Если можно быть ученым чужой ученостью, – считал М. Монтень, – то мудрым можно быть лишь собственной мудростью»

Таким образом, мудрость – это высшее проявление души и духа, определяющее благоразумие жизни. Отличительный признак мудрости – это оптимистическое, радостное восприятие жизни. Антиподом же мудрости и на уровне обыденного сознания (души) и духа является глупость. Глупость многолика, но основанием ее, как отмечалось, является, прежде всего, метафизичность сознания, гипертрофия рассудочного интеллекта, а также нарушение законов мышления. «Где глупость – образец, там разум – безумие» (И. Гете). «Осмеяние людей умных составляет естественную привилегию глупцов» (А. Ламартин, французский писатель – романтик. 1790 – 1869). «Всегда глупым не бывает никто, иногда бывает каждый» (Д. Герберт, английский поэт. 1593 – 1633).

Итак, субъективность человека включает в себя душу и дух, которые в определенном отношении могут рассматриваться как ее низший и высший уровни. Вместе с тем душа и дух выступают как специфические диалектические противоположности, которые взаимно воздействуют друг на друга и даже в определенном отношении друг в друга взаимопревращаются. Целостное рассмотрение диалектики души и духа – это задача специального исследования. Здесь же мы выделим только некоторые аспекты этой диалектики.

Во-первых, душа в виде чувств, эмоций является, как уже отмечалось, одним из важнейших источников целеполагания в сфере духа, во-вторых, чувства и эмоции, другие структурные элементы души (разного рода представления) либо стимулируют деятельность духа, либо тормозят ее, в-третьих, все содержание души является для разума важнейшим источником информации, которая практически перерабатывается им в концептуальное сознание.

Воздействие духа на душу выражается прежде всего в том, что дух стремится поднимать душу до своего уровня. Кроме того, определенные продукты деятельности духа в определенной форме внедряются в душу и становятся его собственными составляющими. Это, во-первых, так называемые «автоматизмы», которые первоначально выполняются в виде сознательных умений, опирающихся на научное технологическое знание, и, во-вторых, убеждения, которые вырабатываются человеком сознательно, но которые в определенных ситуациях реализуются в виде непосредственных действий, детерминируемых входящими в структуру убеждения чувствами (например, чувство эмпатии, чувство справедливости и др.). Так, например, если кто-то поскользнулся и упал, то оказавшийся рядом с ним другой человек, имеющий позитивные нравственные убеждения, тут же оказывает пострадавшему помощь, не рассуждая.

Таким образом, душа и дух соотносятся между собой в определенных границах как низшее и высшее, одновременно взаимодополняют и взаимно воздействуют друг на друга и друг в друга превращаются.

Итак, наше тело, с одной стороны, это нечто единое, неделимое, а с другой – оно структурировано, представляет собой противоречивое отношение таких модусов, как телесность, плоть, натура и организм. Субъективность (ментальность) тоже и едина и структурирована, так как состоит из души и духа. В свою очередь и душа, и дух тоже структурированы.

Однако разделение Я-самости как целостности на тело (телесное) и субъективное возможно только в абстракции, оно есть результат аналитической деятельности нашего рассудка. Но если самопознание Я-самости на этом застревает, то возможны серьезные заблуждения в самопознании, выражающиеся, прежде всего, в их противопоставлении.

Так, во многом в силу указанной причины, как уже отмечалось, возник дуализм Р. Декарта и родилась идея о каком-то параллельном существовании души и тела, разрабатывавшаяся в виде концепции психофизиологического параллелизма. Параллелисты считали, что ряду физических процессов в теле соответствует ряд процессов душевных. Эти ряды протекают строго параллельно, и поэтому возникает иллюзия их причинной связи. Однако психическое не порождается физическим, а лишь сопровождает его. Последователь Р. Декарта французский философ Н. Мальбранш (1638 – 1715) писал: «Божественная мудрость проявляется в предустановленной гармонии. Обе сущности – душа и тело – совершают операции независимо и автоматически в силу своего внутреннего устройства. Но так как они запущены в ход с величайшей точностью, то складывается впечатление о зависимости одного от другого. Они подобны паре часов, которые всегда показывают одно и тоже время, хотя и движутся независимо».

Так возникла спиритуалистическая концепция души, исходившая из того, что взаимодействие души и тела невозможно в принципе.

Но в истории познания соотношения тела и духа в человеке высказывались и диалектические идеи. Мы уже приводили мнения по этому вопросу Гегеля и Фейербаха. А вот еще одно аналогичное мнение китайского философа Фань Чженя (V – VI): «Тело – это материя духа; дух – это функция тела… Названия различны, но сущность одна… Дух для материи тоже, что острота ножа… Название «острота» не есть нож. Название «нож» не есть острота. Естественно, что без остроты нет ножа, а без ножа нет остроты. Никто не слышал, чтобы нож исчезал, а острота существовала. Разве можно допустить, что тело умирает, а дух продолжает существовать».

Многие философы и ученые, признавая в человеке взаимосвязь души и тела, вместе с тем осознавали трудность и сложность их познания. Еще А. Августин сокрушался: «Способ, каким соединяются души с телами, весьма поразителен и решительно непонятен для человека, а между тем это и есть сам человек».

Выделяют следующие трудности, которые связаны с объяснением соотношения телесного и субъективного (ментального). 1. Физическим явлениям присущи пространственные свойства, а у ментальных явлений они отсутствуют. Как можно говорить об их связи? 2. Физическим явлениям присущи не только пространственные свойства, но также масса и энергия, а у ментальных явлений они отсутствуют. Естественно, возникает вопрос, как может физическое (физиологическое) воздействовать на ментальное, вызывать физические изменения? Эмпирически же такого рода взаимодействия являются очевидными.

Проблема ментального и телесного интенсивно обсуждалась в западной философской литературе на протяжении всей второй половины XX в. Т. Нагель ситуацию, сложившуюся по этой проблеме в западной философии в статье «Мыслимость невозможного и проблема духа и тела» (Вопросы философии. 2001. № 8) оценивает весьма пессимистично. Он отмечает, что в решении этой проблемы возник «тупик», что между сознанием и мозговыми процессами существует связь, «оставшаяся для нас не постижимой» (С. 107). «Необходимо третье понятие, из которого непосредственно вытекает и ментальное, и физическое и благодаря которому их актуальная необходимая связь друг с другом станет для нас прозрачной» (С. 112). Но пока решение проблемы духа и тела в буквальном смысле невообразимо.

Д.И. Дубровский в принципе не согласен с Т. Нагелем. Он считает, что у нас в настоящее время есть необходимые концептуальные возможности для решения рассматриваемой проблемы, существует и «третье понятие». Это – информация (см. Дубровский Д.И. Проблема духа и тела: возможности решения). (В связи со статьей Т. Нагеля «Мыслимость невозможного и проблема духа и тела»). В научном сообществе в настоящее время принято следующее определение информации:

1. Информация необходимо воплощена в своем физическом носителе.

2. Одна и та же информация (для данного типа самоорганизующихся систем) может быть воплощена (и передана) разными по своим физическим свойствам носителями. Д.И. Дубровский называет это принципом инвариантности информации по отношению к физическим свойствам ее носителя.

3. Информация может служить фактором управления, то есть причинной определенных изменений в самоорганизующихся системах: биологических, биосоциальных, технических и общественных.

Следствия из указанных положений: 1) одна и та же информация может кодироваться по-разному, перекодироваться, иметь различные кодовые формы; 2) информация существует лишь в определенной кодовой форме, которую и представляет ее носитель; 3) управление осуществляется на основе сложившейся кодовой зависимости. При этом результат управляющего действия определяется не физическими свойствами носителя самого по себе, а именно информацией.

То, что именуется расшифровкой кадров, «декодированием», в действительности представляет собой перевод «непонятного» кода в «понятный», то есть перевод «чужого» кода в «естественный». При этом всякое явление субъективной реальности (ментального) есть информация, так как она всегда что-то отражает, есть определенное содержание. Информация же эта воплощена в своем материальном носителе, которым в данном случае является определенный нейрофизиологический процесс.

Этим, в принципе, решается вопрос о необходимой связи субъективного и мозговых процессов. При этом связь явлений субъективной реальности и мозгового нейродинамического носителя является не причинной, а функциональной, она представляет собой сложившуюся кодовую зависимость. Явления субъективной реальности и мозговые процессы – это явления одновременные, что свидетельствует именно о функциональном, а не причинном характере необходимой связи между ними, а также о том, что они имеют общую причину, то есть являются следствиями одного и того же действия.

Сказанное является основанием для ответа на вопросы, связанные с попытками решения проблемы сознания и мозга, субъективного и телесного.

1. Прежде всего становится понятным то, почему объективно существующий в мозгу человека нейродинамический код переживается им в качестве субъективной реальности. Дело в том, что информация дается нам как бы в «чистом» виде, так как нейродинамические процессы на психическом уровне не отображаются. Естественно, возникает вопрос и о том, почему в явлениях субъективной реальности человеку дается информация об отображаемых объектах, а также о них самих (в процессе рефлексии), но совершенно отсутствует отображение носителей этой информации (то есть не содержится информация о собственных мозговых кодах). Это связано с тем, что информация может существовать в разных кодах, а вот отображение конкретных свойств носителя информации является для самоорганизующихся систем в большинстве случаев несущественным. Поэтому в ходе биологической эволюции и антропогенеза способность отображения мозгового носителя информации у человека не развилась.

Именно благодаря данности информации в чистом виде создается возможность воспроизведения информации об информации, выражающаяся в неограниченной свободе движения в сфере субъективной реальности (абстрактное мышление, духовное творчество, самопознание, фантазирование, прогнозирование и целеполагание, волеизъявление и т.д.). Но если человек по своей воле может оперировать явлениями субъективной реальности (например, переходить от одной мысли к другой и создавать новые), то это значит, что он по своей воле может оперировать и некоторым классом своих мозговых нейродинамических систем, то есть управлять ими. Но информация, представленная мозговым кодом, может перекодироваться и быть представлена в других кодах. Примерами таких кодов являются бихевиорально-экспрессивный код (двигательные акты, выражение глаз), речевой код, графический код, но уже существующие без субъективной реальности. Именно благодаря указанной системе перекодирования обеспечивается воздействие субъективного на тело человека, образуется особый язык тела и становится возможной определенная управляемость им и преобразующее воздействие человека на окружающий мир. При этом, как справедливо отмечает Д.И. Дубровский, существует необходимая зависимость познания и преобразования внешнего мира от уровня самопознания и самопреобразования человеком самого себя, от уровня его самоуправления.

Из сказанного следует, что акт свободы воли (как в плане производимого выбора, так и в плане генерации внутреннего усилия для достижения цели) есть акт самодетерминации. Тем самым устраняется тезис о несовместимости свободы воли и детерминизма.

2. Благодаря взаимодействию тела человека с внешним миром, он через органы чувств получает сенситивную информацию (ощущения и восприятия). Возникновение и существование ее возможно только благодаря: а) телесной природе органов чувств человека (экстерорецепторам); б) афферентным нервным волокнам, передающим чувственную информацию от органов чувств в мозг; в) нейродинамическим процессам мозга и всем физиологическим процессам организма в целом.

3. Сенситивная информация (а она представляет собой предметное отражение) и возникающие на ее основе чувственные представления, налагаясь на потребности человека, вызывают его определенные переживания, чувства, эмоции. Это либо чувство удовлетворения, либо чувство неудовлетворения.

4. В обоих случаях переживание может одновременно становиться и влечением, побуждением к определенному действию. Если чувство – побуждение осознается, осмысливается, то оно становится, как уже отмечалось, целью действия. В том случае, когда человек испытывает удовлетворение, он стремится свою деятельность продлить, в том же случае, когда он испытывает неудовлетворение, он может либо прекратить деятельность, либо изменить ее так, чтобы она удовлетворяла его потребности.

5. Каждому духовному побуждению, душевному движению соответствует определенное внешнее телесное проявление. Еще Эпикур отмечал, что душа есть тончайшее тело, рассеянное по всему организму. Совершенно адекватно это явление отразил немецкий поэт, естествоиспытатель и мыслитель И. Гете (1749 – 1832): «Нет ничего внутри, ничто оттуда не исходит, поскольку все, это внутри – снаружи».

6. Все внешние телесные движения человека через определенные способы, технологии, операции направлены на достижение его желаний, побуждений, целей.

7. Особенности духовно-душевных устремлений человека обнаруживаются в его телесных проявлениях в виде силы, направленности и продолжительности. При этом а) каждое телесное движение, независимо от того, направляется оно сознательно или бессознательно, чаще всего сопровождается ожиданием желаемого результата; б) каждое телесное движение полностью или частично определяется ведущим влечением или ведущей мыслью (идеалами, смыслом жизни); в) различные телесные движения имеют индивидуальный характер, стиль, рисунок, что определяет различие материальных проявлений людей во внешнем мире.

8. Телесные движения в виде походки, поз, мимики, жестов, выражения глаз, разного рода формы частей тела (морщины, складки и т.д.), расположение и соблюдение дистанции между партнерами и т.д. образуют язык тела (боди лэнгвидж). Так, например, быстрая походка свидетельствует об энергичности человека, спокойная, неторопливая – о самоуверенности, беспомощная, вялая – о слабой воле, неуверенности и, возможно, о скрытых болезнях; сбалансированность губ в сомкнутом положении предполагает сильную волю; общее провисание нижнего века у мужчин является признаком импотенции, а у женщин это означает теплоту и женственность. По языку тела очень многое можно сказать не только о прошлом человека, но и о том, что он думает, чувствует и т.д. В последнее время наукой установлено, что в процессе взаимодействия людей от 60 до 80% коммуникации осуществляется за счет невербальных средств выражения, и только 20–40% информации передается с помощью вербальных.

Особенностью языка тела является то, что проявление его обусловлено либо нашей прошлой жизнью, либо импульсами нашего подсознания в данный момент и, вследствие этого, отсутствием возможности подделать этот язык. А это дает нам основание доверять языку тела больше, чем обычному, вербальному каналу общения. Язык тела и вербальный язык могут находиться как в единстве, совпадать, так и в противоречии, в конфликте, не совпадать. И когда мы, воспринимая другого человека, говорим, что у нас появилось предчувствие или, что «шестое чувство» нам подсказывает, что он сказал нам неправду, то мы имеем в виду, что заметили разногласие между языком тела и сказанным нам словам. Так, например, если человек нам лжет, а говорит, что он говорит правду и при этом его лицо краснеет, а зрачки расширяются, то мы смело можем делать вывод, что он нам врет, что он с нами неискренен. Отсюда следует, что совершенно правомерно говорить об истинной и ложной телесности людей.

Все сказанное позволяет сделать вывод об огромном значении языка тела, «невербалики» для познания других людей, проникновения в их внутренний мир. Но поскольку познание других людей неотделимо от самопознания, то знание языка тела имеет значение и для самопознания, постижения своего Я-истинного. Знание языка тела имеет очень важное значение для представителей многих профессий (следователей, руководителей, писателей, врачей, педагогов и т.д.). Так, например, знаменитый сыщик К. Дойля Шерлок Холмс, опираясь на свой дедуктивный метод, мог по отдельным телесным проявлениям человека и часто почти безошибочно определить его профессию, характер, мотивы. Один из исследователей жизни А.В. Суворова писал: «Он очень быстро, по нескольким взглядам и вопросам, составлял мнение о человеке – редко менял его». «Моя наблюдательность, – писал О. Бальзак о себе, – приобрела остроту инстинкта: не пренебрегая телесным обликом, она разгадывала душу – вернее сказать, она так схватывала внешность человека, что тотчас проникала в его внутренний мир, она позволяла мне жить жизнью того, на кого была обращена, ибо наделяла меня способностью отождествлять с ним самого себя». А.С. Макаренко, благодаря ежедневному целенаправленному изучению личностных особенностей колонистов, «умел с первого взгляда, по внешним признакам, по неуловимым гримасам физиономии, по голосу, по походке, еще по каким-то мельчайшим «завиткам» личности, предсказывать, какая продукция может получиться в каждом отдельном случае из этого сырья». «Лицо человека, – утверждал В. Гюго, – вылеплено его совестью и жизнью. Оно – итог множества воздействий, оставляющих на нем свой след» (о языке тела см.: Курс практической психологии, или как научиться работать и добиваться успеха. Ижевск, 1996. С. 187 – 248; Тайны личности. М., 1994; Алан Пиз. Язык телодвижений. Как читать мысли других по их жестам / А. Пиз. Нижний Новгород).

9. Все состояния души и духа также отражаются внутри нашего тела, воздействуют на организм и его органы. При этом воздействие души и духа на организм может быть патогенным – вести к болезням и саногенным – производить здоровье. В зависимости от этого, наше тело может становиться или темницей, тюрьмой духа, или превращаться в храм духа.

10. Все состояние организма, в свою очередь, оказывают свое воздействие на внутренний мир человека. Воздействие это может быть также двоякого рода: патогенное – в виде физических страданий и саногенное – в виде переживания бодрости, прилива сил, уверенности. Организм на наш внутренний мир воздействует также своими витальными потребностями – переживаниями чувства голода или насыщения, неудовлетворения или удовлетворения сексуальной потребности и т.д.

11. Наконец, вызванные состоянием организма патогенные или саногенные состояния нашего внутреннего мира обусловливают особенности наших внешних телесных проявлений. А от указанных состояний внутреннего мира в решающей степени зависит как эффективность, результативность нашей деятельности, так и сама возможность ее осуществления. Этим и объясняется то, почему здоровье является фундаментальной ценностью человеческой жизни.