Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






и тризны в пустыни широкой





никто уж ему не свершит…

«Безмолвен курган одинокий»… И не услышит наш неведомый путник, как во чреве его корчится, отчаянно матерясь, принесенный некогда в жертву языческим богам газетчик, как тщетно старается он пробить башкою или просто прогрызть дыру к свету, к густо засыпанной орлиным дерьмом поверхности…

Кто же сей несчастный, и за что принял он свою участь? Вечерами, когда очередной номер газеты уже сверстан и сдан в типографию, сивоусые старцы, редакторы и ответственные секретари, собравшиеся на редакционных завалинках, сказывают трепещущей молодежи страшную сказку…

 

А теперь дозвольте все же с языка волшебной сказки (герой которой, мимоходом буди сказано, изо всех передряг выходит победителем; блин, в жизни бы так!) вернуться к суконному журналистскому арго.

Лето от Воплощения Слова 2004-е нынче вспоминается мне едва ли не как потерянный рай. Два серьезных издания – «Нижегородская правда» и «Наше время – 21-й век» - заключили со мною договоры: в результате в ленном владении у меня оказались три газетных полосы в неделю. И не простые полосы, а авторские! То бишь редакционное вмешательство в мои дела сводилось к минимуму; по сути, единственное, что от меня требовалось – это сдавать материалы в срок. А поскольку сотрудничество с обеими газетами было нештатным, то и режим, и график работы я себе сам устанавливал, появляясь в редакциях от силы раза три в неделю и в удобное для себя время. Нагрузка, конечно, была немаленькой, но (коллеги поймут!) когда не стоят над душою десятеро начальников, когда никто не отвлекает тебя ни на утренние планерки, ни на дежурства по номеру, ни на прочие мелочи редакционной жизни, когда, наконец, ни один черт не смеет тебе ничего приказать – что тут не жить! Еженедельные полторы тысячи строк в таких условиях – развлечение, а не работа! Получаемых за них гонораров хватало на пусть не безбедное, но во всяком случае не голодное существование. Лучших условий для самореализации журналиста, наверное, и придумать невозможно!

И то было здорово, что в «Нижегородке» за мною закреплена была специализированная антинаркотическая полоса: в то время я был единственным в Нижнем газетчиком, для кого тема наркоагрессии и борьбы с нею была основной, причем в течение уже двузначного количества лет. Так что и окружная, и областная пресс-службы пребывавшего в ту пору еще во младенчестве ФСКН носились со мною буквально как с писаной торбой: не было мне отказа ни в интервью, ни в комментариях, а в оперативных автомобилях всегда находилось место, коли приходила мне охота скататься на какую-нибудь операцию.

К чему разговор веду: всего за несколько месяцев второй половины 2004-го я опубликовал что-то около 40 «антинаркотических» материалов: интервью, репортажей, судебных очерков, «профилактических» статей под рубрикой «Антинаркотическая грамота»…

Для того, чтобы понятно было, что произошло дальше, рискну сказать пару слов по теории журналистики. (Впрочем, повторяю еще раз, что нимало не обижусь, ежели все это приложение, как чисто мемуарное, читатель пропустит!) Дело вот в чем: авторская тематическая страница – штука своеобразная, имеющая целый ряд признаков цельного произведения. Одна из задач автора – привлечь нового читателя – и удержать читателя старого. Поэтому широко используются, так сказать, «книжные» приемы: отсылки к написанному раньше, анонсы будущих материалов. Какие-то материалы работаются «по умолчанию»: предполагается, что читатель с их предысторией знаком…

Ну, и так далее; не лекцию на журфаке читаю! Короче говоря, вырывать отдельные материалы из общего контекста авторской тематической полосы едва ли корректнее, чем вытаскивать отдельные главы из книги, не согласуя их с общим контекстом.

Профессионалам эти премудрости прекрасно известны, так что когда в ноябре того же года грянул гром, мне и в голову не пришло, что он не из тучи…

 

 

Читателю, которому хватило сил добраться до этих строк, не нужно объяснять, что цыганские имена появились в моих газетных материалах с фатальной неизбежностью. Едва ли не вся мелкооптовая и значительная часть розничной торговли сосредоточена в нашей области в цыганских руках, так что совершенно логичным представлялось познакомить читателя с особенностями и таборной жизни, и «общецыганского» криминала, и, естественно, с техникой и методикой продаж, используемыми цыганскими наркодельцами. Так появились «цыганский» очерк в «Нижегородской правде» и – под колонтитулом «Безопасность» - его вариант, исполненный на том же материале, с комментариями тех же лиц и даже полностью повторяющимися абзацами – в «21-м веке». Естественно, давая штрихи к «криминальному» портрету таких малозаконопослушных деятелей, как таборные цыгане, я одною наркоторговлей не ограничился (в «Веке» это было бы и не «форматно»). Материалы получились крупные, «кирпичи» на журналистском арго. Соответственно, одна из главок в материале «Нижегородской правды», рассказывающая о «парадигме» действий уличных гадалок (они тогда что-то сильно в Нижнем свирепствовали!) не влезла в номер по техническим причинам – и была перенесена на следующий. И была опубликована – строчек сто, не больше – как отдельный материал…

Я специально не пересказываю содержания упомянутых материалов: все они вошли в этот сборник, еще и в расширенном виде, и ни одной формулировки я не смягчил [42]!

В трех с лишком десятках остальных материалов цыгане ежели и поминались, то лишь как герои репортажей, рассказов о конкретных уголовных делах, конкретных операциях наркополиции, конкретных изъятиях отравы. И уж никак не приходило мне в голову, что совершаю я нечто криминальное, тем паче – «криминально-политическое».

Вообще скажу, коли уж пустился в разговоры, что политически я принципиально неграмотен, и взгляды мои на государственное устройство России можно уложить в две фразы: «Кто поп, тот и батько» и «По карманам при всех властях лазать будут». Могу и резче: по самым глубинным своим убеждениям я – мент, и нисколько этого не стесняюсь. Напротив, горжусь тем, что всю жизнь – в разных, так сказать, ипостасях – находился в рядах борцов за самые основные права человека – на жизнь, на свободу, на честную собственность. Против тех, кто свободой злоупотребляет. Развивать эту мысль не стану: и так все понятно, а кому не понятно – тому хоть кол на голове теши!

Ладно, отвлеклись. Так вот, в начале ноября 2004-го в квартире моей раздался телефонный звонок. Журчащий, с картавинкой, женский голос пригласил меня на заседание Нижегородской комиссии по информационным спорам – «относительно цыган». Пожал плечами. Пошел…

 

 

«Спорные» комиссии, ныне, слава Богу, канувшие в речку Лету, являли собою нечто среднее между революционными трибуналами (только что без права смертной казни) и офицерскими судами чести. С первыми их роднила полнейшая профессиональная некомпетентность судей, компенсируемая «революционным правосознанием», со вторыми – умение так испохабить жизнь попавшего под жернова, что строки Маяковского «а сердце рвется к выстрелу, а горло бредит бритвою» волей-неволей приходили жертве в голову. Достаточно сказать, что из десятка членов Комиссии профессиональных журналистов было всего трое, двое из которых специализировались исключительно на освещении культурной жизни Нижнего, а третий (третья, точнее), главный редактор одной из арзамасских газет, была чем-то вроде знатной доярки в Верховном Совете СССР; «представителем народа», без которого вроде как неконституционно, но которому предписывается сидеть в уголку и не встревать во взрослые разговоры.

Стоит ли говорить и то, что работа комиссии финансировалась из-за бугра, а в состав ее входили самые отпетые либералы!

Из-за бугра, точнее, по некоторым данным – Фондом Сороса – финансировался и Нижегородский Центр межэтнического взаимодействия «Диалог», всю эту бучу поднявший. Дополнительную пикантность ситуации придавало то, что именно в то время Сорос, владелец, помимо прочего, 18-ти фармацевтических предприятий, активнейшим образом лоббировал введение в Нижнем программ «заместительной терапии», проще говоря – массовой пересадке героинистов на метадон, за что, естественно, получил от меня на страницах «Нижегородки» крепкий подзатыльник. Так что мелькала мыслишка, что о цыганах правозащитники и не думали, что не будь цыган – было бы что-нибудь другое… (Мыслишка вряд ли верная, но во время заседания я, на нервах, ее озвучил, что привело к забавным последствиям…)

Наконец, известно было и то, что обе упомянутые организации, Комиссия и Центр, прежде уже выступали в тандеме: незадолго до «нашего» заседания совокупными силами указали они газете «МК в Нижнем» на недопустимость «чеченофобии»: подумаешь, Беслан какой-то! Подумаешь, так называемое «Нижегородское общество российско-чеченской дружбы» опубликовало и сочувственно прокомментировало послание в то время еще живого Масхадова с угрозами новых терактов! Это, по мнению комиссии и Центра, был еще не повод печатно призывать к адекватным ответным мерам![43]

Такие вот ребятишки собрались в помещении кафедры журфака ННГУ для того, чтобы поучить зарвавшегося газетчика принципам интернациональной дружбы! Словом, судьба моя была вполне предсказуема, и мне бы, дурачку, не являться на заседание – ан, поперся! Подвели три вещи: во-первых, полное сознание собственной невиновности (как там высказываются о князе Иване Петровиче Шуйском в пьесе А.К. Толстого? «Знай, думает, я прав – так съем неправого! Младенец сущий…»). Во-вторых – наивная вера в объективность суждений Комиссии. Тем паче 1-й Департамент ФСКН по ПФО, поелику «антинаркотный» проект «Нижегородской правды» был у нас в известной мере совместным, прислал парочку наблюдателей, облаченных в мундиры – поглядеть, послушать…

А в-третьих – любопытство взыграло…

 

 

«Сочетанием «театр абсурда» нынче уже не ругаются!» - наставляла меня в начале 90-х коллега, милейшая дама, в 2004-м оказавшаяся в числе «журналистской троицы» членов Комиссии. Я и не ругаюсь. Я – констатирую. А как иначе назвать то, что творилось на заседании?

Сперва юрист «Диалога» по имени Анжелика, в то время – студентка юрфака ННГУ, прелестная девушка лет 20-ти с лицом кавказской княжны и огромными задумчивыми глазами олененка, выглядывающего из волчьей пасти, зачитала 8 цитат, выдранных из четырех материалов, а затем – потребовала передать их в прокуратуру для возбуждения уголовного дела по «нацистской» 282-й статье УК РФ. Основные претензии предъявлялись к трем материалам (по сути – к одному-единственному!), о которых уже говорилось выше. Единственную претензию к четвертому привожу полностью: «Цыгану тюрьма не идет. Даже если точно знаешь, что там ему и место, все равно на зоне он, как чужеродное тело». Чего хотели правозащитники, какая бы формулировка взамен приведенной их устроила – только гадать остается…

Затем, один за другим, поднялись четверо экспертов. Юрист Геннадий Горшенков доверительно объяснил мне, что у цыган есть герб, что среди них много врачей и учителей (фамилии, правда, назвать затруднился; мне же пришлось ему подсказывать), и что вовсе непохвально было неким злоумышленникам поджигать цыганские дома в Новосибирской области. Последнее, как можно было заключить из его слов, сибиряки проделали под прямым влиянием моих материалов. О том, что за неделю до заседания сгорели две (героиновые; может – да скорее всего! – и в Сибири то же самое было?) хаты в Луче и одна – в Бешенцеве, оппонент мой не знал, да, видимо, и не поинтересовался.

Филолог Людмила Макарова (именно ей нижегородцы в значительной мере обязаны были появлением в Госдуме от Нижегородской области несгибаемого борца с коррупцией Александра Хинштейна), тестировавшая материалы на предмет наличия в них рекомого «языка вражды», кажется, чтением себя вообще не затруднила: просто переписала все встречавшиеся в статьях разговорные выражения – да и вывалила в одну кучу. Единственный пример приведу: в одной из моих статей речь шла о «племенах, сохранивших первобытность, последние из которых выдернуты были в конце позапрошлого века цивилизаторами из джунглей, тундры и сельвы» И далее: «суровая жизнь этих народцев…» Какие, спрашивается, к черту, цыгане в тундре и сельве? Нет, по мнению эксперта, слово «народец» относилось именно к ним! (А каким макаром к «языку вражды» оказались отнесены слова «бесшабашность» и «цыганенок» - это уж и вовсе Ты, Господи, веси…)

А психолог Елизавета Савруцкая, чьи показания зачитывались в ее отсутствие, заставила меня пожалеть, что она не мужчина, и, соответственно, не мог я ответить на ее обвинения адекватно. Дело в том, что в конце каждой полосы я выражал благодарность сотрудникам ФСКН за помощь – старинный, явный и любому журналисту известный показатель «совместного проекта». Так нет же: оказывается, благодарил я наркополицейских исключительно… из трусости! Причем, по мнению Савруцкой, без их ведома! Прятался, нацистская харя, за их широкие спины в наивной надежде избежать заслуженного презрения демократической общественности. Очень было интересно все это слушать человеку, за спиною которого были, чтоб другого не вспоминать, горячие точки…

Естественно, ни о каком «контексте» не было и разговора: напротив, сказано было, что четыре рассмотренных материала «составляют своеобразный цикл»; оставшиеся 35 были, таким образом, из «цикла» исключены методом уничижения. В том числе – десяток профилактических статей, где анализировались причины захлестнувшей Россию наркотической напасти; в том числе – два материала, где открытым текстом говорилось о том, что цыганская наркоторговля – симптом, а не болезнь, «острые акции против целого народа» не изменят ситуации, а разрушение цыганских поселков, избиение (бывало, и до смерти…) правого и виноватого – годится лишь для пиара тех, кто избиением руководит. Говорилось, наконец, что оные «акции» - они свастикой пахнут, и негоже россиянам… То бишь достаточно жестко в тех же газетах и на тех же полосах спорил я с теми самыми взглядами, кои наши толерасты пытались мне навязать!

Но – какая объективность может быть, коли пред грантодателями отчитываться надобно! Вот и вышло, что «подводит автор читателя к логическому выводу: разрешение проблем наркоторговли напрямую зависит от цыганского фактора». Конечно же, «вне зависимости от заявленных… задач и намерений» - почему-то эту оскорбительную оговорку принято воспринимать как «смягчающую»…

Засим – решение Комиссии было полностью опубликовано в Интернете, акты экспертиз явились в правозащитных журналах типа «Совы» и в розницу – на нескольких «цыганских» и правозащитных сайтах. С соответствующими комментариями публикаторов. Председатель «Диалога» Екатерина Ушакова решение Комиссии положила в основу своего доклада на правозащитном форуме, тезисы к которому тоже опубликовала. Победа была одержана и закреплена. Очередная атака нацизма – отбита[44].

5

 

Я недаром выше сказал несколько слов о специфике авторских тематических газетных полос. Изначально пристрастный, разбор моих статей был еще и крайне непрофессиональным. «Нет писателя, против которого нельзя возбудить дело, вырывая отдельные фразы из его сочинений!» - выкрикнул в 1794-м году судьям Парижского революционного трибунала редактор и издатель газеты «Папаша Дюшен» Жак-Рене Эбер, один из создателей современной журналистики. Однако гильотины не избежал…

Мне, грешному, гильотина, слава Богу, не грозила. Однако после того, как признали меня пусть не уголовником, но все же злостным нарушителем журналистской этики, понял я, что ничего доброго ждать не приходится: в нынешнее время редко какой редактор газеты не отказывается от услуг «замазанного» (или объявленного таковым) сотрудника…

Впрочем, горевать над неприятностями надлежит по мере их поступления. А в тот вечер были у меня дела поважнее. И прежде всего следовало успокоить красавицу-юристочку Анжелу, в ходе заседания, кажется, понявшую, что совершила она не подвиг во имя высокой идеи, а мелкую пакость… да хорошо еще, если мелкую! Так что мне же пришлось около часа после заседания выгуливать бедного ребенка по улицам, импровизируя по ходу на тему «у киски боли, у собачки боли…»

«Ведь у вас же не будет неприятностей? Вы же не прекратите писать о наркотиках?» - с надеждой лепетала девушка, за два часа до того требовавшая для меня тюрьмы. А потом, смущенно улыбаясь, рассказала, что незадолго до заседания ее старшая замужняя сестра, мать двоих детей-подростков, чуть ли не прокляла ее, узнав, что она «вне зависимости от заявленных задач и намерений» принимает сторону наркодельцов – в перспективе, против собственных племянников.

Как мог, успокоил я девочку, раз восемь сказал, что вовсе не обижаюсь, что такова журналистская жизнь, что главная вина – не на ней… Через час неспешной прогулки по подбитой первой ломкой изморозью Большой Покровке Анжела вроде бы успокоилась. Мы разбежались – и больше ни разу в жизни я не встречался с этим очень добрым, очень наивным и, видимо, очень славным ребенком (сейчас уж выросла, поди…), с детской непроизвольностью определившим ежели и не всю мою дальнейшую биографию, то во всяком случае несколько ее следующих не самых простых лет…

 

Неприятности не замедлили: редактор «21-го века» Дмитрий Скворцов, человек, широко известный в журналистских кругах Нижнего Новгорода своей доблестью и принципиальностью, еще, кажется, до заседания Комиссии бесстрашно аннулировал все соглашения со мною. А полоску в «Нижегородской правде» у меня отняли еще через пару месяцев, придравшись к какой-то ерунде, с наркотой не связанной. (Последнее позволило руководительнице «Диалога» Е. Ушаковой весело отрапортовать по начальству, что, дескать, либо автор сменил интересы, либо газета – позицию. Рапорт ее до сей поры в Интернете плавает…). И без малого на два года оказался я просто-напросто вышвырнут из «полноценной» журналистики, перебивался кое-как мелкой поденщиной и подумывал уже об уходе из профессии вообще: заведомо «проблемных» сотрудников нынешние редакции не привечают.[45] Лишь на излете 2006-го сумел я штатно устроиться в «Нижегородские новости», прихватив туда и антинаркотный проект. Но и там материалы мои прочитывались сквозь сильную лупу и проходили с громадным скрипом. Так что единственный подробный газетный «портрет» наркобизнеса «с цыганским акцентом» вышел мне боком…

Меж тем, покуда скитался я по редакциям с котомкой за плечами и учился ругаться словом «либерализм», на медийно-правозащитном пространстве творились странные вещи. Через день после заседания, едва не выкинувшего меня из профессии, в пресс-службе 1-го Департамента ФСКН по ПФО раздался робкий телефонный звоночек. Главная нижегородская интернационалистка тех времен Екатерина Ушакова – дрожащим, говорят, голоском – извинилась за произошедшее, поклялась в полной непричастности ни к чему на свете вообще, к лоббированию соросовских программ – в частности, и слезно попросила в тюрьму за клевету ее не сажать: «Просто тема у нас такая…» Рассказала попутно, что имела накануне нелегкий разговор с Анжелой. Та, дескать, явилась на другой день после заседания в Центр, и, сменив бархатную оленью шубку на атласный наряд пантеры Багиры, с фирменной кавказской неукротимостью обвинила Ушакову в том, что та ее подставила, и что больше она, Анжела, во всяких «правозащитных» мерзостях участвовать не собирается: «А разве мы творим мерзости?»

Наркополицейские Ушакову успокоили, и, та, расцветши, принялась заваливать правозащитные сайты отчетами о своей победе.

Об этом говорилось уже. Говорилось и о том, что «экспертизы», разодранные на цитаты, появились и на «цыганских», и на «правозащитных» сайтах. «Достойно ответили в Нижнем Новгороде на безграмотные публикации цыганофобов!» - вещал комментатор одного из них. «Напрямую связывать наркоагрессию с цыганским фактором и на этом основании обвинять цыган в том, что они уничтожают Россию – что может быть глупее?» - рассуждал другой публицист.

Несколько газет поместили отчеты о заседании пресловутой комиссии. Особенно замечательным был материал арзамасской журналистки Елены Липатовой – той самой «представительницы провинции» в Комиссии. Читал я его чуть ли не со слезами. Еще подумал вчуже, что хорошему журналисту противопоказано литературное дарование, несовместимое в том числе со столь необходимой иной раз нашему брату неискренностью. Жительница одного из самых неблагополучных в «героиновом» отношении городов Нижегородчины, города, взятого в кольцо цыганскими поселками – Кирилловкой, Березовкой, Ивановкой – наконец, города, где сто процентов продаж герыча осуществляются цыганами, Лена лучше, чем кто бы то ни было, знала, что ежели я в материалах своих против истины и погрешил, так разве что «в сторону смягчения». А между тем ноблесс члена Комиссии оближивало… В результате сотня строк материала превратились в мучительную попытку совместить мою «правду факта» с либерально-правозащитной «Правдой» Комиссии. Выглядело это в исполнении Липатовой примерно так: конечно, отдельные явления имеют место быть… и, конечно, автор писал лишь о цыганах-наркодельцах… и, конечно, автор оговаривался, что не все цыгане – наркодельцы (честное слово, не все, напрасно не верите, господа арзамасцы!)… Но все-таки Комиссия постановила, что журналист неправ. Ей, наверное, виднее, ведь там же все такие умные заседают, и понимают, наверное, побольше нашего… Если содержание материала в моем изложении и утрировано, то лишь самую малость.

Нашлись обвинители и в Нижнем. Журналистка «Нижегородской правды», та самая, которой передали осиротевшую после моего изгнания антинаркотную полоску (и которая девять десятых площадей тратила на борьбу с… курением табака!), каждому встречному рассказывала, что-де «Грача к теме подпускать нельзя: у него один цыгане на уме, а других причин наркоагрессии он не видит!»

Все это было, конечно, неприятно, но терпимо. Есть притча: отпущенный на волю раб прямо из дома своего бывшего господина отправился на невольничий рынок – и купил себе раба. Намолчавшаяся в оные, недалекие еще, времена российская интеллигенция пытается ныне усвоить «ежовско-бериевско-андроповские» ухватки, силовыми методами навязывая остальному миру собственные (точнее, заокеанские) взгляды и ценности. И пытается при этом жестко прессовать тех, кто смеет в этих ценностях сомневаться. Тем более что по законам нашего «полицейского» и «тоталитарного» государства «правозащита» (именно что в кавычках) является, как говаривал у Гашека незабвенный фельдкурат Отто Кац, «прилично оплачиваемым и не слишком обременительным занятием». Так что, попав под пресс «либеральной жандармерии», я, повторю, к неприятностям был готов изначально.

Однако «контрольный в затылок» получил я откуда совсем уж не ждал. В обширном материале «Однажды в Цыгании», опубликованном на сайте агентства «Венед», журналист Григорий Садовников, которого я вовсе не имею чести знать даже по иным публикациям, решил вдруг вступиться за «нижегородского журналиста, отважно описывавшего цыганскую жизнь в рассаднике демократии». Поскольку моему защитнику (которому я, впрочем, по-человечески искренне благодарен!) известны были лишь победные реляции г-жи Ушаковой и разбросанные по сайтам «экспертизы», то заступничество его носило странноватый характер – и неизбежно приводило к дивным последствиям.

Дело в том, что хулителя всегда можно заподозрить ежели не в откровенной клевете, то (выразимся как можно мягче) в некоторых передержках. Защитнику же веришь безоговорочно: не станет же он намеренно подзащитного изображать идиотом! Вот и получилось, что я действительно «описывал цыганскую жизнь» (уж насколько там «отважно» …) и, по логике вещей, действительно думал то и действовал так, как приписывали мне наши толерасты[46]. А значит, приходится верить, что и наркоагрессию я с «цыганским фактором» напрямую связываю, и к самим цыганам неровно дышу – ко всем цыганам чохом, безотносительно к их «криминальным наклонностям». То бишь, правозащитная клевета на меня была закреплена и освящена пронзительной адвокатской речью…

«Контрольный выстрел», говорю? Да нет, скорее последняя горсть земли на поверхность кургана, в который уже к тому времени заживо закопали меня мои «победители»…

 

 

Не просто так вытащил я из нафталина эту стародавнюю историю. Давным-давно нет уже в Нижнем Центра «Диалог», исчезла Комиссия по информационным спорам, а тропки к «кургану» действительно поросли ковылем: кто сейчас специально будет выискивать сайты, утверждающие победы полузабытых организаций над безвестным газетчиком из провинции?

И все же долгом своим считаю я ответить. Во-первых, буча вокруг цыганского народа, равно как и «цыганского криминала», не утихает и вряд ли утихнет. И следует, на мой взгляд, четко и взвешенно расставить все точки над «ё», отделить одно от другого[47]. И выполнить эту работу надлежит не либералу-правозащитнику, не душке-цыганофилу, а человеку беспристрастному, умеющему разглядеть и причины, и характер явления. Да не сочтут меня хвастунишкой: никем, кроме журналиста, не будучи, ни на какие «глобальности» я и не претендую. Просто кто-то же должен начать серьезный разговор. А вот продолжить его следует кому-нибудь, обладающему вышеприведенными характеристиками…

И второе: есть критика, на которую отвечать, вопреки традициям отечественной – да и мировой – литературы не просто можно, но и должно. Это – когда взгляды твои на некое явление искажаются до такой степени, что это приводит к неверному восприятию – не взглядов, а самого явления. Потому – необходимым посчитал я высказать свое мнение о «цыганской проблеме» - как вижу, как знаю, как чувствую. С этим мнением можно спорить, но исказить его уже не получится самым либеральным из моих критиков. Ситуация 2004-го, когда предложили мне выбор, называться ли нацистом или просто кретином, собственного ремесла не знающим – сделала неизбежным появление этой работы. Можно выдрать из контекста – и прочесть сквозь военно-полевую оптику, и истолковать прямой наводкой – статью с газетной полосы, но не целую книгу.

А непосредственным толчком, побудившим меня взяться за перо, послужила, как я уже говорил во вступлении, свадьба наркомана Миши Москвичева и наркоторговки Маши Лебедевой. Впрочем, в те времена ни он наркоманом, ни она наркоторговкою еще не были…


[1] Кое-кто отрицает цыганское происхождение этой легенды. Напротив, говорят о зловредных цыганофобах, выдумавших ее для оправдания своей ненависти к этому чистому и безвинному народу. Будь такого сорта легенда единственной – и мы не спорили бы. Но она не единственная. О том, как по Господню благословенью «развели» цыгане святого Георгия, уместнее будет поговорить в другом месте.

[2] Развивать эту – достаточно, впрочем, простую – мысль мы здесь не станем: не в тему это. Охочий может пролистать первый попавшийся учебник истории, чтобы убедиться в том, что во главе практически всех революций, всех крупных народных движений, всех «крестьянских войн» во все времена (и во всем мире!) стояли люди отнюдь не из народа. В России, кстати говоря, это особенно заметно: Иван Болотников был из детей боярских, Степан Разин и Кондратий Булавин принадлежали к верхушке донского казачества; уж на что Емельян Пугачев – и тот был казачьим офицером. Революции же – все! – и вовсе были делом дворянско-интеллигентским…

[3] Нужды нет, что сам Пушкин вполне сознавал условность своего табора: в примечаниях к «Цыганам» дает он куда более реалистическую картину быта урсарей, вынужденных не столько жить, сколько выживать в условиях тогдашней Молдовы… Говорит он, помимо прочего, и о том, что эти «вольные» люди были в то же время единственными в крае, кто находился в крепостной зависимости от помещиков; такой вот парадокс… Пожалуй, здесь же следует сказать, что прототип цыганки Земфиры, двадцатилетняя дочь цыганского старосты-булибаша, крепостная пушкинского кишеневского приятеля молдавского князька Константина Ралли, и в жизни не избежала мужнина ножа. Только произошло это уже много после написания поэмы; и супруг-убийца был самый что ни на есть распроцыган, из того же табора. И не ревность была причиною, а так… право имел, все по обычаю! И, в отличие от пушкинского героя, никто его из табора выгонять и не подумал… Неплохая, вообще говоря, иллюстрация – и к этой главке, и ко всему сборнику, пожалуй…

[4] Эклектическую – и порою диковатую – смесь городского романса и русской народной песни, наименованную «цыганским романсом» и аналоги подобного в иных странах мы здесь не рассматриваем, равно как и созданную на этой основе поэтическую «цыганщину», корифеями которой были в Испании – Гарсиа Лорка, в России – Аполлон Григорьев и особенно – обожавший Григорьева Александр Блок. Стихи у них великолепные, пронзительные (особенно блоковский «темный морок цыганских песен»!), но к цыганскому фольклору отношение имеющие не большее, чем (воспользуемся чужим образом) пасторальные пастухи и пастушки – к реальным, загорелым, грубым и пропахшим навозом… Примерно по той же причине не рассматриваем и средней правдивости роман Анатолия Калинина «Цыган». А уж знаменитый одноименный фильм… Тут вообще о какой-то правдивости говорить неуместно.

[5] Единственным не-немецким «лагерем смерти» был Ясеновац в Хорватии. За годы войны усташами были уничтожены более 800 тысяч человек – сербов, евреев и цыган; сравнимо с Освенцимом и Треблинкой, кажется, больше, чем в Бухенвальде… Показательно то, что гитлеровцы именно – и единственно! - «славянским недочеловекам» разрешили создать лагерь подобного типа. То бишь, ни о какой «классической» «расовой теории» и речь не шла…

[6] Можно, конечно, долго и нудно перечислять различные нэци, их сходства и различия, взаимоотношения и криминальную специализацию, после чего, уже усыпив читателя, полностью перечеркнуть собственный труд фразою типа «допускаются многочисленные исключения». Так что не станем этого делать, ограничиваясь замечаниями «по ходу».

[7] Кстати, скажем с завистливым вздохом, что распада Союза они, если даже и заметили, просто не признают, имея в этом смысле перед нами, «цивилизованными», громадное преимущество…

[8]Не будет другого места сказать: воровать-то детей, нынче, может, и не воруют (хотя…как сказать! Задержали три года назад на Алтае цыганочку с чужим ребенком, украденным ею у зазевавшейся мамаши), а вот покупать покупают иногда. Так, знаменитые борские Тодоровичи купили в Питере у бомжей маленькую девочку по имени Лана. Теперь она выросла, и между ходками за сбыт героина живет у Тодоровичей на правах полудочери-полуприслуги. Может, объективности ради скажем, и не худший для нее вариант: из подвалов в добротную избу Тодоровичей…

[9] Когда-то, лет с десяток назад, готовя материал об этнических преступных группировках на территории Нижегородчины, я обратился в соответствующий отдел УФСБ. Там дали мне подробнейшую справку о преступности в диаспорах, о проблемах, возникающих с зарубежными гостями и путях их преодоления… Наконец, о «криминальной специализации» гостей, в основном – выходцев из стран ближнего зарубежья. Обо всех рассказали – кроме цыган. А когда спросил, предложили обратиться в «наркотное» отделение. Так-то вот!

[10] Уже не самой! Но – позже поговорим.

[11] Все данные на июнь 2004 года. Однако приводим их смело: абсолютные цифры могут и меняться, но процентное соотношение прежнее: кто-то выходит, кто-то занимает место «откинувшихся»…

[12] Время идет. Уже вышла Эсмеральда, и снова попалась – правда, пока что не в тюрьму. Тоже позже поговорим!

[13] Тетю Надю «закрыли» через полгода после описанных событий: снох нет, товару не залеживаться – сама торговать пошла. На чем и погорела….

 

[14] «Нет, это не рабство! Они едят то, что мы едим!» - вторит Бессонову и Седачихе… Шамиль Басаев! Вторил, понятное дело. В интервью 1996 года. Как в детских шарадах из журнала «Мурзилка»: найдите десять отличий. Или одно хотя бы…

[15] Опубликованный 10 сентября 2008 года газетный, сильно суженный, вариант этой главы вызвал отклики, причем довольно неожиданные: так, в редакцию «Нижегородских новостей» поступил звонок из программы «Жди меня» Первого канала телевидения. Коллеги сообщили нам, что несколько наших читателей обратились в их программу с просьбой проверить «халдеев» в цыганских домах Нижегородчины: по их мнению, среди прислуги могут находиться их некогда пропавшие близкие. Что, добавим от себя, более чем реально. Правда, совместная акция столичных тележурналистов, нижегородских силовиков и газеты, где служил в то время автор этих строк, так и не состоялась. А жаль…

[16] Когда писал эту главку – не думал-не гадал, что с «матерью Натальей» встреча нам еще предстоит, да какая, что придется несколько строк в уже готовый сборник ую!екрасного полаое, Безлюдский,дописывать! Так что ждите, господа! Рекламно вас интригую!

[17] «…Например, Красная Армия ежели где ущемит эту белую банду, перепиливают напополам, отрубают руки, носы, с живых сдирают кожу… Эту тактику красных героев и вам, товарищи, надо перенять. Тактика, конечно, верная, - сказал усач, прожевывая шаньгу с медом». И хотя большевики, обратившиеся за помощью к таежному партизанскому отряду, о «зверствах красных» узнали из колчаковских газет, показательна готовность и их, и партизан отряда главного героя повести Степана Зыкова поверить каждому слову, одобрить и перенять «тактику красных героев».

[18] Вообще-то цыган обычно не агентурят. «Разово» использовать могут, как, кстати, Малыку в свое время, но постоянное сотрудничество с ними опасно для дела: слишком уж ненадежны. Более того, агентурить, по крайней мере официально, их просто не имеют права. Известен случай, правда, довольно давний уже, когда очень приличный опер был уволен именно за то, что держал «на связи» цыганку.

[19] Вообще-то цифра высоковатая… Но – официальная, не поспоришь!

[20] В ночь на 5 марта 2013 года Патрина Домбровская по кличке Пампуша была все же арестована. А кроме нее – еще десятеро цыган в четырех адресах. Десять с лишним килограммов героина, пять единиц огнестрельного оружия (пистолеты и карабины «Сайга»), десять тысяч долларов и восемь с лишком миллионов рублей оказались в руках сыщиков. Одна из самых страшных нижегородских «движух» оказалась ликвидирована. Честно говоря, не ожидал. Но уж не стану «подгонять под новые факты» дальнейшее изложнение: Пампуша – это в нижегородской наркоторговле не столько имя, сколько «брэнд», символ цыганской наркоторговли… Вот и предлагаю читателю при дальнейших встречах с Пампушей на этих страницах, так к ней и относиться – как к «символу».

[21] Красавица Кукла (имя, не кличка! Настоящая «Барби-цыганочка», не знаю, есть ли такая…) в 2010 году вернулась на Бор после шестилетней отсидки, и умудрилась прогулять на воле… 8 дней! «Хоть бы одежу тюремную сменить время дали!» - добродушно говорила она операм, отправляясь по привычному маршруту «СИЗО – суд – зона»…

[22] Для самой же Марты ежедневная выручка в 30-50 тысяч рублей считалась в порядке вещей. Урожайные дни приносили ей и 100, и 150, и даже 200 штук… Вообще-то не рекомендуется журналистам, работающим по «наркотической» теме, озвучивать доходы торговцев смертью: дескать, прочтет кто-нибудь – и кинется героин продавать направо-налево. Мы все же рискуем, тем более что риск невелик. Слишком серьезен этот бизнес, чтобы всякого желающего к нему подпустили.

 

[23] Подробно о «странностях» борьбы с наркоагрессией в Нижнем Новгороде рассказано в небольшой работе автора этих строк «Мутанты Страны Доз», выложенной в Интернете, на «Форуме сотрудников МВД», на одном из «сайтов Дымовского» (файл «заповедная книга-6»). Так что если кто из читателей заинтересуется – почту за честь. Здесь же, боюсь, от заявленной темы слишком далеко отойдем, ежели начнем этот очень серьезный, очень непростой и более чем специфический разговор. Да и повторяться не хочется…

[24] Лишь в 2012 году Егор был приговорен к 5-ти годам лишения свободы – за хранение отравы. Ладно, ему не повредит, может, с иглы хоть слезет…

 

[25] Василий Воложанин, обвиненный, помимо сбыта наркотиков, еще и в убийстве (главной свидетельницей обвинения выступила на суде его мама), получил 14 лет колонии строгого режима. Активнейшим образом сотрудничавшая со следствием Марта отделалась годом условного срока. Платит ли она теперь за проезд в трамваях, сказать не можем, а вот в более тяжких грехах вроде бы с той поры не замечена.

[26] Господа правозащитники, что, опять, скажете, я вру? Или предпочтете на сей раз чеховскую формулировку: «не может быть, потому что не может быть никогда?»

[27] «Известно ли Вам, что на старом языке у нас «наследство» называлось «задница»? Это встречается два раза в примечаниях к «Истории» Карамзина… «тяжати о задницю». По изъяснению Петрова, «Опыт словаря древних речений» (1831 г.), это значит: «иметь спор о наследстве» (Н.С. Лесков – из письма Л.Н. Толстому). Вполне понимаю, что разговор не в тему; но непреодолим соблазн поделиться с читателем этим необщедоступным знанием!

[28] Черт побери, хоть в сноске порадоваться, что не одни опера по помойкам рыщут! Помню случай, когда районное отделение уголовного розыска едва ли не в полном составе целый рабочий день рылось на свалке, отыскивая вещи с кражи, накануне сброшенные в мусорный ящик преследуемым операми жуликом. Найти-то нашли, но как по окончании поисков пахли! Так что одно то, что и жуликам порою приходится производить подобные акции, уже немножко бодрит!

[29] Если на то пошло, то в свете изложенного само понятие «цыганский наркобизнес» оказывается сомнительным. Правильнее, наверное, было бы говорить о «цыганском факторе» в российской наркоторговле, важном, но все же одном из многих. Такой вот парадокс…

[30] Уже начали…

[31] С огромной натяжкой и серьезнейшими оговорками сюда же можно отнести и евреев. Сознание этнического единства; нежелание – и неумение – полностью ассимилироваться с окружающим миром, сохранение в той или иной мере национального лица; наконец, почти повсеместное недоверчиво-настороженное отношение окружающих – все это сближает евреев «рассеяния» (нынче это слово принято произносить по-гречески: «диаспора», и относить к любой компактно проживающей вне исторической родины национальной общине) с упомянутыми и десятками неупомянутых народов.

[32] Лишь героизм – иначе не назовешь – сотрудников екатеринбургского РУБОПа, вынужденных действовать в самом прямом смысле в окружении, не позволил братве окончательно «проглотить» город…

[33] Справедливости ради скажем, что не один Евгений Ройзман предлагал в тот осенний день 2004-го свое видение «решения цыганской проблемы». Умар Идрис, Муфтий духовного управления мусульман Нижегородской области, признав, что самые крупные оптовики, поставщики «герыча» в Нижний – суть его единоверцы, тем не менее сказал буквально следующее: «Не секрет, что сейчас и в Нижегородской области, и вообще в России, существуют… группы населения, превратившие наркобизнес едва ли не в единственный источник дохода. Во-первых, это цыгане. Думается, что в рамках действующего законодательства бороться с этой извечно криминализированной группой невозможно, и потому следовало бы, на мой взгляд, подумать о создании для них резерваций: пусть живут там как хотят, а другим жить не мешают». Говорилось выше, что фюрер в Германии точно так же поступил с цыганами-синти…

 

[34] И в Иосифе Виссарионовиче Сталине, и в Степане Тимофеевиче Разине, и в Вячеславе Кирилловиче Иванькове, и в Робине (не знаю отчества) Гуде, и в прочих крупных уголовниках всех времен и народов. Отсутствие нравственных тормозов, решительность и ежесекундная готовность к действию – как привлекательно это для вечно рефлектирующего, вечно болтающего и вечно сомневающегося во всем на свете интеллигента отечественного образца!

[35] Есть большой соблазн дополнить «списки великих цыган» еще одним разрядом: криминальными авторитетами. Разве не велик в своем роде был первый муж дочери генсека ЦК КПСС Галины Брежневой, один из лидеров «теневой» Москвы, грандиозный мошенник и золотой спекулянт циклопических размеров Борицу, носивший кличку Цыганский Барон? И есть ли хоть один сотрудник правоохранительных органов с «советским» стажем, кто посмел бы отрицать выдающуюся роль кандидата в мастера по боксу Ивана Оглу по кличке Цыган в создании первых преступных бригад в Люберцах? Можно бы и еще кое-кого вспомнить...

[36] «Антисемитизм, как крайняя форма расового шовинизма, является наиболее опасным пережитком каннибализма… Активные антисемиты караются по законам СССР смертной казнью» (И.В.Сталин, Собр. соч., т. 13, стр. 28)

[37] Если цыганских «националистов» не впечатлило все вышеперечисленное, то еврейских – наоборот, не остановило; Юрий Осипович Домбровский попал в изданный недавно список «великих российских евреев». Чудны, Господи, дела Твои; а дела упертых националистов, тянущих, как сороки, в свое гнездо все блестящее – еще того чуднее. Ежели «приватизирован» человек по фамилии Домбровский – так и любой Михай, Лакатош, Череповский или Марцинкевич могут завтра с удивлением узнать о своем происхождении от колена Авраамова. Не говоря уж о тете Маше Левиной… Вообще что-то слишком часто в этой работе евреи поминаются, и это, во всяком случае, не планировалось. Но, наверное, это и не случайность. Разительно сходство исторических судеб двух разбросанных по всему миру, вечно обороняющихся народов. Еще более разительно отличие. Так что аналогии, видимо, неизбежны…

[38] К месту заметить, что, допустим, в Англии до сих пор считается, что цыган-«джипси» - не столько происхождение, сколько образ жизни…

[39] Автор этих строк считает необходимым заявить, что является давним и преданным поклонником цыганской музыки вообще, и цыганского вокала – в особенности.

[40] Российским, точнее – эсэнгешным, это подчеркиваю! Испания или Балканские страны, где проживает подавляющее большинство европейских цыган, пусть сами разбираются со своими гражданами! Болгары, вон, недавно «разобрались» - «уралмашевская» братва отдыхает…

[41] Ой, господа правозащитники, помолчите уж про знаменитое цыганское чадолюбие, про то, что «цыгане детей не бросают»! И вообще надоели уже! Надоело писать с оглядкой на «теоретиков», раз в жизни «Неуловимых» поглядевших да оперу «Кармен» послушавших – и возомнивших себя знатоками национальных проблем! Еще только один раз, так и быть, помянем их, но – в приложении.

[42] Впрочем, вру, одну смягчил все-таки: в «Вековском» материале была убранная впоследствии фраза насчет того, что таборные «наркотические» цыгане представляют угрозу для самого существования России. Спасибо Н.Бессонову с его «5-ю процентами»; сейчас снятую формулировку я восстанавливаю, и повторяю, выделяя полужирным шрифтом: угроза России!

[43] Лидер «Общества чеченолюбов», правозащитник Станислав Дмитриевский, позднее был за печатные призывы к осуществлению экстремистской деятельности осужден на условный срок, после чего с триумфом объехал пол-Европы, получил кучу грантов, а деятельность детища своего перенес от греха в Финляндию. Вот в чью защиту выступал «тандем» «Диалога» и информационных спорщиков!

[44] Кстати сказать, любопытно – и показательно – то, что ни единого разу не попытался «Диалог» ответить на публикации в откровенно шовинистических изданиях. Так что и РНЕ, и нацболы, и скинхеды, и прочие деятели такого сорта могли спать спокойно. Уголовного преследования валькирии «Диалога» требовали исключительно для тех, кто, по их мнению, заведомо не мог запулить в окно их офиса выстрел из гранатомета…

[45] «Проблемными» же числятся все, кто не желает переписывать пресс-релизы, а сам хочет докопаться до истины. «Цензура», свирепствующая в нынешних изданиях, целиком зависимых от того, с какой ноги утром встал их учредитель, нынче пожестче будет, чем старчески ленивая цензура совдеповских времен. Таким образом, в Нижнем практически исчезла серьезная расследовательская журналистика. Только ли в Нижнем?

[46] За это словечко – отдельная благодарность Г. Садовникову. Впервые в его материале вычитал и с той поры ввел в свой активный лексикон я это очень емкое и, главное, адекватное определение личностей упомянутого им сорта!

[47] По статистике МВД на долю 250 тысяч цыган приходится до 3 процентов всех совершаемых на Руси преступлений. Цифра не несомненная, но то что количество преступлений, совершенных цыганами, абсолютно непропорционально общему их количеству – факт, с которым спорить невозможно.

Date: 2015-09-02; view: 428; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.007 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию