрашнего дня затусим. Буду тебя катать, куда захочешь. Идет?

– А что это за мужик‑то, которому ты документы по маршруту показать и отчитаться должен? Он что, типа, главный‑преглавный, московский хрен залетный?

– Главный куратор, ага. Первый выдумал эту движуху с квестами. Глобально если – типа тестирование городской среды или что‑то вроде. – Макар улыбнулся. – Только он не московский.

– Ого! Никак, из Урюпинска тогда? Или Бобруйска?

– Да ну тебя в пень! Из Италии он.

– Ита‑а‑алии, – протянул Цыба уважительно. – И что вы с ним, по‑итальянски тереть будете? Он тебе десять слов, а ты в ответ – «нихт андерстэнд»?

Макар фыркнул, махнул рукой и свернул на Девятую линию.

Дом Ангурянов светил квадратиками окон, будто игрушечная избушка из новогоднего шара со снежной метелью. Висящий под козырьком крыльца фонарь раскачивался, радужное пятно света металось по старым ступеням, и казалось, дом – не дом вовсе, но спящий дракон, сказочный зверь, что вот‑вот захрустит хребтом, сойдет с фундамента и расправит крылья.

Их ждали. С хрипом отворилась входная дверь. Изнутри пахнуло сладким, ванилью или клубничными пенками. Домашний теплый запах, совершенно безопасный. Цыба шмыгнул носом и заулыбался.

– Приветствую, молодые люди. Заходите, – на пороге стоял дед Карины, Торос, бородатый и седой.

– Здравствуйте! – кивнул Макар. – Мы на секунду, с Кариной перемолвиться надо. Позовете ее?

– Позову, – дед уже отвернулся, когда Цыба, со всей свойственной ему деликатностью, выпалил:

– А здорово, что вы тогда меня за шиворот от Бобра оттащили! Ну, то есть от Роберта. А то бы мы наваляли друг другу!

– Хорошо, Игорь. – Торос, не оборачиваясь, улыбнулся, и от уголков глаз побежали морщинки – будто лучи солнца. – Ты не представляешь, как хорошо.

Чуть не сбив дедушку в дверном проеме, из дома выбежала Карина и прыгнула Макару на шею.

– Фу‑ты, ну‑ты, сопли в сахаре, – пробормотал Цыба и вежливо отвернулся.

Эпилог

Пожилой мужчина в клетчатой ковбойке и светлых джинсах шел по Соборному от Большой Садовой. Он двигался танцующим шагом, словно не было того груза лет, что побелил волосы в его бороде и вырезал морщины на лице.

Пройдя два квартала, мужчина остановился и достал из кармана лист бумаги. Сверился с планом, удовлетворенно кивнул и повернул направо – к черной двери, напротив которой на тротуаре, примотанный цепочкой к дереву, раскорячился рекламный стендик – интернет‑кафе «Лабиринт».

Мужчина медленно спустился по лестнице, будто отсчитывая и продумывая до мелочей каждый шаг, провел ладонью по гладким истершимся перилам. Посмотрел на шахматную черно‑белую клетку на полу, усмехнулся своим мыслям и толкнул еще одну дверь.

– Здравствуйте! – Из‑за полукруглого столика, заваленного кучей распечаток и фотографий, сонно улыбался худой админ в черном свитере с высоким горлом. – Меня зовут Сергей, чем могу помочь?

Мужчина молча улыбнулся и протянул визитку с логотипом городской игры «Night».

– На игру записываться пришли? Тогда вам по коридору, потом через большой зал – Тень, по‑моему, сидит за столиком в углу. Если не найдете, у бармена спросите, о’кей?

Мужчина благодарно кивнул.

Девушка с черно‑красными дредами за угловым столиком сосредоточенно ела горячий бутерброд, но, увидев гостя, выплюнула на тарелку непрожеванный кусок, закашлялась и замахала растопыренными пальцами: мол, сейчас, уже освободилась!

– Здравствуйте, мэтр Барбаро! – Она сдернула с диванчика рюкзак. – Садитесь, пожалуйста. Извините, я вас не ждала.

– Почему не ждали, донья мастер?

– Я же передала все дела Макару Шорохову. Насколько я понимаю, сегодня он должен встречаться с вами и рапортовать о том, как продвигается игра.

– Игра... – венецианец будто смаковал это слово. – Игра – это всегда неожиданно, как мой приход к вам.

– Мне приятно ваше внимание. Надеюсь, вам тоже нравилось то, что я придумывала. Все эти истории про двери в иные миры, призраки и аномалии, демоны и предсказания. Тайные места. Заброшенные дома. Все это здорово отвлекает молодежь от того, чтобы лезть в лабиринт и совать нос в ваши настоящие тайны – так, мэтр Барбаро?

– Так, донья мастер, – мэтр Барбаро повертел в руках карточку с логотипом игры. – Ночь и день. Luci ed ombre ^[2]. Вы любите шахматы?

– Только не когда я в роли фигуры на доске.

– Синьор Макар такой же. Поэтому я думаю, из него получится хороший мастер Игры‑над‑Лабиринтом.

* * *

– Я буду рад, если наш совместный проект окажется успешным. – Сергей Александрович говорил ровным, уверенным голосом. Только зажатая в пальцах сигарета чуть подрагивала. В глубине души Шорохов до последнего сомневался, не розыгрыш ли это. – Сколько денег нужно для начальных инвестиций?

– Полмиллиарда должно хватить. – Юрий Торосович откинулся на спинку кресла. – Я говорил с несколькими потенциальными инвесторами, они пока не готовы вкладываться, но если дело пойдет хорошо – я более чем уверен, подтянутся. И город не сможет остаться в стороне. Монорельс в случае Ростова – такая альтернатива другим видам транспорта, что в случае успеха принесет огромную выгоду.

Он замялся, будто подбирая нужные слова.

– Знаете, если бы еще год назад мне кто‑то сказал, что мы с вами начнем переговоры, я бы рассмеялся ему в лицо.

– Аналогично. – Сергей Александрович сложил руки на груди. Потом тряхнул головой и протянул ладонь через стол. – Ну, чтобы все получилось!

Юрий крепко пожал руку.

– Эдакую махину мы с вами затеяли. Не надорвемся?

– Уверен, что нет. Но если что – дети подхватят.

Юрий Ангурян чуть скривился – он все еще не мог простить Карине самовольства и этой странной, неправильной любви к Макару. Они спорили – правда, уже реже, чем в прошлом году, не больше раза в неделю. Дед Торос в этих спорах был всегда на стороне внучки, ворчал что‑то про выгоду и здравый смысл, да и Юрий, положа руку на сердце, признавал, что вести дела с «Империей» Шороховых – для их бизнеса новый уровень.

– Дети подхватят, – кивнул он и первый раз в жизни улыбнулся давнему заклятому врагу.

* * *

Эхо шагов металось по тоннелю, отражалось от стен, дробилось на отдельные шелесты и шорохи, собиралось обратно. Шли двое: человек – легкой, ровной и уверенной походкой, а с ним – кто‑то на мягких лапах с когтями, те скрипели и цокали по камням.

Возле известковой стены, подняв над головой фонарь, их ждал мужчина с холодной улыбкой, хищным крючковатым носом над тонкими губами и седой, изящно подкрученной бородкой. Одет он был в удобный костюм из мягкой серой ткани с плотными вставками на локтях и коленях.

Звук шагов приблизился. Первым в круг света выбежало чудовище, хихикнуло и, покрутившись вокруг своей оси, улеглось возле ног мужчины. За ним подошла коротко стриженная девушка с бледной кожей и огромными черными глазами, в которых тут же заплясал желто‑сливочный свет фонаря.

– Дон Барбаро...

– Донья смотритель.

– Добро пожаловать, мэтр! – Голос девушки звучал официально и серьезно, но в уголках ее рта притаилась смешинка. Она развела руками в стороны и чуть поклонилась. – Лабиринт‑на‑Дону в полном порядке, мэтр Барбаро. Демон цел. Предмет у посвященного. За год было две попытки проникновения, обе пресечены. Жертв – ни одной.

– Я слышал, что вы приготовили мне сюрприз. Надеюсь, он приятный?

– Да, – девушка наконец позволила себе улыбнуться. – Я придумала, как обновить ловушки. Вот план, – она протянула листок бумаги. – Здесь все указано. Тоннели станут безопасными и совсем непроходимыми, чтобы жертв больше не было никогда. Пахака мы прокормим...

– Благородно, – мэтр Барбаро усмехнулся. И не поймешь – то ли одобрительно, то ли потешаясь над излишней добротой.

– А из Кобяково сделаем музей. Отец уже договорился с Министерством культуры, пообещал им инвестиции и пожертвования. И они согласились. Так что уже через год...

– Глупо не согласиться. Я тоже в пятнадцатом веке получал удовольствие, когда начинал устраивать лабиринт. – Он приблизил к ее лицу фонарь. Прищурился оценивающе. Вздохнул.

– До свидания, мэтр Барбаро.

– До скорого...

И воздушный поцелуй на прощание.

Пахак, уложив голову на лапу, поглядел вслед удаляющейся спине хозяина и весомо промолвил:

– Хихи!