Глава 2. Короткий коридорчик. Перекошенная и свисающая на одной петле дверь

Короткий коридорчик. Перекошенная и свисающая на одной петле дверь. Наконец-то мы шагнули к яркому дневному свету. Первое, что я заметила — кусок выгоревшего календаря на стене. Число «2012» и смешной разноцветный драконник всё ещё отчётливо выделялись на желтоватом фоне. Точно такой — я купила на вокзале, по дороге домой… Повесила его у нас в гостиной, рядом с книжной полкой… Январь 2012-го, как раз после успешного завершения первой сессии… Последняя мирная поездка в Воронеж.

Деревянный пол — едва ли не весь выломан с мясом, а это клочок бумаги — уцелел.

Другие открытия оказались не такими приятными.

У пустого оконного проёма стоял юноша лет шестнадцати и пристально вглядывался куда-то наружу.

Был он высок и костляв. Одет в драный российский камуфляж. В руке держал нож. Хороший спецназовский нож. Кажется, что-то строгал из куска деревяшки. Рядом с его коленом к стене был прислонен АКМ.

Остатки половиц заскрипели у нас под ногами, но юноша обернулся не сразу. Пробормотал:

— Иришка, я же говорил внизу посидеть…

Увидев нас, он оцепенел.

— Привет, — сказал Артем. — Мы тут проходили мимо…

Физик нервно ухмыльнулся. Запас его красноречия слишком быстро исчерпался.

Грэй более конкретен, хотя и вежлив:

— Пожалуйста, положи ножик и отойди в сторонку.

Юноша покосился на свой АКМ, но не стал возражать. Пистолеты-пулеметы в наших руках выглядели разумными аргументами.

Доктор взял автомат, а нож зафутболил глубоко под края половиц.

В это мгновение ситуация осложнилась. В оконном проёме возникла еще одна физиономия. Почти детская. Физиономия удивлённо моргнула и не слишком дружелюбно на нас вытаращилась. А со стороны дверей заскрипело. Кто-то невысокий зыркнул внутрь и исчез, быстро, как привидение.

Грэй, не сводя глаз с местных, хлопнул меня по плечу. Я поняла без слов. И пока мы с Артёмом шли в дальний конец комнаты, балансируя на гнилых досках, и карабкались через высокий подоконник, Грэй осторожно пятился, прикрывая отход.

Когда он последним спрыгнул на кучу мусора, мы бросились за угол ближайшего здания. Промчавшись квартал, резко метнулись влево. Нырнули в кусты. Ещё пару кварталов бегом. Удивительно сохранившийся скверик. Грэй освободился от трофейного АКМа, сунув его в густую траву.

Минут пятнадцать мы без передышки неслись, петляя между домами и никого не встретив. Кругом был обычный пейзаж. Мусор, остатки домашнего скарба, разбросанные поперёк улиц. Всё покрыто застарелой грязью и пылью. Только трава, пробивавшаяся везде сквозь мусор, сквозь трещины на асфальте — да еще деревья были живыми. И совсем живыми казались солнечные лучи в россыпях битого стекла на тротуарах.

Солнце пекло так, что мы сразу взмокли, словно лошади на скачках. А воробьи радовались и громко чирикали. Солнцу и воробьям не было дела до наших игр.

Чуть сбавили темп. Артём уже порядочно запыхался. Но держался молодцом:

— Ребята… а куда мы вообще-то движемся? — спросил он, сдирая с себя шапочку.

— До следующего входа в подземную сеть — километра три, — пояснил Грэй. — Это другая ветка, по ней даже в Химки можно добраться.

— Ты проверял, от Чингиза нет сообщений? — напомнила я.

— Ничего, — вздохнул доктор.

Спустя пару минут мы поняли, что за нами следят. Да, мы по-прежнему никого не видели. Кругом было пустынно. И воробьи чирикали так же беззаботно. Только ко всему этому добавились шорохи — едва различимые. Иногда — слабый хруст стекла под ногой. Иногда в окнах мелькали неясные силуэты. Это раздражало. Будто чужой взгляд, всё время направленный тебе в затылок.

Но на самом деле чужаками здесь были мы.

И так уж погано вышло, что с самого начала гостям и хозяевам пришлось наставлять друг на друга оружие. После такого глупо ожидать радушного приёма.

Асфальт мягчел под солнцем. Даже в тени было жарко. Я давно последовала примеру товарищей и стащила шапочку. И все равно пот заливал глаза.

Мы шли вперёд. Нас не останавливали. Пока они только наблюдали.

Откуда-то издалека послышалось характерное жужжание. Я рванула Грэя и Артема за плечи. Мы нырнули в ближайший дверной проём и замерли, прижавшись к стене.

Вертолетный робот пронесся над крышами. Завис. Опять начал приближаться. Физик беззвучно, одними губами выругался матом. Потом так же беззвучно попросил у меня прощения…

А «шпион» еще долго ходил над кварталом большими кругами. Но снижаться не стал. Не по нашу душу.

Мы обождали, пока все стихло. И высунулись из укрытия

— Э-эй! — донеслось от соседнего здания.

Грэй дернул Артема за куртку, пригибая книзу, а сам осторожно глянул в окно. Снова присел. Зашептал:

— Не меньше трёх. С автоматами. Второй этаж, угол.

— Эй! Поговорить надо! — голос звучал молодо, но с командирски-басовитыми нотками. Как у человека, не привыкшего разбрасываться пустыми словами.

— Думаю, с той стороны тоже ждут, — почесал подбородок Грэй.

— Я проверю, — дернулся физик.

— Зачем. И так ясно. Нас взяли в кольцо.

Артём нервно поёжился. Достал из кармана флягу с водой, сделал изрядный глоток. Спохватился и торопливо предложил мне. Я не отказалась. Потом дала флягу доктору. Пока он пил, ещё раз проверила свое оружие. Чисто машинально. Но неужели нам всё-таки придётся в них стрелять?

— Эй! Вы чё там, оглохли на хрен? — тем временем вмешался другой, более тонкий и нетерпеливый голосок.

— Что будем делать? — наморщил лоб Артём. — Отбиваться?

— Иногда ты меня пугаешь, мой друг, — усмехнулся доктор. — Люди соскучились по общению. Откровенному и неформальному. Что ж их убивать за это?

— Под дулом автомата — это уже не общение, а извращение.

— Если бы нас хотели пристрелить, Артёмчик, — застрелили бы без всяких церемоний. С детской непосредственностью.

— Пускай кто-нибудь выйдет без оружия! — донесся командирский голос. — Я тоже буду чистый.

— Я пошёл, — сказал Грэй тоном, не терпящим возражений. Положил «барс», сбросил рюкзак, снял гранаты с бронежилета и шагнул в дверной проём. Я замерла у окна, с пальцем на спусковом крючке «вайпера». Артём сморщился как от зубной боли.

Рядом с закопченной многоэтажкой возникла невысокая фигура в грязно-пятнистых штанах и куртке. Фигура направилась в нашу сторону. Движения были такими же уверенными, как и голос.

Через секунду я получше разглядела лицо. Смугловатое, выбритое, почти молодое — если бы не глубокие морщины, проступавшие у глаз. Длинный шрам на левой щеке, как бледный след крохотной молнии. Короткий ежик очень светлых, будто выгоревших волос. И глаза тоже светлые — кусочки голубоватого льда…

Незнакомец шагнул из тени. Тут до меня дошло.

— Артёмчик, он же седой! Совсем седой… — зашептала я.

— Да ну, ему же и тридцати нет, — отозвался физик. — Крашеный. Точно крашеный, — и сердито сплюнул, — панк доморощенный.

Уж на панка этот точно не смахивал.

Я быстро переползла к другому окну, чтобы увеличить свой сектор обстрела. Отсюда я могла хорошо видеть обоих.

— Привет, — сказал «командир», останавливаясь за пару шагов от Грэя. И шагах в десяти от меня. Ко мне он сейчас был даже ближе, чем к своим.

— Привет.

— Какими судьбами в наших краях?

— Да так, — уклончиво заметил Грэй. — Экскурсия по местам боевой славы. Дышим воздухом, любуемся архитектурой.

— Ага, — прищурился седой. — Ну и как?

— Вполне. Чувствуется, знаешь, стиль. Ничего лишнего. Ни стекол, ни полов. Ни людей. Сплошная экономия и коммунальная реформа в действии. Рыжий, случайно, не водит сюда экскурсии МВФ?

— Пока только полицаев.

— Зря. Старый Комдессю уписался бы от восторга.

«Командир» хмыкнул, насмешливо склоняя голову.

— А ты веселый…

— Жизнь заставляет, — пожал плечами Грэй.

— И какие дальнейшие планы?

— Продолжить экскурсию.

— Может, нужна помощь? Опытный экскурсовод?..

— Да нет, спасибо. Не хочется, знаешь, никого отвлекать. И потом, я люблю отдыхать «дикарем». Ходить где хочу, когда хочу…

Седой смерил доктора внимательным взглядом:

— Так можно и на скандал нарваться… Случайно.

— Обожаю скандалы, — ласково расплылся Грэй. — Правда, специально их никогда не ищу. Я — вообще, тихий и покладистый.

— В городе — большая «буча». Полиция и «охранка» стоят на ушах. А ещё, говорят, дня три назад какого-то серьёзного америкоса грохнули… Разве не слыхал?

— Откуда? — вполне искренне удивился доктор и сочувственно поцокал языком. — Что творится, а-а, что деется… Совсем люди обнаглели.

— Точно, — кивнул седой. — Из-за этой самой «бучи» мы склад потеряли. Боеприпасы, продукты — все накрылось.

Лицо Грэя сейчас напоминало неподвижную маску. Только сквозь острый, как бритва, прищур просвечивали живые зрачки.

«Командир» продолжал очень спокойно:

— А прошлой ночью, когда в «Матриксе» заварушку устроили, пятеро наших под облаву угодили. Трое раненых, двоих — насмерть… Плохо…

— Плохо, — согласился доктор.

— Хуже некуда.

Целую минуту они стоят, молча разглядывая друг друга. Грэй заметно выше седого. И шире. Отличная мишень. Но и «командиру» тогда не уйти… Отметинка на его виске, чуть левее уха. Туда войдет моя пуля…

Наконец молчание осыпается хрупкими, колючими осколками.

— Ладно. Вы, похоже, торопитесь, — добродушно кивает седой. Будто ничего не произошло. — Счастливого пути, — и направляется назад к своим.

— Насчет АКМа, — уточняет Грэй. — Я его по дороге в скверике спрятал. Отыскать несложно.

— Да ты не переживай, братан, оружие у нас есть, — отмахивается «командир». И уходит. Ещё целых пять секунд оставаясь на прицеле моего «вайпера».

Грэй тоже не мешкает. Когда он оказывается в укрытии, быстро навьючивается рюкзаком.

— Автоматчиков не видно, — говорит Артём. — Они что, выпустят нас?

— Не знаю, — хмурится доктор.

Мы ползём в другую комнату, быстро пересекаем здание насквозь и выбираемся наружу с дальнего торца.

Бежим, пригибаясь. И тут вслед раздается:

— Одну минутку…

Впереди, из окна дома, в котором мы думали укрыться, выглядывает автоматный ствол.

Падаем на землю. Хотя это не спасет. Горка битого кирпича и заржавелые останки холодильника — плохая баррикада. Мы как на ладони. Захвачены посреди открытого пространства.

Глупо…

А сзади — опять бодрый голос «командира»:

— Боюсь показаться назойливым…

Лёгкий смешок.

— Да поднимитесь вы… Неужели по кайфу лежать в пыли?

Я перекатываюсь лицом к нему. Седой и не думает прятаться. Развалился в оконном проёме и болтает ногой. Кто-то невидимый хохочет. Местные вовсю забавляются ситуацией.

И тогда я встаю. Выпрямляюсь во весь рост. Артём отчаянно дергает мою штанину. Но я не обращаю внимания. Грэй тоже поднимается. Последним, бормоча ругательства, шумно отряхиваясь, встаёт физик.

«Командир» уже не улыбается и молча изучает нас. Взгляд его надолго останавливается на мне.

— Прошу прощения, кое-что уточнить…

— Любопытство не порок, — хмурится Грэй.

— Деталей можете не касаться. Но хотя бы в каком направлении вы движетесь?

— А тебе-то зачем? — набравшись смелости, выпаливает Артём.

— Хотя бы затем, что вы идёте по моей «земле».

Доктор машет рукой в северо-восточном направлении:

— Нам туда.

— Пожалуйста. Больше вас не задерживаю, — кивает седой.

Физик недоверчиво бормочет:

— Выстрелы в спину — такая неприятная штука.

Но никто не стреляет.

Мы почти пересекаем пространство между домами, и тут равнодушная фраза долетает вдогонку:

— Конечно, можете идти. Только, вообще-то, там полицаи.

Будто на стену налетели. Остановились. Артём заморгал. В его взгляде просвечивала отчаянная надежда: «А может, врет?»

Хотя, наверное, даже физику было ясно, что это слишком похоже на правду. Зачем обманывать седому? Мы ведь сейчас в его власти. И шансов противиться этой власти у нас нет. По крайней мере именно так должны думать местные.

Грэй обернулся и пару секунд рассматривал «командира». Наконец спросил:

— Далеко?

— Не очень. Километра два-три, — спокойно уточнил седой. — Они передвинули посты в глубь Развалин и выставили оцепление.

— Давно?

— Сегодня утром. Как раз после речи Гусакова.

— А через Владыкинское кладбище пройдем?

— Почему же нет? — насмешливо щурится «командир». — Ходить-то везде можно. Только вот где окажетесь?..

— Там тоже полицаи?

— Нет, хор мальчиков. Разучивают сольфеджио и заодно «шмаляют» из автоматов. По всему, что движется.

Мы переглянулись.

Грэй выдавил сдержанную улыбку:

— Приятно иметь дело со знающим человеком. Не возражаешь, если мы слегка передохнем… на твоей «земле»?

— Пожалуйста, — любезно развел руками седой. — Здесь не Сочи. Места много.

Date: 2015-09-18; view: 215; Нарушение авторских прав