Глава 29. Квартира оказалась действительно огромной

Квартира оказалась действительно огромной. Комнат шесть или даже больше, все просторные и не заставленные мебелью. Выпивки море. Ящики с пивом радуют глаз, расположившись чуть ли не на потолке, ведра с пуншем для дам в каждом углу, а виски и коньяк для гурманов на столиках с закусками. Музыкальный центр разрывает настолько громкая музыка, что мои уши перестали различать мелодию, от чего в голове образовалось сплошное месиво из криков, смеха и прочих звуков всеобщего веселья.
Любезный Георг, всунувший мне в руки бутылку знатного нефильтрованного пива, умчался в неизвестном направлении, сказав, что как поздоровается со всеми, вернется и скрасит мое одиночество. Судя по тому, сколько здесь тусуется народа, ждать его можно только под утро. Я отказался от предложения познакомиться с его друзьями. Как-то не хочется. Хватает того, как на меня таращатся все эти люди вокруг. Будто бы у меня вставная челюсть с золотыми зубами. Надо же, бл*дь, сам Томас Трюмпер пришел на эту пижамную вечеринку! Ссыте кипятком и прыгайте на одной ноге.
Поправив бандану и сделав большой глоток пива, откидываюсь на спинку дивана, на котором кроме меня больше никого нет. Стоящие девушки недалеко от меня, покачиваясь в такт музыке, смотрят в мою сторону и усердно строят глазки, хихикая между собой. Извините, девчонки, вы, конечно, прекрасны, но мой стервозный Каулитц, который шляется непонятно где - лучше.
И где носит этого проклятого дистрофика? Как только ребята с фейс-контроля пропустили его, молча кивнув в сочетании с офигевшим взглядом, он тут же умчался, сверкнув своими болтающимися цепочками, и больше мне на глаза не попадался. Уверен, те, кому довелось лицезреть его сейчас, захлебываются соплями и прочими жидкостями, которые способен выделять человеческий организм, когда рядом находится нечто возбуждающее и смазливое. Крашеный ведь у нас сегодня божественно сексуален, черт бы его побрал.
Особенно мне понравилось, как этот черноволосый дьявол, втянув живот, засунул руку к себе в штаны и, подцепив пальцами трусы за резинку, вытащил их, демонстрируя кусок красной ткани. Я не без удовольствия отметил, что он все же надел то белье, которое я ему вчера купил. Нутро наполняет ехидной радостью. Все-таки приятно знать, что я внес вклад в этот сексапильный маскарад Каулитца.
Перед глазами мелькают незнакомые люди. Из-за одинаковых футболок, все они превратились в однообразную оранжевую массу. Слишком ярко. Хочется выключить свет, чтобы все вокруг стало черно-белым и музыку сделать тише, хотя бы наполовину.
Чувствую, Билл уже где-то накачивается. Это нисколько не радует. Удастся ли мне поговорить с ним? Насколько я знаю, когда он не в трезвом состоянии, то не совсем адекватен.
Пожалуй, мне тоже не стоит сидеть и скучать. Все-таки вечеринка, так почему бы не выпить?
Уверенно подношу бутылку ко рту, чтобы сделать большой глоток. Практически ощущаю, как приятная жидкость наполняет мой организм, но вдруг весь кайф обламывается.

- Какая встреча, Томми! Не ожидал тебя здесь увидеть, - чья-то рука опустилась на мое плечо, и над ухом раздался знакомый голос.

Подняв голову, все пиво, что я успел глотнуть, чуть не выплюнул обратно. Сильный спазм сдавил горло и я, начал кашлять. Вашу мать…

- Оу, какая реакция. Вижу, ты тоже рад меня видеть, - иронично сказал Андреас и сел рядом со мной.

Откуда он тут взялся? П*здец… Длинный, белобрысый, губастый п*здец! Это же… Это же та тварь из-за которой я несколько месяцев мучил свою печень и почки, из-за которой депрессовал, как полный неудачник, из-за которой стал последним мудаком.
Подавив желанием разбить о белобрысую голову бутылку с недопитым пивом, я закусил губу и растерянно уставился на бывшего «друга». Охрененно неожиданная встреча.

- Да уж. Очень рад, - сказал я, отводя глаза.

- Скучал по мне? – улыбается так мерзко, что сразу хочется вмазать со всей дури.

- Как-то нет, - говорю я и делаю большой глоток.

Я до сих пор помню это неприятное чувство, которое ощутил месяц назад в квартире у этого парня. Как будто я коврик, об который вытирают ноги, и грязь с ботинок липнет к телу тяжелыми, клейкими пластами.

- Жаль, - Андреас отпил из стаканчика с оранжевой жидкостью. – А ты все у меня из головы не выходишь.

Сука, еще издевается.

- Польщен, - сухо сказал я и стал без интереса рассматривать народ, толпившийся в центре комнаты, тем самым показывая, что не заинтересован в общении.

Не хватало мне еще его общества. Лучше бы вон те девочки-барби попытались меня закадрить. И Каулитц, собака, где-то пропадает. Черт, черт, как меня все бесит. Вот дерьмо! Не так много времени прошло с момента нашей последней встречи. Помнится, я тогда был вне себя от обиды и злости. Да, если бы не этот косяк с Андреасом, Каулитц не попался бы под горячую руку, и все было бы не так тупо, как сложилось сейчас.

- Как папа поживает? – продолжает изгаляться блондин, будто специально нарывается на хороший удар в челюсть.

Не успел я повернуться лицом к собеседнику, чтобы послать его в самое непристойное место, как вдруг мелькнула черная лохматая макушка и все мои рефлексы и рецепторы замерли, отчего тело оцепенело.
Прислонившись спиной к косяку, в дверях комнаты стоял Билл. В руках бутылка коньяка, которая, видимо, и составила ему компанию на сегодняшнем вечере. Затылком Крашеный так же упирался о косяк, от чего была хорошо видна его смуглая шейка. Взгляд загруженный. Красивые глаза смотрят сквозь, как будто он не в этой комнате, не в этом мире вообще. Подойти бы сейчас к нему и просто поинтересоваться как дела. Тупой вопрос, знаю, но так хочется заговорить с ним, узнать, что в его выкрашенной голове происходит. Тяжело сглотнув, не отвожу глаз от Каулитца. Черт возьми, все могло быть совсем не так. Будь не это дерьмо с долгом, мы бы сейчас отжигали под музыку, спаивали друг друга, смеялись, и нам действительно было бы весело.
Послав все несбыточные мечты подальше, я поставил почти пустую бутылку пива на пол, намереваясь встать и подойти к брюнету, но скользкая ладонь остановила меня, обхватив локоть.
К моему неописуемому ужасу, Андреас проследил за моим взглядом и, мерзко улыбаясь, спросил:

- Все еще по мальчикам, да?

- Не твое дело, - процедил я сквозь зубы.

Не хотелось бы, конечно его бить. Все-таки, я испытывал к этому человеку чувства. Но желание разукрасить это смазливое лицо с выбеленными бровями, очень велико. Не знаю почему. Просто хочется вмазать хорошенько за все гребаные проблемы, что у меня возникли не без его помощи.

- Да брось, Томми. Тебе понравился этот мальчик, я же знаю этот твой взгляд на красивые задницы.

- Еще раз повторяю: не твое дело!

- Остынь и не отрывай яйца с этого места. Твой папочка не переживет еще одного «дружка». Будь послушным сыночком, - ехидно сказал блондин и, встав, направился в сторону тоскующего Каулитца.

- Давно ли знакомы? Так еще со школы. Оба на какие-то курсы ходили. А что? – пьяно улыбнулся Георг и с любопытством посмотрел на меня.

Воистину хочется разбежаться и долбануться головой об стену. Мир действительно тесен. Причем на столько, что я ощущаю себя майским жуком в банке с сотней таких же насекомых.

- Да просто интересно, - хрипло ответил я.

- Ладно. А ты почему не пьяный? – учтиво спросил парень.

- Ищу чего-нибудь покрепче пива и пунша, - сказал я и опустил голову на сложенные на столе руки.

- Сейчас организуем, - Георг открыл холодильник и, склонившись к полкам, стал греметь бутылками.

Хорошо, что кухня пуста и тут не мелькают перед глазами эти оранжевые люди в зеленых носках, а то мой мозг на грани саморазрушения. Как ни странно, хочется тишины и спокойствия, чтобы можно было хорошенько подумать.
То, что Георг рассказал мне про Билла и Андреаса, ни разу не позитивно. Оказывается, раньше эти двое часто ходили вместе на вечеринки и были не разлей вода, пока у этого белобрысого гавнюка не появились какие-то проблемы. Догадываюсь, что это за проблемы.
Черт со всем этим, меня волнует то, что Андреас не отлипает от Крашеного. Шушукаются уже минут сорок, до тошноты мило улыбаясь друг другу. При таком раскладе, хрен я подойду к нему, чтобы поговорить. Андреас сразу смекнёт, что между нами не совсем чисто, а я не хочу, чтобы он знал что-то про нас. Конечно, можно Георга попросить позвать его, но выглядеть это будет тупо, да и просить о таком неудобно.

- Баккарди! - торжественно сказал Георг, поставив передо мной бутылку виски.

- Наливай, - с безразличием отозвался я, всё так же не поднимая головы.

Послышалось звяканье посуды, скрежет открывающейся пробки, и характерный звук льющегося напитка.
Напьюсь. Напьюсь так, чтобы почки гудели. Чтобы мозг исчез нафиг. А потом поползу просить прощения у Билла на коленях. И пусть он даст мне каблуком своей транствеститской туфли по роже, я не против. Я просто хочу, чтобы это все закончилось.
Подняв голову, и взяв небольшой стакан, наполненный наполовину янтарным напитком, подношу к губам. Поехали. Выпиваю обжигающую жидкость и тут же закусываю лимоном, заботливо сунутого Георгом.
Парень тоже выпил и теперь его щеки стали красные, а взгляд еще веселей.
Хочу налить себе еще порцию, как замечаю невысокую брюнетку, стоящую в дверях кухни.

- Георг, - обращается она к парню. - Там Биллу плохо.

- Чего там? – отозвался тот, ставя пустой стакан на стол.

- Как всегда, - девушка махнула рукой. - Он в туалете. Выворачивает наизнанку. Разберись с ним, я писать хочу.

Не знаю, что это за бзик со мной произошел, но он заставил меня слететь с места и рвануть в названное место, мимо удивленной моей реакцией незнакомки.
Все-таки он напился. Вот черт, недосмотрел. Хотя, что я мог сделать? Крашеный пожелал бы мне засунуть в задницу свою заботу о нем, добавив парочку нелесных эпитетов.
Влетев в туалет, мы с Георгом нерешительно остановились в дверях. Моя челюсть со скрежетом отвалилась и рухнула на кафельный пол, а глаза выкатились из орбит. Милый, сексуальный и божественно красивый дистрофик сидел на полу, положив голову на крышку унитаза, и шумно дышал. Взлохмаченные волосы закрывали лицо, виднелся лишь кончик носа. Мое сердце защемило от жалости.

- Что-то он рано сегодня, - недоуменно пробормотал Георг и подошел к Каулитцу. – Эй, ты как?

Тот слабо отозвался, промямлив что-то неразборчивое, и попытался махнуть рукой. Я продолжал стоять в полном оху*вании от зрелища. Походу он вообще ничего не соображает. «Поговорили» называется.

- Том, принеси бутылку минералки. Придется этому хлюпику промывать желудок, а то он совсем никакой, - Георг упер руки в бока, глядя на стонущего брюнета.

Со скоростью света я ломанулся обратно в кухню, расталкивая народ, курящий в коридоре. Во мне вдруг утроилось непонятное чувство по отношению к Биллу. Мне его сейчас так жалко, но в то же время я зол на него. Хочется дать ему пощечину, а потом прижать к себе и погладить по растрепанной макушке. И заботливо смыть с его рта остатки рвоты, и вытереть размазанный макияж под глазами. Почему-то я даже не испытываю брезгливость.
Взяв из холодильника бутылку негазированной минералки, которой предупредительно запаслись организаторы вечеринки на утро, так же быстро я вернулся обратно, в полной уверенности помочь облегчить страдания несчастного Каулитца. Ощущаю себя Донкихотом, ей-богу.

***

Думаю, описывать то, как мы вливали в Билла минералку и засовывали пальцы ему в рот подробно описывать не стоит. Процесс этот, скажу я, отнюдь не милый.
Каулитц сопротивлялся, визжал, размахивал руками со своими длиннющими ногтями, словно кинжалами и даже умудрился цапнуть меня зубами за палец. Но все же, нам удалось осуществить задуманное, и уже через час он лежал на кровати, мирно посапывая, свернувшись клубочком. Я, наклеивая пластырь на раненый палец, вместе с Георгом устало смотрел на итог проделанной работы.

- Пусть поспит, я вызову такси позже. Думаю, продолжения вечеринки он больше не захочет, - шепотом сказал мне Георг.

- Скажи тогда остальным, чтобы сюда не входили, - так же тихо ответил я, не отрывая взгляда от спящего Дистрофика.

- Побудешь с ним?

- Да.

- Ладно, тогда я пошел. Если что – зови.

Кивнув, я подошел к кровати и осторожно сел на край. Как только за Георгом закрылась дверь, я подвинулся к Биллу и убрал с его лица спутанные волосы.
Да уж, вот и поворот событий. Разговор накрылся медным тазом, и я в полной растерянности. Придется теперь придумывать и искать другой способ, чтобы поговорить. Хотя, несколько минут назад мне пришла в голову мысль, что можно оставить все как есть. Меня ведь никто не заставляет извиняться перед Биллом. Наверняка он сам не ждет от меня каких-либо действий. Скорее всего, он смирился и мне вполне можно поступить так же. Только не дает покоя мысль, что он из-за меня так напился. Я видел каким расстроенным и загруженным он был в самом начале вечера, видел его ничего не выражающий взгляд и это заставляет чувствовать себя полным дерьмом.
Осторожно, чтобы не разбудить спящего брюнета, ложусь рядом лицом к лицу. Все-таки чертовски красив этот дистрофик. А уж фигура так вообще отпад. И меня удивляет, что помимо того, что я безумно хочу тискать эту красоту, мне хочется чувствовать от Билла хоть какую-нибудь отдачу. Хочу звонить ему в любое время, когда приспичит, и спрашивать как дела. Хочу знать, чем он занимается, какое у него настроение. Хочу приглашать его в кафе и кино, обжираться вместе с ним пиццей и попкорном. Мать вашу, кажется, я серьезно готов приударить за этим парнем. Знать бы только, что он может ответить взаимностью.
Брюнет заворочался и приоткрыл глаза. Расфокусированным взглядом прошелся по мне и недовольно свел брови. Тональный крем на лице немного потек, от чего видны участки бледной кожи, туш осыпалась, но даже в таком виде он остается симпатичным.

- Почему не спишь? Тебе нужно отдохнуть, - я еле удержался, чтобы не провести по усталому лицу ладонью.

- Зло не дремлет, - сонно прошептал Каулитц и сдул упавшую на нос прядку волос. – А ты что тут трешься?

Отлично. Другая реакция была бы непредсказуема.

- Я подумал, что тебе может что-то понадобиться, если тебе опять станет плохо.

- С х*уя ли такая забота?

- Просто, - я попытался выглядеть равнодушным. – Не хотелось бы, чтобы ты тут умер в одиночестве и в заблеванной постели. Георг сказал, что у тебя гастрит, а я слышал если много выпить, то желудок может разорваться, и тогда ты будешь выплевывать его остатки…

- Фу! – перебил меня Билл, сморщив свой очаровательный прямой нос. – Со мной все в порядке. Спасибо. Можешь катиться.

Если бы он ответил по-другому, то в этот дом ударила бы молния.

- Я побуду с тобой еще немного. Можешь поспать. Пить не хочешь? Могу принести минералки. Или еще чего-нибудь? - предложил я, следуя милосердным порывам, разыгравшимся внутри меня.

Брюнет округлил глаза и ошарашено посмотрел на меня. Черт, он ведь не знает то, как я сильно хочу ему помочь. Мне совсем не в лом поухаживать за ним. Он ведь вон какой: бледный, хилый, тронешь и развалится. Наверно, голова у него сейчас болит, вон, как лицо перекосилось. Таблетку бы ему.

- Трюмпер, какого черта ты несешь? - брюнет поднял брови и я заметил, что даже такое мимическое движение дается ему с трудом.

- Успокойся. Отдыхай, ок? Если хочешь, я уйду, - я уже собирался встать с кровати, но к моему удивлению, Билл меня остановил.

- Можешь сходить за водой. Еще я сумку свою где-то похерил, так что, будет круто, если ты ее найдешь, - великодушно позволил он мне, слабо махнув рукой.

- Твоя сумка и минералка, - я кивнул на тумбу. - Георг вызовет такси, как только тебе станет лучше. Больше не пей.

- Ты уходишь? – спросил Билл, окидывая меня осторожным взглядом с ног до головы.

- Да. Мне здесь больше нечего делать, - ответил я, угрюмо посмотрев себе под ноги.

- В каком смысле?

Сжав подол длинной футболке, я уставился на небольшую щель в полу. Сказать правду или соврать? Думаю, будет неплохо, если Каулитц узнает причину того, что я здесь вообще забыл.

- Я хотел поговорить с тобой, - я поднял голову и посмотрел в удивленные карие глаза. – Но ты вряд ли способен на разговор.

- Ты думаешь, я настолько ужрался? – Каулитц возмущенно уставился на меня. – Я съел вяленых моллюсков. Дрянь несусветная. Как видишь, не пошло, - он развел руками.

- Но я видел, ты держал бутылку коньяка в руках.

- Я настолько ебн*тый по-твоему, чтобы выхлебать целую бутылку?

- Нет, но хочешь сказать ты трезвый?

- Вполне.

- Закрой глаза и дотронься указательным пальцем кончика носа.

- Пошел в жопу. Не веришь – не надо, - обидчиво вякнул Билл и повернулся набок, обнимая подушку.

Остается только поверить. Вздохнув, я сел на кровать. Все же, откладывать разговор на потом, можно сколько угодно. Пока я настроен и пока Крашеный под рукой, надо действовать. Тем более он не брыкается, не убегает, а вполне спокоен. Наверно, ему, правда, плохо.

- Билл, - негромко позвал его я и облокотился на кровать рядом с ним. – Как себя чувствуешь?

- Паршиво. Хочу сдохнуть.

- Ты вроде бы пить хотел, - напомнил, с сочувствием глядя на беззащитное тело.

Будто бы вспомнив о своем желании, Билл подскочил и, схватив бутылку, отвинтил пробку и присосался к горлышку. Я неотрывно следил, как двигается его кадык, как подрагивают закрытые веки и медленно стекает капля воды по подбородку.
Высосав полбутылки, Билл вновь откинулся на подушки, блаженно закрыв глаза.

- Том, я не хочу с тобой разговаривать. И видеть тебя тоже не хочу, - устало произнес он.

- Я не займу много времени, - если я не скажу все, что разрывает мой мозг вот уже несколько дней, то съем упаковку снотворного и запью абсентом.

Крашеный колебался. Слова были готовы сорваться с его губ, но он все не решался их озвучить. Не дождавшись ответа, я уверенно начал свою речь, скрестив предварительно пальцы.

- Билл, я понимаю, как отвратительно поступил с тобой и я, правда, сожалею. Я прошу прощения, - после этой фразы глаза брюнета слабо приоткрылись. – Если существует хотя бы один шанс, то я хочу его использовать, чтобы начать наши отношения с начала. Я понимаю, это глупо звучит, но все же, давай попытаемся стать друзьями?

Надежда приставила к виску дробовик. Если сейчас Каулитц пошлет меня, то она вышибет себе мозги.

- Друзьями? – с сомнением переспросил Билл.

- Да. Знаю, ты сейчас думаешь, что я полный мудак, но мне на самом деле тоже очень хреново. Я не понимаю, что происходит со мной. Это странное ощущение.

- Правильно думаешь на счет мудака, - язвительно прокомментировал брюнет.

Надежда сняла предохранитель. Боже, спаси ее.

- Что мне сделать? Ты скажи. Хочешь, можешь меня ударить или избить. Я не буду сопротивляться. Можешь выплеснуть на меня всю ненависть, если ты этого хочешь.

Бл*дь, кто же меня за язык-то тянул?!

- Правда можно врезать? – радостно вскрикнул Билл, и глаза его засияли как два начищенных медяка.

- Можно, - я кивнул головой, уже начиная сомневаться в правильности своего решения.

- Готовься Трюмпер, я тебя сейчас урою, - с азартом улыбаясь, сказал Билл, пытаясь слезть с постели. – Ты труп.

Когда он оказался в вертикальном положении, то слегка пошатнулся, будто бы ему в спину ударил сильный поток ветра. Почти потеряв координацию, Билл нагнулся вперед, а затем назад.

- Все в порядке, - подняв ладонь, заверил меня Билл, хотя я абсолютно не поверил в это.

Неуверенно поднявшись, я встал напротив не совсем трезвого, но милого Каулитца. Надежда закрыла глаза и вдавила дуло в висок. Сейчас Билл отп*издит меня и, смерив презрительным взглядом, перешагнет через мое обессиленное и окровавленное тело и покинет навсегда мою жизнь. Я вполне готов на такие жертвы, если Каулитцу это действительно поможет выплеснуть весь свой негатив. Пусть мы не будем общаться, главное, чтобы не пришлось наблюдать этот его убитый вид и тяжелый взгляд.
Посмотрев на Билла, в предвкушении трущего ладони, я вспомнил тот случай в туалете, когда он мне не слабо вдарил под дых. Хоть он и хилый с виду, сила в нем есть. Не так много конечно, как у меня, но разбить мне в кровь нос он вполне способен.

- Давай, - я зажмурил глаза. – Бей, я готов.

- Мне бить когда угодно или досчитать до трех? – любезно осведомился брюнет.

- Мне не принципиально, - у моей надежды потекли слезы из глаз.

Я готов очистить болью свою совесть. И ничуть не жалею. Заслужил. Пусть Билл хорошенько разукрасит мне фейс. Синяки и ссадины будут напоминать о том, какой я подонок и что заслуживаю этого звания посмертно.
Будь проклят тот день, когда я дал ему деньги в долг. Надо будет уточнить точную дату у Билла. Я обведу этот день в календаре черным маркером, и до конца жизни буду скорбеть.
Сильней зажмурившись, я приготовился к удару. Один, два, три, четыре… Досчитав до тридцати двух, я недоуменно задался вопросом, почему ничего не происходит?
Медленно открыв один глаз, я увидел довольно-таки неожиданное зрелище. Крашеный стоял, прижав кулак к себе, будто бы уговаривая его, не знакомится с моей физиономией, и испуганно моргая, смотрел на меня.

- Ты чего? – спросил я, не понимая, что с ним.

- Я не могу! Не могу тебя ударить, мудак! – обиженно вскрикнул Билл, чуть ли не роняя слезы.

- Ты сможешь! Давай. Прямо сюда! – я указал пальцем на свою челюсть. – Со всей силы бей.

Крашеный замотал головой, все так же прижимая другой рукой кулак к груди.

- Просто врежь мне. Я ведь заслужил, мы оба это знаем.

- Да, но я не могу, - разочарованно сказал он и отошел от меня на шаг. – Гребаный ты трахальщик, Трюмпер, просто сдохни и мне будет легче! Умри и я стану самым счастливым человеком в этом долбанном мире!

- Тебе не кажется что это слишком легкий выход для меня?

- Да какая разница, я просто не хочу тебя видеть! – вскрикнул Билл, с отчаянием посмотрев на меня.

- Я могу просто перевестись в другой колледж, - предложил я более гуманный вариант.

Брюнет выглядел очень потерянным. Губы подрагивали, а в глазах рассеялась обволакивающая дымка. И эти большие кольца на тонких пальцах, и агрессивный макияж – все это не сочетается с растерянностью во взгляде.
Поборов в себе страх, и быстро попрощавшись с жизнью, я сделал шаг вперед и прижал шатающееся тело к себе. Будь что будет.
В нос тут же ударил сильный запах ядовитых химикатов волос Крашеного и мне захотелось чихнуть. Ощутив руками выступающие косточки и гладкую кожу у меня у самого подкосились ноги. Ну все. П*здец мне. Сейчас сойду с ума.

- Ублюдок, - тихо сказал Крашеный и обмяк в моих руках.

- Меня посадят, - слабо отозвался Каулитц.

- Не посадят. Скажешь, что это была самооборона.

- Я тебя ненавижу.

- Прости меня. Мне, правда, очень жаль. Хочешь, сделаю у себя на лбу татуировку: я мудак номер один?

Слабо хихикнув, Билл сказал:

- Попробуй только не сделай.