Глава 5. В тот момент, когда я и Блейк вышли из моей камеры, двое военных окружили нас

КЭТИ

В тот момент, когда я и Блейк вышли из моей камеры, двое военных окружили нас. Одним из них был Арчер. По его знакомому лицу было видно, что он не был теплым пушистиком. Он и другой парень были хорошо вооружены.

Они заставили меня и Блейка отступить к лифту, и я вытянула шею, пытаясь разглядеть все вокруг, чтобы понять, где мы находимся. Было несколько дверей как у меня, и это выглядело так же, как в коридоре Горной Погоды. Тяжелая рука приземлилась на мою поясницу, напугав меня.

Это был Арчер.
Он наградил меня взглядом, который я не смогла расшифровать, а потом я оказалась в лифте, зажатая между ним и Блэйком. Я не могла даже поднять руку, чтобы смахнуть влажные, холодные волосы, которые прилипли к шее, без того, чтобы не наткнуться на них.

Арчер наклонился вперед, чтобы нажать на кнопку, которую я не смогла рассмотреть из-за его гигантского тела. Я нахмурилась, понимая, что даже не знаю, сколько этажей в этом месте.

Словно прочитав мои мысли, Блэйк посмотрел на меня. — Прямо сейчас мы находимся под землей. Как и большая часть базы, за исключение двух верхних уровней. Ты на семнадцатом этаже. Шестой и седьмой этажи жилище для... ну, посетителей.

Я заинтересовалась, зачем он сказал мне это. Местоположение должно было являться важной информацией. Это было словно... словно он доверял мне знание, будто я была почти одной из них. Я вытряхнула из головы эту смехотворную мысль. — Ты имеешь в виду заключенных?

Арчер рядом со мной напрягся.
Блэйк проигнорировал это. — Пятый этаж занимают Лаксены, которые ассимилируют.

С тех пор, как прибыли последние Лаксены, тому являлась примером семья Дэймона, прошло восемнадцать лет. Я не могла представить, каким образом они все еще ассимилировали кого-то из них. Моя догадка состояла в том, что речь шла о тех Лаксенах, которые, как они верили, все еще не соответствовали людям по тем или иным причинам. Я содрогнулась.

И под землей? Я ненавидела мысль о том, чтобы находиться под землей. Это было слишком похоже на то, чтобы быть мертвой и похороненной.

Я нашла способ не быть зажатой между ними, отступив назад, и сделала глубокий вдох. Блэйк следил за мной с любопытством, но Арчер положил руку на мое плечо, направляя меня вперед так, чтобы я не оказалась позади них, словно я собиралась нанести им профессиональный удар в спину с помощью своего невидимого ножа.

Лифт остановился, двери открылись. В тот же миг я уловила аромат еды — свежего хлеба и вареного мяса. Мой желудок пробудился к жизни, урча, словно тролль.

Бровь Арчера поднялась.
Блэйк рассмеялся.
Мои щеки вспыхнули. Приятно узнать, что мое чувство гордости и смущение все еще оставались нетронутыми.

— Когда ты ела в последний раз? — спросил Арчер. Он заговорил впервые с тех пор, как я была с ним и доктором Ротом.
Я запнулась. — Я... Я не знаю.

Он нахмурился, я отвела взгляд, когда он шагнул в большой, ярко освещенный коридор. Если честно, я не имела понятия, какой сейчас был день или сколько всего я провела без еды. Пока я не почувствовала запах еды, я даже не была голодна.

— Ты встречаешься с доктором Ротом, — сказал Блэйк, таращась налево.

Рука на моем плече сжалась, и хотя я хотела стряхнуть ее, я стала очень тихой, Арчер выглядел так, словно знал, как сломать шею ровно за шесть секунд. Взгляд Блэйка перешел от руки Арчера на его лицо.

— Сперва она что-нибудь поест, — сказал Арчер.

Блэйк запротестовал. — Доктор ждет. Так что...

— Они могут подождать еще несколько минут, пока девушка что-нибудь съест.

— Как скажешь.
Блэйк поднял руку в манере, которая говорила — это ваши проблемы, а не мои. — Я предупрежу его.

Арчер повернулся и повел меня направо. Только тогда я поняла, что другой военный ушел вместе с Блэйком. На секунду, все закружилось, когда мы двинулись вперед.

Он шел, как Дэймон, делая большие, быстрые шаги. Я изо всех сил старалась не отставать, пытаясь впитать в себя каждую деталь места, где находилась. Их было не так много. Все было белым и залитым ярким светом. Одинаковые двери стояли по обеим сторонам бесконечного коридора.

Низкий гул разговора за закрытой дверью был едва различим.

Аромат еды становился сильнее, затем мы подошли к двойным стеклянным дверям. Он открыл их свободной рукой. Я чувствовала себя так, словно меня сопровождали в офис патрона, вместо этого, я увидела довольно приличный кафетерий.

Чистые квадратные столы располагались в три ряда. Большинство из тех, что находились спереди, были заняты. Арчер провел меня к первому свободному столу и подтолкнул на стул. Не будучи большой поклонницей того, чтобы таскать еду вручную, я стрельнула в него взглядом.

— Оставайся здесь, — сказал он, развернувшись на каблуках.

Куда, к чертям, он думал я уйду? Я смотрела, как он идет в переднюю часть комнаты, где ожидала короткая очередь людей.
Я могла бы еще убежать и взять на себя риск, не зная, куда идти, но мой живот заворчал от такой перспективы.

Я знала, сколько этажей находилось выше. Я изучила комнату, и мое сердце замерло. Маленькие черные гибельные точки находились повсюду, и камеры не был так уж спрятаны. Кто-то наверняка прямо сейчас наблюдал за мной.

Мужчины и женщины в лабораторных костюмах и гимнастерках слонялись вокруг, никто из них не уделил мне больше беглого взгляда, проходя мимо. Я сидела, неудобно выпрямившись, задаваясь вопросом, насколько обычно для них было видеть похищенного подростка напуганного до потери разума.

Вероятно, больше, чем я хотела знать.
Мы здесь, чтобы остановить их.

Слова Блэйка вернулись ко мне, и я втянула в себя воздух. Остановить кого? Как могли Лаксены быть плохими ребятами? Мой мозг работал, пойманный между желанием выяснить, что он имел в виду, и недоверием ко всему, что он сказал.

Арчер вернулся с тарелкой яиц и бекона в одной руке и упаковкой молока в другой. Без слов он сел напротив меня и достал пластиковую вилку.

Я уставилась на тарелку, когда он сел напротив меня. Ком образовался в моем горле, я медленно потянулась, моя рука зависла над вилкой. Я неожиданно вспомнила, что говорил Блэйк о своем нахождение здесь — о том, что все было покрыто ониксом. Было ли это правдой? Вилка была явно безобидной, и я не представляла, чему теперь верить.

— Все нормально, — сказал Арчер.

Мои пальцы обернулись вокруг пластиковой вилки, и когда ничто не причинило мне боли, я вздохнула с облегчением. — Спасибо.

Он наблюдал за мной, выражение его лица говорило, что он не понимал, за что я благодарила его. Я была удивлена этой добротой. Или, по крайней мере, я видела это как доброту. Он мог бы как Блэйк и другой парень абсолютно наплевать на мой голод.

Я быстро съела свою еду. Все было до боли неловко. Он не разговаривал, и он ни разу не отвел от меня глаз, словно был настороже, на случай интриг. Я не была уверена, что, он ожидал, я сделаю с пластиковой тарелкой и вилкой. Однажды его взгляд потянулся к моей левой щеке, и я не была уверена, на что он там уставился. Я не посмотрелась в зеркало, когда была готова.

Во рту еда ощущалась как опилки, и челюсти болели при жевании, но я очистила тарелку, подумав, что нуждаюсь в энергии.

Когда я закончила, тарелка и утварь были оставлены на столе. Рука Арчера снова находилась на моем плече. Наш обратный путь был безмолвным, а зал был немного больше наполнен людьми. Мы остановились снаружи от закрытой двери. Он открыл ее без стука.

Еще один медицинский кабинет.
Белые стены. Шкафы. Подносы с медицинскими инструментами. Стол с... хомутом.

Я дала задний ход, тряся головой. Сердце колотилось безумно быстро, когда взгляд прыгнул от доктора Рота к Блэйку, который сидел на пластиковом стуле. Другого парня, который ушел с Блэйком, нигде не было видно.

Рука Арчера напряглась, и, прежде, чем я смогла полностью убраться из комнаты, он остановил меня. — Нет, — мягко сказал он, так, чтобы только я могла его слышать. — Никто не хочет повторения вчерашнего.

Моя голова дернулась в его сторону, и глаза встретились с его голубыми. — Я не хочу этого делать.
Он не моргнул. — У тебя нет выбора.

Слезы бросились мне на глаза, когда его слова проникли внутрь. Я взглянула на доктора, потом на Блэйка. Последний отвел глаза, мышцы заиграли на его челюсти. Безнадежность всего этого ударила меня. До этого момента, я не знала, что на самом деле думаю. То, что у меня все еще было, что сказать о том, что будет происходить вокруг меня и со мной.

Доктор Рот прочистил горло. — Как ты себя чувствуешь сегодня, Кэти?
Я хотела рассмеяться, но мой голос прозвучал хрипло. — А вы как думаете?

— Скоро станет легче, — он шагнул в сторону, подталкивая меня ближе к столу. — Особенно, когда мы сделаем это.

Мою грудь сдавило, и руки сжимались и разжимались. Никогда прежде у меня не было панической атаки, но я была почти уверена, что находилась в нескольких секундах от нее. — Я не хочу, чтобы они находились в комнате, — слова вырвались раздражительно и быстро.

Блэйк огляделся вокруг, потом остановился и закатил глаза. — Я подожду снаружи.

Я хотела ударить его, когда он проходил мимо, но Арчер все еще был там. Я обернулась к нему, было такое чувство, будто мои глаза вылезают из орбит.

— Нет, — сказал он, перемещаясь, чтобы встать перед дверью. Он сложил руки. — Я не уйду.
Мне захотелось расплакаться. Не было смысла бороться. Комната, как и коридор, и кафетерий, имела сияющие стены. Без сомнения, это была смесь оникса и алмазов.

Доктор протянул мне один из тех ужасных халатов, после чего указал на занавеску. — За ней ты можешь переодеться.

В тумане оцепенения, я направилась к занавеске. Пальцы смяли мою одежду, а потом халат. Когда я вышла из-за занавески, мое тело было горячим и холодным, а ноги слабыми, когда я шагнула вперед. Все было слишком ярким, и мои руки дрожали, когда я поднялась на обитый стол. Я схватилась за маленькие завязочки на халате, не в силах посмотреть вверх.

— Сперва я возьму немного крови, — сказал доктор.

Все, что произошло после, я либо знала слишком хорошо, либо полностью отключилась. Остроту иглы, когда она скользнула в мою вену, я почувствовала всем, вплоть до пальцев ног, затем легкий рывок трубки, заменяемой на конце иглы. Доктор разговаривал со мной, но в действительности я не слышала его.

Когда все было сделано, и я вновь оказалась в своей одежде, я села на столе, уставившись на белые тапочки, которые он мне дал. Они были моего размера — идеальная пара. Моя грудь поднималась и опускалась от глубоких, медленных вздохов.
Я оцепенела.

Доктор Рот объяснил, что с моей кровью будут работать. Что-то на счет проверки уровня мутации, проработки моей ДНК, так как она может быть изучена. Он сказал, что я не была беременна, что я и так уже знала — я едва не рассмеялась над этим, но чувствовала себя слишком больной, чтобы делать хоть что-то, кроме, как дышать.

После того, как все было сказано и сделано, подошел Арчер и вывел меня из комнаты. Все время он ничего не говорил. Когда он положил свою руку на мое плечо, я сбросила ее, не желая, чтобы кто-либо прикасался ко мне. Он не положил руку на мое плечо снова.

Блэйк опирался на стену снаружи от кабинета, его глаза открылись, когда дверь за нами закрылась. — Наконец-то. Мы опаздываем.

Я держала губы плотно сжатыми, потому что если бы я открыла рот, чтобы что-либо сказать, я бы расплакалась. А я не хотела плакать. Не перед Блэйком или Арчером или еще кем-то из них.

— Итак, — Блэйк растягивал слова, когда мы стали спускаться в холл. — Это должно было быть забавным.
— Замолчи, — сказал Арчер.

Блэйк скорчил рожу, но промолчал, пока мы не остановились перед закрытыми двойными дверями, какие можно увидеть в больницах.

Он ударил по черной кнопке на стене и двери распахнулись, я увидела сержанта Дашера.

Он был одет так же, как раньше, в военную униформу.
— Рад, что вы, наконец, смогли к нам присоединиться.

Это были нервы, безумный смех снова бурлил в моем горле. — Простите, за задержку.
У меня вырвался смешок.

Все три парня наградили меня взглядом. Взгляд Блэйка был самым любопытным, но я потрясла головой и еще раз глубоко вздохнула. Я знала, что мне необходимо держаться. Я должна была проявлять внимание и держать свои мысли при себе. Я была далеко в тылу врага. Бесконтрольное поведение и распыление оникса мне не помогут. Равно как и упасть в истерике и найти уголок, чтобы там успокоиться.

Это было тяжело, вероятно, тяжелее всего, что я когда-либо делала, но я собралась. Сержант Дашер повернулся на каблуках. — Есть кое-что, что я хотел бы показать вам, Кэти. Надеюсь, для вас это все упростит.

Сомневаясь, я последовала за ним. Коридор разделялся на два, и мы направились по тому, что находился справа. Это место, должно быть, было огромным — огромный лабиринт коридоров и комнат.

Сержант остановился перед дверью. На стене имелась контрольная панель с мерцающим красным светом на уровне глаз. Он подошел к ней.

Свет стал зеленым, послышался мягкий, всасывающий звук, и дверь открылась, за ней обнаружилась большая квадратная комната, полная докторов. Это была лаборатория и комната ожидания в одном. Я вошла, тут же вздрогнув от запаха антисептиков. Вид и запах принесли волну воспоминаний.

Я узнала комнату наподобие этой — я была в похожей прежде. С моим отцом, когда он болел. Он проводил время в комнате очень напоминавшей эту, когда лечился от рака. Это парализовало меня.

В центре находились три U—образных стола, у каждого имелось по десять кресел, которые, как я знала, были удобными. Многие из них были заняты людьми на разных стадиях болезни. От оптимистически – настроенных и понимающих, которым недавно поставили диагноз, до слабых, едва ли осознающих, где они находятся. Все они были подключены к пакетам с жидкостью и чем-то, что выглядело как химиотерапия. Это была прозрачная жидкость, но она мерцала при свете, как аура Ди, когда постепенно появлялась и исчезала.

Доктор проходил мимо них и проверял пакеты, болтая с пациентами. В задней части комнаты стояло несколько длинных столов, за которыми люди смотрели в микроскопы и отмеряли лекарства. Некоторые сидели за компьютерами, их белые лабораторные халаты вздымались вокруг стульев.

Сержант Дашер остановился возле меня. — Это вам знакомо, ведь так?

Я резко посмотрела на него, смутно осознавая, что Арчер подошел ближе, а Блэйк отступил назад. Очевидно, возле сержанта он не был таким разговорчивым.

Появилась маленькая улыбка. — Мы провели расследование. Какой рак был у вашего отца?
Я вздрогнула. Слова «рак» и «отец» все еще наносили сильный удар. — У него был рак мозга.

Взгляд сержанта Дашера переместился к ближайшему от нас столу. — Я бы хотел, чтобы вы познакомились кое с кем.

Прежде, чем я смогла что-либо сказать, она шагнула вперед, останавливаясь возле одного из кресел, обращенного спинкой к нам. Арчер кивнул, и я неохотно повернулась так, чтобы видеть, на что смотрел сержант.

Это был ребенок. Возможно девяти или десяти лет, с желтоватым оттенком кожи и лысой головой. Я не смогла бы сказать, был ли это мальчик или девочка, но глаза ребенка были ярко голубыми.

— Это Лори. Она наша пациентка, — он подмигнул маленькой девочке. — Лори — это Кэти.
Лори обратила свои большие, дружелюбные глаза на меня, протянув маленькую, ужасно бледную ручку. — Привет, Кэти.

Я взяла ее холодную руку и пожала ее, не уверенная, что сделать еще. — Привет.
Ее улыбка стала шире. — Ты тоже болеешь?
Я не знала, что, сначала, сказать. — Нет.
— Кэти здесь, чтобы помочь нам, — сказал сержант Дашер, когда девочка отдернула руку, спрятав ее под светло—серым одеялом. — У Лори четвертая стадия первичной лимфомы ЦНС.

Я хотела отвести взгляд, потому что я была трусихой, и я знала, что это была та же форма рака, что и у моего отца. В большинстве случаев смертельная. Это не казалось справедливым. Лори была слишком молода, для чего-то типа этого.

Он улыбнулся девочке. — Это агрессивная болезнь, но Лори сильная.
Она воодушевленно кивнула. — Я сильнее, чем большинство девочек моего возраста.

Я заставила себя улыбнуться и не почувствовала, как он шагнул в сторону, позволяя доктору проверить пакет. Ее яркие нежно-голубые глаза пробежали по нам троим.
— Они дают мне лекарство, которое помогает мне, — сказала она, прикусывая свою нижнюю губу. — И это лекарство не дает мне чувствовать себя так плохо.

Я не знала, что сказать, и не могла говорить, пока мы не отошли от девочки и не переместились в угол, где никому не мешали.
— Почему вы показываете мне это? — спросила я.

— Вы понимаете жестокость болезни, — сказал он, переводя взгляд на пол лаборатории. — Как рак, аутоиммунные заболевания, стафилококковые инфекции и множество других вещей, которые могут лишить человека жизни, прежде, чем она действительно начнется. Десятилетия были потрачены на поиск лекарства от рака или болезни Алцгеймлера, но все бесполезно. Каждый год возникают новые болезни, способные разрушить жизнь.

Это все было правдой.

— Но здесь, — сказал он, широко разведя руки, — мы встаем против болезни с вашей помощью. Ваша ДНК для нас неоценима, так же как и химический состав Лаксенов. Мы могли бы ввести вам вирус СПИДа, и вы не заболели бы. Мы пробовали. Что бы ни было в ДНК Лаксенов, это делает и их, и гибридов устойчивыми ко всем известным человеческим болезням. То же самое на счет Арумов.

Дрожь прокатилась по моей спине. — Вы на самом деле вводите гидридам и Лаксенам болезни?

Он кивнул. — Это необходимо. Это позволяет нам изучить, как организмы гибридов и Лаксенов борются с болезнями. Мы надеемся, что сможем повторить это, и в некоторых случаях, мы добиваемся успеха, особенно с ЛГ—11.

— ЛГ—11? — спросила я, наблюдая за Блэйком. Он разговаривал с другим ребенком — мальчиком, которому вводили жидкость. Они смеялись. Это казалось... нормальным.

— Репликация гена, — объяснил сержант. — Она замедляет рост неоперабельных опухолей. Благодаря этому, Лори хорошо себя чувствует. ЛГ—11 — продукт многолетних изысканий. Мы надеемся, что он поможет всем.

Я не знала, что сказать, когда мой взгляд перемещался по комнате. — Оно станет лекарством от рака?

— И многих других болезней, Кэти. Это то, чем является Дедал, и вы можете помочь сделать это возможным.

Прислонившись к стене, я погладила свои ладони. Часть меня хотела поверить, в то, что я слышала и видела — что Дедал пытались только найти лекарство от болезней — но я знала больше. Вера в это была похожа на веру в Санту. — И это все? Вы просто пытаетесь сделать мир лучше?

— Да. Но есть разные пути, за пределами области медицины, чтобы сделать мир лучше. Пути, на которых вы поможете нам улучшить мир.

Такое чувство, что это был маркетинговый ход, но даже в том, положение, в котором я находилась, я могла понять, насколько мощным могло стать лекарство от подобных смертельных болезней, и насколько это изменит мир к лучшему. Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох. — Как?

— Пойдемте.
Дашер обхватил мой локоть, не оставляя мне выбора. Он повел меня к противоположному концу лаборатории, где часть стены оказалась оконными ставнями. Он постучал по стене. Ставни двинулись вверх, произведя серию механических щелчков. — Что вы видите?

Воздух вылетел из моих легких. — Лаксены, — прошептала я. В моем мозгу не было сомнений, что люди, сидящие на соответствующих креслах по другую сторону окна, позволяя докторам брать свою кровь, были не отсюда. Их красота была убийственной. И так, это был факт, что большинство из них пребывали в своей истинной форме. Мягкое свечение заполняло комнату.

— Кто-нибудь из них выглядит так, будто не хочет находиться здесь? — тихо спросил он.

Положив руку на окно, я наклонилась. Те из них, кто не выглядел, как люди—лампы улыбались и смеялись. Некоторые перекусывали едой, а другие болтали. Большинство из них, как я полагала, были старше, чем выглядели.
Никто из них не был заложником.

— Они заложники, Кэти? — подколол он.
Я покачала головой, полностью запутавшись. Они были здесь по собственной воле? Я не могла понять этого.
— Они хотят помочь. Никто их не заставляет.

— Но вы заставляете меня, — сказала я ему, осознавая, что сейчас Арчер находился позади нас. — Вы заставляли Бетани и Доусона.
Сержант Дашер склонил голову на бок. — Мы не должны были так поступать с ними.
— Значит, вы не отрицаете это.

— Есть три вида Лаксенов, мисс Шварц. Есть те, кто похож на тех, кто по другую сторону окна, это Лаксены, которые понимают, как их биология может улучшить наши жизни. Есть те, которые ассимилируют в обществе и которые представляют небольшой риск.

— А третья группа?
Мгновение он молчал. — Третья группа — это те, кто за поколения до нас после прибытия Лаксенов, они боялись. Среди них есть те, кто желает взять Землю под контроль и поработить человечество.

Моя голова качнулась к нему. — Что-что?
Его взгляд встретился с моим. — Как вы думаете, сколько здесь Лаксенов, мисс Шварц?

Я покачала головой. — Не знаю.
Однажды Дэймон упоминал, сколько, по его мнению, их здесь было, но я не могла вспомнить количество. — Тысячи?
Дашер авторитетно заявил. — Приблизительно сорок пять тысяч населяют Землю.

Ух, ты, это было много.

— Около семидесяти процентов из этих сорока пяти тысяч ассимилировали. Еще десяти процентам можно полностью доверять, как тем в другой комнате. А остальные двадцать процентов? Существует девять тысяч Лаксенов, которые хотят видеть человечество под своей властью — девять тысяч существ, которые могут произвести такие же разрушения, как и маленькие боеголовки. Мы едва удерживаем их под контролем. Все, что потребовалось бы им для полного переворота нашего общества, это склонить больше Лаксенов на свою сторону. Но хотите узнать еще одно потрясающее число?

Уставившись на него, я не имела понятия, что сказать.

— Позвольте задать вам вопрос, мисс Шварц. — Как вы думаете, где именно пропадают Дэймон Блэйк, его семья, и его друзья?

— Да они даже не заинтересованы в порабощение комнатной мухи!
Я рассмеялась. — Намекать на это просто смешно.
— Правда? — он сделал паузу. — Вы можете никогда действительно по—настоящему не узнать кого-то. И я уверен, когда вы впервые встретили Дэймона и его семью, вы никогда бы не предположили, кто они такие, верно?

Здесь он меня поймал.

— Вы должна признать, если они были так хороши, скрывая факт, что они не являлись людьми, насколько хороши, они должны быть, скрывая что-то, столь же невидимое, как их преданность, — сказал он. — Вы забываете, что они не люди, и они не являются, могу заверить вас, частью тех десяти процентов, которым мы доверяем.

Я открыла рот, но не произнесла ни слова. Я не верила, не могла поверить, в то, что он сказал, но он сказал все это без единой унции насмешки. Словно это было просто утвержденный факт, как доктор сказал бы пациенту, что у него терминальная стадия рака.
Он повернулся обратно к окну, подняв подбородок. — Предполагается, что там, в космосе существуют сотни тысяч Лаксенов, которые отправились к другим точкам вселенной. Что, как вы думаете, произойдет, если они придут сюда? Помните, что это Лаксены, которые не имели практически никакого контакта с человечеством.

— Я...
Дрожь беспокойства пробежала по моему позвоночнику и по плечам. Обратив внимание на окно, я смотрела на мерцающего в своей истиной форме Лаксена. Когда я заговорила, я не узнала своего собственного голоса. — Я не знаю.
— Они уничтожат нас.

Я сделала резкий вдох, все еще не желая верить в то, что он говорил. — Это звучит, как крайность.

— Правда?
Он сделал паузу, в которой звучало любопытство. — Взгляните на нашу собственную историю. Одна более сильная нация берет верх над другой. Менталитет Лаксенов и Арумов не отличается от нашего. Основы Дарвинизма.

— Выживает сильнейший, — пробормотала я, и мгновение я почти могла видеть это. Вторжение в Голливудских пропорциях, и я знала достаточно о Лаксенах, чтобы осознавать, что если многие из них придут сюда, и они захотят одержать верх, они сделают это.
Закрыв глаза, я снова покачала головой. Он оказал давление на мой мозг. Существовала армия Лаксенов на грани вторжения. — Какое отношение все это имеет ко мне?

— Помимо того, что ты сильна, как и Лаксен, который изменил тебя, и твоя кровь, возможно, может помочь нам подняться на одну ступень ближе к успешной партии ЛГ—11? Мы хотели бы изучить связь между тобой и тем, кто тебя изменил. Очень немногие смогли сделать это успешно, и было бы огромным достижением иметь другого Лаксена, который смог успешно изменить другого человека и создать стабильного гибрида.

Я думала о всех тех людях, которых Доусон был вынужден изменить и смотреть, как они умирали. Я не смогу вынести это, видя, как Дэймон проходит через это, создает людей, которые будут только...
Я сделала глубокий вдох. — Это то, что случилось с Кариссой?

— С кем?
— Вы знаете с кем, — устало сказала я. — Она была изменена, но оказалась нестабильной. Она пришла за мной и самоликвидировалась. Она была...
Хорошим человеком. Но я остановилась, потому что поняла, если сержант и знал что-то о Кариссе, он либо не говорил, либо его это просто не волновало.

Прошло несколько мгновений, прежде чем он продолжил. — Это не единственное, чем занимаются Дедал. Иметь здесь Лаксена, который изменил тебя, было бы здорово, но это не то, на чем мы сосредоточены.

Я резко посмотрела на него, и мой пульс подскочил. Удивление курсировало во мне. Они не были сосредоточены на том, чтобы завлечь сюда Дэймона? — Нам была нужна ты, — сказал сержант Дашер.

Было такое чувство, будто пол ушел из—под моих ног. — Что?
Выражение его лица не было ни холодным, ни теплым. — Видите ли, мисс Шварц, есть те девять тысяч Лаксенов, в борьбе с которыми нам нужна помощь. И когда остальные Лаксены придут на Землю — а они придут — нам понадобится все, что есть в нашем арсенале, чтобы спасти человечество. Это означает гибридов типа вас, и мы надеемся, еще многих, кто поможет сражаться.

Что за...? Я была уверена, что соскользнула в альтернативную вселенную. И мой мозг в значительной степени взорвался.

Дашер смотрел на меня внимательно. — Итак, вопрос в том, будете ли вы с нами, или вы встанете против собственного вида? Потому что вы должны будете сделать выбор, мисс Шварц. Между своими собственными людьми и тем, кто изменил вас.

Перевод kaliouga для группы

ВКонтакте http://vk.com/booksource

Date: 2015-09-02; view: 251; Нарушение авторских прав