Глава тринадцатая. Целый день я была к себе снисходительна

Целый день я была к себе снисходительна. Спала на кровати рядом с тем волком, который со мной дежурил. Когда меня начинали мучить кошмары, кто‑нибудь всегда оказывался около меня. Сэмюэль, Уоррен, Хани или подруга Даррила Ауриэль. Сэмюэль притащил в мою комнату кресло из кухни и часами играл на гитаре.

На следующее утро я проснулась и поняла: надо что‑то делать, иначе эта жалость и боль сведут меня с ума. Если я позволю им обращаться со мной, как со сломанной, разве я смогу убедить себя, что я не сломана?

Пятница. Я должна быть на работе… Я оцепенела при мысли о возвращении в мастерскую и усиленно задышала, предотвращая приступ паники.

Значит, на работу я не пойду. По крайней мере сегодня.

Что же делать?

Я посмотрела на волков, которые угрожали сломать своей тяжестью мою двуспальную кровать, и подумала, кто в моем распоряжении. Даррил не пойдет: без согласия Адама он и ухом не дернет, а Ауриэль не пойдет против своей пары. Она открыла глаза и посмотрела на меня. Как и я, они оба должны быть на работе: Ауриэль в средней школе, а Даррил в кабинете высокооплачиваемого работника, предназначенном для размышлений. Они не подойдут для главного замысла, но это неважно. Сегодня рекогносцировка.

Пошел со мной Уоррен. Он принял облик человека, чтобы «погулять с койотом», а Даррил и Ауриэль остались караулить Джесси.

– И далеко мы собрались? – спросил Уоррен.

Я споткнулась, упала на бок, с трудом встала и продолжала идти по обочине шоссе.

– Если дела пойдут плохо, позвоню Кайлу и попрошу приехать за нами, – сухо сказал Уоррен.

Я улыбнулась ему по‑собачьи и свернула с шоссе на проселок. Дом Саммерса представлял собой аккуратный двухэтажный особняк, построенный лет десять назад на участке в два акра. Там была собака, которая, взглянув на меня, молча бросилась ко мне – и сразу затормозила, как только Уоррен зарычал, а может, просто почуяла в нем вервольфа.

Я опустила нос к земле и стала искать след, который надеялась здесь найти. Сейчас лето, и река всего в полумиле. Большинство уважающих себя мальчишек должны… да, вот он.

Я думала застать Джейкоба Саммерса дома, но трудно было бы объяснить, почему я должна поговорить с ним наедине. Я даже точно не знала, что собираюсь ему сказать – или буду ли с ним разговаривать вообще.

Дорога шла к реке и кончалась, сразу как пересекала канал. Идя по следу, я нашла любимое место Джейкоба. На самом берегу реки камень внушительных размеров.

Я вскочила на него и посмотрела на реку, как это должен делать Джейкоб.

– Ты ведь не собираешься прыгнуть в воду, Мерси? – спросил Уоррен. – В бытность мою человеком я не очень хорошо плавал, и дела с тех пор не улучшились.

Я наградила его презрительным взглядом, потом вспомнила, что Тим велел мне из любви к нему утопиться.

– Рад это слышать, – сказал он и сел на камень рядом со мной.

Наклонившись, он подобрал путаницу лесок вместе с крючком, грузилом и несколькими пустыми жестяными банками. Зацепил банку за крючок. Неожиданно выпрямился и огляделся.

– Чувствуешь? – спросил он меня. – Температура упала на десять градусов. Нет ли поблизости твоего друга Файдела?

Я знала, почему стало холоднее. За мной стоял Остин Саммерс и трогал меня холодной, мертвой рукой. Когда я взглянула на него, он смотрел на реку, как я.

Уоррен прохаживался вдоль берега в поисках Файдела, не подозревая, что к нам присоединился кто‑то другой.

– Скажи моему брату. – Остин не отрывал взгляда от глубокой синей воды. – Не родителям: они не поймут. Они скорее поверят в самоубийство, чем в то, что я поддался действию волшебного напитка Тима. Они путают нас с сатанистами. – Он бледно улыбнулся и с ноткой презрения в голосе сказал: – Но брат должен знать, что я его не бросил, ладно? А ты права. Это хорошее место. Место для размышлений.

Я слегка оперлась на его руку.

– Ну ладно, – сказал он.

Мы сидели долго, пока он не исчез. Вскоре я перестала ощущать его запах, но чувствовала, как его пальцы касаются моей шерсти, когда спрыгнула с камня и побежала назад, домой. Уоррен шел за мной, держа в руках две смятые пивные банки.

– Значит, ты своего добилась? – спросил Уоррен. – Или просто хотела посмотреть на реку – что можно было сделать, не заходя так далеко.

Я помахала хвостом, но не дала себе труда ответить как‑нибудь иначе.

Следующий шаг потребовал от меня человеческого обличья. Превращение заняло двадцать минут. В запертой ванной. Глупо, конечно, но почему‑то в образе человека я чувствовала себя более уязвимой, чем в облике койота.

Уоррен постучал в дверь, сказал, что идет домой спать и что Сэмюэль дома.

– Хорошо, – сказала я.

Я слышала улыбку в его голосе.

– Все будет в порядке, девочка.

Он еще раз стукнул костяшками пальцев по двери и ушел.

Я смотрела на человеческое лицо в зеркале, надеясь, что он прав. Койоту жить гораздо проще.

– Рохля, – сказала я себе и встала под душ, не дожидаясь, пока вода согреется.

Под душем я стояла, пока вода снова не остыла, на что ушло немало времени. Одно из усовершенствований Сэмюэля заключалось в установке нового большого бака для горячей воды, хотя мой старый был совершенно исправен.

Выбралась из‑под душа вся в гусиной коже и причесалась, не глядя в зеркало. Я забыла прихватить одежду, поэтому завернулась в большое полотенце. Но спальня была пуста, и я спокойно оделась.

Надев свитер с изображением двухмачтового корабля «Леди Вашингтон» на груди и черные джинсы, я пошла на кухню, посмотреть в газетах, когда похороны Остина Саммерса – если они еще не состоялись. Я решила, что после похорон Джейкоб Саммерс обязательно пойдет на реку.

Я нашла в углу вчерашнюю газету и приготовила себе чашку какао: вода в чайнике была горячая. Какао растворимое, но варить настоящее мне не хотелось.

Взяв газету и чашку, я села рядом с Сэмюэлем. Развернула газету и принялась просматривать ее.

– Как ты, лучше? – спросил Сэмюэль.

Я вежливо ответила:

– Да, спасибо.

И вернулась к чтению, не обращая внимания на то, что он потянул прядь моих волос.

Я попала на первую полосу. Этого я не ожидала. Когда живешь с вервольфами и другими существами, о которых люди не должны знать, привыкаешь к фальсифицированным новостям. «МУЖЧИНА ПОГИБ В ЗАГАДОЧНОМ ПОЖАРЕ, ПОДЖИГАТЕЛЯ ИЩУТ» или «НАЙДЕНА ЖЕНЩИНА, ЗАБИТАЯ ДО СМЕРТИ». Такого рода заголовки.

«МЕСТНЫЙ МЕХАНИК УБИВАЕТ НАСИЛЬНИКА» кричал заголовок сразу над «СТУДЕНТ УТОНУЛ В КОЛУМБИИ». Вначале я прочла статью о себе. Закончив, отложила газету и задумчиво отпила какао, в котором зефир превратился в жвачку.

– Теперь, когда ты можешь говорить, расскажи, как ты, – сказал Сэмюэль.

Я посмотрела на него. Он казался собранным и уверенным в себе, но пахло от него совсем иначе.

– Думаю, что Тим Миланович мертв. Я убила его, а Адам разорвал его на такие мелкие клочки, что даже Елизавета Аркадьевна не сможет его оживить, если решит зарабатывать на изготовлении зомби. – Я сделала еще глоток, прожевала зефир и задумчиво добавила: – Я вот думаю, станет ли убийство насильников общепризнанной терапевтической практикой. На меня это подействовало.

– Правда?

– Клянусь. – Я встала, поставив чашку на стол. – Правда. Конечно, если все перестанут бегать вокруг меня с таким видом, словно умер их лучший друг и это их вина.

Он улыбнулся – едва заметно и только губами.

– Учту. Никаких жертв в этом доме?

– Совершенно верно.

Я снова взяла газету.

Она за четверг. Сегодня пятница. Тед собирался в пятницу лететь домой, если его отец еще будет в опасности.

– Кто‑нибудь позвонил Теду? – спросила я.

Он кивнул.

– Ты просила нас это сделать. Адам позвонил ему, когда вернулся из участка. Но, очевидно, дядюшка Майк связался с ним раньше.

Я не помнила, что просила позвонить. События среды отчасти путались, но мне не нравится, когда я не помню, что делала. От этого я чувствую себя беспомощной. Поэтому я поменяла тему.

– Значит, в убийстве О'Доннелла обвинят Тима Милановича?

– Завтра, – Сказал Сэмюэль. – Полиция и малый народ хотят увязать свободные концы и точно знать, что все примут эту версию. Поскольку Миланович мертв, суда не будет. Предметы, найденные в его доме, свяжут с О'Доннеллом и грабежами в резервации. Официально будет заявлено, что О'Доннелл и Миланович действовали сообща, но Миланович пожадничал и убил О'Доннелла. Зи связал О'Доннелла с грабежами, отправился к нему поговорить и застал уже мертвым. Его задержали для допроса, но освободили, как только были получены доказательства, что убийца не он. Относительно этих доказательств прямо ничего не будет сказано. Миланович решил опробовать одну из украденных вещей на тебе, но ты убила его в порядке самозащиты.

Он чуть улыбнулся.

– Тебе будет приятно узнать, что в газетах расскажут: украденные предметы были совсем не так могущественны, как думали воры, поэтому тебе и удалось убить Милановича.

– Слабые волшебные предметы пугают значительно меньше сильных, – согласилась я. – А Остин Саммерс?

– Они постараются не приплетать его к этому делу – но его связи с Милановичем и О'Доннеллом слишком очевидны, чтобы семья не усомнилась. Полиция мягко объяснит им, что существуют некоторые доказательства причастности Остина, но точно никто не знает – и не узнает, потому что он мертв.

– Есть новости от Адама?

– Нет, но звонил Бран. Полицейский, пославший краткую версию видеозаписи, наказан, а копия записи конфискована. Бран, по‑видимому, считает, что Адам и Чарльз произвели нужное впечатление. Адам вернется в понедельник.

Я не хотела думать, что будет, когда вернется Адам. Сегодня я собираюсь быть умницей и думать только о том, о чем хочу.

Я снова взяла газету и прочла статью об Остине.

– Похороны завтра утром. Думаю после них навестить брата Остина. Пойдешь со мной.

– Я завтра работаю… в прошлые выходные отдыхал. – Он вздохнул. – Могу ли я узнать, зачем ты собралась к брату Остина?

Я улыбнулась.

– Возьму с собой Бена.

Брови Сэмюэля поднялись.

– Бена? Адаму это не понравится.

Я отмахнулась.

– Адаму все равно, а Бен единственный, кому я могу доверять в этом случае. Уоррен может быть лавочкой, но кое‑какие вещи задевают его. А вот Бену понравится.

Власть холодного железа

– Тебе это нравится. Отлично, будь загадочна. Возможно, Бен никчемный парень, но он парень Адама. – Говорил он с досадой, но по языку тела я поняла, что он испытывает облегчение. Он согласен на такие условия игры, если я того хочу. Он даже начал верить мне. Я видела, как расслабились его мышцы, и чувствовала, что запах защитного гнева рассеивается.

Пора уходить, пока я все не испортила. К тому же надо помыться.

– Пожалуй, приму душ, – сказала я.

И лишь когда Сэмюэль напрягся, я вспомнила, что только что вышла из‑под душа. Вот и конец игры в нормальность.

В субботу я взяла Бена на прогулку. Он очень насторожился, когда я явилась в дом Адама и сказала, что сегодня он будет моим сопровождающим.

Ауриэль, назначенная на сегодня мне в охрану, попробовала вмешаться, но я слишком хорошо ее знала. Она неспособна щадить людей, причиняющих боль тем, кто для нее важен. Если она узнает, что Джейкоб Саммерс один из мальчишек, побивших Джесси, она снимет ему голову. Буквально.

Что касается меня, то я верю в месть – но верю и в раскаяние. Поэтому я сказала Ауриэли, что ей нельзя пойти, – и поскольку стая относилась ко мне так, словно я уже согласилась быть парой Адама, Ауриэль ничего не могла поделать.

По моей просьбе Бен переменился, и со мной рядом бежал вервольф.

Может, вы думаете, что я привлекла много внимания? Недавно я заметила, что большинство людей просто не замечают вервольфов, не видят их. Мне казалось, это потому, что люди не знали о волках – но теперь знают и все равно не видят. Вероятно, это какая‑то магия стаи позволяет волкам оставаться незаметными. Не невидимыми, конечно, а просто не замечаемыми.

На камне Джейкоба никого не было, и мы с Беном поискали место, откуда могли бы наблюдать, оставаясь невидимыми. Такое удобное место нашлось в кустах у канала, и мы приготовились ждать. Вернее, ждал Бен. А я просто уснула. В последнее время я сплю гораздо больше, чем обычно. Сэмюэль сказал, что это результат быстрого выздоровления, но я видела в его взгляде тревогу.

Да, у меня бывали моменты черной депрессии – но я обращалась с ними так же, как всегда с тем, что меня беспокоило. Мой холодильник полон печенья, в холодильнике Адама его тоже много. Мой холодильник блестит, и в ванной тоже все блестело бы, если бы за долгие годы пол не покрылся матовой пленкой.

Когда‑нибудь я обновлю ванную, если Сэмюэль меня не опередит. Зеленый цвет авокадо мне надоел. Когда я переселилась, ванная была выкрашена в горчично‑желтый. Кто потерпит такой цвет в туалете и ванной? Теперь в ней скучные белые раковина, душ и комод – но скучный белый все равно лучше желтого.

Бен под моей головой пошевелился и разбудил меня.

Я повернулась и посмотрела. Конечно, по дороге шел молодой человек, очень похожий на Остина. Он слегка хромал. Думаю, Джесси причинила ему некоторый ущерб. Удовлетворение, которое я испытала, свидетельствовало, что не такая уж я хорошая, как стараюсь показать.

Я оставалась на месте, пока он не добрался до камня и не сел на него. Тогда я встала и отряхнулась, чтобы выглядеть относительно нормальной.

– Жди здесь, пока я не позову, – сказала я Бену.

* * *

– Привет, Джейкоб, – сказала я, когда нас еще разделяло несколько шагов.

Прежде чем повернуться, он быстро потер лицо. А как только страх, что его увидят плачущим, миновал, сердито посмотрел на меня.

– Вы изнасилованная девушка. Та, что убила друга моего брата.

За промежуток между вдохом и выдохом я отказалась от дружеского подхода.

– Мерседес Томпсон. Жертва насилия, которая убила Тима Милановича. А ты Джейкоб Саммерс, который вместе с приятелем решил, что будет легко побить мою подругу Джесси.

Он побледнел, и я почуяла запах вины. Это хорошо.

– Она никому не сказала про вас, потому что знала, что ее отец убьет вас.

Я ждала, что учую страх, но к вине ничего не добавилось. Должно быть, он решил, что я выражаюсь фигурально.

– Но я пришла сюда не поэтому, – сказала я. – Точнее, это не единственная причина, по которой я пришла. Думаю, ты должен знать правду о том, как умер твой брат. Это в газеты не попадет.

И я рассказала, что сделал с его братом Тим и как он это сделал.

– Значит, эта волшебная штука заставила моего брата убить себя? Я думал, это игрушки.

– Даже игрушки в неосторожных руках могут быть опасны, – ответила я. – Но нет. Тим убил твоего брата, как убил О'Доннелла. Если бы у него не было кубка, он воспользовался бы пистолетом.

– Зачем ты мне это говоришь? Не боишься, что я расскажу людям, как опасны эти вещи?

Вопрос хороший, и ответ потребовал некоторого переплетения истины с ложью.

– Полиция знает подлинную историю. А газеты тебя всерьез не примут. Как ты узнал? Мне сказала Мерси Томпсон. А я скажу: нет, сэр, в жизни его не видела. История занимательная, но все произошло совсем не так. Твои родители… – Я вздохнула. – Думаю, твоим родителям лучше думать, что он покончил самоубийством.

По его лицу я видела, что в этом он согласен с братом. Не понимаю я некоторых людей. Если сталкиваешься со злом, его ни с чем не спутаешь: ни с вервольфами, ни с тинейджерами, одетыми в черное и с пирсингом на пирсинге, ни с магией волшебного народа, даже очень сильной.

– Истинная причина, почему я рассказала тебе об этом так мало, в людях, которые могут поверить, что ты из малого народа. И если они решат, что ты им мешаешь, с тобой темной ночью может произойти несчастный случай. Надо отдать этим людям должное: они этого не хотят. Не хотим ни мы, ни малый народ, ни ты. И будет лучше, если ты не станешь болтать.

– Так зачем ты мне все это рассказываешь?

Я посмотрела на него, потом на Остина, который стоял за ним. У Джейкоба мурашки пошли по коже, но он не обращал на это внимания.

– Потому что однажды, когда я была еще ребенком, кое‑кто близкий мне совершил самоубийство, – сказала я. – И я подумала, что тебе важно знать: твой брат не был эгоистом, он тебя не бросил. – Я посмотрела на реку. – И, если тебе это поможет, Тим не ушел от расплаты.

Его реакция подтвердила: тот, кто когда‑то нравился Джесси, небезнадежен.

– Тебе помогает осознание, что он мертв? – спросил он.

Ответ был ясен по моему лицу.

– Иногда. Почти всегда. А иногда совсем не помогает.

– Думаю… думаю, я тебе верю. Остину было ради чего жить – а у тебя нет причин лгать мне. – Он чихнул, потом вытер мокрый нос о плечо, стараясь не показать, что плачет. – Это помогает. Спасибо.

Я покачала головой.

– Не за что. Это только одна из причин, по которым я пришла. Ты должен знать, почему нельзя обижать Джесси. Бен! Выгляни ненадолго.

Я бросила палку, и Бен побежал за ней. Я была права. Он наслаждался. Пугать хулиганствующих подростков – как раз в его стиле.

Мы мягко обошлись с Джейкобом. Бен сыграл великолепно. Он был достаточно страшен, чтобы Джейкоб понял: у Джесси есть основания опасаться, что ее отец убьет всякого, кто ее обидит, но в то же время достаточно мягок, чтобы Джейкоб в конце концов попросил разрешения дотронуться до него.

Бен, как и Хани, прекрасен – и достаточно тщеславен, чтобы наслаждаться вниманием. А Джейкоб, решила я, вполне исправим – ему стало стыдно, что он обидел Джесси. Больше он так не сделает.

Я узнала имя его приятеля… и имя подружки приятеля, которая все это придумала. Мы навестили и их. Бен был по‑настоящему страшным пугалом – конечно, вервольфы вообще страшны. Не знаю, захочется ли мне когда‑нибудь познакомиться с этими двумя, но к Джесси они больше приставать не будут.

Иногда я нисколечки не хорошая. И Бен тоже.

В воскресенье я отправилась в церковь и старалась делать вид, что все смотрят на Уоррена и Кайла, которые пошли со мной. Но пастор Хулио остановил меня у выхода.

– С тобой все в порядке? – спрйсил он.

Он мне нравится, поэтому я не зарычала, не укусила его и вообще не сделала ничего из того, что хотелось сделать.

– Если еще кто‑нибудь спросит меня об этом, я упаду на пол и у меня изо рта пойдет пена, – ответила я.

Он улыбнулся.

– Позвони, если что‑нибудь понадобится. Я знаю пару хороших консультантов.

– Спасибо, обязательно.

Только в машине Кайл рассмеялся.

– Пена изо рта?

– Ты должен помнить, – сказала я. – Несколько месяцев назад мы смотрели «Изгоняющего дьявола»[54].

– Я тоже знаю одного‑двух неплохих консультантов, – сказал он. Ему хватило ума продолжить, не дав мне ответить: – Так что мы делаем сегодня?

– Что сегодня делаешь ты, не знаю, – ответила я. – А я попробую заставить своего «кролика» снова бегать.

В сарае, который служит мне гаражом, было на двадцать градусов холоднее, чем снаружи, на пропеченном солнцем воздухе. Я с минуту постояла в темноте, справляясь с паникой, вызванной запахами масла и смазки. Это был первый приступ паники за день, ровно в три раза меньше, чем накануне.

Уоррен ничего не сказал – ни когда у меня перехватило дыхание, ни когда дыхание восстановилось. Это одна из причин, почему я его люблю.

Как только пот на моей рубашке начал высыхать, я включила свет.

– Я не слишком оптимистично рассматриваю шансы «кролика», – сказала я Уоррену. – Когда мы с Гэбриэлем пригнали его домой, я кое‑что проверила. Похоже, Файдел превратил бензин в морскую воду, и она стоит в баке с четверга.

– Это плохо.

Уоррен знает о машинах примерно столько же, сколько я о коровах. То есть ничего не знает. Кайл чуть лучше, но, будь у него выбор, он проголосовал бы за дом с кондиционером и дешевое шоколадное печенье.

Я открыла капот и посмотрела на старый двигатель.

– Вероятно, дешевле отыскать на свалке другой, а этот разобрать на запчасти.

Проблема в том, что я должна слишком многим – кредиторов гораздо больше, чем денег. Я должна Адаму за ущерб, нанесенный его дому и машине. Он ничего не сказал, но я должна заплатить. А я со среды не работала.

Завтра понедельник.

– Хочешь попробовать позже?

Уоррен пристально посмотрел мне в лицо.

– Нет, все в порядке.

– У тебя вкус страха.

Это не был голос Уоррена.

Я так резко выдернула голову из‑под капота, что едва не сломала шею.

– Ты слышал? – спросила я. В своем доме я никогда не сталкивалась с призраками, но все когда‑нибудь бывает в первый раз.

Но он не успел ответить: я поняла по его лицу. Он тоже слышал.

– Чуешь что‑нибудь необычное? – спросила я.

Чей‑то смех, но Уоррен не обращал на него внимания.

Нет.

Посмотрим. Мы в ярко освещенном здании, но ни я, ни Уоррен ничего не видим и не чуем. Можно сделать два предположения, но поскольку снаружи яркий день, остается только одно.

– Малый народ, – сказала я.

Должно быть, Уоррен пришел к тому же выводу, потому что подобрал стоявший у двери строительный лом. Лом длиной пять футов и весом восемнадцать фунтов. Но Уоррен взял его одной рукой, как я беру нож.

А я схватила дорожный посох, который лежал у моих ног там, где мгновением раньше ничего не было. Это не холодное железо, но один раз он уже спас мне жизнь. Мы ждали, насторожившись… но ничего не происходило.

– Позвони в дом Адама, – сказал Уоррен.

– Не могу: телефон не работает.

Уоррен откинул голову и завыл.

– Не помогает, – прошептал незваный гость. Я наклонила голову. Голос другой, более низкий и с сильным шотландским акцентом. Файдел; но я не могла определить, где он. – Никто не услышит тебя, волк. Она моя добыча, и ты тоже.

Глядя на меня, Уоррен покачал головой. Он тоже не мог понять, откуда исходит голос.

Я услышала щелчок и краем глаза увидела искру, прежде чем свет погас.

– Проклятие, – сказала я. – Мне не по карману штатный электрик.

В гараже у меня нет окон, но еще день, и через широкие двери проникает достаточно света. Я по‑прежнему хорошо вижу, но сейчас в гараже слишком много теней, где может спрятаться Файдел.

– Зачем ты здесь? – зарычал Уоррен. – Отныне вы ей не опасны. Спроси свою драгоценную Серую Повелительницу.

Файдел возник из укрытия и нанес удар. Я на мгновение увидела темную фигуру смутно лошадиных очертаний размером с осла. Передними копытами он ударил Уоррена в грудь и сбил с ног.

Я треснула Файдела посохом, и он задрожал в моей руке, как стрекало. Файдел встал на дыбы, точно жеребец, увернулся от прикосновения посоха и снова исчез в тени.

Уоррен воспользовался этим, чтобы встать.

– Я в порядке, Мерси. Давай‑ка уносить ноги.

Я не видела Файдела, но Уоррен, держа лом как бейсбольную биту, сделал два шага вправо, размахнулся и ударил.

Уоррен видел Файдела, а я по‑прежнему нет. Он прав: мне нужно уносить ноги, пока я случайно не наскочила на него и он не пострадал.

Я встала за «кроликом» и огляделась в поисках лучшего оружия против малого народа.

Большой запас алюминиевого ограждения и старых медных канализационных труб. Все гаечные ключи и прочие подходящие инструменты – на другой стороне гаража.

Файдел закричал. Его отвратительный, разрывающий барабанные перепонки крик вызвал дикое эхо. За ним последовал звон, словно лом ударился о цементный пол.

Все стихло. Уоррен неподвижна лежал у двери.

– Уоррен?

Нет даже звуков дыхания. Я пробежала по гаражу и наклонилась к Уоррену, по‑прежнему держа в руках посох. Файдела не было видно.

Что‑то резануло меня по лицу. Я слепо махнула посохом, и на этот раз он, коснувшись чего‑то, задрожал в моих руках и загремел, как погремушка на хвосте у гремучей змеи. Файдел зашипел, отбежал, споткнулся о домкрат и удал на ящик с инструментами. Я по‑прежнему его не видела, но он превращал мой гараж в свалку.

Я перепрыгнула через упавший домкрат, зная, что Файдел должен быть где‑то поблизости. А когда огибала ящик с инструментами, что‑то большое ударило меня.

Я упала на цементный пол, грохнувшись подбородком, локтем и коленями. И беспомощно замерла. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять: жужжание в ушах – это произносимые кем‑то грозные немецкие фразы.

Даже ошеломленная, лежа лицом в пол, я поняла, кто пришел меня спасать. Только один мой знакомый так бранится по‑немецки.

Что бы он ни сказал, это заставило Файдела потерять контроль над магией, которая не давала мне его учуять. Все здание неожиданно пропахло болотом. Но в одном месте это зловоние было особенно сильным.

Я побежала туда, где тень была гуще всего.

– Мерси, halt, – сказал Зи.

Я с силой взмахнула посохом. Он ударился обо что‑то и на мгновение застрял, а потом сверкнул ярко, как солнце.

Файдел снова закричал и невероятным прыжком перескочил через «кролика» к дальней стене, выбив по пути посох у меня из рук. Он не упал, он даже не был ранен. Он только присел так, как не может присесть лошадь, и смотрел на Зи.

Зи не казался угрозой такому чудовищу. Выглядел он как всегда – человек старше средних лет, долговязый и костлявый, но с небольшим круглым животиком. Он наклонился к Уоррену, который закашлялся, как только Зи притронулся к нему. Не глядя на меня, Зи сказал:

– Он в порядке. Позволь мне разобраться, Мерси. По крайней мере это мой долг.

– Хорошо.

Но посох я подобрала.

– Файдел, – сказал Зи. – Она под моей защитой.

Файдел прошипел что‑то на гаэльском языке.

– Стареешь, Файдел. Ты забыл, кто я такой.

– Добыча моя. Моя. Так они сказали. Сказали, что я могу ее съесть, и я съем. Меня кормят домашним скотом. Чтобы Файдел питался коровами и свиньями, как собака! – Файдел плюнул, показав черные клыки – чернее покрывавшей его тело болотной грязи. – Файдел берет дань с людей, которые приходят на его земли за богатым урожаем торфа, чтобы обогреть свои дома; он забирает детей, забредших слишком далеко. Свиньи, тьфу!

Зи встал. Пространство вокруг него странно засветилось, как будто кто‑то направил на него луч прожектора. Он менялся, освобождаясь от чар. Новый Зи был на добрых десять дюймов выше прежнего, кожа как полированный тик, а не бледная пятнистая кожа пожилого немца. Блестящие волосы, которые при лучшем освещении были бы золотыми или седыми, заплетены в хвост, переброшенный через плечо и свисающий до пояса. Уши заостренные, украшенные косточками, которые вставлены в отверстия вдоль краев. В одной смуглой руке он держит нож – точно такой, как давал мне, но по меньшей мере в два раза больше.

Тень, окружавшая Файдела, тоже расступилась. На мгновение я увидела чудовище, с которым сражались Адам и его стая, но его тут же сменило существо, похожее на маленького тяглового пони; только у пони не бывает жабр на шее – и клыков тоже. Наконец он стал человеком, каким я его увидела на встрече общества «Светлого будущего». И он плакал.

– Иди домой, Файдел, – сказал Зи. – И оставь ее в покое. Оставь мое дитя в покое, и твоя кровь не окрасит мой меч. Он тоже проголодался, ничему нужны не такие беспомощные существа, как заблудившиеся дети.

Он взмахнул рукой. Загудел мотор, и гаражная дверь рядом с Файделом начала подниматься.

Файдел выбрался из гаража и исчез за углом.

– Больше он тебя не потревожит, – сказал Зи, который снова выглядел обычно. Его нож исчез. – Я поговорю с дядюшкой Майком, и мы это обеспечим.

Он протянул руку и помог Уоррену встать.

Уоррен был бледен, одежда мокрая, словно он побывал в воде – морской, судя по запаху. Уоррен медленно распрямился, как раненый.

– Ты в порядке?

Уоррен кивнул, продолжая опираться на руку Зи.

Посох лежал перед Зи – от серебряного наконечника медленно поднималась струйка дыма.

Я осторожно подняла его, но он не отозвался на мое прикосновение, как палка, которую я кинула Бену в субботу.

– Я думала, он годится только на то, чтобы делать близнецов‑ягнят.

– Он очень старый, – сказал Зи. – А у старых вещей бывает собственная воля.

– Вот как, – сказала я, глядя на дымящийся посох. – Ты по‑прежнему сердит на меня?

Лицо Зи отвердело.

– Я хочу, чтобы ты знала. Я предпочел бы умереть в камере, чем подвергнуть тебя нападению этого сумасшедшего.

Я поджала губы и в ответ сказала ему чистую правду:

– Я жива. Ты жив. Уоррен жив. Наши враги мертвы или укрощены. Значит, все было не зря.

Утром в понедельник я отправилась на работу и узнала, что Елизавета Аркадьевна, дорогостоящая ведьма, побывала у меня и все очистила. Единственным следом моего столкновения с Тимом оставались царапины на цементном полу, где я пыталась разбить кубок. Даже сломанную Адамом дверь заменили.

На пятницу и субботу приходил Зи, и мы наверстали работу. У меня выдалось несколько скверных минут, что приходилось скрывать от Хани – в этот день меня охраняла она, – но к ланчу я признала мастерскую своей. Даже пришедший после уроков Гэбриэль и обосновавшаяся в моем офисе Хани вопреки моим опасениям меня не беспокоили. Ровно в пять я закончила и отправила Гэбриэля домой. Хани проводила меня до моих дверей, потом тоже отправилась домой.

Мы с Сэмюэлем перекусили едой из китайского ресторана и посмотрели старое шоу восьмидесятых годов. Но на середине шоу Сэмюэлю позвонили из больницы, и ему пришлось уйти.

Как только он вышел, я выключила телевизор и приняла горячий душ. Побрила ноги и не торопясь высушила волосы. Заплела их, передумала и распустила.

– Если будешь продолжать суетиться, мне придется прийти и взять тебя, – сказал Адам.

Конечно, я знала, что он здесь. Даже если бы не услышала его машину, все равно знала бы. Сэмюэль мог не попросить замены в больнице только по одной причине. Он знал, что скоро появится Адам.

Я посмотрела на свое отражение в зеркале. Кожа на руках и лице от жаркого летнего солнца темнее, чем на теле, но я никогда не бываю бледной. Если не считать двух швов, наложенных на подбородке Сэмюэлем, и нескольких синяков – не помню, откуда они, – все в моем теле нормально. Карате и работа механика держат его в хорошей форме.

Лицо у меня не из красивых, зато волосы густые и падают на плечи.

Адам не будет заставлять меня. Не будет требовать, чтобы я делала то, что не хочу – и в то же время давно уже хочу.

Я могу попросить его уйти. Дать мне еще время. Я смотрела на женщину в зеркале, но она только смотрела на меня.

Неужели я позволю Тиму одержать последнюю победу?

– Мерси.

– Осторожней, – ответила я, надевая свежее белье и старую футболку. – У меня есть древний посох, и я умею им пользоваться.

– Посох лежит на твоей кровати, – сказал он.

Я вышла из ванной. Адам тоже лежал на моей кровати.

– Когда Сэмюэль вернется из больницы, остаток ночи он проведет в моем доме, – сказал Адам. – У нас есть время поговорить.

Он закрыл глаза, под ними темнели круги. В последнее время он мало спал.

– Ты ужасно выглядишь. Неужели в Вашингтоне нет кроватей?

Он посмотрел на меня, его глаза были черны почти как ночь, но я знала, что они все равно светлее моих.

– Значит, ты приняла решение? – спросил он.

Я вспомнила, с какой яростью он сорвал дверь моего гаража, с каким отчаянием уговаривал меня выпить из кубка, вспомнила, как он вытащил меня из‑под кровати и укусил в нос – и потом всю долгую ночь обнимал.

Тим мертв. Он всегда был неудачником.

– Мерси?

Вместо ответа я стащила через голову футболку и уронила ее на пол.

[1]Фильм 2002 года, экранизация романа Энн Райе из цикла «Хроники вампиров». – Здесь и далее прим. перев.

[2]Фильм 2004 года; в заглавной роли борца с вампирами – Уэсли Снайпс.

[3]«Вонгу Фу, с благодарностью за все! Джули Ньюмар», фильм 1995 года, в одной из главных ролей Уэсли Снайпс.

[4]Песня Генри Манчини из кинофильма 1961 года «Хатари».

[5]Индейская резервация в восточной части штата Орегон.

[6]Небольшой город на юго‑востоке штата Вашингтон.

[7]Кэтрин Мэри Бриггз (1898–1980) – исследователь английского фольклора, автор четырехтомного словаря и многих книг на эту тему.

[8]Горы на северо‑востоке штата Орегон.

[9]Человекоподобное чудовище, великан, обычно – людоед.

[10]Миниатюрный автомобиль фирмы «Мазда».

[11]Речь идет о фильме «Степфордские жены» по роману Айры Левина.

[12]Селки – тюлений народ, потомки людей, изгнанные в море. Выходя на берег, сбрасывают шкуры и превращаются в писаных красавцев.

[13]Merry Old England – утопическое представление об идиллической пасторальной жизни в Англии средних веков, до промышленной революции.

[14]Сударь мой (нем.).

[15]Имеется в виду рассказ Вашингтона Ирвинга «Рип ван Винкль», герой которого провел в волшебной стране несколько часов, а когда вышел оттуда, понял, что прошло много лет.

[16]Прозвище одного из героев многосерийного телевестерна «Одинокий рейнджер».

[17]Знаменитая американская киноактриса.

[18]Принц Чарли, 1720–1788, претендент на английский престол, внук короля Англии Чарльза II. После неудачного восстания 1746 года бежал морем на остров Скай вблизи побережья Шотландии. Эти события описаны в шотландской народной песне.

[19]«Барбара Ален» (Barbara Allen) – народная песня, английская, шотландская или ирландская, известная с XVII века. «Лестница в небо» (Stairway to Heaven) – самая знаменитая песня британской рок‑группы «Лед Зеппелин».

[20]Пол Саймон и Артур Гарфункель – популярный американский дуэт 60‑х годов XX века.

[21]Викка – языческая неорелигия, основанная на поклонении природе. Возникла в середине XX века.

[22]«Гео Метро» – миниатюрный автомобиль фирмы «Суд‑зуки». «Хам Ви» – огромный военный грузовик.

[23]Томас Лермонт, ок. 122 – ок. 1290, известный как Честный Томас, легендарный шотландский бард XIII века, возможно, реальная личность. Герой многочисленных произведений более позднего времени. Пленил сердце королевы фей, и она забрала его в свое королевство. Считается родоначальником русской дворянской фамилии Лермонтовых, к которой принадлежит и Михаил Юрьевич Лермонтов.

[24]Дома на колесах выпускались разных размеров. Самый узкий из них имел 12 футов в ширину и 27 в длину.

[25]«Читти Читти Бэнг Бэнг» – кинофильм 1968 г., режиссер Кен Хьюз. Главную роль играет актер Дик Ван Дайк.

[26]Фантастические телесериалы.

[27]Команда американского футбола из Питтсбурга.

[28]Разновидность перца чили.

[29]Герой норвежской легенды Леан Маклибуин, по прозвищу Темный Кузнец из Дронтхейма, сковал меч, который мог разрубать гранит.

[30]60 градусов по Фаренгейту – 15 по Цельсию, 80 по Фаренгейту–27 по Цельсию.

[31]Одна из моделей Фольксвагена, выпускавшаяся с 1955 по 1972 год.

[32]Нортумбрия – средневековое королевство на северо‑востоке Англии и на юге Шотландии.

[33]Первоклассный повар, первоклассная кулинария.

[34]Торговая марка фирмы, производящей очистители для стекла и т. п.

[35]Одна из моделей «фольксвагена» – «Фольксваген Синкро W12».

[36]Руководители первой экспедиции – с 1803 по 1806 гг., которая пересекла территорию Северной Америки от восточного до западного побережья и вернулась обратно.

[37]Элеонора, герцогиня Аквитанская, королева Франции, 1122–1204.

[38]Хартман фон Ауэ и Вольфрам фон Эшенбах – выдающиеся средневековые немецкие поэты, жившие в XII веке. Дева Мэрион, Гай Гисборн и Робин – персонажи баллад о Робине Гуде.

[39]Кретьен де Труа, средневековый французский романист XII века. Томас Мэлори, английский писатель XV века, автор самого известного романа о короле Артуре.

[40]Одна из моделей фольксвагена.

[41]В кельтской мифологии четыре Морриган – богини войны. Одна из них, Нимейн, известна своей способностью менять внешность. Она часто принимала облик ворона.

[42]Мексиканская лепешка с различными наполнителями и соусом.

[43]Фруктовая жевательная резинка.

[44]Намек на кинофильм 2008 года, в котором рассказывается о девушке, влюбленной в двоюродного брата.

[45]Факультетский куратор – представитель администрации вуза, который занимается организацией группы и ее обучения, предоставляет информацию и добивается того, чтобы студенты закончили обучение.

[46]«Смерть Артура», название романа Томаса Мэлори.

[47]Персонаж шотландской мифологии, оборотень, способный превращаться в животных и в человека.

[48]Известная фирма, производящая наборы ножей.

[49]Костюмированные исторические представления, связанные в основном с правлением королевы Елизаветы II Английской.

[50]Айсихот – лечебная мазь для массажа.

[51]Американская компания, предоставляющая услуги через интернет‑магазины, интернет‑аукционы и т. п.

[52]Имеется в виду американский футбол, где разрешаются такие удары.

[53]Американский кинорежиссер, 1924–1978, признававшийся худшим режиссером.

[54]Фильм 1973 года, режиссер – Уильям Фридкин.