Глава 10. Бидж снова приехала в Кендрик

Бидж снова приехала в Кендрик. Закупив медикаменты для лечения ожогов, она с бесстыдным наслаждением съела фадж‑санде с фруктами и шоколадом и, собравшись с духом, вошла в «Джиро». Стан поспешил к ней из‑за прилавка:

– Биидж! – Бидж, к его смущению, поцеловала его в щеку. – Рад тебя видеть! Как твои успехи, доктор? – спросил он, стараясь не показать, что на самом деле ему хочется задать совсем другой вопрос.

– Все прекрасно. – Она порылась в кармане рюкзака. – У меня для тебя письмо.

– Ох, здорово! – Он выхватил у нее письмо прежде, чем она успела его вытащить.

Губы Стана шевелились, пока он быстро читал, прерывая иногда чтение смехом.

– Он пишет, что твои друзья совсем не умеют готовить!

– Уж Хрис их быстро научит. – Стан снова рассмеялся:

– Папа это умеет. – Он вытер глаза. – Не знаю, Бидж, как это тебе удалось, но он стал совсем таким, как раньше – много лет назад.

Стан сложил письмо и бережно спрятал его в карман рубашки;

– Потом я еще раз его перечитаю. Тебе же нужен ленч? Как ты смотришь на джиро?

– На самом деле я давно мечтаю о гамбургере. Я уж не помню, когда и видела его. А джиро я ела только вчера.

Стан кивнул, улыбаясь в седеющие усы:

– Раз ты пробовала творение мастера, стоит ли терять время на стряпню подмастерья, э? Ладно, ладно, я не обидчивый.

Он быстро приготовил начинку, придал гамбургеру форму и не глядя кинул его на гриль.

– Что будешь пить? – спросил он рассеянно.

– Кока‑колу. – Бидж твердо решила перепробовать все свои любимые блюда и напитки.

Стан механически бросил в стакан кубики льда и повернулся к грилю, переворачивая гамбургер чаще, чем было необходимо. Наконец он решительно взглянул на Бидж:

– Ты извини меня, но я должен тебя спросить. Я знаю, я обещал, что не буду спрашивать, но я просто должен. Это место, где сейчас папа… да, ты говорила, что не можешь много рассказать, но… Но что это такое? Там все в порядке?

– Там замечательно, – осторожно ответила Бидж.

– Но безопасно ли там? Я вот читаю его письма, и то, о чем он пишет… Боже мой! Так там безопасно?

– Хрис находится в самом защищенном из всех возможных мест, – медленно проговорила девушка.

Она с облегчением перевела дух, когда поняла, что Стан не заметил, как она уклонилась от прямого ответа.

– А уж люди, о которых он пишет! Похоже, что половина из них не люди вовсе. Я знаю от тебя, что у него теперь все в порядке с головой, и все‑таки…

Бидж кивнула, со страхом думая о том, что сделал бы с ней грифон как генеральный инспектор, случись ему узнать содержание писем Хриса.

– Тамошний народ, – продолжал Стан, – как относится к папе? С ним хорошо обращаются?

Бидж вспомнила злобные взгляды Б'ку и усталую терпеливость Мелины.

– С ним все хорошо обращаются. Они же все вместе работают. – По лицу Стана было видно, что этого ему мало. – Они там все друзья.

Теперь Стан удовлетворенно кивнул. Бидж поскорее покончила с едой и ушла.

Дартс‑клуб, бар на втором этаже, куда вела деревянная лестница, всегда был любимым местом Дэйва Вильсона, так что Бидж не удивилась, когда он предложил встретиться именно там. Зато она была поражена, увидев его у подножия лестницы: у Дэйва появился заметный животик и намечалась лысина. На какой‑то момент у нее мелькнула паническая мысль: «Он же не может не заметить – он стареет, а я нет, потому что живу на Перекрестке».

Потом она поправила себя: прошло ведь всего три месяца. Дэйв, наверное, начал толстеть и лысеть еще на младших курсах, она просто этого не замечала. Тут же у нее возникла еще одна тревожная мысль: «А что он заметит во мне?»

Дэйв дружески обнял и чмокнул Бидж (она уже давно примирилась с тем, что Дэйв никогда, кроме самых напряженных моментов, не бывает особенно галантен с женщинами, вместе с которыми работает).

– Детка, как дела?

– Я тебе доктор, а не детка, запомни!

– Я весь почтение, детка. – Дэйв ласково смотрел на нее. – И что за наряд! Сама сшила? – Бидж была в своей домотканой юбке.

– С некоторой посторонней помощью. – Бидж заметила две большие сумки у ног Дэйва. – Готов отправляться?

– Всегда готов, как скаут, – ухмыльнулся он.

Бидж не забыла, как Дэйв водит машину и читает карту, поэтому взяла это на себя. Дэйв немедленно высунул голову в окно рядом с пассажирским сиденьем, как собака, которую взяли на прогулку.

– Братцы, ну и здорово!

– Берегись ветвей и блуждающих по обочинам чудовищ, – предупредила его Бидж. Дэйв сразу же убрал голову из окна. – Ты получил мое письмо насчет свадьбы Руди и Бемби?

– Конечно, но я и так уже знал. – У Бидж возникла абсурдная мысль, что Дэйв знает дорогу на Перекресток, но тот добавил: – Я был на конференции ветеринарной ассоциации в Сан‑Франциско, а Руди ведь вернулся в свой университет. Так что мы с ним пропустили по рюмочке.

Бидж задала вопрос, который ее давно интересовал:

– Руди в основном человек, но все‑таки есть же у него рога. Неужели это не привлекает внимания, даже в Сан‑Франциско?

– Ну, в общем‑то привлекает, – признал Дэйв. – Но только не среди его друзей. В тамошнем университете много этих… иностранных студентов. – Дэйв хихикнул. – Эх, жаль, я не захватил снимки.

Бидж тоже пожалела об этом.

– А по Перекрестку ты не скучаешь? Дэйв хитро ухмыльнулся:

– А я захватил кусочек с собой. Бидж забеспокоилась:

– Уж не вывез ли ты контрабандой какое‑нибудь животное? – Перед ней промелькнуло видение: единорог, пасущийся на лужайке перед Корнеллским университетом.

– Нет, конечно. Впрочем, я тебе кое на что намекну: у меня самая чисто убранная лаборатория в Корнелле.

– У тебя‑то? – Бидж знала замашки Дэйва: бросить в угол банку из‑под пепси, обертку от шоколадки, а потом делать вид, что он этого не заметил.

– Угу. – Дэйв явно наслаждался произведенным впечатлением. – Еще намек: стоит оставить под столом бутылку пива да пакетик чипсов, и лаборатория будет особенно чистой.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Ну еще бы: ты никогда не видела их за работой. Неожиданно Бидж догадалась, в чем дело.

– Боже мой, маленькие смуглые человечки! – Она прекрасно помнила этих задиристых коротышек, невоспитанных любителей выпить. Дэйв всегда был с ними на приятельской ноге.

– Наконец‑то дошло.

– Так они отправились вместе с тобой? Улыбка Дэйва погасла.

– Почти все, кто остался. – Нападение Морганы на Перекресток унесло много жизней.

Бидж задумалась, к чему бы это Дэйв упомянул бутылку пива и пакет чипсов в связи с наведением чистоты. Неожиданно она разгадала загадку.

– Ты хочешь сказать, что они на самом деле брауни note 15?

– Угу. – Дэйв был серьезен. – Только называй их «эти ребята», или «маленький народец», или «маленькие смуглые человечки» и никогда не упоминай того прозвища.

Однако Бидж уже получила другое предупреждение о том же: ее щипали за ногу. Из‑под сиденья донесся щебечущий смех.

– Неудивительно, что твои сумки показались мне такими пузатыми, – сказала она со вздохом. Дэйв смущенно пробормотал:

– Они так скучали по дому…

Когда они свернули на дорогу к Перекрестку, им помахал могучий бородатый человек, ремонтировавший дорогу со стороны Виргинии. Бидж нахмурилась, увидев дорожную команду. Люди перестали копать, чтобы дать проехать грузовику. Все они были разгорячены работой и воспользовались перерывом, чтобы снять куртки и постоять, опираясь на свои двузубы – орудия с двумя лезвиями, гибрид топора и кирки.

– Они выглядят совсем как та дорожная команда, что мы видели летом, – заметила девушка.

– Здесь гораздо теплее, чем в Виргинии. Или в штате Нью‑Йорк – уж ты мне поверь.

– Посмотрел бы ты, что тут творилось несколько дней назад, – сказала Бидж. – Такой был снегопад!

Они оба открыли окна, выехав на дорогу над рекой Летьен. Дэйв, жадно озираясь вокруг, был слишком поглощен открывшимся видом, чтобы разговаривать, а у Бидж хватало забот: нужно было к вести машину, и сверяться с картой. Она подумала, что надеется произвести на Дэйва большее впечатление своим кабинетом, чем ей это удалось с Ли Энн.

Дэйв прищурился, когда – из‑за поворота показался коттедж, и широко улыбнулся:

– Потрясающе. И это знак, что ты тут ведешь прием, верно? – Знак Исцеления колыхался на теплом ветру. – И тебя ждет клиент.

Бидж медленно вылезла из грузовика, незаметно засовывая ловилку за пояс юбки и прикрывая ее полой ветровки.

– Думаю, что это скорее пациент.

Его волосы были темными и прямыми, зачесанными назад. Он был на голову выше Дэйва и состоял, казалось, из сплошных мускулов. Темные глаза смотрели настороженно, он ни на секунду не выпускал людей из поля зрения.

– Кто из вас доктор?

– Мы оба, – ответила Бидж. – Ты ведь вир? – Она заметила, как напрягся Дэйв. Посетитель кивнул, скрестил руки на груди и надменно выпрямился:

– Я болен.

Бидж открыла дверь и жестом пригласила обоих мужчин внутрь.

– Вход свободный для всех желающих, – недовольно пробормотал Дэйв, однако вошел первым. Вир последовал за ним. Хорват зарычал, но Бидж погрозила ему пальцем, и волчонок умолк.

– Ты болен такой, как сейчас, или в своей другой форме? – спросила Бидж.

– В другой. Теперь даже в обеих, – добавил он неохотно.

Бидж взяла свою тетрадь и чистый бланк истории болезни.

– Как тебя зовут?

– Роман. – Вир с отвращением посмотрел на Хорвата. – Какой маленький.

– Он вырастет.

– Нет. – На этот раз вир улыбнулся неприятной улыбкой. – Он слишком мал.

– Я не обсуждаю других пациентов, – сказала Бидж решительно. – Скажи мне, что тебя беспокоит?

– Я не ем.

– А ты пытался?

Он бросил на Бидж неприязненный взгляд:

– Меня рвет.

– А не может дело быть в том, что ты съел что‑то не то?

Он покачал головой:

– Другие съели то, чем меня вырвало. С ними все в порядке.

Дэйв судорожно сглотнул. Бидж на секунду позавидовала тем ветеринарам, пациенты которых не умеют говорить.

– А еще какие‑нибудь симптомы? Ты чувствуешь усталость, или необычную жажду, или…

– Я устаю, – ответил он неуверенно. – И голова кружится.

Бидж ужасно не хотелось задавать следующий вопрос.

– Ты когда‑нибудь принимал наркотики? Не вводила ли тебе Моргана или… – она запнулась, не зная, известно ли вир имя Диди, – или кто‑нибудь еще морфий?

– Да. Я… прекратил. – Он бросил на Бидж яростный взгляд. – И это не твое дело.

– Мое, раз я тебя лечу, – ответила она спокойно. – Спасибо, что ты ответил. Но у меня есть еще вопросы.

– Нет.

– Ты или ответишь на них, или уйдешь отсюда, не получив помощи. – Дэйв вытаращил на Бидж глаза.

Роман насупился, но на вопросы ответил. Наконец Бидж отложила тетрадь:

– Вот и все. Теперь не перейдешь ли ты в другую форму?

Вир оскалился на нее. Но тут же его ноздри раздулись и начали удлиняться, из одной потекла струйка крови. Хорват подполз поближе, с интересом наблюдая. Бидж оттащила его и не отпускала.

Хоть Бидж и собралась с духом, зная, что собой представляет трансформация, зрелище произвело на нее угнетающее впечатление. Наблюдая вблизи, она смогла заметить больше деталей, чем раньше. Сосуды глазных яблок начали лопаться. Зубы, вместе в обломками костей челюсти, выпали. Мускулы туловища судорожно сократились, помогая позвоночнику укоротиться. Позвонки с треском терлись друг о друга. Роман откинул голову и застонал, но стон тут же превратился в вой.

Бидж отпустила Хорвата: ей нужно было приготовить шприц. Хорват осторожно подошел поближе. Волк – самый большой, каких люди видели среди вир, – поднял голову. Его челюсти сомкнулись там, где только что был волчонок: тот еле успел отскочить.

Бидж резко ударила по столу, и в ее правой руке оказалась ловилка. Она сильно огрела ее плоской стороной волка по морде:

– Не сметь. Никогда этого не делай. Он… – Она чуть не сказала «мой». – Он такой же пациент, как и ты.

Хорват, склонив голову набок, внимательно прислушивался к каждому слову и в ответ Бидж радостно завилял хвостом. Роман напрягся, готовый прыгнуть на Бидж, но тут его уши насторожились, и он начал принюхиваться к ловилке.

– Ты правильно понял – она посеребренная. Не знаю, есть ли в этом необходимость. Хочешь выяснить? Он угрожающе зарычал.

– Я не боюсь тебя. Это мой дом, и правила здесь устанавливаю я, если ты хочешь получить помощь. А теперь прыгай на стол и ложись.

Волк яростно взглянул на Бидж и потер морду лапой. С рычанием, в котором слышалось отвращение, он легко вспрыгнул на стол и встал там, глядя ей в глаза и оскалив зубы. Его клыки, выросшие всего несколько минут назад, были сверкающими и острыми, как у щенка.

Дэйв обхватил волка поперек живота, хотя не было похоже на то, что он сумеет его удержать. Он прижал шейную вену, и Бидж быстро ввела в нее суритал. Постепенно глаза волка остекленели, и оскаленная пасть закрылась.

Дэйв ослабил хватку:

– Ну, братишка, ты теперь гораздо отчаяннее меня. За время жизни здесь ты изменилась. Бидж бросила взгляд на спящего волка:

– Может быть, это эффект поля.

– Что?

– Да так, ничего. Помоги мне подкатить рентгеновский аппарат.

Дэйв перевернул волка на бок и калипером измерил его живот. Бидж доверяла его умению, хотя Дэйв и не имел особого опыта работы с портативными рентгеновскими аппаратами. Она вышла из дома и включила генератор, а Дэйв через окно протянул провод. Потом они оба отошли от аппарата, Бидж включила его с дистанционного пульта и сделала снимок.

Дэйв стал читать «Справочник по небиологическим видам» Лао, а Бидж принялась просматривать свои записи по хирургическим операциям на собаках, пока пленка проявлялась. Наконец снимок был готов, и Бидж протянула его Дэйву.

– Вис. рад. – пропела она. Доктор Трулав очень не любил печатать на машинке и поэтому снабжал своих студентов распечатками, полными почти нерасшифровываемых сокращений. – А вис. д. в. нету.

– Бтт. вис. лат., – последовал ритуальный ответ. – Именно латеральный, а не спинно‑вентральный. Правда, тут видно не все, что нужно. Эх, был бы я в своей лаборатории… Как же ты обходишься без возможности делать анализ крови?

– Дэйв Вильсон, я делаю множество анализов. У меня, правда, нет автоматического анализатора, ну да его у меня, наверное, не было бы, даже если бы я практиковала в Ричмонде.

– Ну здесь‑то он тебе как раз необходим.

– У меня есть автоматическое устройство для проявки пленок. Разве этого недостаточно? Корнелл тебя избаловал.

Второй снимок скоро тоже был готов. Дэйв посмотрел его и сказал с облегчением:

– Тут все в порядке.

Бидж ничего не ответила. Она пристально смотрела на цепочку темных пятен, которые были заметны в кишечнике. Палец Бидж уперся в угол снимка.

– Это мне не нравится.

– Ради этого не стоит его оперировать. Здесь же все нормально: где ты видишь непроходимость?

– Может быть, кишечник закупорен не полностью, – пробормотала она рассеянно, – или в нем находится что‑то, проницаемое для рентгеновского излучения… Я начинаю операцию.

– Бидж, я не думаю, что там что‑то есть. – Но все же Дэйв начал выбривать место для разреза. Еще шесть месяцев назад он обязательно навязал бы свое мнение Бидж, да и не только ей.

– Спорим на пиццу?

– Да где мы ее возьмем?

– В «Кружках». Там теперь готовят греческую пиццу.

– Принимаю пари. – Дэйв приладил маску на морде волка и начал давать наркоз, потом приготовил зажимы. Они не были электрическими, но Дэйв приспособился. Через минуту, не отрывая взгляда от работы, он доложил: – Все готово. – Оба они привыкли обмениваться репликами во время операции, не глядя друг на друга.

– Пора мыться.

Они начали антисептическую обработку, хоть Дэйв и озирался все время, как будто ожидал обнаружить источники инфекции, самопроизвольно появляющиеся из каменных стен.

Потом Дэйв накрыл волка простыней, и Бидж быстро сделала прямой длинный разрез. Она осторожно развела в стороны края раны, обложив их смоченными в физиологическом растворе стерильными салфетками.

– А теперь, – сказал Дэйв, незаметно для себя переходя на тон преподавателя, – нужно обследовать желудочно‑кишечный тракт.

Бидж улыбнулась, но ничего не сказала. Бережно и не торопясь она стала прощупывать витки кишок, пытаясь найти место закупорки, и аккуратно укладывать кишки обратно в брюшную полость. Меньше чем через минуту, еще не добравшись до тощей кишки, она замерла:

– Ха. Я так и знала.

Дэйв тоже осторожно пощупал:

– Ух ты. Там что‑то есть.

– «Что‑то»! Напоминает колготки на толстом пузике, перетянутом резинкой. Дэйв подхватил:

– Ну, мне не очень‑то знакомо, как ведут себя колготки…

– Доктор Вильсон, вы меня удивляете. При вашем‑то опыте с женщинами…

– Ну ладно, ладно. Кишку придется рассечь. – Дэйв даже покраснел, вспомнив, какими подвигами хвастался в колледже. – Иисус сладчайший, ты была права.

– Вот видишь. Ты слишком привык просто наблюдать, как оперируют студенты. – Но в душе она была довольна.

Дэйв зафиксировал петлю кишки, и Бидж сделала разрез вдоль границы брыжейки. Ухватив пинцетом загадочный предмет, закупоривший кишку, она пробормотала: – Что бы это могло быть?

Она потянула пинцет на себя. Предмет отделился легко, стенки кишки ничем с ним скреплены не были.

Дэйв с интересом рассматривал находку.

– Что‑то кожаное. Мне приходилось извлекать из собак куски ошейников. Эта штука их очень напоминает. – Он наклонился и присмотрелся внимательнее. – Выглядит как часть уздечки. Ага, видишь, даже понятно, где крепились кольца. Если бы они сохранились, мы бы обнаружили их на рентгеновском снимке. Определенно уздечка.

– Откуда она взялась? Ты думаешь, он съел лошадь?

– Я бы не удивился, – ответил Дэйв мрачно. – Пора, знаешь ли, зашивать его… Ох, голубушка, извини: я слишком привык к учебным операциям. Ты не считаешь, что нужно проверить остальной кишечник и не тянуть?

– Я очень даже не прочь проверить остальной кишечник и не тянуть. – Бидж отложила в сторону остатки уздечки и быстро и тщательно стала зашивать разрез. Проверив, что в стенке кишки не осталось отверстий, она перешла к стенке брюшины – сначала мышцы, потом подкожный слой, потом кожу.

Бидж взглянула на Дэйва:

– Уважаемый профессор, вы забыли предупредить меня, чтобы я не задела поджелудочную железу.

– Я думал, это тебе известно. – Тем не менее Дэйв выглядел смущенным: Бидж поймала его на промашке. – Что теперь?

– Теперь мы моемся, проверяем давление и пульс и ждем, когда кончится действие наркоза.

– Как долго он не придет в себя?

– Собаке понадобилась бы пара часов, насчет вир трудно сказать. – Единственный раз, когда Бидж наблюдала действие наркоза на вир, тот очнулся раньше времени и кинулся на ветеринара. – Хочешь иметь оружие? – Она предложила это так же спокойно, как предложила бы хирургические перчатки.

Дэйв сглотнул:

– Спасибо, но я предпочел бы чашку чая. Потом они сидели рядом, прихлебывая чай и наблюдая за пациентом.

– Ну так как, – спросила Бидж, – тебе нравится аспирантская жизнь?

– Много работы, мало денег. Как всегда. – Но Дэйв казался довольным. – Я еще не выбрал специализацию. Доктор Маннеринг ведет себя так, будто я могу справиться со всем, за что бы ни взялся. Он поручил мне лабораторные занятия с первокурсниками. – Он нахмурился. – Боже мой, никогда не думал, что существуют такие неуклюжие юнцы. Неужели и мы были такими?

Перед Бидж мелькнуло грустное воспоминание: как в разгар своей болезни она не могла удержать в руке карандаш.

– Держу пари, что они по большей части ничем от тебя не отличаются. Просто не все такие самоуверенные.

– Тебе виднее. Только это все равно что сидеть и ждать, когда эволюция сделает свое дело. Клянусь, если они способны ходить на двух ногах и не писать себе на башмаки, то только в результате моих занятий. – Дэйв улыбнулся. – Правда, в группе есть парочка таких, кто соображает. Если бы только удалось вывести их из состояния спазма…

Бидж решила признаться в том, о чем не говорила даже Ли Энн:

– Знаешь, я обычно покупала куриные ножки у Кроджера – там они дешевые, – делала всякие разрезы, а потом зашивала, прежде чем зажарить и съесть.

Кому‑то это могло бы показаться неаппетитным, Дэйв же изумленно воскликнул:

– Потрясающая идея! Я обязательно посоветую это студентам. – Потом он хихикнул: – Было бы здорово, если бы цыпленок после такой операции выздоровел.

– По‑моему, из тебя получится замечательный преподаватель. Я, конечно, не спрашиваю тебя, – добавила Бидж, – о твоих взаимоотношениях с хорошенькими студентками.

Дэйв рассмеялся:

– Я стараюсь не думать о них – в этом плане. Внимание!

Волк на столе зашевелился, лапы и хвост задергались. Он посмотрел на людей, явно не узнавая их, и зарычал. Но тут же его глаза закатились, и началась трансформация.

Дэйв кинулся к бьющемуся в конвульсиях волку и прижал стерильную салфетку к шву. Бидж тут же присоединилась к нему, пытаясь удержать от особенно резких движений.

– Ты с ума сошел!

– Совсем спятил! – Дэйв рявкнул на волка, как это сделал бы прежний Дэйв – лихой студент. – Зря мы, что ли, тебя зашивали!

Роман, наполовину еще волк, наполовину уже человек, брыкался и извивался в руках Дэйва так, что скатился со стола. Дэйв упал на колени и подставил плечи, потом осторожно опустил Романа на пол.

– Швов больше не видно. Думаю, это хорошо.

– У тебя кровь на руке. – Бидж промокнула ранку салфеткой.

– Просто царапина. – Дэйв облизал губы. – Насчет того, что укушенный оборотнем становится оборотнем сам – это же ведь просто суеверие, верно?

– Всех нас они уже раньше кусали, – напомнила ему Бидж. Это не был научно обоснованный ответ, но все же он успокаивал.

У Романа отвалился хвост, и вир проглотил его – ему нужно было сохранить массу тела. Когда трансформация закончилась и Роман встал, Бидж ахнула: через весь его живот тянулся припухший красный шрам. Следов иглы, правда, заметно не было, и вообще он выглядел как хирургический шов через несколько недель после операции.

– Тебе не следовало превращаться сразу, – посетовала Бидж.

– Было больно. – Рука оборотня ощупала мускулистый живот. – Теперь меньше.

– Я думала, что у вас раны и швы не сохраняются, когда вы переходите из одной формы в другую. Вир улыбнулся:

– Должны сохраняться. Иначе как бы мы умирали?

– Но у других вир, с которыми я имела дело…

– Мелочи пропадают. Большие раны сохраняются. – Роман нахмурил темные брови, на лбу у него выступил пот. – И болят.

– Я могу ввести тебе болеутоляющее… – Бидж умолкла: оборотень оскалил зубы и зарычал, забыв, что он уже больше не волк, и попытался выбить у нее шприц. Бидж отдернула руку.

– Никаких наркотиков. – В голосе Романа прозвучали гнев и стыд. – Никогда больше.

– Конечно. Прости меня. – Бидж прошла в кладовку и вернулась с банкой, полной сухих трав. – Здесь смесь мяты, валерьяны и тысячелистника. Завари в кипятке и пей настои или, когда ты в своей другой форме, просто ешь эти растения. Средство не очень сильное, но оно пойдет на пользу твоему желудку. Роман кивнул:

– Я теперь буду только как сейчас – не на четырех ногах. – Он обхватил себя руками, защищая живот. – Еще долго.

– Вот и хорошо. – Бидж протянула ему коробочку ампициллина: – Принимай по одной таблетке – это не наркотик – утром, днем и вечером, пока лекарство не кончится. Оно предотвратит воспаление. – Роман взял коробочку, и Бидж продолжала: – И вот еще что. Тебе нужно время, чтобы выздороветь. Не знаю, будешь ли ты превращаться в волка, пока не поправишься, но если будешь, помни: мой совет тебе – побольше отдыхать. Сможет кто‑нибудь помочь тебе с едой?

Оборотень скривился и издал глухое рычание.

– Никакой помощи.

– Но разве стая… – Бидж увидела выражение его лица и решила не продолжать. – Ладно. Просто помни, что какое‑то время будешь слабым.

– Я никогда не буду слабым. – Он с отвращением показал на Хорвата. Тот все пытался встать между Бидж и Романом, и Бидж приходилось отталкивать его ногой. – Вот он слабый. Его я убью.

– Ничего подобного, – ответила Бидж решительно. Она показала ему кусок уздечки. – Кстати, не расскажешь ли, как тебя угораздило проглотить это?

Оборотень промолчал. Бидж не стала настаивать и положила уздечку обратно.

Роман быстро оделся и с обычным для вир презрением швырнул на стол золотую монету. Бидж попыталась было разломить ее, чтобы дать сдачу, но он только отмахнулся:

– Она последняя. – Вир относились к деньгам с отвращением. – Оставь себе все. Я пошел.

Оборотень с трудом, но упорно стал подниматься по склону холма.

Дэйв шумно вздохнул:

– Ну, голубушка, и крутой же он парень. Вир поставляют тебе большую часть твоих пациентов?

– Нет. Я думаю… – Бидж замерла на месте. До сих пор она считала, что наибольший вред местному животному миру причиняют химеры. – Думаю, нам с тобой пора в «Кружки»: трактирщик будет рад тебя видеть.

– Хорошо. – Дэйв заметил, что Бидж все еще продолжает смотреть вслед оборотню. – Что тебя беспокоит?

– Мне просто хотелось бы знать, какое это животное – на котором была уздечка – он съел.

– Он ведь не скажет. И что еще ты хотела бы знать? Они двинулись к грузовику.

– Хотела бы я знать, кто был всадник.

Они добрались до гостиницы как раз перед заходом солнца. Вечер все еще был необыкновенно теплый. Дэйв изумленно покачал головой, увидев новое здание.

– Не могу поверить, что Кружка так быстро все отстроил.

– Пришлось. – Бидж открыла тяжелую дверь. – Не забывай, это ведь еще и крепость. – Изнутри до них донеслись звон стаканов и приглушенные голоса.

Попугай Кружки сидел на своей жердочке в вестибюле гостиницы. Он бросил на Дэйва единственный взгляд и начал декламировать по‑английски:

«Приветствуем вас в» Кружках «! Восстановление гостиницы закончено, и ради безопасности и выживания посетителей нами установлены некоторые простые правила, касающиеся манер, азартных игр, оружия…»

– Я ему все объясню, – перебила его Бидж. – А ты загляни‑ка ко мне в коттедж завтра: у меня есть для тебя поручение.

Попугай издал скрежещущий звук и открыл клюв. Дэйв находчиво засунул в клюв печенье, и лишенная возможности высказаться птица подняла лапу и сделала в их сторону какой‑то жест; ни Бидж, ни Дэйв не поняли его значения, хотя и не усомнились в его непристойности.

В зале уже собралась обычная компания, поскольку работа и путешествия заканчивались с наступлением темноты. Стол в углу был окружен целым лесом оленьих рогов, а на человеческих лицах их обладателей было написано сосредоточенное внимание: на столе находилось явно что‑то очень интересное. Шум прорезал знакомый голос, терпеливо объяснявший:

– Да нет, те, которые с ресницами, – женщины; они называются дамы. Они бьют все карты, на которых обозначено число очков, и валетов – их я вам уже показывал.

– Руди! – завопил Дэйв. Руди, одетый, как обычно, в свою выцветшую футболку с эмблемой Сан‑Францисского университета, обрадовался. Высоко вскидывая копыта и выставив рога, он кинулся на Дэйва, а тот, выхватив у Мелины полотенце, взмахнул им, как тореадор плащом. В последний момент от поднырнул под рога Руди, накинул полотенце ему на голову, развернул и обхватил поперек живота.

– Какой же ты стал неуклюжий, братишка! Руди одним движением отшвырнул полотенце и тоже обхватил Дэйва.

– А ты – толстый и лысый!

Мелина снисходительно улыбнулась. Бидж вдруг почувствовала, что ей. Бог знает почему, не хватает дружелюбной и ненамеренной грубости Стаей.

– Иди посиди с нами, – пригласил Дэйва Руди. – Ты ведь собрался ужинать? Вот я тебя и угощу, братишка! – Он помахал Мелине, и та подбежала с подносом, уставленным мисками с салатом. – Обязательно попробуй вот этот. Он потрясающий. Там какой‑то особенный соус с лимоном и оливковым маслом…

– Ладолемона. – Хрис собственноручно, отойдя от гриля, полил салат соусом. – Попробуй. – С Дэйвом он знаком не был, но ласково улыбнулся Бидж.

Дэйв, который никогда особенно не любил салаты, осторожно попробовал, поднял брови и быстро отправил в рот несколько ложек. Хрис, смеясь, вернулся к очагу, выкрикивая распоряжения Мелине и Б'ку; девушка‑фавн помахала Дэйву, но не осмелилась покинуть свой пост у вертелов, чтобы поболтать.

Кружка, присев к столу Дэйва, сказал ему:

– Ты видишь? Даже салат, приготовленный им, хорош. – Трактирщик вздохнул. – Надо признаться: я стал поваром, чтобы иметь возможность построить крепость, а он живет в крепости, чтобы иметь возможность готовить. Я недавно взвесился на больших весах: можешь себе представить, за то время, что он здесь, я потолстел на двенадцать фунтов! Двенадцать фунтов!

Дэйв благовоспитанно ответил:

– Это совсем незаметно. – Руди фыркнул. Кружка рассмеялся и похлопал Дэйва по плечу:

– Несмотря на лесть, деньги за эль я с тебя все‑таки возьму. И все равно спасибо, молодой человек.

В этот момент Хрис увидел, что в дверь входят новые посетители, и разразился фразой, состоящей из сплошных щелчков и придыхании. Тут же Б'ку, трудолюбиво нарезавший мясо, высунулся из‑за ряда вертелов и сердито начал поправлять его произношение.

Кружка наслаждался впечатлением, которое это произвело на Дэйва.

– Они говорят на языке банту. Или суахили, кто знает? В первый раз, когда Хрис попытался что‑то сказать Б'ку на его языке, у него выскочила вставная челюсть. Видел бы ты лицо Б'ку! – Кружка ухмыльнулся. – По‑моему, он ничего не знал о существовании искусственных зубов. – Могу продать ему прекрасный набор, – вступил в разговор человек, только что вошедший в зал. Кружка немедленно поднялся со стула.

Бидж и Дэйв тоже привстали, потом опомнились и виновато оглянулись: ведь большинство посетителей гостиницы знали вновь пришедшего только как Оуэна, симпатичного бродячего торговца, и не подозревали, что это король Брандал.

Он ласково улыбнулся Дэйву и подмигнул Бидж:

– У меня есть любые зубы – деревянные, как у вашего Джорджа Вашингтона, с заводом, если вы сами ленитесь жевать, клыки для тыкв и турнепса в канун Дня Всех Святых note 16, клыки для вампиров – вообще все, что вам и в страшном сне не приснится. Установка в челюсть за отдельную плату. – Брандал сел, притворившись, что не замечает, как Кружка пододвинул ему стул, но тепло пожав старику руку.

– Привет тебе, Бидж, и привет вам, сэр, – это ведь Дэйв, верно?

– Да, сэр… сир. – Дэйв ужасно смутился.

Брандал обеспокоенно оглянулся. Это был мужчина среднего возраста, выглядевший гораздо моложе своих лет.

– Пожалуйста, называй меня Оуэном, – тихо сказал он. – Сейчас я не король Брандал.

– Мастер перевоплощений, – улыбнулась Бидж. Он тоже улыбнулся ей – обаятельный, живой, свободный от забот, которые обычно его обременяли.

– Тут ничего особого не требуется. Здесь же ведь нет фотографии, да и особо искусных художников тоже. Раз я говорю, что я Оуэн, значит, я Оуэн.

– Ты хороший актер.

– Мне на самом деле очень нравится быть Оуэном. Мне нравится покупать и продавать, торговаться, предлагать людям новинки. – Он довольно усмехнулся. – Я даже думал, не начать ли ввозить на Перекресток фотоаппараты, но решил не накликать беду на свою голову.

Дэйв захихикал:

– А у тебя все еще есть Гларундел, Бесполезный Меч?

– А как же. Гарантирует своему владельцу полную беззащитность. Надумал купить? – Дэйв покачал головой, и Оуэн‑Брандал вздохнул: – Никто его не покупает. Если он пробудет у меня еще сколько‑то времени, я привыкну к нему так, что будет жалко расстаться.

За столом, где играли в покер, звенели монеты, и оттуда вдруг раздался взрыв радостных щебечущих воплей. Дэйв засмеялся:

– Я так и знал, что без этих маленьких безобразников дело не обойдется. – Он кинул в их сторону завистливый взгляд.

Это дало Бидж предлог, который был ей нужен.

– Почему бы тебе не присоединиться к ним? Я не обижусь.

Дэйв не стал ждать дальнейших понуканий. Друзья Руди подвинулись, освобождая для него место, и Дэйв, захватив инициативу, принялся объяснять разновидность покера под названием «Дама‑убийца».

– «Дама‑убийца», – повторил Брандал тихо, и в глазах его промелькнула боль. Он быстро потряс головой и улыбнулся Бидж: – Здорово ты с ним управилась. Ты ведь хочешь о чем‑то со мной поговорить?

– Да, – ответила Бидж не очень уверенно. – Может быть, это все и не важно, но мне хотелось бы рассказать тебе об одной своей знакомой. – Она поведала ему о Фионе и ее Спотыкательном заклятье, а потом и о том, как та вызвала снегопад, чуть не погубивший кошек‑цветочниц.

Брандал внимательно выслушал ее.

– И она делает это на границах Перекрестка, на Странных Путях? Что за безумие!

– С ее точки зрения, вовсе не безумие. В конце концов у нее же получилось.

– Тогда она представляет собой опасность. – Брандал пристально посмотрел на Бидж. – Как ей удалось узнать так много за такое короткое время?

– Это совсем не так. – Тут Бидж не испытывала сомнений. – Она занимается исследованиями уже много лет. Она просто до сих пор не могла найти место, где ее знания можно было приложить на практике.

– Здесь их можно приложить на практике. Ты говорила об этом с генеральным инспектором?

– Нет. – Последовала долгая пауза. Потом Бидж выдавала из себя: – Я не хочу, чтобы ее убили. Но рассказать кому‑то я была должна.

Оуэн в задумчивости облокотился на стол. Наконец он решил:

– Я загляну к ней – как торговец. Я захвачу с собой книгу, которая ее заинтересует, и мы побеседуем. Пока я ничего не буду говорить генеральному инспектору. – Он серьезно посмотрел на Бидж, и на его лице больше не было мальчишеского выражения. – Но если я сочту, что меры должны быть приняты, я ему скажу. Однажды я оказался чересчур мягким, и это чуть не погубило Перекресток. Такое больше не повторится. Бидж кивнула:

– Поэтому‑то я тебе все и рассказала. Ты сделаешь все, что нужно. – Она отвела глаза, чувствуя стыд и ужас от того, что, возможно, обрекает подругу на смерть.

Король положил руку на руку Бидж:

– Трудно, не правда ли? Судить своих близких и решать, должны ли они умереть… Как только Полита справляется с этим…

– Или ты. Или Кружка. – Что‑то заставило ее добавить: – Или Филдс.

Оуэн казался пораженным.

– Филдс никого не обрекает на смерть. Я думал, ты знаешь.

– Я более или менее подозревала, – сказала она осторожно.

– А теперь ты уверена, – засмеялся он. – Хотел бы я быть таким умным, как ты.

– Ты добрый, а это много лучше. Вся твоя жизнь посвящена твоему народу, и у тебя нет даже дома, не то что дворца или замка. Ты ходишь с места на место…

– В твоих устах это звучит гораздо более уныло, чем есть на самом деле. Я веду замечательную жизнь. – Он бросил на Бидж загадочный взгляд. – Ничуть не хуже, чем Филдс. Тебе бы тоже понравилось.

– Все равно это тяжело, – сказала Бидж решительно. – Мне ведь тоже приходится видеть, как некоторые мои пациенты умирают, и я знаю, как это тяжело. Что бы со мной было, окажись я на твоем месте…

– Или месте Филдса.

– Или месте Филдса, – согласилась она. – Кстати, сколько ему лет?

– Трудно сказать, – весело ответил Брандал. – Я однажды слышал от него одну историю… – История, которую он рассказал, была длинной и замысловатой, но совершенно не отвечала на заданный Бидж вопрос. Общество Брандала было приятным, и Бидж простила ему эту уловку.

Игра в покер совсем еще не близилась к концу, когда Бидж, усталая и сонная, попрощалась и вернулась к себе. Она вошла в дом, выпустила погулять Хорвата, зажгла свечу, переоделась в ночную рубашку и устроилась с книгой, рассчитывая прочесть еще несколько страниц из «Уолдена».

В дверь кто‑то не то постучался, не то поскребся. Полусонная, Бидж открыла дверь.

Гредия прошла мимо нее и направилась прямо к столу. Она оперлась на него руками и стала тереться пахом об угол, медленно и ритмично.

Она улыбнулась, приоткрыв рот, провела языком по губам, выгнула спину и, хотя была очень худой, неожиданно показалась Бидж весьма полногрудой.

Хорват, радостно виляя хвостом и принюхиваясь, выскочил из своего угла; только тут Бидж поняла, в чем дело, и поспешно оттащила волчонка.

– В чем дело?

– Начинается брачный сезон.

Но ведь она же ощенилась только летом…

– Разве ты уже не приходила в охоту в этом году? – Бидж знала, что у волков это случается не чаще раза в год. Гредия издала хриплый смешок:

– Тогда – вместе с остальными. Сейчас – только я одна.

– Ты единственная из женщин вир, кто сейчас в охоте?

– Другие тоже скоро будут. Я первая. – Она пожала плечами. – Может быть, следствие наркотика.

– Но почему вдруг? Ведь это обычно случается весной. Гредия склонила голову, принюхиваясь к ветру:

– Воздух какой‑то странный.

Воздух действительно был странный: благоухающий и теплый, сейчас, ночью, даже более теплый, чем днем. Бидж двинулась к окну, чтобы закрыть ставни, и застыла на месте.

– Ты о чем‑то подумала.

– Да ни о чем. – Бидж закрыла окно. Если это сделала Фиона, то на сей раз дело гораздо серьезнее, чем эксперимент со снегопадом. Бидж внезапно почувствовала облегчение – как хорошо, что она обо всем рассказала Брандалу. – Перемена в тебе связана с воздухом?

– Отчасти. – Гредия еще сильнее стала тереться об угол стола и снова облизала губы. – И с наркотиком. Он изменил меня. – На секунду, несмотря на все свое возбуждение, она стала очень печальной. – Хотела бы я, чтобы этого не было.

Бидж была полна жалости. Ей пришлось выбирать между самоубийством и смертельной болезнью, она пережила смерть обоих родителей, ей, случалось, приходилось терять пациентов. Но чего она не испытала – так это ужасной зависимости от наркотиков. – Ты справилась с этим. Гредия выпрямилась.

– Для вир это ничего не значит. – Она тут же снова вернулась к углу стола. – Они взбесятся.

– Стая? – Бидж пожалела, что вир всегда так лаконичны.

– Мужчины. Они будут сражаться. – Гредия снова улыбнулась. – Многие будут со мной. – Дикий огонь в ее глазах на секунду угас, и она пробормотала: – Ты береги Хорвата. Держи его подальше от них. Сегодня. Завтра. – Она снова произнесла слово, такое редкое в устах вир: – Пожалуйста.

– Обещаю.

– Хорошо. – И тут Гредия единственный раз проявила теплое чувство к Бидж: отойдя от стола, она лизнула ее в щеку и потерлась головой о плечо девушки. Бидж, растерявшись и не зная, как быть, погладила ее по голове. Волосы Гредии были тонкие и мягкие, как у младенца.

Она долго смотрела вслед Гредии; та взбежала на холм, откинув голову и призывно покачивая бедрами. Тут же откуда‑то раздался вой, потом еще, потом Бидж услышала человеческие… нет, человеческого в них было мало… спорящие голоса. Бидж ощутила озноб и подумала: «Слава Богу, Дэйва сейчас здесь нет».

Она провела еще час, планируя работу на завтра. Если мужчинам‑вир гордость не помешает прийти к ней за помощью, у нее будет очень занятый день.