Определение импрессинга. Импрессинги как основные детерминанты пожизненных установок

Подчеркивая громадное значение ранних впечатлений, следует под­черкнуть, что прочно вошедшее в зоопсихологию и этологию понятие импринтинга должно войти и в педагогическую генетику.

Напомним, что вылупившиеся из яйца утята начинают сразу следо­вать за первым крупным предметом, который они видят. Эта инстинктив­ная реакция в норме целесообразна, потому что утята следуют за уткой. Но инстинкт эволюционно доведен лишь до практически необходимой точно­сти, и если вылупившиеся утята увидят рядом с собой не утку, а другой движущийся крупный предмет, например человека или собаку, то они и будут месяцами шествовать за человеком или собакой. Врожденный ин­стинкт, будучи в критический момент обманут, закрепится надолго на лож­ном объекте.

В понятие импринтинга входит решающая значимость критического момента, фиксации.

Едва ли целесообразно более подробно освещать проблему имприн­тинга у животных, поскольку по этому вопросу уже имеется обзорная книга АТ.Понугаевой (1973), в которой освещена и специфическая стадийность процесса.

Явление, сходное с импринтингом, существует и у человека. Оно за­ключается в наличии очень четких необратимых стадий формирования, стремлений, предпочтений и влечений и означает, что у человека уже в мла­денчестве, детстве, отрочестве, юности формируются и фиксируются, зачас­тую пожизненно, те ценностные критерии и подсознательные решения, ко­торыми он будет руководствоваться, несмотря ни на что.

Применительно к человеку сходное с импринтингом явление, которое носит несомненно более сложный, чем у животных, характер, мы назвали словом «импрессинг».

Всего лишь два примера.

Сестра и мать Жака Оффенбаха убаюкивали его в колыбели одним и тем же вальсом. Первые восемь тактов были с ним пожизненно, и вероятно поэтому его оперетты так насыщены вальсами. Стал ли Оффенбах таким талантливым, потому что запомнил во младенчестве музыку, потому что у него рано разбудили музыкальную восприимчивость и наклонности? Или он запомнил музыку потому, что был поразительно одарен, независимо от младенческих впечатлений? Создала ли услышанная в младенчестве музыка пожизненную установку? Что это – «импрессинг» или сверхраннее необра­тимое развертывание генетической информации под влиянием внешнего стимула?

Восьмилетний Артур Комптон однажды пришел к своей матери с тол­стой тетрадью, в которой, как он сообщил, содержатся почерпнутые из мно­жества книг факты а также его собственные соображения, доказывающие, что общепринятые представления о трехпалости индийских слонов и пятипалости африканских – неверны. По его мнению, имеет место обратное, чему в тетради приведены доказательства.

Мать Комптона чрезвычайно серьезно похвалила его за то, что он так тщательно подошел к изучению этого вопроса. Лет через 30 мать спросила Комптона, уже давно Нобелевского лауреата по физике (1927 год), помнит ли он этот случай. Сын ответил, улыбаясь, что помнит конечно, и, если бы мать тогда рассмеялась, то его любовь к исследованиям угасла бы навсегда. Им­прессинг?

Зарождение потенциального гения или выдающегося таланта, проис­ходящее во время зачатия, определяется прежде всего генетическими факто­рами – тем сочетанием генов, которое наделяет оплодотворенное яйцо ис­ключительно благоприятной комбинацией наследственных задатков.

Развитие, развертывание, проявление этих задатков в огромной мере определяется социальными факторами – семьей, условиями младенческого развития, обществом, которые воздействуют на формирование личности.

Но и характер, и результат этого средового воздействия в большой степени зависит опять-таки от наследственных задатков, потому что в случае тех или иных врожденных свойств одно и то же воздействие может привести к совершенно противоположным результатам. Вопрос: «Каким образом воз­действует среда на конкретного человека?» можно переформулировать: «Что из многообразия средовых воздействий может оказаться для данного человека импрессингом?»

Есть животные, чье поведение целиком определяется запрограммиро­ванными инстинктами, а есть животные обучаемые. У первых обучение игра­ет второстепенную роль. У вторых (человек относится именно к этой группе) естественный отбор шел в огромной степени на сверхраннюю обучаемость, когда детеныш еще практически беспомощен, несамостоятелен. Это понятно: как только он станет самостоятельным, обучаться станет почти некогда, так как надо будет добывать пищу, заводить брачных партнеров, вынашивать или выкармливать собственных детей.

У человека, так же как и у обучаемых животных, в индивидуальном развитии есть некоторые «критические» моменты, во время которых наиболее сильно, наиболее глубоко производят впечатления (запечатлеваются) опреде­ленные воздействия внешней среды, причем если у животных при импринтингах такой критический момент неизменно падает на первые мгновения жизни, то у человека их несколько, и приходятся они на разные стадии мла­денческого, детского и даже подросткового возраста Для разных людей импрессингами могут служить разные явления, избирательность же событий, могущих быть наиболее яркими импрессингами, определяется конкретным содержанием врожденных свойств человека.

Например, для Софьи Ковалевской таким потрясшим ее впечатлением оказались увиденные ею в три года ряды огромных цифр на стенах, оклеен­ных какой-то бумагой (в доме готовились к ремонту)

Импрессингом может стать услышанная в «подходящий момент» му­зыкальная пьеса или какая-нибудь потрясшая душу история, рассказанная няней, или вид несчастного больного, которому не может помочь врач.

При всей неизученности и иногда загадочности явления, каковы бы ни были причинно-следственные отношения, вероятно, нет ни одного случая мощнейшего проявления интеллектуальной активности (гениальности) без реализованной стимулирующей системы импрессингов, запускающей «цепную реакцию», по своему историческому, культурному или прямому ма­териальному значению более мощную, чем взрыв атомной бомбы. Несомнен­но также, что без гениального наследственного субстрата импрессинг оказы­вает гораздо меньшее воздействие.

Генетический подход к проблеме одаренности оказывается чрезвы­чайно однобоким без учета необычайно важного биосоциального фактора импрессинга, без учета того, что в психическом развитии человека существу­ют стадии специфически повышенной восприимчивости, на которых опреде­ляется надолго и даже пожизненно инстинкт, стремление, желание, понима­ние, избирательность восприятия. Явление импрессинга означает существо­вание особо чувствительных периодов трудно обратимой избирательной вос­приимчивости к внешним впечатлениям. Речь идет о восприимчивости как эмоциональной, так и интеллектуальной. А впечатления эти способны на­долго определить все последующее поведение, основные ценностные пара­метры, характер отношения к окружающим, этические нормативы и многое другое.

Импрессинг иногда пожизненно, но всегда на очень долгий срок определяет многие мотивы деятельности человека, его цели, его ценност­ную шкалу. Два примера из книги американской исследовательницы Д. Джосслин.

Когда у одного мальчика пропала собака и он стал горевать по ней, родители достали ему другого щенка и сказали, что конечно, пропавший пес незаменим, и горе понятно. Но вот новый щенок все-таки тоже может доставить свои радости – его надо только полюбить, что мальчик и сде­лал.

Когда у Дженни пропал щенок, к которому она была очень привязана, родители сказали ей, что горевать не надо. Они ей достанут другого щенка. Родители несколько удивились позднее, заметив, что Дженни вовсе не беспокоится из-за того, что ее щенок бегает среди мчащихся машин. На вопрос, почему она так безразлична, Дженни ответила: «Но ведь всегда можно дос­тать другого щенка».

Описывая оба случая, психолог замечает: «Может быть, Дженни ко­гда-нибудь скажет, что всегда можно найти другого мужа» (Josselin J.M., 1971).

Можно ли проследить аналогичные или гомологичные пожизненно действующие впечатления детства или юности в жизни других людей? Несо­мненно.

Однако до сих пор не удается вычленить более узких возрастных ра­мок, периодов, в которые импрессинги действительно оказывают максималь­ное воздействие. В настоящее время ясно, что в развитии младенца, ребенка, подростка они существуют.

Внимательные воспитатели и родители должны бесконечно присталь­но всматриваться в ребенка, чтобы уловить момент его наивысшей воспри­имчивости и те воздействия, которые производят наисильнейшее впечатле­ние.

Когда есть возможность ретроспективно обозначить тот или иной импрессинг, подействовавший на человека, тогда особенно ясно становит­ся, почему из конкретного, данного генотипа, возникшего при оплодотво­рении, развивается данная конкретная личность, с ее уникальными особен­ностями, с ее целеполаганием, особыми ценностными координатами. Ста­новится понятным, почему совершенно одинаковое воздействие, приходясь на разные возрастные периоды, оказывает часто очень неравнозначное дей­ствие – от самого мощного до самого ничтожного. Становится понятным, почему даже при одинаковых наследственных задатках результат – то есть сложившийся человек – может быть различным или вообще непредсказуе­мым. Становится понятным, почему человек несет в себе неосознанно, подсознательно, с детства сформированные представления – правильные или ложные, но трудно преодолимые. Становится понятным, что истинная психобиография определяется в огромной степени именно импрессингами, а не жизнью вообще. Становится понятным, сколь ничтожная часть собы­тий оказывает действительно решающее, импрессирующее действие.

Родительский и педагогический такт в идеале мог бы создать опти­мальный импрессинг, то есть заложить прочные основы как для стремления к активной продуктивной творческой деятельности, так и для этических оце­нок и нравственных критериев. Однако очень часто получается противопо­ложный результат. Импрессингами оказываются не навязываемые родителя­ми впечатления, а проламывающее все загородки, вторгающееся в жизнь ре­бенка агрессивное воздействие внешнего мира.

Несомненно, что на долю детей и подростков, по социальным при­знакам как бы и однородных, выпадают совершенно разные импрессинги, не говоря уже о том, что разные генотипы определяют тот факт, что из одинако­вых воздействий среды разные люди воспримут в качестве решающих и осно­вополагающих разные импрессинги, сформируют разные жизненные идеалы, да и устремление к их реализации может принять разный характер и интен­сивность.

По-видимому, многие психологические компоненты одаренности и гениальности развиваются лишь при стимулирующих воздействиях в чувствительный младенчески–детский период Очевидно, что и реализация потен­циальной даровитости и даже гениальности в высокой степени зависит от направленности младенчески-детско-юношеских впечатлений.

Весьма вероятно, что значительная часть детей, непрерывно прохо­дивших через обычные ясли и детские сады, к школьному возрасту, точнее ко второму классу школы, оказалась бы вполне подходящими для перевода в школу для умственно отсталых, потому что многие из так называемых «задержек развития» по прохождении необратимых стадий, на которых воз­можен импрессинг, уже не способны наверстать упущенное. Однако положе­ние спасает обстоятельство, которое мы временно назовем «принципом надкритической численности». Суть его в том, что с увеличением численности ясельного или детскосадовского коллектива резко – и даже катастрофически – возрастает вероятность возникновения и распространения инфекции (гриппозной, желудочно-кишечной, даже дизентерийной, и глистной), не говоря уже об обязательных простудах из-за предпрогулочного перегрева де­тей, одетых первыми и дожидающихся одевания последних. В результате ясли и детские сады приходится временно закрывать, ребенок переходит на попе­чение своей семьи, и таким образом интеллектуальная и этическая депривация довольно часто прерывается. В противном случае ясельное и детскосадовское отставание детей было бы гораздо более резко выражено.

Трагедия воспитания, воспитателей и родителей заключается именно, в том, что им не известны ни подлинно импрессинговые факторы, ни те мо­менты, может быть годы, месяцы, дни и даже минуты, мгновения, когда кон­кретная ситуация превратится, окажется для конкретного ребенка истинным импрессингом, способным оказать максимально решающее воздействие. Мо­жет быть, именно раскрытие механизма импрессинга существенно снизит роль случайности в обучении и воспитании. Но явление импрессинга, будучи и непознанным, держит истинных педагогов в состоянии непрерывного на­пряжения, потому что только тактичность, неослабевающее внимание и соб­ранность могут подсказать, когда, какую кнопку педагогического воздействия и в какой мере надо нажать, причем в каждом случае этот «нажим» должен быть предельно индивидуализирован. Даже при «анкетной» однородности детсадовской группы или школьного класса каждый индивид в ней обладает индивидуальной психобиографией, создаваемой присущей ему избирательно­стью актуальных импрессингов.

Решающие импрессинги чрезвычайно разнообразны. Они могут опре­делять чрезвычайную причудливость индивидуальньк этических норм, влече­ний и ценностных шкал. Раскрытие серий импрессингов, определивших ин­дивидуальную норму, а тем более патологию – неимоверно сложная и благо­дарная задача психологии и феногенетики психических свойств. Но разреше­ние этой задачи таит в себе такие же опасности, как и использование кино, радио, телевидения, атомной энергии, как генная инженерия или психофармакотерапия. Познание тайны импрессинга может привести к созданию осо­бой психотехники, способной формировать человеческую психику. И, не­смотря на все это, создание науки об импрессинге неизбежно.

Относительно немногие, но достаточно весомые примеры той стиму­ляции умственной энергии, которую дают некоторые аномалии обмена, как бы моделируют возможности стимуляции умственной энергии под влиянием закрепленных импрессингом ценностных шкал. Биохимическая генетика по­вышенной умственной активности только приподымает завесу над гигант­скими потенциальными возможностями мозга. Реализация этих потенциаль­ных возможностей – это область феногенетики, это область социогенетики, потому что аномалии обмена, конечно, могут «фенокопироваться» социаль­ными стимулами

Потенциальные возможности точного, «прицельного» педагогического воздействие в оптимальные для него периоды, невозможно переоценить. Ко­нечно, Александр Македонский был гением, причем обладал одним из наи­более мощных биохимических эндогенных стимуляторов умственной и физи­ческой энергии – гиперурикемическим. Но и учителем его был Аристотель. И этот факт никак не менее важен.

Казалось бы, «ноосфера» (сфера разума, в смысле В.И. Вернадского и Тейяр де-Шардена) позволяет сегодня миллионам детей становиться, благо­даря книгам, радио, телевидению – «учениками Аристотеля». Но никакие заочные «аристотели», «песталоцци», «сухомлинские» без тесного общения со своим учеником не смогут правильно подобрать нужные клавиши, тем более исполнить симфонию потенциальных возможностей личности. Ту сложную, много лет развивающуюся симфонию, которая построена на импрессингах, то есть на формировании ценностных шкал, на пробуждении воли, настойчиво­сти, целеустремленности, самоотверженности, альтруизма, социальности, чувства долга. Эволюционная и популяционная генетика человека разоблача­ет огромный вред нивелирующей массовой продукции, но она же вскрывает наличие почти у каждого юнца огромных потенциальных возможностей. Эволюционная и популяционная генетика, раскрыв неисчерпаемость разно­образия человеческих генотипов и их потенциальных возможностей, тем са­мым возносит на головокружительную высоту значение Педагога.