Глава двадцать шестая. – Давай‑ка поподробнее, – со смехом предложил Бессон, разливая кофе

10:32

– Давай‑ка поподробнее, – со смехом предложил Бессон, разливая кофе. – Так, значит, ты и агент ФБР…

– Все было не так! – запротестовал Том.

– Не так?

– Ну, не совсем так, – смутился он. – Все было очень запутанно. Я помогал ей… после того как она меня шантажировала. В общем, мы оба были в Париже и все просто… произошло. Закончилось прежде, чем началось. Ты знаешь, как бывает.

– Вообще‑то не знаю, – усмехнулся Бессон. – В мое время мы не спали с копами, даже с симпатичными.

– В твое время все копы были мужчинами.

– А что сказал Арчи?

– Не много. – Том запустил пятерню в волосы.

– Врешь, – снова засмеялся Бессон. – Мы оба знаем, как он относится к служивым людям.

– Он не доверял ей, – признался Том. – По крайней мере сначала. Но потом, когда она исполнила все свои обещания, когда защищала меня перед ФБР, он понял, что ошибался.

– Для начала, в наше время у копов не было таких задниц, – тоном знатока произнес Бессон.

Том улыбнулся, но слушал его вполуха. Когда Бессон упомянул имя Дженнифер, он решил, что это просто совпадение. Даже когда увидел ее входящей в кабинет, наблюдая из‑за зеркального стекла, он не поверил собственным глазам. Но это была Дженнифер. Здесь, в Париже.

Ощущения были странными. Сначала – острый укол узнавания, как всегда бывает, когда человек, о котором стараешься не вспоминать, вдруг возникает перед тобой. Потом – ощущение болезненного разрыва и облегчение от понимания того, что все трудности и опасности, через которые они прошли вместе, позади. И наконец, легкая смесь влечения и гнева, устойчивая, словно масляная пленка на воде.

Возбуждение Том чувствовал, глядя на мягкие, манящие губы Дженнифер и длинные сильные ноги, думая о жарких летних ночах, проведенных вместе почти год назад. Гнев возникал оттого, что вся его кропотливо выстроенная защита от воспоминаний рухнула в одно мгновение. Сейчас было явно неподходящее для сантиментов время.

– Что ей было нужно? – спросил он.

– Помочь идентифицировать пару подделок. Она расследует какое‑то дело в Штатах, по которому проходят четыре картины, но только две из них – с сертификатами подлинности.

– Дай догадаюсь, – улыбнулся Том. – Сертификаты выданы на фальшивки.

– Именно. И ничего удивительного в том, что они пришли из Японии. – Бессон помолчал. – Ты ей скажешь? Или лучше мне?

– Она умная. Сама разберется. Что‑нибудь еще?

– Она спрашивала, что это такое. – Он протянул ему листок бумаги, полученный от Дженнифер.

Том бросил на него взгляд и изумленно уставился на Бессона.

– Но это же…

– Я знаю.

– Что ты сказал ей?

– Что постараюсь выяснить подробности.

– Ничего не говори пока, – предостерег Том. – У нас и без ФБР забот хватает.

Том понимал, что его слова звучат очень оптимистично. Без ФБР не обойдется, хотя Дженнифер пока ни о чем не догадывается. Нужно было держать ее в неведении как можно дольше. По меньшей мере пока все не будет кончено.

– Кстати, поддельный Гоген, которого она мне показала, – работа Рафаэля.

– Ты уверен?

– Вполне. Существует не много мастеров такого уровня.

– Ты например, – напомнил Том. – Если только не отошел от дел.

– Судя по всему, не отошел, – криво ухмыльнулся Бессон, поднимая переданную ему Томом «Мадонну с веретеном», еще одну великолепную копию Рафаэля.

– Ну что? Возьмешься?

– Конечно, возьмусь. Просто немного… стыдно.

– Это страховка.

– Чего ты хочешь получить в итоге?

– Воспользуйся воображением.

– А это что? – Бессон поставил принесенный Томом фарфоровый обелиск на кухонный стол.

– Предсмертный подарок Рафаэля.

– Не возражаешь, если я его одолжу на время?

– Зачем? – нахмурился Том.

– Вдохновение. Он дал мне идею.

– Ты не можешь рисовать все, что захочешь. Результат должен быть крайне убедительным.

– Возможно, у меня получится более убедительно, если я буду знать, зачем все это.

– Ты на самом деле хочешь знать?

– Ты прав, – усмехнулся Бессон. – Лучше мне не знать. Достаточно того, что я делаю это для тебя.

– Нет, – покачал головой Том, внезапно посерьезнев. – Не для меня. Для Рафаэля. Для Евы.