Дом - не знаю, а Сан Иналыч сахар взял

Сережик был явно не прочь поболтать еще, но за спиной хорошего человека совсем уж далеко углубляться в его дела Ахмет счел излишним.

Иди, иди, работай давай. Видишь, народ подходит? Чай обещал мне, забыл?

В кафушке, на самом деле, прибывало. Практически вся большая половина была занята, столов уже не оставалось - только места. На малой же, предназначенной для старших Дома базарных и чужих хозяев Домов, Ахмет все еще сидел один. Сидеть было комфортно, полумрак малой половины контрастировал со сравнительно ярко освещенным зальцем большой, получалось совсем как в театре. Мальчишка, наконец, принес чай, расставил по столу чайники, кружку, блюдце с сушеными яблоками.

Сережик, ты не через Хасли добирался? - для порядка принялся ворчать Ахмет. - Уже моя порция, поди, готова, а ты только чай тащищь.

Ахмету в те первые годы даже во сне не могло присниться, что когда-нибудь он дождется избавления от непрерывной угрозы со всех сторон. Мужа и жену Ахметзяновых, спасла, в сущности, слепая случайность - Ахмет быстро спохватился и инстинктивно принялся мародерить, верно прогнозируя будущий обменный курс большинства ресурсов. В процессе мародерства ему нередко улыбалась удача, и он ни разу не перешел дорогу более сильному, вернее - ни разу не попался....А таких было много, как я между ними просочился - непонятно...- удивлялся Ахметзянов, вспоминая иногда те времена. -... Ведь какие волки тогда по Тридцатке шнырили - вспомнить страшно. И где они теперь? В виде говна собачьего по всей округе валяются, а я вот он сижу. Да, правильно говорилось: не будь сильным, напорешься на сильнейшего. Впрочем, сначала, когда народ еще не очухался, была такая халява... Кругом лежало столько добра, и из этого времени глядя просто диву даешься - как люди умудрялись так обильно дохнуть в первые зимы.

Простой вопрос: как сделать так, что ни у кого никогда и мысли не возникло, что у тебя можно что-то отнять? Ответ прост - напугать до усеру, как еще. А как это сделать? Тоже не секрет. Надо на копеечный вызов ответить так, чтоб судьба вопрошающего долго вызывала нервный озноб у желающих вопрос повторить. Еще не умея все это сформулировать, Ахмет прекрасно чувствовал эти простые вещи, и у него хватало ума реагировать соответственно. Так он и поступил ранним февральским утром, когда озверевшие еще не от голода, скорее - от страха перед надвигающимся голодом, жители соседних домов решили добраться до его припасов. Он почуял недоброе загодя - с вечера нехорошо горели уши и лицо, все валилось из рук, мысли то неслись, то спотыкались и подолгу застревали на какой-нибудь идиотской фразе; короче - Ахмет плотно присел на измену. Не находя себе места от тревоги, он всю ночь слонялся по комнатам, курил, прислушиваясь к вою ветра, топил печку - всячески пытался отвлечься - но все было бесполезно, беспокой не отступал, становясь все менее смутным. К четвертому часу ждал гостей уже с минуты на минуту: классическое время, собачья вахта. Зарядил ижака четырьмя нолями, ввинтил запалы в две РГОшки. Однако ничего не произошло, даже появился соблазн списать предчувствие на ложняк. Наконец, вымотавшись идиотским ожиданием хрен знает чего и докурившись до смрадного перегара, как-то незаметно уснул в кухонном кресле.

Проснулся от запаха рыбных консервов - баба уже готовила завтрак, в приоткрытой форточке виднелось светло-серое небо. Позавтракали, неуверенно посмеялись над внезапным приступом паранойи. Оставив бабу убирать со стола, Ахмет двинулся в свою комнату - не дело оставлять на виду гранаты с вкрученными запалами да и вьюшку пора закрывать. Проходя мимо открытой двери в маленькую комнату услышал, как по решетке прыгают синички....Эх, ребята, нечего мне вам дать. Раньше б сала на нитке вам повесил... Э. Ну-ка стоп. Че-то синички какие-то несиничковые звуки издают... Подкрался к щиту, потихоньку оторвал с гвоздиков одеяло, расщеперил стекловату, освобождая щель между досками. Точно! В щели - практически в упор - заиндевевшая рожа какого-то козла в красном шарфе, привязывающего толстую капроновую веревку к пруту решетки. Не получается - пальцы замерзли, не гнутся. Рядом маячат четыре головы в разномастных шапках, чуть поодаль - еще несколько. Вместе со струйкой холода проникли звуки - особо не разобрать, но понятно: такие звуки характерны для группы долго стоящих на морозе людей....Значит, у подъезда - еще больше. Не зря, значит. - думалось спокойно, но откуда-то из глубины души поднималась такая бешеная злоба, что Ахмет прокусил себе губу. Гаркнул бабе бежать вниз, вышло тихо, но видимо, внятно - та сразу побледнела и исчезла. В руках оказались обе РГОшки, пальцы сами отгибали усики. Открыл на ширину ладони форточку в кухне, окликнул - внизу замерли сразу, не шепчутся, не перетоптываются....Вряд ли, конечно, поможет, но дам возможность уйти добром. Для очистки типа совести... Громко спросил в форточку, нарочито спокойным тоном: