ГЛАВА 12. – Он визгун, – сказал Марк Корсо

– Он визгун, – сказал Марк Корсо. – Такой толстый, мягкий, розовый поросенок.

Марджори Люнг рассмеялась, тряхнув длинными черными волосами и откинувшись на спинку стула; поднесла мартини к своим пухлым губкам. Корсо наблюдал, как тонкая обтягивающая блузка скользит по упругому животику и небольшой соблазнительной груди. Они сидели в одном из калифорнийских так называемых тематических баров – с отделкой из бамбука и тикового дерева, с волнистой металлической кровлей и разноцветными фонариками у самого пола, – похожем на пляжное заведение на Ямайке. И почему в Калифорнии все непременно должно быть, как где-то еще? Ему вспомнилось, что по этому поводу сказала Гертруда Стайн: «Сплошное „как“». И она права.

– Фримэн меня о нем предупреждал, – продолжил Корсо. – И такой тип оказался вторым в проекте?!

Поставив бокал, Люнг заговорщически наклонилась к нему стройным гибким телом.

– Знаешь, почему у него всегда закрыта дверь?

– Это меня порой удивляло.

– Порнуху ищет.

– Думаешь?

– Я как-то на днях к нему постучала, и там послышался звук, словно его спугнули. А когда я вошла, он, сидя перед темным монитором, торопливо заправлял рубаху.

– Прятал свой член, не иначе. От одной мысли тошнит.

Люнг вновь тряхнула волосами и откликнулась звонким, точно колокольчик, смехом, прижимаясь коленом к ноге Корсо. Она почти допила мартини.

Покончив со своим напитком, он жестом попросил вновь наполнить бокалы, продолжая чувствовать ее ногу. Люнг была специалистом по метеорологии Марса и работала на проекте вместе с ним, только ее отдел располагался в другом конце здания. Она казалась веселой и несерьезной, выгодно отличаясь от подавляющего большинства так называемых ботаников. Однако была исключительно толкова. Китайская эмигрантка в первом поколении, детство которой прошло на задворках родительской прачечной; те и по-английски толком говорить не умели, а она поступила в Гарвард. Корсо обожал подобные истории: Люнг походила на его деда, который, убежав в четырнадцать лет из родительского дома на Сицилии, самостоятельно добрался до Америки. Корсо ощущал с ней душевное родство.

– Ты читала об убийстве Фримэна? – спросил он.

– Да. – Бармен подал напитки, и она взяла свой бокал. – Так жутко. Мы с ним иногда здесь сидели.

До Корсо доходили слухи, что между Люнг и Фримэном что-то было, но ему не хотелось в это верить.

– Ужасно, что его могли вот так взять и убить. – Она качнула головой, и волосы чутко отозвались на это движение.

Улучив момент, Корсо прижал свою ногу чуть сильнее и почувствовал взаимность. От выпитого мартини его кровь взыграла.

– Ты, наверное, здорово переживал, – сказала она.

– Да. Ведь он был неплохим человеком. Немного не от мира сего.

– А тебе известно, за что его уволили? – поинтересовалась она.

– Да нет, не особо. Так… обострение отношений, разногласия. Возможно, они схлестнулись с Дерквейлером из-за каких-то материалов и данных.

– Материалов и данных?

– Гамма-излучения. – Корсо понимал, что приблизился к опасной черте – обсуждал служебную информацию вне лаборатории с человеком из другого отдела. Он глотнул мартини. А, к черту правила!

– Правда? – удивилась она. – Он мне что-то говорил, но я не совсем поняла. Так что за гамма-излучения?

– Похоже, где-то на Марсе есть некий источник гамма-излучений. Точечный, с определенной периодичностью. По крайней мере я это обнаружил, убирая общие фоновые помехи.

Она подалась вперед.

– Погоди, ты шутишь!

– Нет, не шучу. – «На лету все схватывает», – подумал Корсо. – Интервал составляет около двадцати пяти – тридцати часов, что примерно равно марсианскому дню.

– И откуда же, черт возьми, в Солнечной системе мог взяться источник гамма-излучений? Даже у Солнца недостаточно энергии.

– Космические частицы.

– Да, но космические лучи представляют собой слабый рассеянный свет от любой частицы Солнечной системы. А ты говоришь о периодическом сигнале, что подразумевает существование некоего точечного источника на поверхности планеты.

Корсо не переставал удивляться, насколько быстро она соображает.

– Да, но проблема в том, что комптоновский детектор на орбитальном картографе не направленного действия: нельзя определить, откуда исходят гамма-лучи. Источник может находиться на планете где угодно.

– И у тебя есть какие-нибудь соображения на этот счет? – спросила Люнг.

– Поначалу я предположил, что источником является атомный реактор, оказавшийся в результате аварии на поверхности планеты – возможно, часть какого-то государственного секретного проекта, – однако, обратившись к расчетам, понял, что такой реактор должен быть размером с гору.

– Ну а что же еще?

Корсо вновь глотнул из бокала, чувствуя, как сердце застучало от соприкосновения с ее бедром. Она явно не возражала.

– Да я уже голову сломал от этих мыслей: гамма-излучения с высокой энергией могут появляться в результате мощных астрофизических процессов – сверхновых звезд, черных дыр, нейтронных звезд и тому подобного, – а также в атомном реакторе или атомной бомбе.

– Невероятно. Ты на пути к какому-то открытию.

Он повернулся к ней.

– Возможно, это небольшая черная дыра или очень маленькое нейтронное тело, каким-то образом оказавшееся на поверхности Марса или двигающееся по орбите вокруг него.

– Ты меня разыгрываешь.

Он посмотрел в ее живые черные глаза.

– Вовсе нет. Отбрасывая невозможное…

–…видишь истинное, каким бы невероятным оно ни казалось, – закончила она знакомый афоризм с ослепительной улыбкой на алых губах.

Он понизил голос.

– И небольшая черная дыра, и крохотная нейтронная звезда могут вырасти, уничтожить Марс и своими пагубными излучениями «стерилизовать» Землю, а то и взорваться. И это не наукообразные домыслы, а вполне реальная вещь.

– Боже, – выдохнула Люнг.

Положив руку ей на колено, он слегка сжал его.

– Да, да – совершенно реальная вещь.

Она наклонилась к его лицу, и он ощутил аромат ее шампуня.

– И что ты намерен делать?

– Это станет темой моего выступления. – Его рука скользнула к ней под юбку, чуть задравшуюся от сидения на высоком стуле. Она едва уловимо двинула бедрами ему навстречу, и он почувствовал тепло ее ног.

Наклонившись еще ближе, она еле слышно простонала, слабо дыхнув мятой.

– Выпьем еще? – спросил он.

Почти незаметно поерзав на стуле, она вновь придвинулась бедрами; его пальцы коснулись ее трусиков. Она сжала ногами его руку и прошептала, едва касаясь губами уха:

– Хочешь, пойдем ко мне?

– Да, – ответил он, – да, хочу.