Последнее открытие «гробницы» в момент смерти

Когда Бог до конца отодвинет надгробную плиту, тогда ты увидишь всю внутренность гробницы в полном свете. Ни одна из подробностей того, что наполняет гробни­цу, — твоей нищеты — тогда уже не ускользнёт от тво­его внимания, и тебе некуда будет бежать от этого зрели­ща. Это будет последнее, самое болезненное открытие.

Ты можешь тогда почувствовать себя наихудшим из всех людей на свете и испытать искушение усомнить­ся в Божьем милосердии. Последнее открытие в момент смерти может напоминать падение в бездну.

Тогда ты примешь окончательное решение. Либо сознательно и добровольно выберешь зло, и тогда погру­зишься в него навеки; либо поверишь в то, что несмот­ря на заполняющее твою душу убожество, Бог тебя лю­бит, — и тем самым откроешься на дар спасения.

Господь может пожелать, чтобы и ты, подобно Моисею, умирал с глубоким осознанием того, что ты — раб, ничего не стоящий, что ты плохо справился со сво­ей миссией и не можешь рассчитывать на какие-либо свои заслуги, а только на Его ми­лосердие.

Быть может, такие переживания являются уделом каждого из святых.

Быть может, в момент смерти каждый из них познает во всей полноте тайну побеленной гробницы сво­ей души¹⁷. И если примет это испытание как форму Божьего стучания, то услышит в нём голос Искупителя! и отворит дверь. Он предстанет тогда пред Богом с чувством собственной ничтожности, с ясным сознанием того, что из-за своей неверности он не заслуживает спасения, но также и с глубоким упованием. И тогда Христос по­грузит его в Свою Искупительную Жертву и спасёт — благодаря Своей любви.

Такое познание тайны побеленной гробницы воз­можно исключительно с точки зрения веры.

Божественный свет правды желает осветить твоё сердце, чтобы ты увидел: то, что казалось тебе в нём кра­сивым и достойным внимания, — это, в действительно­сти, убожество, наполняющая твоё сердце нищета. Очередные открытия побеленной гробницы должны убе­дить тебя в том, что единственное спасение — это отво­рить дверь Тому, Кто стучится, и отдать свою нищету Ис­купителю, подобно тому, как это было со святой Фаустиной Ковальской.

«Дочь Моя, — призывал её Иисус,—ты не пожерт­вовала Мне то, что действительно принадлежит тебе. (...) Дочь Моя, отдай Мне свою нищету, потому что она— твоя исключительная собственность».

В святой Фаустине Господь больше всего полюбил её унижение, её жизнь в правде, в смирении. Смирение становится открытостью на Бога и ожиданием Его, ког­да человек, открывая правду, не способен уже сосредо­тачиваться на себе, поклоняться своему «я». Ибо стоит ли заниматься тем, о чём человек знает, что это мерзость побеленной гробницы, — маленьким и убогим челове­ческим ничто, недостойным не только поклонения, но даже внимания.

Именно смирение, которое есть правда, открыва­ется стучащемуся Богу. Без него Бог не мог бы соединиться с душой, засмотревшейся на себя, поклоняющеййся иллюзорному «я».

Смирение становится открытостью на Бога и ожиданием Его тогда, когда человек перестаёт верить в собственное величие, перестаёт доверять себе. Тогда он действительно начинает верить в величие Бога — не на себя, а на Него возлагает все свои надежды. Бог так силь­но полюбил смирение именно потому, что только в сми­ренную душу Он может изливать нескончаемые волны Своего милосердия.