Не бойся, за меня не накажут. Откуда взяли тебя, балакаим?

Пацан дернулся, но тут же взял себя в руки и вежливо ответил:

Из Сарыкульмяк, Ахмет-абый.

Показали уже? - улыбнулся Ахмет. - Аркашка, да? А сам свалил, не хочет со мной здороваться. Тебя за что хозяин забрал - отец задолжал?

Нет, они с хозяином договорились.

Давно живешь? Как отзываешься?

Урал. Двадцать четыре будет скоро.

Ярар, малай, ярар... - совершенно искренне и тепло улыбаясь, Ахмет закруглил разговор и уже приветливо здоровался с курившими за решеткой пулеметчиками.

У пацана на лице явственно проступило облегчение, но выражение лица неуловимо изменилось - легкость сменилась тенью раздражения; продолжая принимать и складывать волыны, пацан уже не улыбался и даже не рассматривал с былым вниманием стволы посетителей. А посмотреть сегодня было на что, среди заурядных ружей и волын встречались и довольно редкие для Тридцатки штуки: сегодня аж винтореза хаслинские сдали - раритетнейшая штука, в тридцатке таких ни у кого нет. "Лось" вон лежит, тоже 9-миллиметровый. Интересно, где его хозяин берет патроны... Или вот, гладкоствол, "пукалка", как сейчас говорят, но какая лапка - Бенелли, итальянка. Не ружье, а произведение искусства. Когда-то за такую красоту можно было хоть три, хоть пять новых волын взять, а сейчас за задроченный укорот сколько пукалок попросят - десять, пятнадцать? И то вряд ли. Кому сейчас гладкоствол нужен, совсем безоружному разве что.

Хотя торговля припасом для ружей шла бойко - гладкоствол по прежнему являлся основным видом вооружения малых семей и одиночек. В оружейном углу базара всегда толпился народ, порох, гильзы, капсюли хватали почем зря. Ахмет медленно брел в толпе, время от времени находя взглядом жену. Та зарылась в ворох тряпок, судя по всему надолго. Так, Серый бабу пасет, не отвлекается. Займемся-ка покамест бурением. Еще кружок, и в чайную. Ахмет прошелся по продуктовому ряду, часто останавливаясь и понемногу беседуя с каждым продавцом. Новостей не было, цены стояли как вкопанные. Две лепешки хлеба по-прежнему стоили пятерку, килограмм свинины полрожка, чебак по три пятерки за пятикилограммовый пакет. Ничего не появилось, ничего не пропало. На табачном лотке царила идиллия - "Прима" шла по пять пятерок за пачку, "Мальборо" по пятнадцать. За поллитровую банку трубочного просили по два рожка - и в рассыпуху не продавали. Нету денег - привяжи к жопе веник. Или покупай трубочную смесь по десять пятерок за стакан - хрен знает из чего набодяженную. Ахмет с удовольствием наблюдал, как торговцы с первой же продажи бежали к табачному прилавку....Эх, правильно я в свое время угадал, слава Аллаху. Как началось Все Это, курить-то никто не бросил, наоборот, закурили даже борцы за здоровье. Ахмет достал из-за разгрузки рожок, выщелкнул пятерку: