ГЛАВА 22. Форд сидел на земле и, глядя на огонь, прислушивался к доносившимся из ночных джунглей звукам

Форд сидел на земле и, глядя на огонь, прислушивался к доносившимся из ночных джунглей звукам. Темный лес вокруг напоминал влажное подземелье. Приподняв крышку висевшего над костром котелка, Хон помешал палочкой еду.

– Ну и что теперь? – скептически осведомился он. – Как ты собираешься уничтожить эту шахту?

Форд вздохнул.

– Я видел, как выстрелом в голову убили моего дядю, – это произошло во времена «Полей смерти», – сказал Хон. – Знаешь, что ему поставили в вину? У него была кастрюлька-котелок.

– А в чем состав преступления?

– Это было при красных кхмерах, а они считали: собственность типа котелка доказывала, что ты не проникся духом коллективизма, коммунистическими идеалами. И то, что у него было пятеро детей, которые просили есть, никого не волновало. Сначала на его глазах убили сына, а затем и его самого. Вот с какими людьми тебе придется иметь дело, Уаймэн.

Форд бросил сломанную палочку в костер.

– Расскажи мне о Брате Номер Шесть.

– Студентом он в пятидесятых учился в Париже в одной группе с Пол Потом. Во времена «Полей смерти» под именем Та Прак стал членом Центрального комитета.

– А происхождение?

– Образованная семья из Пномпеня. Мерзавец приказал их всех убить – братьев, сестер, отца, мать и деда с бабкой. Он представил это как подтверждение чистоты своих идеалов.

– Умница.

– В девяносто восьмом, после смерти Пол Пота, он сбежал на север, занявшись контрабандой наркотиков и драгоценных камней, – «революционные идеалы» благополучно трансформировались в криминал.

– Что им движет сейчас?

– Проше не придумаешь – инстинкт самосохранения.

– Не деньги?

– Деньги необходимы, чтобы выжить. Спросишь, что нужно Брату Номер Шесть, мать его, отвечу: спокойно и безбедно дожить до конца дней своих и умереть собственной смертью. Палач хочет преспокойно почить от старости в окружении детей и внуков. Ему почти восемьдесят, но он цепляется за жизнь с азартом юноши. Ужас, творящийся в этой долине – шахта, рабство, – лишь бы выжать из жизни последние капли. Понимаешь, стоит мерзавцу ослабить хватку хоть на секунду, он покойник, и прекрасно это понимает. Он не может рассчитывать даже на поддержку своих солдат.

– И тут как по заказу астероид.

Хон посмотрел на него сквозь блики пламени.

– Астероид?

Форд кивнул.

– Этот взрыв, о котором говорили монахи, кратер, поваленные деревья, радиоактивные камни – все говорит о падении астероида.

Пожав плечами, Хон бросил в костер ветку.

– Пусть этим займется ваше правительство.

– Ты видел копающихся в камнях детей? Они гибнут. Если мы не уничтожим шахту, они умрут.

Помолчав, Хон порылся в рюкзаке и вытащил из него пинту «Черного Джонни Уокера».

– Вот, – сказал он, кидая бутылку Форду, – прочищает мозги.

Усмехнувшись, тот отвинтил пробку и поднес виски к губам.

– Твое здоровье! – Сделав глоток-другой, он вернул бутылку Хону.

Тот, немного отпив, поставил ее между ними. Затем, приподняв крышку, проверил рис, кивнул, снял котелок с огня и разложил дымящуюся еду на жестяные тарелки.

Форд взял тарелку, и они молча поели, наблюдая, как костер постепенно превращается в тлеющие угли.

«Дожить свои последние дни и умереть естественной смертью». Если это действительно все, что ему нужно, разобраться с Братом Номер Шесть будет не так сложно.

– Хон, у меня тут забрезжила идея.