Критика демократического романтизма. Н. и Кс. Полевой как выразители ее идейно-тематической направленности

1830-е годы – важнейший этап в развитии отечественной литературы и критики. Хронологические границы периода: 1825 – новый рубеж в истории общественной и духовной жизни России (декабристкое восстание на Сенатской площади) – 1839 – год первых выступлений славянофилов и начала издания крупнейшего периодического органа западников – журнала «Отечественные записки».

В 1830-е годы значительно усложнился характер литературного процесса: обозначились предпосылки для зарождения нового, реалистического литературно-критического сознания (Пушкин, Гоголь); с другой стороны, сильные позиции в литературе продолжает сохранять романтизм, развивающийся и изменяющийся изнутри, представленный целым рядом течений и жанров (Бестужев-Марлинский, Одоевский, Вяземский, Лермонтов).

Главной трибуной русской романтической критики в 1830-е годы стал журнал «Московский телеграф», издаваемый Николаем Алексеевичем Полевым и его братом – Ксенофонтом Алексеевичем. Журнал был задуман «как заочный университет и од истории и теории словесности. Принципиальное значение придавал Н. А. критике. Он отстаивал идею буржуазного прогресса, ратовал за развитие «вещественного и невещественного капитала, приветствовал французскую революцию 1830 г., но, применительно к русской действительности, выступал как активный сторонник конституционной монархии. На страницах журнала Н. А. ревностно защищал принципы романтической поэзии.

Эстетические принципы Н. А. ярко раскрылись в его рецензии на книгу Галича «Опыт науки изящного». Автор рецензии подвергал критике взгляды теоретиков классицизма и противопоставлял им идеи немецкой идеалистической эстетики (Шеллинг, бр. Шлегели) – идею неделимой цельности искусства (единство истины, добра и красоты) и мысль о его субъективно-творческой природе.

Статья «О романах Виктора Гюго и вообще о новейших романах» обнаруживала ориентацию автора на романтизм в его французской разновидности. Разделяя мнение Гюго, что романтизм как радикальное направление, как своеобразную форму литературной оппозиции. Полевой воспринимал романтизм как радикальное направление, как своеобразную форму литературной оппозиции. Считая, что новейший романтизм порожден духом европейских революций, он трактовал его как искусство антидворянское, в своих главных началах противостоящее «аристократическому классицизму». Классицизмом называлась литература античная, а также подражание ей в новых европейских литературах.

Романтизм - это и «народная литература христианской Европы средних времен», и литература современная, которая «отвергает все классические условия и формы, смешивая драму с романом, трагедию с комедией, историю с поэзией». Сущность романтического искусства Н. А. видел в «свободном явлении творческой мысли», а его главные черты – в «истине изображений» и народности.

На страницах «Московского телеграфа» была заявлена романтическая концепция гения как «идеального существа», в душе которого живет «небесный огонь». Поэт творит по вдохновению, свободно и бессознательно; творчество – это «безотчетный восторг». Художник находится в вечном разладе с обществом, и если позволяет своей душе отзываться на соблазны реальной жизни, «тогда поэзия гаснет» в его сердце.

В оценке явлений современной литературы Н. А., как и критики гражданственного романтизма, исходил из критериев народности и самобытности.

В конце 1830-х-первой половине 1840-х годов Полевой как критик и как беллетрист остался верен романтизму (он не принял «Ревизора» и «Мертвые души» Гоголя, произведений «натуральной школы»).

Перу Кс. Полевого принадлежит большое количество опубликованных в журнале статей и рецензий, разнообразных по темам и проблематике. Выступления критика были связаны между собой кругом вопросов, весьма важных для судеб отечественной литературы: о специфике отражения действительности в искусстве, творческой индивидуальности писателя, своеобразии различных жанров, о целях и задачах критики, направлениях и партиях в литературе.

Впервые в русской критике Кс. Полевой обосновал понятие «литературного направления». Одним из первых Кс. заметил поворот русской литературы к прозе. Приветствуя в статье «О русских романах и повестях» это явление, критик, видел его причины не в закономерном развитии отечественной прозы, но в подражании романам В. Скотта. Он выступал за острую современность в литературе, против подражаний и ухода в экзотическое прошлое.

Выступления Кс. свидетельствовали о появлении внутренних противоречий в эстетической позиции журнала и о наметившемся движении критики «Московского телеграфа» от романтизма к «поэзии действительности».