Иудейский песнопевец

1. Дарместетер. Взгляд на историю еврейского народа. Произвольно предполагая существование какого‑то арио‑семитического человечества, т. е. допуская передержку уже на первой странице своей брошюры, евреи Дарместетер (Coup d'oeil sur Phisloire du peuple juil) утверждает, что подлинная история еврейского народа еще не написана, а когда будет приведена к желаемому совершенству, она охватит всех людей, причём биографии всех народов войдут в нее лишь как её отдельные эпизоды. Тогда на пути Израиля можно будет увидеть шествие: первобытных кочевников‑семитов с их многобожием, Египта и его жрецов; Сирии с её богинями, Ниневии и Вавилона; царя Кира и его магов, Греции и Александра Македонского; Рима и его легионов, Иисуса Христа и Евангелия. Затем, с момента, когда еврейство иудеев рушится и наступает рассеяние по четырём концам света, историк, следуя за ними по Аравии, Египту, Африке и странам Западной европы, будет в состоянии наблюдать вновь: Магомета и Ислам, Аристотеля и схоластиков с их философией; всё знание Средних веков и всяческие перипетии их торговли; гуманизм и эпоху Возрождения, протестантизм и Французскую Революцию. Неустанной деятельностью и своими страданиями еврейский народ замешан во всех драмах человечества. Он дважды обновил мир: Европу через Иисуса Христа, Азию через Магомета, не говоря о других проявлениях своего бытия, более медленных и более скрытных, но едва ли менее устойчивых, которые он развивал, созидая в своих гетто нынешнюю европейскую мысль.

В гармонии с изложенным еврейская всеобщая история должна быть разделена на три периода: первый — до возврата из Египта, второй — до рассеяния и третий — до Революции.

Ассириология и египтология в связи с пятикнижием Моисея, книгами царств и пророков таковы документы первого периода. Обе части Талмуда, Мишна и Гемара, с их бесчисленными дополнениями, являясь обширной компиляцией, хотя и без малейших признаков исторической критики, представляют, тем не менее, богатейшие рудники и дают возможности следить не только за развитием еврейского духа на протяжении более чем шести веков, но и поучают о временах самого зарождения христианства, стало быть, о таком решительном, втором периоде цивилизации, который является одной из поворотных точек истории. Третий период — критика взаимного проникновения двух миров, Азии и Европы. В его пределах всё ещё должно быть создано вновь. Арабы и европейцы в эпоху Средних некой, а между ними и дети Израиля, влияние которых на оба предыдущие элемента было частью блистательным и очевидным, частью — молчаливым и туманным, оказываются такими сферами, где задачи историка всего затруднительнее, но и гораздо благотворнее. В полной же совокупности фактов своего жизнеописания, сыны Израиля открывают для исторической психологии тему, которой не даёт никакой другой народ, потому что здесь мы видим случай самого продолжительного опыта, какой был когда‑либо произведён среди разнообразнейших условий над одной и той же, хорошо известной человеческой силой.

Предпослав свою идею всеобщей истории и указав её основные моменты, Дарместетер обращается к начертанию тех главных вопросов, которые подлежат её разрешению. В этой области он оказывается ещё более ограниченным и пристрастным евреем, чем в первой части брошюры. Нет необходимости приводить самые вопросы, которыми он желал бы наполнить историю. Достаточно заметить, что все они, как и вообще всякое произведение Иудея, во‑первых, дышат ненавистью и презрением к тому самому христианству, на лицемерном возвеличении которого иудаизм подчас стремится обосновать собственное торжество, и во‑вторых, ограничиваются рамками заносчивого, но невежественного талмудизма.

Приписывая метаморфозы человеческой мысли исключительному влиянию сынов иуды и признавая выдающимися только таких людей, которые были евреями либо симпатизировали им (Рати, Маймонида, Спинозу, Кромвеля, Мирабо и аббата Грегуара), Дарместетер ставит единоплеменникам в высшую заслугу факт, что они всегда боролись с государственной религией, чьё бы имя она не носила, — Ваала, Юпитера или Иисуса Христа. В апофеозе он утверждает, что лишь вероучение евреев никогда не шло поперёк дороги знанию и не старалось “оскотоподобить” своих адептов. “Внутренние раздоры уже подкапывают здание христианства, — заключает Дарместетер, — а коренная задача иудаизма — ввести на всей земле принцип единобожия и царство справедливости — растёт и крепнет с каждым днём. Библия Лютера вышла из комментариев рабби Раши, следовательно, протестантизм, передовая религия индо‑германцев, есть дитя всё того же иудаизма, а 28 сентября 1791 года — день, с которого во Франции уже нет отдельной истории евреев и который служит девизом их победоносного будущего в целом мире”.

Обманчивая внешность и кажущаяся стройность чаяний новоявленного иудейского философа не в силах скрыть его умственной нищеты. Иуда действительно видел многое, но современная цивилизация — дело вовсе не его рук. Дарместетер клевещет, говоря, что Европа ходила учиться в еврейское гетто. У самих евреев никогда не было никакой науки; даже по отношению к медицине в Талмуде сказано, что и наилучший из врачей всё‑таки попадёт в ад. Зато в чернокнижии сыны Израиля неизменно являлись специалистами, причём большинство терминов и выражений остаются еврейскими доныне. Говорить, что всё на земле происходит через Иуду и ради него, всё равно, что объяснять движение светил небесных желанием с их стороны доставить выгоду шарлатанству астрологии. Втискивать же историю человечества в рамки низменной и преступной биографии израильтян равносильно покушению закрыть свет солнца еврейским лапсердаком…

А дабы освежить в памяти указания, которые на международной сцене даёт о евреях повседневная жизнь в наше именно время, приведём, оставляя множество других, хотя бы некоторые факты.

Date: 2015-08-24; view: 313; Нарушение авторских прав