Природы софийной действительности

Данный параграф мы начнем с возможной научной интерпретации идеально-сущей составляющей Софии-субстанции. Эйдосы, которые ее образуют, можно трактовать как «наводящие информационные каркасы», которые в свернутом виде содержат множество своих возможных физических обнаружений. Такое идеальное единство во множестве есть основания сравнить со свернутой кинолентой фильма, где и вся лента — эйдос, и эйдосом является каждый кадр, содержащий ту или иную периферийную вариацию общей идеи. Здесь мы имеем дело не с абстрактно-рассудочным, противостоящим всему особенному и единичному, а с разумным конкретно-всеобщим эйдетическим единством, неотрывным от своих частных проявлений. Сегодня уже существуют попытки физически интерпретировать такой способ хранения и реализации информации, например, с позиций голографического устройства нашей Вселенной [см., напр., 3 и 185]. Более того, рядом авторитетных физиков сегодня последовательно реабилитируется платонизм вплоть до тезиса, что «разумная субстанция — не просто еще одна среди многих других сущностей, но единственная основа и исток всех видимых и невидимых миров [227, с.41]. Намечена также вполне рациональная возможность интерпретировать природу эйдоса по аналогии с фракталом — самоподобным канторовским множеством, сколь угодно малая часть которого неотличима от него самого [см.114].

Еще большая потребность в признании идеально-целевых структур, определяющих порядок и эволюцию мироздания, возникает в биологии. Без этого трудно объяснить как онтогенетические процессы развития отдельного организма, так и весь биосферно-эволюционный процесс, имеющий зримую направленность на появление человека. Именно с платонических, идеально-преформистских позиций, вполне соответствующих супранатуралистической теории эволюции В.С.Соловьева и Н.О.Лосского, критиковал дарвиновскую теорию эволюции А.А.Любищев [см. 200]. А.Г.Гурвич для объяснения поразительной экономности и целесообразности эмбриогенеза был вынужден ввести понятие «динамически преформированной морфы». Его идеи в дальнейшем были развиты Б.С.Кузиным, считавшим, что в интересах теоретизации биологии необходимо реабилитировать понятие идеальной цели-энтелехии Аристотеля [см. 173].

Но помимо предметно-целевых информационно-эйдетических образований должны существовать и эйдосы всеобщих отношений (или структур), задающих инварианты функционально-динамических связей во всем «софийном организме». Это как бы эйдосы второго порядка и их можно назвать Вселенскими Правилами Игры, по которым живет-«играет» и сама «Божественная София», и все бесконечное многообразие порождаемых ею природно-космических и социально-психических форм. По-видимому, в русле научной экспликации этих Вселенских Правил движутся сегодня исследования по общей теории систем^[29], а также все более многочисленные попытки выявить универсальные структурно-математические закономерности, закодированные в некоторых религиозно-мифологических текстах типа уже упоминавшегося платоновского диалога «Тимей» или китайской классической «Книги Перемен» (И-цзин) [см. напр. 111]. С указанными направлениями исследований сближаются работы, стремящиеся выявить математические законы мировой гармонии типа «золотого сечения» [см. 1; 214]. Интересными в этой связи представляются и работы ряда современных физиков, выполненные в русле теории физических структур. В рамках этой программы ставится нетривиальная задача установить структурные инварианты всего многообразия существующих фундаментальных физических законов независимо от конкретной области описываемых с их помощью физических объектов. Показательно, что один из основоположников этого направления Ю.И.Кулаков прямо постулирует наличие особой идеально-эйдетической реальности, одну из граней которой как раз и раскрывает теория физических структур [см. 174]. Однако к эйдосам второго порядка принадлежит, по-видимому, и логико-категориальная структура нашего мышления. В противном случае невозможно последовательно объяснить ни происхождения инвариантно-априорного логического «каркаса» сознания, ни тем более совпадения его идеально-смысловых порождений с материальными формами бытия. На наш взгляд, совершенно прав был С.Н.Булгаков, писавший, что «логическая связь вещей, устанавливаемая в разных ракурсах деятельности разума и рассудка, не субъективна только, но объективна, принадлежит природе вещей, и познание возможно только в силу причастности нашего разума к разуму вещей. Наше познание возможно лишь постольку, поскольку логична сама действительность и поскольку мы реально приобщаемся в нем к Логосу» [44, 1, с.29].

Однако — и здесь мы согласны с идеями Н.О.Лосского — в эйдетическом «организме» Софии необходимо также выделить иерархию субстанциальных деятелей-монад, потенциально или актуально обладающих конструктивно-познавательными возможностями в отношении предметно-целевых и структурных эйдосов (и, соответственно, в отношении их материальных, «тварнософийных» проекций) и тем самым являющихся деятельными субъектами мировой космической жизни. Также, по-видимому, можно предположить наличие в Космосе эволюционного ряда монадных сознаний в диапазоне от совершенно бессознательно со-знающих до ясно осознающих свою сопричастность мировому целому и универсально владеющих энергийно-несущей мощью истинно-сущей мысли.

Жизнь таких индивидуальных сознаний (если термин «индивидуальное» здесь вообще применим) настолько сверхлична и утонченна по своему содержанию, а конструктивные акты мыслительной деятельности настолько совершенны и ответственны, протекают в таком соответствии с высшими структурными эйдосами мироздания, что почти тождественны объективным процессам в целостном энерго-информационном «организме» Софии. Существование таких, воистину сверхсознательных, субстанциальных деятелей настолько чуждо всему суетному и эгоистичному, что их монады можно уподобить кристаллам, вбирающим в себя все энерго-информационные потоки и откликающимся на все движения в Космосе. Они образуют уже сбывшиеся личностные идеалы со-знающе-сознательного бытия и как бы персонифицируют в своей деятельности ценностно-целевые энтелехии монадного творчества, которые «тварнософийному» земному сознанию представляются исключительно в виде смысловых абстракций.

Возникает вопрос: а не являются ли все-таки данные построения плодом чисто философских спекуляций, ведь из них вытекают два сомнительных следствия: 1) фактически все природные образования, даже неорганические, должны в какой-то степени обладать жизнью и сознанием; 2) в Космосе реально существуют разумные формы (монады), намного превосходящие наш человеческий уровень. Насколько эти гипотезы подтверждаются современным научным дискурсом?

Начнем с анализа второй гипотезы. Во-первых, мы уже отмечали, что и само сознание людей на Земле принципиально иерархично. Есть такие людские типажи, чье сознание по своим свойствам и потребностям мало чем отличается от животного уровня. С другой стороны, есть и выдающиеся образцы духовной жизни, если обратиться к образам святых подвижников (типа Сергия Радонежского, Франциска Ассизского, Шри Рамакришны, Свами Вивекананды) или выдающихся деятелей науки и культуры типа Леонардо да Винчи, П.А.Флоренского, А.Швейцера, Н.К.Рериха. Без всяких оговорок их самих можно рассматривать как уже сбывшиеся на Земле идеалы подлинно софийного жизнеустроения и сверхсознательного монадного бытия. Во-вторых, в русле обсуждения проблемы внеземных цивилизаций самыми серьезными учеными признается возможность существования в Космосе «братьев по разуму», намного превосходящих нас по уровню развития своего сознания и культуры. Другое дело, что критерием совершенства почему-то всегда выступает уровень достигнутой техногенной деятельности, хотя гораздо естественнее предположить (в свете аргументации, приведенной в конце предыдущего параграфа), что именно со степенью использования физической мощи мысли следует связывать объективные критерии цивилизационного прогресса. В-третьих, возможность сверхчеловеческого уровня существования подкрепляется гносеологической моделью сознания, развернутой во второй главе. Во всяком случае мы не видим никаких принципиальных ни логических, ни теоретических запретов на возможность существования творческих монад, намного превосходящих наш нынешний земной уровень. Разве что антропоцентрическая гордыня мешает нам спокойно воспринимать этот совершенно естественный вывод!

Что касается вопроса о «всюдности» жизни и сознания, то и здесь в последнее время получены серьезные экспериментальные и теоретические результаты, существенно подрывающие традиционные взгляды на жесткую противоположность «живого» и «косного» вещества. Самый наглядный пример такого рода — вирусы, которые при благоприятных внешних условиях демонстрируют атрибуты живого существа, а при неблагоприятных — принимают неорганическую, кристаллическую форму. Не случайно, А.К.Манеев высказывает гипотезу о наличие во Вселенной универсального полевого субстрата жизни и психики [210, с.354-366], а в многочисленных работах В.П.Казначеева и его группы обосновывается принципиальный тезис, что сегодня «появляется возможность говорить о сочетании известной белково-нуклеиновой формы живого вещества и полевой его формы (или спектра таких форм). При посредстве этого спектра клетки белково-нуклеинового живого вещества могут «обучаться», накапливать информацию и транслировать ее в другие клетки. Эти механизмы, вероятно, лежат в основе появления психической, интеллектуальной функции» [148, с.103]. В ряде других своих работ В.П.Казначеев напрямую связывает феномен жизни со способностью к широкому информационно-полевому взаимодействию в Космосе и, соответственно, к информационной самоорганизации внутренних процессов [см. 146; 147]. Целый ряд авторов высказывает мысль о том, что главным атрибутом живого является не обмен веществ и не размножение, а именно способность воспринимать, передавать и использовать информацию в процессах самоорганизации [см., напр., 40]. Весьма любопытные рассуждения содержатся в работе М.И.Штеренберга. Он доказывает, что стабильное бытие даже, казалось бы, совершенно мертвого и косного камня, на самом деле подразумевает сложнейший комплекс его энерго-информационных связей с окружающей средой (испаряющее излучение Солнца, сила тяготения, различные воздействия химических веществ и т.д.). Из этого примера автор делает достаточно смелый вывод: «Оказывается, что любая реальная система, чтобы обеспечить свое существование... должна представлять собой микрокосм, уравновешивающий все воздействия на него ближнего и дальнего Космоса. Отражение же Космоса, т.е. всей совокупности систем, в каждой системе вновь возвращает нас к древней мудрости, выраженной в афоризме, приписываемом Гермесу Трисмегисту: “Все отражено во всем”» [377, с.55].

Конечно, не дело философа решать проблемы сущности жизни, но в свете вышеизложенного мы, думается, имеем достаточно оснований предположить, что жить в софийной действительности Космоса — это значит быть включенным в систему идеально-информационного со-знания, даже если сам этот факт никак данным организмом актуально и не осознается. Подытоживая нашу рациональную экспликацию эйдетического слоя софийной субстанции, мы могли бы рассмотреть его по аналогии с шахматами, где помимо Правил Игры (структурно-динамических эйдосов второго порядка), фигур (предметно-целевых эйдосов первого порядка) и игроков различного уровня мастерства (субстанциальных деятелей-монад) должно существовать «поле» игры, тот самый энергетический несущий субстрат (Materia Prima) Софии-субстанции, который, с одной стороны, выступает в роли явного связующе-передающего начала ее эйдетического слоя, а, с другой, предстает скрытой «матерински»-материальной порождающей субстратной основой «тварнософийного» уровня ее бытия. До этого момента мы обсуждали преимущественно структурно-функциональные взаимоотношения между «верхней» и «нижней» сторонами «листа» единой софийной субстанции, чья диалектика, как мы пытались показать выше, имеет самое непосредственное отношение к антиномической диалектике бытия нашего сознания. Теперь же мы можем рассмотреть генетические аспекты связей между «бого-» и «тварнософийными» слоями Софии. Насколько супранатуралистическая модель эволюции, выдвинутая русскими софиологами приемлема для современного научного дискурса?

Процесс перехода от «Софии Божественной» к «Софии Тварной» иногда рисуется в софиологических доктринах как ее спиральное нисхождение (как бы «проваливание») в собственные потенциально-темные, несущие глубины со все большим хаотически-энергетическим «отемнением» и «оплотнением» ее светоносной первоматерии. Опираясь на высказанную ранее гипотезу о строении софийной субстанции по принципу листа Мебиуса, этот механизм онтологического перехода можно интерпретировать как «выворачивание» субстанциального «листа» наизнанку, где потенциальная пространственно-временная множественность форм актуализируется в доминирующей стихии материально-несущего, а идеально-информационная структурность и связность, напротив, приобретает латентный характер, хотя и на уровне «Тварной Софии» она все равно, говоря языком С.Н.Булгакова «изнутри освещает косную плоть и материю» [45, с.199]. Не исключено, что именно этот момент «перехода-выворачивания» «богософийного» в «космософийное» бытие соответствует моменту Большого Взрыва, и тогда совершенно естественным становится принятие антропного космологического принципа в его сильной версии, ибо целью творения и эволюции «Софии Тварной» является появление человеческого сознания, способного к проявлению и даже преумножению идеально-информационных (эйдетических) сокровищ Космоса. На богословско-мифологическом языке «Божественная София» как бы внутри и изнутри себя рождает пространственно-временной мир («Софию Тварную») — того любимого, но неразумного «слепого ребенка», который может отпасть от Матери и даже начать противодействовать ей в лице эгоистического и плотско-потребительского человеческого существа, а может в ходе своей земной эволюции — и опять-таки за счет человеческой воли и действия — обогатить своим творчеством во Вселенной ее эйдетический «организм». В этой связи любопытно отметить, что сама этимология русского слова «вселенная» подчеркивает исконную вселенность человека в окружающий мир.

Выше мы попытались посильно рационально эксплицировать идеально-эйдетическую составляющую Софии; здесь же возникает не менее принципиальный вопрос: а можем ли мы на современном этапе развития науки найти научный коррелят суще-несущей меональной первоматерии Космоса (этой Materia Prima), о которой речь шла выше? По-видимому, именно она созерцается в состоянии праджня-интуиции и, соответственно, может отождествляться с буддийской шуньятой и китайской энергией ци. Нам же этот вопрос особенно интересен в плане установления возможных непосредственных физических переносчиков явлений сознания. Гипотезу о существовании особых материально-полевых носителей психических процессов в отечественной литературе высказывали такие авторы как М.К.Мамардашвили [207, с.73], И.В.Дмитриевская, А.Н.Портнов, Г.С.Смирнов [102, с.25-26], А.В.Ласточкин [175, с.16], М.Ю.Шишин [372, с.19], В.К.Шабельников [364, с.64]. Подобная позиция находит сегодня серьезное подтверждение в моделях физического вакуума. Так, из работ Г.И.Шипова следует несколько возможных теоретических состояний вакуума: абсолютный вакуум (ему можно поставить в соответствие исходное потенциально несущее — булгаковский укон); первично возбужденный вакуум в виде полей инерции (или кручения), обусловленных торсионной поляризацией; и, наконец, третье состояние, которое соответствует виртуальному состоянию материальных объектов [см. 371]. Два последних состояния вакуума можно, по-видимому, назвать физическим обнаружением скрытой сущей порождающей основы всех материальных форм, ибо вакуумные поля инерции, по модели Г.И.Шипова, лежат в основе всех других видов физических полей и частиц. Одновременно вакуумные поля кручения похоже являются на сегодняшний день и наиболее «тонкой» несущей стихией идеально-информационных взаимодействий в мире. Так, из работ А.Е.Акимова, концептуально близких к идеям Г.И.Шипова, постулируется наличие торсионных полей, порождаемых любым вращающимся объектом. Эти поля обладают рядом примечательных свойств: скорость их распространения во много раз выше скорости света: интенсивность торсионного поля не зависит от среды; одноименные заряды в нем имеют свойства притягиваться и т.д. [см. 9]. А.Е.Акимовым и членами его группы были экспериментально исследованы некоторые парапсихологические феномены. Выяснилось, что показания физических приборов, регистрирующих торсионные поля человеческого организма, совпадают по ряду объективных параметров (частота, интенсивность, правое или левое вращение) с динамикой цвето-визуальных образов в психическом мире реципиента. Таким образом, одна и та же полевая реальность сознания может объективно-энергетически (материально) фиксироваться приборами и, одновременно, субъективно-идеально (информационно) переживаться! Все эти факты, несмотря на то, что торсионная теория находится еще на стадии формирования, дают основание рассматривать поля кручения в качестве одного из физических обнаружений суще-несущей софийной первоматерии Космоса. Не исключено, что сегодня начинает сбываться предсказание некоторых учений (в частности, учения Агни Йоги), что именно в научных лабораториях будет экспериментально обнаружена и исследована всеначальная психическая энергия мироздания.

Выше мы уже упоминали о неуклонном сближении современной физической мысли и древних религиозно-мистических представлений о человеке и его сознании. Но самое удивительное заключается в том, что софийное понимание Вселенной и наметки софийной онтологии сознания фактически всегда присутствовали в первичных смысловых слоях базовых физических понятий. Для проникновения в их метафизическую аутентичную правоту нужна была лишь соответствующая установка сознания — та «аура» нынешних проблемно-теоретических исканий и экспериментальных данных, дабы их смысловая глубина эвристически проступила сквозь вторичные, — операционально-физикалистские, — «смысловые шлейфы». Одновременно, все больше подтверждается философская прозорливость П.А.Флоренского и М.Хайдеггера, А.С.Хомякова и В.фон Гумбольдта, утверждавших, что смыслы коренных слов языка «мудрее» своих конкретных носителей и они «распаковываются» во времени лишь постепенно, когда для этого складываются соответствующие условия.

В самом деле, материя — есть прежде всего Мать, и этот первичный смысл слова отсылает не к косному веществу и безжизненному полю, а к живому корню и связнику всего сущего, к матерински-рождающей и матерински-хранящей основе мироздания. Когда мы в обыденном языке употребляем слово «поле», то в трояком смысле трактуем его производящую силу и энергию (кстати, греческое слово energeia означает действие, деятельность): а) субстрат в виде элементов почвы, из которых построяются тела произрастающих на нем трав и злаков; б) то, что в себя принимает и хранит (несет) семена — фактически предметные эйдосы-энтелехии будущих растений; в) то, что своим ландшафтом жизненно связует и напитывает все произрастающие на данном участке земли растительные формы. Помимо этого «поле» подразумевает наличие субъекта, земледельца, который его бережно возделывает и бросает в него семена. Тот, кто ввел это удивительно точное и емкое понятие в физику, был наделен замечательным софийно-эйдетическим зрением и слухом, ибо нетрудно заметить, что все выше отмеченные смысловые оттенки слова «поля» совпадают с атрибутами софийной первоматерии (Materia Prima). По-видимому, с ее более точным теоретическим пониманием и более рельефным экспериментальным обнаружением будет связано построение единой теории поля, где модель вакуумных полей кручения (или торсионных полей) — лишь первый шаг в этом направлении. Латинское же слово «вакуум» производно от греческого укона, того самого несущего ничто, о котором речь шла с самого начала данной главы. Само слово, таким образом, изначально подразумевало нечто неоформленное, текучее и темное, но что потенциально способно быть носителем чего-то информационно-упорядоченного и, одновременно, выступать скрытой основой возникновения чего-то вещественно-субстратного. Наконец, термин «информация» означает организованность, внутренний порядок, но в исходном смысле этого латинского слова — это еще и истолкование, разъяснение. Информация, стало быть, есть нечто, что обеспечивает структурность и оформленность всего существующего, но что должно быть обязательно понято и истолковано живым сознанием, ибо только в нем и через него выявляется в чистом виде. Признание сознания не только информ` ирующей нас о мире, но мощнейшей информир`ующей софийной силой мироздания — закономерный шаг, который должна будет сделать физика в XXI веке. Похоже, мы стоим на пороге новой эпохи, связанной с научным открытием тончайших несущих энергий Космоса, неотделимых от психической жизни человека. Вся наша разрушительная техногенная цивилизация — это телесная проекция грубо физикалистских картин мира (механической, электромагнитной, квантово-механической), а еще точнее — сколок «тварнософийного», горизонтально ориентированного сознания. «Горний» взгляд на сознание и тело человека должен будет привести к созданию психоестествознания (знанию о естестве Софии-Премудрости, что предвидел еще С.Н.Трубецкой) и даст импульс новому витку технического творчества — психотехнике в самом широком смысле этого слова.

Правда, сами разработчики интересной торсионной теории А.Е.Акимов и Г.И.Шипов делают явно ошибочно-редукционистский вывод, что «при рассмотрении природы сознания через специфические проявления торсионных полей — материальных объектов, стало очевидным, что Сознание является само по себе материальным объектом» [10, с.71]. Дело же обстоит прямо противоположным образом: «сознание само по себе» является идеально-информационным феноменом, который, правда, всегда имеет материально-энергетические, в том числе и торсионные обнаружения. Но не человека и его сознание надо редуцировать до уровня известных на сегодняшний день физических законов, а, наоборот, физику поднимать до уровня человека. В этом плане можно предположить, что исследования сознания пойдут в будущем по двум предполагающим и подпитывающим друг друга направлениям, которые вплоть до последнего времени исключали друг друга.

Первое из них будет и впредь изучать сознание как вполне объективный космофизический феномен, проявляющийся в виде материальных взаимодействий различной природы, которые могут быть экспериментально исследованы и теоретически объяснены средствами естественных наук. Но в ходе их осуществления необходимо будет обязательно учитывать два момента: а) принципиальную связь материальных компонентов сознания со всем многообразием физико-химических и биологических процессов в биосфере, с которыми, несомненно, активно взаимодействуют поля и излучения человеческого организма; б) особую роль идеально-сущих состояний сознания экспериментаторов и экспериментируемых, оказывающих влияние на физические обнаружения мысли и на деятельность приборов.

Вторая стратегия исследований сознания представляет собой непосредственное овладение им с точки зрения его идеально-сущего предметного содержания. Здесь особое значение имеет опыт восточной и западной психотехники, связанный с самоконтролем и самопознанием. Однако и без всяких психотехник в нашем сознании есть имманентные средства для познавательного погружения в его неизведанные глубины. Речь идет о том, что чем полнее мы нравственно контролируем жизнь нашего эмпирического «я» и внимательны к проявлениям своего глубинного Я, — тем более существенные свойства сознания постепенно открываются перед нами. Мы также уже отмечали, что в ряде религиозно-мистических доктрин качеству идеальных компонентов сознания (четкости, возвышенности и утонченности мысли) ставится в соответствие качество его материально-несущих составляющих, например, интенсивность физических излучений. Но, значит, любые формы непосредственного овладения стихией сознания, в свою очередь, нуждаются в научно-экспериментальной проверке и коррективе.

Стало быть, взаимодополнительные бинарные ипостаси бытия человеческого сознания (материальные и идеально-эйдетические), соответствующие бинарности самой энерго-информационной Софии-субстанции, устроенной по принципу листа Мебиуса, — с неизбежностью преломляются через единство взаимодополнительных стратегий их исследования. Метафизический принцип монодуализма оказывается и онтологически, и гносеологически, и методологически эвристичным принципом!

Однако наш анализ софийной онтологии сознания носил до сей поры все-таки абстрактно-отвлеченный характер, а ведь сознание земного человека — это живая и всегда неповторимая экзистенциальная реальность. Какие же конкретные внутренние ресурсы есть у человека, чтобы непосредственно приобщиться к высшим слоям софийной реальности? Что гармонично опосредует «тварно-» и «богософийные» способности его сознания? Этим экзистенциальным аспектам бытия сознания будет посвящен завершающий параграф данной главы.

Date: 2015-09-03; view: 367; Нарушение авторских прав